— Меня зовут Гамлет Бабкенович Маркарян, — сказал он. — Можно просто Гамлет.
— Очень приятно, — проговорила я, с трудом удержавшись от неуместного смеха, — кстати, господин Маркарян, не вы ли владелец гипермаркета «Король Лир»?
— Я. А вы меня знаете?
— Если честно, то нет. Я просто предположила. Довольно логично, если Гамлет будет владеть «Королем Лиром», не так ли?
— А, этот… Шекспир! Мне уже такое говорили, да. А что, красивое название — «Король Лир». У меня сестру зовут Офелия, — добавил он без всякой видимой связи с предыдущим.
— Да? Наверно, ваш отец был поклонником английской драматургии, — с трогательной непосредственностью предположила я. Сидящая на диване тетушка, прислушивающаяся к моим словам, фыркнула в кулак.
— Может быть, — сказал Маркарян, — не знаю… Мне нужно с вами встретиться, Женя. Можно я буду называть вас без предисловий — Женей?.. Срочно встретиться. Я знаю, вы за свою работу получаете по солидным расценкам, но, если честно, деньги тут не главное.
Мой собеседник был явно человеком с философским подходом к жизни.
— Полностью с вами согласна, — сказала я. — Ну что же, если нужно встретиться, не вижу никаких затруднений. Встретимся!
— Немедленно!
— Хорошо, немедленно. Где?
— Приезжайте прямо ко мне. Я сейчас никуда не выхожу. Опасаюсь, понимаете? Странная, глупая ситуация, вы, наверно, будете даже надо мной смеяться. Пью вот со страху и не пьянею. Чего нельзя сказать о моем психоаналитике.
— О вашем… ком?
— Психо… аналитике. Не знаю, какой он там аналитик, но псих он изрядный! Хотите, передам ему трубку? Шучу, шучу. У меня от страха спинной мозг слипся, так что я ничего не соображаю. Вы уж меня извините, Женя. Значит, так. Сейчас я скажу вам свой адрес и номер телефона. Когда вы окажетесь перед моей дверью, наберите мой номер и скажите максимально кокетливо и… развратно, что ли: «Дорогой, я здесь!» В этом деле от вас… гм… потребуются некоторые актерские способности, но мне говорили, они у вас есть.
— Уважаемый Гамлет Бабкенович, а зачем такая… пантомима? — спросила я. — Я что, не могу просто прийти к вам, нет? Или это такая игра?
Он помолчал, а потом, с длинными паузами и придыханием, сказал очень тихо:
— Это не игра. Мне очень, очень страшно. Вы не понимаете. Конечно, я кажусь вам странным, к тому же я не совсем трезв, к тому же пью с собственным психоаналитиком, который лечит меня от фобий… и вообще лечит, по жизни. Он, кстати, еще пьянее меня. Но и вы меня… п-поймите. Если я прошу вас так сделать, значит, это для меня жизненно необходимо.
— Ну хорошо, — сказала я, — какой там у вас пароль, напомните: «Дорогой, я здесь!»? С интонациями элитной проститутки, понятно. Сделаем. Если хотите, — добавила я, не в силах удержаться от снедавшего меня озорного чувства, которое не отпускало, несмотря на все уныние, звучавшее в голосе потенциального клиента. — Если хотите, Гамлет, то я могу прокричать под дверью вашей квартиры… ну хоть: «Да здгаствует геволюция!.. Уга, товагищи!!»— добавила я голосом вечного обитателя Мавзолея. — Или вам, как человеку с горячей кавказской кровью, больше придется по вкусу… ну скажем… — Я напряглась и произнесла голосом Сталина: — Я думаю, што таварища Маркаряна нужно расстрэлят за буржуазные тэнденции!
— Какие еще буржуазные тенденции? — совсем растерялся он.
— А психоаналитик — это что, не буржуазные тенденции? — спросила я своим обычным голосом. — Ладно… Диктуйте адрес и телефон.
Глава 3 КЛИЕНТ НЕАДЕКВАТЕН
Странный владелец «Короля Лира» жил в довольно-таки старом — сталинском! — доме в центре города, на улице Московской, 48.
Мне хорошо был известен этот дом, потому что внизу располагались так называемые предварительные железнодорожные кассы, которыми в связи со спецификой моей работы мне приходилось пользоваться довольно часто.
Войдя в подъезд, я подумала: «Н-да… Владелец такого нехилого магазина, гипермаркета; наверно, у этого Гамлета „Король Лир“ — не единственное детище… а подъезд, прямо скажем, ассенизационного типа. Наверно, и лифт отключен… был бы, если б он вообще тут имелся».
