А Замка там нет.
А Сотниковы упрятаны в ссылках на самых задворках.
Ни честных войн, ни честного развития. Болото, вата, засыхающий клей. Не хочу.
Но на недельку можно бы.
Я глубоко вдохнул чистый вечерний воздух.
"Гамбург" по контуру фасада горел огоньками, хозяева зажгли иллюминацию, вспыхнули и три прожектора на блоке. Рядом со зданием поста темнела зловещая тушка бронеавтомобиля, дополнительно обшитого лёгкой бронёй и, вообще, круто заряженный апгрейдами, такой трендовый БТР-40 стоял на усилении у блокпоста, Бероев сюда бронетехнику пригнал.
Руслан и раньше практически не пил, а после травмы врачи ему категорически не советуют алкоголь, так что майор привычно трезв и привычно же ответственен: мероприятию присвоена категория повышенного риска, все войска анклава подняты по повышенной готовности. В самом Замке сдвоенный караул, патрули в разгоне, мангруппа разбита на две части, одна здесь, другая в Белой Церкви, на "шишиге".
— Садись, не тоскуй, не ты первый, не ты последний! — Гоблин уже запрыгнул на сиденье "Виллиса". — О, сюда прыгай, самое удобное место. И видно всё.
Тачка получилась на зависть.
Я погладил ствол диковинного пулемёта, чуть качнул его на турели, — грозно смотрится, попробовал на жёсткость крепление двух антенн. Над лобовым стеклом появилась новая дуга с люстрой, сталкеры частенько ночами мотаются, впереди над лебёдкой встал дюралевый кенгурятник. Тёмно-бежевые пятна специальной плёнки грамотно разбили силуэт машины, жаль, в темноте не видно.
— Как рации работают?
— На зашибись, братан! Кастет машину укомплектовал по-полной, даже генератор припасён — Сомов показал внутрь кузова. — Автономны, как подлодка. В принципе, если Командор нас с поводка спустит, можем на двух машинах и сами до Дели доехать, без байды. Даже на одной можем.
Герой какой.
— А тент куда дели?
— Так Кастет уже слепил новый из кевлара, в цвет, как и хотел, сегодня отволокли куль к Демьяну, люверсы бить.
— Так всё равно пулю не удержит.
— В скатке удержит. Да и не для того кроили, по кустам летать самое то, не порвётся, через любую чащу можно вваливать.
Ожидая Костю, мы разлили ещё по рюмочке, на две трети.
На втором кружке вкуснейшего рулета вдали показались прыгающие по дороге огни автомобильных фар, стремительно приближающиеся с юга.
— Едут! — вскочил я, чуть не выпав из кузова.
— Не стартуй, это шериф, один, его "Урал", не различаешь, что ли?
Сомов прыжком соскочил на землю, замахал рукой с включенным фонариком, показывая, что здесь в цепи застывшего автотранспорта есть свободное местечко. Полицейский мотоцикл с коляской притормозил, мигнул фарой и медленно подкатил к нам, правильно поняв жесты сигнальщика, Уксусников аккуратно втиснулся в небольшой разрыв, ему хватило. Поздоровались.
— Ничего себе… — пробормотал шериф, несколько растерянно оглядываясь вокруг. — Да тут платную парковку можно строить!
— Где помощников потерял, командир?
— Минкин у церкви, молодых сопровождает, Потехин на "камушке" на скандал поехал, я сюда, проверить. А чё вы тут делаете?
— Да тебя ждём, проверяльщика сильно не хватает, — серьёзно сообщил Сомов. — Давай к нам, есть тема.
И показал пальцем на разложенное по кузову.
— Вы чё, ребята, какая такая тема, я же за рулём! — быстро понял шериф, девственно замахав руками.
— Брось, событие экстраординарное, праздник всего анклава, можно сказать, — помог я. — Тут трезвых нет и не будет в ближайшие часы, один Бероев с бойцами, вот пусть и бдят. Отдохни, Пётр Игнатьевич, действительно, сегодня имеешь право.
— Мент ты или не мент! — презрительно выдал Гоблин главное. — За рулем он… Культурно же сидим.
