— Иногда он будет тебя навещать, тебе еще многое предстоит узнать.
— Не сомневаюсь, — поддержал императора деор. — Даже больше, чем многое. У нас здесь не империя, ты, сын мой, должен будешь знать, чего ждать от каждого рода, кто опасен, а кто нет. Кто кому союзник, а кому враг. Я уже не говорю об интересах Церкви и Смотрящих, с последними возникнет множество проблем, особенно — если начнешь изменять вековые устои. Перед тем, как начинать, придется раздавить Смотрящих, иначе они похоронят тебя.
— Единый Создатель... — простонал Эхе, хватаясь за голову. — И на какое копыто дорхота оно мне все надо?!
— Ты думаешь, мне трон был нужен? — вздохнул император. — Ага, как же. Взяли за шкирку, как кутенка — на тебе, человече, корону. Напяливай и лезь на престол. И не откажешься, умирающий просил... А теперь деваться некуда — долг. Мой долг — империю вытащить. А твой — Нартагаль изменить!
— Меня всегда поражали ваши законы, — с недоумением пожал плечами деор. — Как монархия может быть не наследственной? Не понимаю.
— А если принц непригоден для управления государством? — поинтересовался Его величество. — Если он безответственный повеса? Что тогда? Он же страну погубит.
— И такое возможно... — вздохнул старый владетель.
— Тогда как в Элиане император подбирает себе наследника исключительно по его личным качествам. Из множества претендентов он выбирает наиболее подходящего, наиболее способного справиться с властью. Понимаете?
— Понимаю, — задумчиво покивал деор, потирая подбородок. — Возможно, вы и правы. В этом что-то есть. Но я бы предпочел соответствующее воспитание принца.
— Это может помочь, — согласился император. — Но далеко не всегда. Думаю, нам не имеет смысла спорить — все сложилось так, как сложилось. В Элиане власть не наследственная, в Нартагале — наоборот. У нас сейчас хватит и других забот, незачем тратить время на пустые споры. Так что, Эхе? Ты согласен? Это ведь твой долг...
— Куда я денусь, раз долг? — уныло буркнул юноша, прижимая с себе загадочно улыбающуюся Шен.
Император с владетелем переглянулись. Почему-то деору, хоть он и не видел лица его величества из-за туманной маски, казалось, что тот понимающе улыбается. Странное впечатление производил на него повелитель Элиана. Будто император одновременно очень молод и бесконечно стар. Одновременно на редкость наивен и донельзя подл. В нем совмещалось несовместимое, старый владетель осознал это четко.
Волны бились о камни, кричали чайки, ветер шумел в кронах недалеких деревьев. Начинало темнеть, дул ветерок, жара уже спала, и было прохладно. В небе одна за другой загорались звезды, ночь медленно вступала в свои права. Стрекотали цикады, ночные бабочки вылетали из своих укрытий, из недалекого леса доносились песни собирающихся на охоту волков.
На большом камне, возвышающемся над волнами, сидел человек в темном плаще. Он опирался подбородком о собственные колени и что-то неслышно шептал. Ветер развевал его огненно-рыжие волосы, зеленые глаза с тоской смотрели в никуда. Вся его поза выражала уныние.
— Единый... — шептали сухие губы. — Ну почему я? Чем я провинился перед тобой? За что ты взвалил на меня эту проклятую ношу? Я не могу больше так... Помилуй меня...
Санти в последнее время был противен самому себе, никогда до сих пор скоморох не представлял, что можно испытывать такое отвращение к собственной персоне. Он вспоминал, как они с деором ломали несчастного Эхе, склоняя стать королем, и снова испытывал жгучий стыд. Умом понимал, что иного выхода нет, что нельзя было поступить иначе. Но это умом, а душа корчилась от боли. Опыт прежних императоров подсказывал ему, как поступать в той или иной ситуации, только эти поступки были для юноши чужды и отвратительны. Подлость, умноженная на подлость и замешанная на жестокости. Он все равно делал необходимое, понимая, что выбора не имеет. Спасать Элиан — его долг. Ничей больше. Однако с каждым днем чувствовал себя все хуже и хуже.
Император откинул голову назад и хрипло расхохотался. Ничего веселого в его смехе не было, наоборот, в нем слышались отголоски безумия. Он раскачивался на камне, ему хотелось разбить себе об этот камень голову. Хохот постепенно перешел в вой, наполненный тоской. Хорошо хоть забился на этот неизвестный никому островок в Белом океане, и никто не увидит его отчаяния. И поговорить о своих сомнениях не с кем... Никто не поймет, даже Лек или Энет. Никто... Но Санти знал, что несмотря ни на что, завтра он снова встанет и продолжит свое дело.