Я поднялась на площадку третьего этажа, на которую выходили двери четырех квартир. Три из них были добротные, железные, в особенности внушительной оказалась дверь под номером 10 — искомая квартира господина Маркаряна. А вот квартира напротив единственная не была снабжена железной дверью: она была старая, деревянная, унылого темно-коричневого цвета, наверно, очень подошедшего бы для окраски гробов. Я вынула мобильный, набрала номер Маркаряна, затаившегося где-то в глубинах своей квартиры, и проворковала на всю площадку нежным голоском:
— Дорогой, я здесь!
В трубке послышалось какое-то неопределенное бульканье, затем неожиданно ясный голос Маркаряна отозвался коротко и по делу:
— Да, открываю.
В истории нашего короткого знакомства пока что это был самый первый случай, когда Гамлет Бабкенович говорил коротко и по делу.
И, забегая вперед, — не последний. К счастью для него самого!
Я чувствовала, что меня разглядывают через «глазок». Более того, я была уверена, что через «глазок» меня разглядывает не только Маркарян. Ведь в других дверях тоже были «глазки», и я очень чутко отслеживала направленные на меня взгляды. Как говорится в таких случаях: отлавливала спинным мозгом.
В этот момент дверь под номером 10 открылась ровно на полметра, оттуда высунулась толстенькая короткая рука, поросшая рыжим волосом, и, впившись в мое запястье, буквально втащила меня в квартиру. Пахло сильным парфюмом и чем-то убойно спиртным. Дверь тут же захлопнулась за моей спиной, я услышала, как проворачиваются, запираясь, замки и входят по своим гнездам засовы.
Господин Маркарян оказался вовсе не таким, какими народное сознание — в том числе и мое — представляет себе кавказцев, в частности, армян. Это был невысокий осанистый мужчина с широкими покатыми плечами, внушительным брюшком и смешным рыжеватым хохолком надо лбом. О его нерусском происхождении говорили только нос — длинный, с загибом у кончика — и разрез выразительных глаз. Глаза его, кстати, были голубыми, а волосы — не жгуче-брюнетистыми, как у всего гомонящего рыночного бомонда («Купы арбуз, слющ!»), а почти что светлыми, с легким рыжеватым отливом. Рыжеватой шерстью густо заросли руки и грудь, видневшаяся из-под халата. Кроме того, господин Маркарян был в очках, в интеллигентной такой оправе, что делало его похожим на заштатного библиотекаря, которого непонятно каким ветром занесло в шикарную квартиру и завернуло в дорогой домашний халат.
— Здравствуйте, Женя, — сказал он. — Вы уж меня извините, что я в таком затрапезном виде, и вообще… Я когда вам сейчас все расскажу, то вы не поверите… — в свойственном ему ключе принялся он перескакивать с пятого на десятое.
Я спокойно прервала его:
— Господин Маркарян, нужно, чтобы я вам поверила. Если не поверю, то просто не буду на вас работать.
— Ага. Правильно, — проговорил он, — совершенно правильно. Значит, вот что. Вы проходите в комнаты, что я вас тут держу? Э-эй, как тебя… псих…
— Не псих, Гамлет, а псих-хо…анал-литик! — донесся из глубины квартиры чей-то пьяный глас.
— Ну ладно! Аналитик… а-на-лити… А налей, раз ты… а-налитик! Честное слово, — повернулся он ко мне, — я вообще почти не пью, а за последние дни выпил больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.
— Это совершенно неважно.
Он провел меня в гостиную, в которой — в полном соответствии со статусом комнаты — обнаружился гость. Гость этот, уже потревоживший мой слух, теперь предстал во всем великолепии моему взгляду. Это был молодой мужчина лет тридцати — тридцати двух, с аккуратной прической, тотальную «оппозицию» которой представляла его одежда. Он был словно склеен из половинок двух разных людей: верхняя представляла вполне культурного на вид человека в черном пиджаке и белой рубашке, вторая же, очевидно, была позаимствована у какого-то раздолбая, промышляющего выступлениями на народных игрищах в роли Петрушки: оранжевые с желтыми полосочками штаны, тапочки с загнутыми носами… в общем, колоритная фигура.
— Здрасте, — сказал он. — Вы, я так понял… э-э… будете нас спасать? Ну что же, дело чрезвычайно п-положительное. Положительно, надо выпить!
— Так, вот этого я и ожидала, — сказала я, усаживаясь в кресло. — Вас как зовут, молодой человек?
— Кругляшов.
— Отлично, Кругляшов. Пить я не буду, а вот зачем вы меня пригласили, выслушаю охотно.
В комнате появился Маркарян.
— Женя, — сказал он, усаживаясь напротив и глядя мне в лицо доверительным взглядом, — вот я даже не знаю, с чего начать…
— Начните с главного, — посоветовала я.
— Хм… с главного. Я бы… это самое… да. Ну хорошо. Только я… у вас хороший слух?
— Начните с главного, — посоветовала я.