Уксусников странно посмотрел на нас, словно решая тяжкую задачу: арестовать наглецов сразу или простить по недомыслию за необдуманные слова, но вдруг резко махнул рукой.
— Давай, ребята, устал уже, честное слово! Ох. Как они все назад поедут, я же не прослежу…
Похрумкав огурцом, шериф взял кусок рулета, осмотрел, усмехнулся, сунул в рот.
— Знаете, а ведь я сегодня знак поднимал. Ну, тот, старый, помните, что за Кордоном стоит. Тыщу лет его никто не трогал, и вот, опять уронили. Теперь думаю, что это, хулиганка, или кто мне сигнал подаёт.
Я заметил, как резко посерьёзнел Гоблин.
— Присмотримся, шериф, обещаю. Походим там.
Мы немного помолчали, причём, боюсь, я не совсем понял, чем вызвана такая мрачная озабоченность.
— Кстати! — Сомов излишне громко вспомнил нечто интересное. — Юра, а Костя тебе про таблички рассказывал?
Я вздрогнул.
— Про к-какие таблички… — нахрена вот так пугать в тиши!
— Мы же табличек в Берёзовом понаставили, по традиции, все дела, — самодовольно заявил Михаил. — У дороги, на обочине, написали так: "Пост Представительства Русского Союза, проезд по согласованию. Остановиться, обозначить намерения!" Я хотел забацать сразу "База Спецназа ГРУ России", но Кастет не дал. А ещё подальше, по обеим сторонам трассы: "Осторожно, мины! Электроконтур N3" На двух языках, как деловые… Вот только фанерки там нема, припахал пацанов дощечки стругать, за леденцы.
— Ну, вы и чудилы, — тихо заметил Уксусников, откидываясь на заднем сиденье джипа. — Хотя определённый резон в этом есть, не плохо бы обозначать там какую-то "свою" территорию, это окупится.
— Мало того, я ещё один фокус придумал! Юра, булькай спокойней, проливаешь.
— Колись.
— Прямо на грунтовке выкопал ямы, зацени, а потом опять закопал, с поля взял, да дёрном вниз, типа тут мин понаставили наглухо.
— Это уже перебор, так и всех мирных отпугнёте, — высказался я.
Из "Гамбурга" кто-то выскочил, я не увидел в темноте, кто, подбежал к ряду машин, дважды хлопнула дверь, что-то зашуршало, объект метнулся к таверне с большим свёртком в руках, наверное, подарок молодым.
Гоблин спокойно отставил рюмку, посмотрел на ночное небо, усыпанное звездами.
— Интересно, Смотрящие оттуда на свои гулаги посматривают? — и романтическим голосом, несколько неуместным для его образа, добавил, уже мне в ответ: — Да нет там мирных, камрад… эти два хутора на такой драной отшибе стоят, что вдруг в гости не приедешь. А людям спокойней. Кстати, Юра, так это может быть правдой, ваша с Главным "радиоигра" с украинцами?
На совещании мужики пытались подпрессовывать Сотникова на предмет мистификации украинского сигнала, на что Главный ответил, что ни ему, ни радисту добавить тут нечего.
— Миша, я уже запарился отвечать…
Помог Уксусников.
— Скажи мне, Сомов, ты знаешь, что такое гостайна?
— А чё тут знать, знаю, конечно.
— Вижу, что не вполне понимаешь, — чуть повысил голос шериф. — Гостайна, Миша, это когда никто не знает, будучи за списком. Вообще никто. Большая часть гостайн умирает навечно, как библиотека Ивана Грозного или переговоры Гитлера с Рузвельтом. Так что прекрати, взрослеть пора. Расскажи-ка лучше, что вы там ещё нарешали…
Сомов всё понял, кивнул.
— Ну, чё, три винтовки мы им отдали, я бы и четвёртую оставил, по добрым понятиям, мало ли, кто дырки бил, но вы же знаете Кастета, иногда прижимист до самых краёв. Ту, что с оптикой, себе оставил, хомяк… Топливом поделились, рацию им оставили, так себе, фуфловая, фонари, снаряжение, ножи, мелочёвку всякую полезную из трофея — всё отдали хуторским, на одном квадре багажники были плотно набиты всякой хренью. Наганы опять же… А "кольтяки" себе забрали. Местные всему рады, прикинь, они две пробитые канистры сразу латать принялись, сапоги с тел стянули, одежду кое-какую… Там ведь жизнь, ребята, тяжёлая, жадная, как у нас в первые недели тут. Считай, ни хрена нет, всё в ценности, всё надо, любой кусок металла, любая тряпка.