Снова опустив голову на колени, Санти зажмурился. Ему хотелось плакать, но глаза императора остались сухими. В этот момент где-то там, в Нартагале, в страшных мучениях умирал маленький мальчик, которого он легко мог бы вылечить. Но он не станет лечить, наоборот, будет с нетерпением дожидаться смерти ребенка, вся вина которого в том, что родился принцем. А затем он прикажет устранить отца и дядю этого ребенка, чтобы расчистить дорогу к престолу для своего ставленника, которого заставил согласиться на это довольно гнусным способом. С какой стороны ни глянь — грязь и мерзость. И кто тогда он сам? Известно кто... Сволочь и подонок.
Как Маран справлялся с необходимостью поступать таким образом? Как справлялся с собственной совестью, рвущей в клочья душу? Ведь нет же другого выбора, хоть ты сто раз сдохни, нет! Санти сжал кулаки и замычал от отчаяния, так тошно ему еще никогда не было. Бремя императора... Проклятое бремя... Его бремя... До самой смерти — его. Будь оно проклято, это бремя!
Окончательно стемнело, от океана потянуло холодом, но Санти не обращал на это внимания. Он продолжал сидеть и с тоской смотреть в темноту. Хоть бы с кем-нибудь поговорить о своих сомнениях. Только не с кем... Их просто никто не поймет. Он ощущал себя рассеченным надвое. Одной частью ума и души понимал, что никуда не денется и продолжит уничтожать помехи на пути к процветанию Элиана, отдавая этому все силы. А другой... А другой чувствовал себя подлецом, предавшим все свои прежние идеалы. Казалось, он постепенно теряет остатки человечности, из души уходит что-то неуловимое, но оттого не менее ценное. Что-то настолько необходимое, что потеря его означает смерть этой самой души. Проклятая раздвоенность оказалась настолько мучительна, что император сходил с ума от непонимания и тоски. Каждый вечер он перемещался на этот остров и почти до утра сидел, пытаясь разобраться в себе. И не мог.
— Санти... — донесся снизу чей-то голос, и скоморох вздрогнул.
Кого там дорхот принес? Что там еще произошло? У подножия камня стояла Кара. Она-то как здесь оказалась? Хотя да, эльдары всегда чувствуют, где их император и что с ним. Поэтому всегда могут его найти. Даже уединиться по-настоящему у него возможности нет...
— Случилось что? — буркнул он, спрыгнув вниз.
— Да нет... — пожала плечами Беспалая. — Просто тебя которую ночь нет в замке...
— И что с того?
Кара взглянула в глаза рыжего и вздрогнула. Тоска. Бесконечная, заливающая собой все тоска. И отчаяние. Мертвенное отчаяние. Санти в этот момент показался ей стариком, смертельно уставшим от жизни. Возникало ощущение, что его ничего больше не интересует, мало того, самые обычные вещи вызывают у него отвращение. Да что это с ним такое? Ох, не зря Веркит попросил ее проследить за императором... Правда, как обычно, ничего толком не сказал, только намекнул, что с рыжим не все в порядке. Ле отмахнулась от его намеков, а Беспалая задумалась, вспомнив, что и в самом деле не видела Санти в замке уже несколько дней. Днем он появлялся, загружал всех работой, а затем снова исчезал непонятно куда. И вел себя несколько странно. Жестко приказывал, не произносил ни единого слова, помимо необходимых. Даже с друзьями говорил неоправданно резко и только по делу.
С ним происходит что-то нехорошее... Девушка ощутила это и задумалась. Но что случилось? В глазах императора была такая нечеловеческая боль, что Каре стало не по себе. Она, не осознавая, что делает, ступила вперед и обняла Санти. Он настолько удивился, что замер.
— Я по тебе соскучилась... — прошептала Беспалая, прижимаясь к нему. — Прости ты меня, дуру, за эту обиду. Нечего было дуться, сама виновата.
— Я тоже хорош... — грустно улыбнулся рыжий. — Забыл, что ты...
Он оборвал себя, не желая напоминать Каре о пережитом в карвенских застенках.
— Давай мириться, — потерлась носом о его щеку девушка.
— Ничего против не имею...
— И не надо грустить, — Кара прикусила ухо Санти. — Нашел чем заниматься! Самокопанием!
— Хорошая ты моя девочка... — прижал ее к себе рыжий.
Да, хорошая. Но не поймет... Нечего даже пытаться рассказывать о том, от чего корчится его душа, смысла нет. Как ни жаль, поделиться не с кем, некому развеять его сомнения. Наверное, Ланиг или Кертал поняли бы, но почему-то не хотелось открывать перед старыми мастерами душу.
— Поцелуй меня...
Кара выбралась из его объятий и уселась на камень. Санти наклонился к ней и нежно поцеловал в полуоткрытые губы.