— Хм… с главного. Я бы… это самое… да. Ну хорошо. Только я… у вас хороший слух?
— Вообще-то не жалуюсь, — с некоторым удивлением ответила я. — Сложно представить себе человека моей профессии, который был бы туг на ухо.
— Да уж если честно, — отозвался психоаналитик Кругляшов, — то сложно представить человека вашей профессии, который был бы… хо-хо… женщиной!
— Не будем об этом, — недовольно сказала я. — Если уж я не похожа, на ваш взгляд, на человека моей профессии, то и вы, господин Кругляшов, мало отвечаете профессии психоаналитика в том представлении, какое у меня сформировалось. Но, я думаю, вы меня все-таки пригласили для иного. А не чтобы обсуждать, в какой степени внешность соответствует той или иной профессии! Ну что же, Гамлет Бабкенович, я вас очень внимательно слушаю.
Маркарян встал, присел прямо на корточки напротив меня. Потерев широкой ладонью лоб, он сказал:
— Вы, наверное, заметили, сколько квартир на нашей лестничной площадке, так, Женя?
— Конечно, заметила. Четыре. Почти во всех домах так — по четыре квартиры на одной лестничной клетке.
— Да, да. Как видите, общих коридоров у нас нет, двери квартир выходят сразу в подъезд. Но не в этом дело. На моем этаже расположены квартиры с номерами 9, 10, 11, 12. Десятая — это моя. Вот там, за стенкой — квартира моего друга и бывшего компаньона Бармина, — сказал Маркарян. — Это одиннадцатая квартира. Напротив моей двери расположена дверь квартиры номер девять. Там жил еще один мой друг, Толя Мельников.
— Жил? — переспросила я, тотчас же вычленяя самое существенное, на мой взгляд, слово в этой фразе.
— Вот именно, жил!! — вдруг завопил Маркарян и так врезал кулаком по полу, что я даже вздрогнула. — Жил, жил, жил!!! А теперь Мельников… теперь Мельников там не живет!
— А Бармин?
— И Бармин!!
Я промолчала.
Маркарян несколько успокоился и, приблизив ко мне толстощекое свое лицо, проговорил:
— Вы видели, Женя, на этаже есть еще одна квартира, так?
— Так, — согласилась я, — номер двенадцать. Расположенная по диагонали лестничной площадки.
— А вы заметили, чем дверь этой, двенадцатой, квартиры отличается от всех остальных, которые на нашем этаже, а?
— Заметила. В двенадцатой старая дверь, наверно, установленная еще строителями этого дома. Добротная, конечно, но уже весьма почтенного возраста. А двери в вашей квартире и в квартирах двух ваших соседей, господин Маркарян, — железные.
— Правильно! — возбужденно проговорил Маркарян. — Потому что в моей квартире… в моей квартире живу я! В тех тоже люди жили, и не последние люди! А в двенадцатой живет не пойми что — чмо какое-то! Черт знает кто!..
Я подняла на Маркаряна глаза. Откровенно говоря, прелюдия что-то затянулась. Еще ничего по существу дела я не услышала, хотя с того момента, как переступила порог этой квартиры, прошло уже достаточно времени.
— Гамлет Бабкенович, — терпеливо выговорила я прихотливое имя и отчество Маркаряна, — все-таки вы начали совсем уж издалека. Зачем вы меня сюда пригласили? Да, я вижу, что вы находитесь в тревожном состоянии, что вы напуганы, но, однако же…
— Хорошо! — заерзав на ковре, заявил Маркарян, перебивая меня. — Хорошо, я скажу! Женя, я человек не суеверный, я в церковь хожу, я православный христианин, как все уважающие себя армяне… к тому же моя мама — русская…
— Господин Маркарян! — поспешила прервать его я, видя, что он снова съехал «на обочину» и может начать рассуждать о своей родословной, не затрагивая основного вопроса, из-за которого он меня сюда пригласил. — Вы все-таки уже пошли в нужном направлении, мне кажется. Так не отклоняйтесь!
Гамлет Бабкенович округлил свои светлые глаза. Он потянулся ко мне и, понизив голос, проговорил:
— Женя, в двенадцатой квартире живет дьявол!!
Я откинулась на спинку кресла и несколько принужденно улыбнулась. Все это напомнило мне диалог между мной и моим соседом дядей Петей, который в свое время жаловался на то, что к нему приходят какие-то подозрительные молодые люди криминальной наружности. Молодые люди не были плодом белогорячечного воображения дяди Пети, они действительно приходили, как это установили первые же мои наблюдения. Оказалось, крутые молодцы хотели, чтобы одинокий дядя Петя подмахнул им подпись в дарственной на квартиру, а они взамен обещали заботиться о нем до гробовой доски. Как показывает мой опыт, те, кто подписывал подобные договоры для «опекунов», обычно ждали своей гробовой доски очень недолго. Так вот, мне удалось отвадить этих индивидуумов от моего соседа, после чего я несколько раз вдумчиво спрашивала его:
— Слушай, дядь Петь, а в последнее время с тобой не происходило ничего странного? Ну, никто к тебе не приходил… ничего не предлагал?