— А всё равно кластеры присоединяться к Союзу не поторопятся, поварились в самостоятельности, теперь на воду дуть будут, — подумав, заявил шериф. — Хохлы, тем более. Всё, мужики, больше не пьём, что-то загудело в башке слегка, остановиться надо.
— Да как скажешь, командир, — Мишка покладисто забил пробку ударом ладони. — А нам и не нужно единение это, в попец его, надоело. Сотников решил там другую стратегию обкатать: "В очередь, сукины дети!" называется. По мне — самый тот Закон, пора по мастям статусы раскидывать, зря что ли, паримся по войнушкам, людей спасаем. Типа, не очень-то нам и надо, гемориться тут с вами всеми, вы сначала себя покажите, задел предъявите, что нормальные люди и перспективу видите, потом дорожную карту получите, проявите понимание и зрелость. А вот дружеска помощь, эт завсегда можно! Это мы пожалуйста, русские мы или нет, надурите уж нас по-мелкому, порадуйтесь, чёрт с вами. Опять же, в разумных границах, в уровень. Да и в услугу.
Интересный ход.
В целом, сложив всю полученную по Гуляйполю информацию, я понял вот что.
Интересный ход.
В целом, сложив всю полученную по Гуляйполю информацию, я понял вот что.
Полноценную военную базу там, действительно, решено пока не ставить, до ситуации, во всяком случае, нет стратегической идеи, да и сложно в воплощении.
А вот с представительством чётко Кастет угадал, Сотникову такая идея понравилась, — с функциями просветительскими и рекламными. Интерес к району у нас колоссальный — новые люди, спецы, новые сферы влияния.
С египтянами быстро была достигнута договорённость по оперативной боевой поддержке, в случае острой надобности Шестипалый с поста подстрахует силовым фактором, блокпост арабов на этот случай усилен. Затевается катерная экспедиция по батиметрической разведке и пробной доставке груза: может, туда и баржу можно поближе подтянуть. Сейчас осень, низкая вода, а ведь по весне там вполне сможет и "Нерпа" пройти, франки мелкую баржу дадут, куда денутся, они опять к нам за медициной пошли. У нас уровень другой, видать, не тянет Канада в сложных медицинских случаях, а жить-то всем хочется, не до политики становится, как бабка косой в окно ночью помашет.
Пока цель нашего присутствия в Гуляйполе проста: осмотреться, легонько заявиться "мы здесь, но пока тихие" и ждать визитов, постепенно начать нормальную пропаганду с ненормальным же хвастовством из разряда: "Сколько там у вас в монокластере мужчин? Да у нас врачей в медцентре больше!"
Ненилу Бирюк было решено связать личным договором, как наёмного работника Представительства Союза, за что ей поставлять всякий ништяк по надобности, в меру, но эффективно.
У некоторых из присутствующих на совещании возник очевидный вопрос о "центральных украинцах", типа, куда же делись киевляне, почему не представлены отдельно. По этому вопросу Гольдбрейх предположил следующее:
— Если бы Смотрящие захотели видеть Украину обычным монокластером, то киевляне и составляли бы там ядро сообщества. И было бы их числом 24. Либо предоставили бы украинцам кластер селективный, полный. Однако, судя по эксперименту с полярно настроенными областями этой страны, их интересует совсем другое: как таковые страты поведут себя в новых условиях, возможен ли тут некий фактор рывка в дальнейших общественных эволюциях. И это настоящее везение для украинцев, подход явно особый! Как мы, россияне, говорим, грех жаловаться… Поэтому жители центральных областей, как мне представляется, в какой-то мере лишь представлены единично в данных монокластерах и, вне всякого сомнения, в потеряшках.
