Песня о мальчике-рассыльном
Перевод Н. Ванханен
Ноктюрн мертвого ребенка Перевод Н. Ванханен
Колыбельная над покойной Росалией де Кастро Перевод Б. Дубина
Пляшет луна в Сантьяго Перевод Н. Ванханен
Диван Тамарита А. Гелескула
Газеллы
Газелла о нежданной любви
Газелла о пугающей близости
Газелла об отчаявшейся любви
Газелла о скрытной любви
Газелла о мертвом ребенке
Газелла о горьком корне
Газелла о воспоминании
Газелла о темной смерти
Газелла о чудесной любви
Газелла о темной смерти
Газелла о чудесной любви
Газелла о бегстве
Касыды
Касыда о раненном водою
Касыда о плаче
Касыда о ветвях
Касыда о простертой женщине
Касыда о бездомном сне
Касыда о недосягаемой руке
Касыда о розе
Касыда о золотой девушке
Касыда о смутных горлицах
Как поет город от ноября до ноября Перевод А. Гелескула
Дамы и господа!
Как ребенок тянется к матери, гордясь ее праздничной нарядностью, так и я хочу показать вам мой родной город. Мою Гранаду. Это немыслимо без музыки – и мне придется петь, а я не мастер. Я пою как поэт, а вернее – как любой погонщик за воловьей упряжкой. Голос у меня скудный и горло не соловьиное. И не удивляйтесь, если я, как говорится, пущу петуха. Но вероломное пернатое, смею заверить, не будет той зловредной птицей, что выклевывает глаза тенорам и потрошит их лавры, и, если вылетит, я сумею заколдовать его и серебряным петушком нежно посажу на плечо девушки, самой грустной в этом зале.
Коренной гранадец, если он вернулся издалека и в пути ослеп, определит время года по тому, что поют на улицах.
Давайте и мы пройдемся вслепую. Оставим наши глаза на ледяном блюде, дабы впредь не кичилась Санта Лусия.
Да и с какой стати при встрече с городом полагаться лишь на глаза, а не на вкус или обоняние? Медовый пряник с орехами и миндальное пирожное и ванильный бисквит из Лаухара скажут о Гранаде не меньше, чем изразец или мавританская арка, а толедский марципан с его немыслимой оторочкой из бисерного аниса и слив, изобретенный поваром Карла Пятого, выдает германскую сущность императора больше, чем его рыжая бородка. И если собор навсегда пригвожден к той старине, чей стертый облик вечен и недоступен сегодняшнему дню, то песенка перелетает оттуда к нам одним прыжком, живая и трепетная, как лягушонок, и свежесть ее печалей и радостей – не меньшее чудо, чем проросшее зернышко из гробницы фараона. Итак, давайте вслушаемся в Гранаду.