— Ты не понял... — руки девушки отодвинули голову юноши от себя. — Не сюда. Поцелуй меня туда...
Что она имеет в виду? Император окинул Беспалую растерянным взглядом. Она оказалась одета только в легкое, короткое платье до колен, под которым явно ничего не было. Опустив взгляд на ее красивые ноги, Санти вдруг понял, чего хочет Кара. В глазах девушки прыгали хитрые бесенята, она лукаво поглядывала на него и как-то странно, многообещающе улыбалась. Странное, конечно, желание, но, наверное, ничего страшного. Негромко рассмеявшись, император опустился на колени и с удовольствием выполнил просьбу. А затем все вокруг исчезло для них двоих.
Ни он, ни она не знали, что откуда-то издалека за ними внимательно наблюдал Веркит. Он кивал своим мыслям и хмурился. Девочка — молодец, сообразила, что рыжего дурака нужно поразить чем-нибудь необычным, может, отвлечется от своих мрачных мыслей. Кризис начался значительно раньше, чем ждал повар, и ничего хорошего в том не было. Жаль, очень жаль, если этот на редкость талантливый мальчишка не сумеет стать цельной личностью, и его придется убирать. Но допустить появление безумного императора он права не имел.
7. Новые пути
Услышав шум, Джако обернулся и выругался себе под нос. Кто-то осторожно пробирался по фургону, стараясь не потревожить спящих скоморохов, но наткнулся по дороге на кучу еще неупакованного реквизита и, конечно, все рассыпал. Снова собирать придется, пятый раз за сегодня эту проклятую кучу разваливают! Надоело донельзя. Трудно под ноги смотреть, что ли? И что за слепой дурак приперся, интересно? А, пропажа нашлась. Санти, чтоб ему! Явился, дорхот рыжий.
— И где ж тебя столько времени носило? — хмуро поинтересовался силач.
— Где надо! — буркнул рыжий, устало опускаясь на ближайший табурет. — Все уже закупили?
— Да вроде все. Разве что еще мешка два пшена про запас. Пора бы уже и двигаться.
— А что так?
— Стража заходила... — скривился Джако, он выглядел съевшим лимон. — Вышло наше время в столице. Рику по шее надавали...
— Это кто? — удивился Санти.
— Стражники, кто ж еще.
Рыжий удивился еще больше. Стражники обычно вели себя вежливо даже со скоморохами, с чего это они вдруг? Наверное, Рик опять не сдержал своего дурного языка. Все вокруг советовали ему помалкивать, сталкиваясь с представителями власти, но парень никого не слушал и ляпал всякую чушь налево и направо, за что ему не раз доставалось на орехи. Как ни странно, это Рика так ничему и не научило.
— И что он им сказал?
— Да на императора такое понес, что у меня язык не повернется повторить... — вздохнул Джако. — Я уж было договорился, что нам еще на неделю остаться разрешат, а тут этот дурак влез... Повезло ему, что только по шее отхватил, мог вообще в кутузку загреметь.
— Ну да, за любимого императора стражники горой... — едва сдержал смех рыжий. — И когда же Рик научится рот не разевать не вовремя?
— Никогда, наверное, — досадливо махнул рукой силач. — Уж сколько раз его просил...
— Попробую поговорить с ним, — Санти потер лоб.
— Устал? — в голосе Джако звучало сочувствие.
— Ага... — вздохнул рыжий. — Забегался. Пойду, подремлю чуток. Завтра, значит, выезжаем?
— Завтра, — покивал силач. — Деваться-то все равно некуда...
— Думаю, скоро что-то изменится, — сказал Санти. — Все-таки новый император, новые веяния.
— Да все они одним миром мазаны! — отмахнулся Джако. — Иди спи. Завтра после обеда в Дир-Арнат двинемся.
Рыжий дурашливо поклонился и скрылся в недрах фургона, где разделял крохотный закуток с Риком. Кроме спальных полок друг над другом там не поместилось ничего, разве что стенной шкафчик для одежды да откидной столик.
Несмотря на позднее время, Рик еще не спал. Он, сгорбившись, сидел на нижней койке, мрачно уставившись в пол, и что-то зло бормотал себе под нос. Выглядел жонглер обиженным ребенком, у которого отобрали вкусную конфету. Санти покачал головой при виде него — никак ума не наберется.
— Привет! — бросил он, садясь рядом.
— А, это ты... — буркнул Рик.
— Что, опять досталось?
— Суки! Твари! Скоты!
— Скажи спасибо, что в тюрягу не упекли, — посоветовал рыжий. — Хоть бы чуть думал, что и кому говоришь. При стражниках на императора грязь лить? Я б не додумался...
— За что нас от Церкви отлучили?! — не слушая его, едва не кричал Рик. — Почему мы права не имеем поселиться в столице? Что им всем скоморохи сделали?!