Кого из оружных туда сажать, пока не решили, армейцы горят желанием — а они им всегда горят, у Фокина своё на уме, он уже видит в штате службы погранзаставу "Берёзовое", с кадрами и ресурсами. А пока суд да дело, на охране будущего Представительства сидят универсальные наши сталкеры, которым это вообще не в жилу, не их стезя. Скучно им там.
Словно услышав мои мысли, Гоблин молвил:
— Я ж хотел во Львов смотаться, пацаны, к бургомистру, лично с ним познакомиться, побазарить на отвлечённые темы. Прикиньте, у них там не старосты в бригадирах отряда, а бургомистры. Щирі укра§нці… Да только Кастет заупрямился, зря он так, вы же меня знаете, я такие переговоры на раз щёлкаю, как орешки.
Знаем, знаем… Ох, и трудная работа у товарища Громыко…
— И слава богу, что Костя тебя не пустил, Михаил, — остудил его Уксусников.
— Обидеть хочешь, — Сомов искренне расстроился.
— Да зачем оно мне, детство твоё, — поиграл бровями шериф. — Я тут к Грише в больницу заходил. Навещали, нет?
Мы синхронно кивнули головами.
— На поправку пошёл, всё нормально, ожил, скачет, но врачи его подержат, конечно. Вот ведь врезало по мужикам, — шериф значительно качнул головой.
Знаем, если бы было не так, Мила торчала бы в больнице а не на свадьбе, никаких обрядов. Гриша один раз уже к жене бегал, белохалатники его по дворам ловили.
— Артура жалко, никак забыть пацана не могу, — тяжело вздохнул Сомов. — Гарика-то я не знал лично, он у Гонты из новых, а вот с Артуром мы повоевали бок о бок, правильный был мужчина, прямой. Давай помянем их, что ли.
Шериф, не раздумывая, кивнул.
Уж и траур закончился, а люди всё не успокоятся.
Так и не нашли тела, немцы на том берегу два жёстких рейда провели, но всё бестолку, скорее всего, зуавы в степь утащили. А Гриша молодец, можно сказать, герой, и потеряшек вытащил, и сам жив остался, хоть и с раной в плече. Я не спец, так, краем слышал, как ребята обсуждали случившееся на севере, в ключе: "рано или поздно нарываешься" и "все мы под богом ходим".
Вычислили они потеряшек — пару раз, проходя мимо, видели людей, пытавшихся скрытно ловить с берега, вот и подошли как-то вечером, встали пониже, заглубились, а в лесу замерли, пока дымок костра не почуяли, тогда и пошли. Оказалось, что это остатки монокластера баварцев, тринадцать человек всего осталось — кто от болезней умер, кого зуавы достали, а двух пираты поймали, увели в плен. Так и стояли они, где попали, в густом лесу выше Шпрее, на пиратском берегу Волги, у малой локалки в овражке. Про Берлин — ни слухом, ни духом, и вообще, жили баварцы, как в западне, не высунешься, кругом зуавки снуют, наследнички Чёрного Абдуллы.
Определились воины, стали часть людей выводить к катеру и попали в засаду, следили за ними, судно на причаливании засекли. Артура зуавы сразу положили, первым же залпом, Гарика чуть позже. Грише тоже по плечу ударило, но он чудом и умением отбился. Катер — в хлам, рекой не получается, личная рация не работает, да оттуда и не добил бы такой станцией. Пошли они берегом, а ведь там женщины, дети, завал, — и идти тяжело, и оставаться нельзя, зуавы всё зачистят. Рана у прапора хоть и не тяжёлая, но кровила изрядно, хорошо, среди баварцев была фельдшерица, Гришку перетянула, так он на допинге и тянул, где на анальгетиках, где на адреналине, промедолом себя не давал колоть.
Чуть выше они нашли старую лодчонку в два метра длиной, пробитую, скорее всего, нашими орлами, с судов. Залатали кое-как чопиками. Гонта людей в лесу спрятал, мужикам оружие ребят оставил, а сам дождался ночи, и на этой развалине поплыл через Волгу, к Берлину. Чопики, естественно, вскоре вылетели к чертям, он к утру кое-как до берега дотянул, никакой выполз на берег у самой Шпрее. Хорошо, что там, недалеко от устья, рыбаки из города стояли на сетях. