Дневник Аделины Блейз. Часть 1 - Антон Медведев 4 стр.

— Потом я начала делать в доме ремонт, — продолжила Вика. — Я помнила, что в доме есть большой чердак, что он когда-то был жилым — на пего даже вела удобная лестница. Потом лестницу убрали, на чердаке хранился всякий хлам. Я ре­шила сделать все так, как было когда-то. Наняла мастера, он восстановил лестницу. И когда я раз­бирала на чердаке хлам, в самом углу наткнулась на коробку с документами. Знаете, ее даже не было ни дно: я просто заметила, что часть половицы в са­мом углу распилена. Не целая, как все доски, а из двух частей: длинная и маленький полуметровый

кусочек. Доски когда-то тщательно закрасили, но со временем стык стал виден. Я, конечно, сразу же подумала о кладе, — она улыбнулась. — Выломала доску, под ней и в самом деле нашла металличе­скую коробку. Знали бы вы, как это было здорово! Открыла ее, но вместо драгоценностей нашла лишь ворох бумаг. Начала их читать, это оказался архив прадеда по делу о Дневнике Аделины Блейз. Были и записи деда — он все систематизировал, восста­новил целостную картину происшедшего. Но ничего нового ему найти не удалось. Там же находился и первый Ключ: небольшой кусочек тонкого картона с ровными рядами латинских букв. — Вика снова отпила из кружки. — Самым примечательным для меня было то, что, как только я нашла документы, мои кошмары прекратились. Сейчас я считаю, что кошмарные сны были вызваны именно духами — они рвались на свободу и требовали от меня помо­щи. Но тогда я об этом как-то не подумала...

Снова возникла пауза — Вика собиралась с мыс­лями. И хотя скепсиса в отношении ее рассказа у меня было хоть отбавляй, я ее не перебивал. Просто не хотел обидеть. В конце концов, верить или нет в те или иные бредни — личное дело каждого.

— Конечно, история Дневника меня заинтере­совала, — продолжила свой рассказ Вика. — При­чем заинтересовала именно с исторической точки зрения — о ее магической подоплеке я особо не задумывалась. Я рассказала о находке своему на­учному руководителю, Петру Алексеевичу Крав­ченко. Предложила сделать на основе этого мате­риала свою курсовую работу. Единственное, что я ему не показала, — это Ключ. Почему-то решила, что так будет лучше. Заодно утаила и те бумаги, в которых говорилось о находке Ключа.

— И как твой руководитель отнесся к этому предложению? — поинтересовался Сергей. — Я имею в виду курсовую.

— Прохладно. Сказал, что все это пахнет мисти­кой и к серьезной научной работе не имеет никакого отношения. Тем не менее, предложил оставить ма­териалы ему — сказал, что на досуге посмотрит их повнимательнее. Он изучал их примерно два меся­ца, за это время я несколько раз спрашивала, как у него идут дела. Он говорил, что работает с ними, л однажды вдруг сам приехал ко мне. Спросил, не сохранились ли у меня еще какие-либо документы. .знаете, он мне тогда как-то не понравился. Всег­да выглядел таким степенным, серьезным. А тут был просто сам не свой. Говорил, что все это может быть весьма важно, что он связался по Интерне­ту со своими зарубежными коллегами. Что их это очень заинтересовало, и, если у меня есть какие бумаги, я обязательно должна их ему отдать. Раз­умеется, я не сказала ему о Ключе. Заверила, что н отдала ему все, что у меня было. Он ушел, а через три дня я узнала о его гибели. Говорили, что он поскользнулся в ванной на мокром полу, ударился головой и умер.

— Это довольно легко сымитировать, — вста­вил я, чувствуя, что разговор зашел о тех вещах, и которых я мало-мальски разбираюсь. — На теле были обнаружены другие повреждения? Ссадины, царапины?

— Я не знаю, — покачала головой Вика. — Но и почему-то тоже сразу подумала о том, что его убили. Его жена, Варвара Васильевна, в тот день как раз была у родственников. Она потом прихо­дила в институт, плакала. Мне удалось с ней по­говорить, я спросила, не заметила ли она в доме чего-нибудь подозрительного. Она сказала, что пет. А когда я примерно через неделю случай­но встретилась с ней на улице, сама вспомнила о моем вопросе и сказала, что из домашнего ком­пьютера Пети пропал жесткий диск. У нее тоже были на этом компьютере какие-то материалы по работе — она архитектор. Сказала, что включила компьютер, а он не работает. Позвала соседского парнишку, он хорошо в этом деле разбирается. Тот посмотрел, а потом говорит: «Так у вас же винче­стера нет». В смысле, жесткого диска.