— Скоро все изменится, — усмехнулся Санти, успокаивающе похлопав парня по плечу. — Подожди немного. Не все можно сделать быстро.
— Изменится? — недоверчиво уставился на него жонглер. — С чего бы это?
— Дык, император новый. Он все изменит, сам увидишь.
— Кой там хрен! — недоверчиво скривился Рик. — Они там, наверху, все сволочи!
— Да? — иронично вздернул бровь Санти. — Давай тогда сыграем в такую игру. Представь, что ты эльдар.
— Я? — обалдело отшатнулся от него Рик. — С ума двинулся! Кто ж скомороха в эльдары возьмет?
— Неважно. Представь. Вот ты эльдар и в руках у тебя немалая власть. Что бы ты сделал в первую очередь? Особенно зная десятикратно больше, чем знаешь теперь. Зная причины всего вокруг, зная, что на самом деле происходит в стране и почему это происходит.
— Я бы... — заговорил было Рик, но замолчал, задумавшись. — Копыто дорхота, а хрен его знает... Наверное, попросил бы императора снять анафему со скоморохов.
— А причем здесь император? — удивился Санти. — Это, дорогой мой, Церковь. И все, направленные против нас законы и обычаи — тоже Церковь. И тому есть причина.
— Какая это?
— Триста лет назад все было по-другому, скоморохов никто и ниоткуда не гнал, от Церкви они не были отлучены. А затем нашу веру подменили карвенской. Вскоре после этого отлучили скоморохов, объявили даром дорхота магию, прокляли университеты.
— Кто ж это сделал? — потрясенно выдохнул Рик. — Зачем?!
— Кто? — прищурился Санти. — Разная сволочь, которой власти не хватало. И сейчас наша Церковь на грани раскола, скоро будет возвращена элианская религия, а карвенская отправлена на свалку.
— А ты откуда знаешь?
— Да так, слухами земля полнится. Так что, сам видишь, раньше времени ничего бы ты, даже будучи эльдаром, не сделал.
— Может, оно и так... — опустил голову жонглер. — Да только все равно... Какое императору дело до скоморохов? Плевать ему...
— А вдруг нынешний император и сам из скоморохов? — весело оскалился Санти, внимательно отслеживая реакцию Рика.
— Император?! Ну, ты, рыжий, совсем того...
— Чего только на свете не бывает. А вот позови тебя император в эльдары, пошел бы?
— Меня? — расхохотался Рик. — Не, ты как придумаешь чего, так со смеху подохнуть можно!
— А все-таки? — по-птичьи склонил голову на плечо Санти, продолжая в упор смотреть на него. — Пошел бы?
— Да пошел бы, понятно. Только...
— Вот и лады, — довольно осклабился рыжий.
Он давно задумывался о том, чтобы предложить Рику плащ рыцаря престола. Императору необходим был так называемый прикрывающий эльдар, живущий рядом с ним обычной жизнью и способный своевременно создать фантом, имитирующий оного императора, если тому понадобится куда-нибудь срочно отлучиться. А парнишка подходил, аура его так и полыхала Светом. Ни капли подлости или жестокости! Самое то. Глуповат немного, но это от отсутствия жизненного опыта. Память прежних рыцарей престола даст ему немало. Особенно прикрытие понадобится в дороге, где члены труппы всегда на виду друг у друга. Потому не стоит терять времени.
— Значит, не отказался бы? — повторил вопрос император, вставая.
— Не-а, — ухмыльнулся Рик. — Только ж никто не предлагает!
— Разве? — вздернул бровь рыжий. — Я вот как раз и предлагаю. Идем-ка.
— Куда это? — удивился жонглер, поднявшись на ноги.
— Уже пришли! — хохотнул император, положив руку ему на плечо и перемещаясь в зал Хранилища Памяти.
Мягко светящийся гигантский кристалл, внезапно возникший перед глазами, заставил Рика замереть с раскрытым ртом. Только затем он понял, что находится, вообще-то, вовсе не в своей каморке, а в каком-то порядочных размеров зале. Он ошалело обернулся к весело скалящемуся Санти. Тот почему-то выглядел донельзя довольным.
— Где мы... — пролепетал Рик.
— Говорил же тебе, что нынешний император из скоморохов! — развел руками рыжий. — Не поверил. Зря. А где мы? Да в месте, где из человека эльдара делают. Сам ведь согласился.
— Согласился?.. — глаза жонглера подозрительно сощурились. — Из скоморохов... А зовут его...
— Сантиаром! — хохотнул Его величество. — Если коротко — Санти. Так-то, дружок. И теперь уже официально, как законный император Элиана, спрашиваю тебя: Рик сын Карха, готов ли ты принять из моих рук плащ рыцаря престола?