— Приходил, — ответил дядя Петя, ложась на коврик в прихожей и поднимая левую ногу, которую он почему-то именовал «задней ногой». — Зеленый черт приходил!
Естественно, подобная ремарка не вызвала у меня ничего, кроме смеха. Смех, правда, куда менее явный, просился наружу и после зловещей фразы Маркаряна о том, что в квартире 12 живет дьявол. Владелец гипермаркета «Король Лир», кажется, немного обиделся.
— Посмотрел бы я, как вы на моем месте посмеялись бы, — буркнул он. — Ничего смешного! В общем, в двенадцатой квартире живет существо, которое… я даже не знаю — блаженный, не блаженный… Кашпировский там или кто… экстрасенс… только я так больше не могу!
— В чем же выражаются экстрасенсорные способности вашего соседа?
Маркарян глянул на меня, как злобная учительница по истории смотрит на ученика, который не знает, кто такой Петр Первый. Потом с силой потер свой небритый подбородок и воскликнул, с еще большей силой ударив кулаком о пол:
— И она еще спрашивает! Да если бы я знал, как он это все угадал! Я не знаю, не знаю! Честное слово, я хотел разобраться… но там — что-то мистическое, что недоступно моему пониманию!!
И он с такой силой стукнул себя по голове, словно хотел размозжить собственный череп.
— Хорошо, — подключился к разговору Кругляшов, — я сам скажу за Гама… м-м-м… за Гамлета Бабкеновича. В общем, примерно полторы недели тому назад Мельников и Бармин… разве вам не доводилось слышать этих фамилий?..
— Бармин — это, кажется, управляющий «Волга-банка»? — предположила я.
— Именно так! Полторы недели назад Бармин, Мельников и Гамлет Бабкенович сидели в этом дворе, в машине Мельникова, ожидали жену Мельникова, с которой он должен был ехать к теще. То есть — ожидал один Мельников, а друзья подсели к нему за компанию, чтобы ему скучно не было. Речь зашла о том, что Мельников хотел бы приобрести квартиру по соседству, в которой живет… непонятно, кто там живет! Он обрисовал непонятную ситуацию, сложившуюся вокруг этой квартиры, и в этот момент из подъезда вышел тип, которого Мельников в той квартире видел. Тип, что и говорить, странный. Ходит в обнимку с керосиновой лампой, понимаете? Не все дома у товарища! Гамлет Бабкенович с друзьями стали типчика обсуждать, шутить, а тут он сам начал плести какую-то чушь. Про то, что Мельникову не нужно ездить на роликовых досках и вообще следует их опасаться, и еще какую-то ахинею про Бармина: «Ерема, баба, свежевыстриженный затылок»! Что это, по-вашему?
— Действительно, какая-то ахинея, — признала я. — «Ночь, улица, фонарь, аптека»…
— Да это еще ничего! — воскликнул Кругляшов. — Интересное после началось! Это мне рассказывала жена Мельникова… в общем, Анатолий Сергеевич не остался ночевать у тещи, вызвал своего личного водителя, Кирилла, и собрался ехать домой. А в этот момент по радио передают сообщение… о смерти Бармина! По схеме — «Ерема, баба, свежевыстриженный затылок»! Бармин был убит в ночном клубе «Еремей» выстрелом в затылок в тот момент, когда он… простите… трахал танцовщицу из этого клуба! И все это «предсказал» полудурок из двенадцатой квартиры, который, кстати, никак не мог знать, что Бармин только что подстригся — потому что Алексей Николаевич все время сидел в салоне мельниковского «мерина» и никуда не выходил, а у «мерина» — тонированные стекла!!
— Странные совпадения, — озадаченно сказала я. — Быть может, Гамлет Бабкенович, вам стоило бы поинтересоваться у вашего соседа, каким образом он получает столь точную информацию о том, кто и при каких обстоятельствах погибнет?
— Это мне пришло в голову сразу же после того, как двое моих друзей отправились на тот свет, — время от времени срывающимся на визг резким голосом проговорил Гамлет. — Я собрался потрясти этого урода. Послал своих ребят к нему на квартиру. Правда, этого типа с лампой в квартире не оказалось. Я сидел дома. Весь на нервах! Это было около недели назад, то есть спустя считаные дни после смерти Бармина и Мельникова. Да какие там считаные! Два или три дня прошло! Так вот, сижу я дома и дергаюсь. А по телевизору, как на заказ, один за другим сводки о гибели моих друзей! Черт знает что!! И тут — звонок…