— Я как-то в этом не очень шарю, — помор­щился я. — Жесткий диск — это что?

— На нем в компьютере хранится вся инфор­мация, — пояснила Вика. — Такая небольшая пло­ская коробочка.

— Понятно... Выходит, этого мужика действи­тельно грохнули?

— Да. Но Варвара Васильевна сообщила, что милиция отказалась возбуждать дело об убийстве. Ей заявили, что ее муж сам мог деть этот диск куда угодно — например, продать или пропить. Имен­но тогда, после разговора с Варварой Васильев­ной, я вспомнила о том, что Петр Алексеевич ча­сто работал с компьютером на нашей кафедре — у нас их там три штуки. Двумя обычно пользуются студенты, а один — только для преподавателей, с выходом в Интернет. Он даже стоит в отдельном закутке, закрыт шкафом. Я осталась на кафедре поработать с литературой, а когда все разошлись, включила компьютер. Правда, там стоял пароль, но у нас его все студенты знали, — Вика улыбну­лась. — Я долго ничего не могла найти, но примерно через час наткнулась на подозрительный сжатый файл. Он был закрыт паролем, залезть внутрь мне не удалось. Причем интересно то, что файл этот находился в одной из скрытых системных папок и в обычном состоянии на компьютере не отобра­жался. Пришлось в настройках вывести на экран все скрытые папки, и только после этого я его об­наружила, да и то совершенно случайно. У меня была с собой дискета, я скопировала этот файл и вернулась домой. Дома я до полуночи пыталась от­крыть этот файл, подбирая пароли, но у меня ни­чего не получилось. Пришлось залезть в Интернет, отыскать хакерский сайт. Описала проблему, по­просила у ребят помощи. И уже к утру мне дали ссылку, по которой я скачала «ломалку» — про­грамму для взлома паролей. Взломала пароль, это оказалось совершенно пустяковым делом, распа­ковала файл. Выяснилось, что это была переписка Кравченко с какими-то людьми из Англии, речь в ней шла именно о найденных мной документах. Мое имя там не упоминалось вообще, Кравченко выда­вал себя за их единственного владельца. Выяснял, сколько все это может стоить. Потом там появил­ся еще один человек, некто Вольф Мейер. Он пря­мо сказал, что готов заплатить хорошие деньги за Ключ, если таковой у мистера Кравченко имеется. По дате я поняла, что это было за сутки до того, как Петр Алексеевич пришел ко мне домой и стал спрашивать о других, неизвестных ему, бумагах. В конце концов Кравченко договорился продать им мой архив за пятьдесят тысяч евро.

— Умный мужик, — даже хохотнул я. — Тебе он хоть что-нибудь предлагал от этого?

— Нет, — покачала головой Вика. — Что ка­сается архива, то он пропал. Его не было ни на ка­федре, ни в доме — я интересовалась у Варвары Васильевны.

— То есть архива уже нет? — не столько спро­сил, сколько констатировал Сергей.

— Да. Но в нем не было ничего такого уж цен­ного. Все, что касалось Ключа, я сохранила. Вклю­чая сам Ключ.

— А те люди, что за тобой гонялись? — спро­сил я. — Кто они? Мне они иностранцами не пока­зались. Обычная братва.

— Да, это обычные местные бандиты. Неделю назад к нам приехали из Москвы два человека, яко­бы историки. Один такой невысокий, толстенький, а второй иностранец, высокий и худой. По-русски этот иностранец говорил очень хорошо, почти без акцента. Они несколько раз заходили на кафедру, разговаривали с преподавателями. Интересовались работами Кравченко — он перед смертью занимал­ся историей местного отделения какой-то полити­ческой партии. Кадетов, кажется. Потом спросили, с кем из студентов работал Кравченко, им указа­ли и на меня. Вчера утром они встретили меня в коридоре и попросили помочь им. Мы поговорили, они спрашивали меня о работе Кравченко. Инте­ресовались, не оставлял ли он у меня каких-либо бумаг. Даже намекнули, что могут хорошо запла­тить. Когда же я сказала, что у меня ничего нет, они извинились и ушли. А сегодня вечером ко мне в дом вломились бандиты... — Вика опустила голову, ей явно не хотелось вспоминать происшедшее. — Требовали бумаги. Когда я сказала, что ничего не знаю, они начали орать, что все знают, что бумаги у меня, и мне нет смысла отпираться. И если я не отдам им бумаги, то очень пожалею.

— И ты отдала им бумаги? — спросил я, уже зная ответ. Просто знал, насколько убедительной может быть наша братва.

— Нет, — покачала головой Вика. — Я их хо­рошо спрятала — эти люди перерыли весь дом, но ничего не нашли. Кому-то позвонили, после чего просто заперли меня в комнате, я просидела там часа два. А потом меня посадили в машину и при­везли в этот район, в один из домов. Там был и тот худощавый иностранец... — Девушка нахмурилась, вспоминая происшедшее. — Тогда, в институте, он был вполне нормальным человеком. Спокойный, вежливый. А тут он мне показался очень страш­ным. Страшным не по виду — просто у него взгляд какой-то такой стал... нехороший. Смотрит на тебя, словно букашку рассматривает. И сам весь такой мрачный, глаза холодные, блеклые. Он сразу ска­зал, что знает, что я правнучка Остроумова, и что бумаги Кравченко получил от меня. Предложил мне за Ключ сто тысяч долларов. Сказал, что для студентки это очень хорошие деньги. Что у моего предка этот Ключ оказался случайно, что он ему не принадлежит, и справедливость должна быть вос­становлена. Когда я сказала, что отдала Кравченко все, что у меня было, он так мрачно улыбнулся и сказал, что я удивительно глупа и совершенно не осознаю своего положения. После чего ударил меня но щеке и заявил, что я все равно отдам им Ключ. Что они будут колоть мне героин, и, когда я при­выкну к нему и буду просить новую дозу, то отдам им Ключ сама. Что в моих же интересах не дово­дить дело до этого и просто отдать им Ключ. Тогда ими меня отпустят. Мне пришлось согласиться. Тог­да этот человек вышел в другую комнату и начал кому-то звонить, я слышала, как они говорили. Но слов не разобрала. Со мной остались два охранни­ки. Потом он вернулся и велел отвести меня в ма­шину. Машина стояла во дворе: охранники посадили и меня на заднее сиденье, а сами курили, ждали своего босса. Левая дверь была закрыта, у правой, чуть в стороне, стояли охранники. Тогда я потихоньку перебралась через спинку на водительское сиденье и вылезла через переднюю дверь. Выбрала момент, когда они отвернутся, пробралась к калит­ке и убежала. А минут через пять смотрю, охранники за мной гонятся. Злые, матерятся. Пыталась убежать от них и встретилась с Кириллом, — Вика взглянула на меня. — Вот и все, что я знаю. Да, забыла сказать — того человека охранники называли Мейером. Я уверена, что Кравченко переписывался именно с ним.

— И ты отдала им бумаги? — спросил я, уже зная ответ. Просто знал, насколько убедительной может быть наша братва.

— Нет, — покачала головой Вика. — Я их хо­рошо спрятала — эти люди перерыли весь дом, но ничего не нашли. Кому-то позвонили, после чего просто заперли меня в комнате, я просидела там часа два. А потом меня посадили в машину и при­везли в этот район, в один из домов. Там был и тот худощавый иностранец... — Девушка нахмурилась, вспоминая происшедшее. — Тогда, в институте, он был вполне нормальным человеком. Спокойный, вежливый. А тут он мне показался очень страш­ным. Страшным не по виду — просто у него взгляд какой-то такой стал... нехороший. Смотрит на тебя, словно букашку рассматривает. И сам весь такой мрачный, глаза холодные, блеклые. Он сразу ска­зал, что знает, что я правнучка Остроумова, и что бумаги Кравченко получил от меня. Предложил мне за Ключ сто тысяч долларов. Сказал, что для студентки это очень хорошие деньги. Что у моего предка этот Ключ оказался случайно, что он ему не принадлежит, и справедливость должна быть вос­становлена. Когда я сказала, что отдала Кравченко все, что у меня было, он так мрачно улыбнулся и сказал, что я удивительно глупа и совершенно не осознаю своего положения. После чего ударил меня но щеке и заявил, что я все равно отдам им Ключ. Что они будут колоть мне героин, и, когда я при­выкну к нему и буду просить новую дозу, то отдам им Ключ сама. Что в моих же интересах не дово­дить дело до этого и просто отдать им Ключ. Тогда ими меня отпустят. Мне пришлось согласиться. Тог­да этот человек вышел в другую комнату и начал кому-то звонить, я слышала, как они говорили. Но слов не разобрала. Со мной остались два охранни­ки. Потом он вернулся и велел отвести меня в ма­шину. Машина стояла во дворе: охранники посадили и меня на заднее сиденье, а сами курили, ждали своего босса. Левая дверь была закрыта, у правой, чуть в стороне, стояли охранники. Тогда я потихоньку перебралась через спинку на водительское сиденье и вылезла через переднюю дверь. Выбрала момент, когда они отвернутся, пробралась к калит­ке и убежала. А минут через пять смотрю, охранники за мной гонятся. Злые, матерятся. Пыталась убежать от них и встретилась с Кириллом, — Вика взглянула на меня. — Вот и все, что я знаю. Да, забыла сказать — того человека охранники называли Мейером. Я уверена, что Кравченко переписывался именно с ним.

Стало тихо. Молчала Вика, молчал Сергей. Молчал и я, размышляя о только что услышан­ной истории. Признаться, я не очень верил в ми­фический Дневник, якобы дарующий его обладате­лю власть над какими-то злобными духами. Но то, что за девушкой гнались, было фактом. Значит, им что-то от нее было нужно. Может быть, эти люди даже действительно искали Ключ. Только Ключ этот, похоже, отпирал совсем другой ящичек. Мо­жет быть, где-то были спрятаны сокровища. Или какой-нибудь архив, или еще что-то ценное. То, что стоит больших денег. Тогда неудивительно, что за девушкой охотятся. А мифы о духах нужны толь­ко для прикрытия.

— Получается, Вика, что тебе теперь просто некуда идти? — нарушил наконец молчание Сер­гей. — Домой тебе возвращаться нельзя, они тебя сразу схватят. Обращаться в милицию тоже бес­смысленно — у тебя нет против этих людей ничего реального, а в историю о Дневнике милиция вряд ли поверит. ФСБ это тоже, скорее всего, не заин­тересует.

— Я собиралась утром уехать... — тихо ответи­ла Вика. — В Саратов, там у меня живет хорошая подруга. Только у меня нет ни паспорта, ни денег. Все осталось дома.

— Думаю, тебе нет смысла бежать, — сказал Сергей. — Ты можешь пока остаться у меня. Ком­ната для тебя найдется, джентльменское поведе­ние гарантирую. — Сергей мягко улыбнулся. — Так что ничего не бойся — первую твою проблему мы решили, ехать никуда тебе не надо. А уж дальше мы с Кириллом придумаем, как тебе помочь. Вер­но, Кирилл?

— Верно, — согласился я. — Если что, можешь и у меня перекантоваться, я тоже один живу. А как разобраться с этими уродами, мы придумаем.

— Спасибо... — кивнула Вика. — Только я не знаю, чем вы сможете помочь. Это очень серьез­ные люди. Я слышала разговор охранников — они сами толком не знают, кто этот иностранец. Их бос­су позвонили из Москвы — кто-то из московских «авторитетов». Попросили помочь. Они и помогают

, хотя сами не в курсе всей этой истории. Один из них так и сказал — ему без разницы, кто и что. Лишь бы «бабки» платили.

— Это понятно, — сказал Сергей. — Вопрос сейчас заключается в другом: нам нужно решить, Ника, какой результат мы хотим получить.

— Я не знаю... — пожала плечами девушка. — Чтобы они отстали от меня.

— Любая проблема всегда имеет простое реше­ние, — спокойно произнес Сергей. — Если ты хо­чешь, чтобы от тебя отстали, просто отдай им то, что они требуют. Еще и заработаешь на этом — они же предлагали тебе сто тысяч долларов. Тебя не кинут, это я обещаю. Мы найдем способ подстра­ховаться.

Вика нахмурилась.

— Нет, — покачала она головой. — Никогда. И деньги здесь не играют никакой роли — это не те люди, которым можно отдать Ключ. Мой прадед бы этого не одобрил.

— Значит, нам нужен какой-то другой резуль­тат, — все так же спокойно сказал Сергей. — Зай­дем с другого бока: хотела бы ты сама получить Дневник? Хотя бы как историк?

— Я? — удивилась девушка. — Да нет, что ты. К тому же это невозможно.

— Нет-нет, неправильно... — Сергей покачал головой. — Прежде чем что-то делать, надо по­нять, что ты будешь делать и зачем. В этом мире нет ничего невозможного — мир всегда с готовнос­тью идет нам навстречу. Но сначала мы должны сказать миру, чего именно хотим. Это как с ком­пьютером: ты можешь дать из командной строки четкую правильную команду на запуск какой-то программы. Но если ты будешь беспорядочно ты­кать в клавиши, компьютер не сможет ничего вы­полнить. Просто не поймет, что именно тебе нужно. Поэтому первое правило гласит: определи задачу.

Четко сформулируй, чего ты хочешь. Причем со­вершенно неважно, есть у тебя сейчас возможно­сти для достижения задуманного, или нет. Все не­обходимое появится в нужный момент. Главное — четко сформулировать задачу. Понять, чего же ты действительно хочешь. И не метаться из стороны в сторону. Мироздание не любит тех, кто по десять раз на дню меняет свое решение.

— Это очень напоминает магию, — улыбнулась Вика. — Я уже слышала подобное. О том, что маги никогда не меняют своих решений.

— Просто все мудрые люди, к каким бы систе­мам они ни принадлежали, рано или поздно при­ходят к осознанию одних и тех же вселенских ис­тин, — ответил Сергей. — Слова могут быть разные, но суть, в целом, одна. Поэтому сейчас ты должна решить, чего же ты на самом деле хочешь. Хочешь ли ты спокойствия — этого легко добиться, просто отдав Ключ. Или же ты хочешь чего-то другого.

— Я хочу спокойствия с Ключом, — снова улыб­нулась Вика.

— Так не получится, — покачал головой Сер­гей. — Ключ, попавший к тебе в руки, потенциально опасен. На него завязано множество самых разных цепочек событий, начавшихся еще в прошлом веке и тянущихся до сих пор. Энергия, вложенная в эти цепочки, не исчезает бесследно. Это как плотина — она не может сдерживать напор воды бесконечно. Либо плотину время от времени латают. Либо, если этого не делать, однажды ее обязательно прорвет. Для нас важно то, что нельзя оставлять ситуацию в подвешенном состоянии. Нужно ее разрядить, обну­лить ее потенциал. Только тогда ты сможешь рас­считывать на спокойную жизнь. В противном случае все это будет возвращаться снова и снова — если не к тебе, то к твоим детям и внукам. Перед тобой пример твоего прадеда: он не смог разрулить ситу­ацию, и она перешла к тебе.

— Можно просто собрать пяток крепких ре­бят, — предложил я, взглянув на Сергея. — И на­ведаться в тот дом, где Вику держали. Объяснить им популярно ситуацию, и все разрешится само собой. Будут ее после этого за три квартала обходить.

— Да, это тоже вариант, — едва заметно улыб­нулся Сергей. — Но давай оставим его на крайний случай. То есть если не получится по-хорошему, будем по-плохому. Договорились?

— Да ладно... — даже немного обиделся я. — Просто предложил...

Говоря откровенно, этот тип начинал действо­вать мне на нервы. Его самоуверенность меня раз­дражала. Или не самоуверенность — даже не знаю, как сказать. Вот был у нас в полку прапорщик Емелин — или Емеля, как называли его за глаза. Спокойный, как удав. Говорит медленно, с рас­становкой. Никогда никуда не торопится. Улыба­ется — по-доброму так. А ты смотришь на него и шкурой чувствуешь, что не дай тебе бог встретить­ся с ним когда-нибудь на узкой дорожке. Видел я, как он работает, — виртуоз. Вот что-то подобное было и в Сергее. Внешне вроде бы вполне обычный человек. Но за пазухой у него определенно что-то было. Не то камень, не то фига — что именно, я пока понять так и не смог. На бойца он определенно не походил — достаточно на его руки глянуть. Ну, точь-в-точь как в фильме с Шараповым. Но что- то в нем определенно было. А вот что конкретно, мне и предстояло выяснить.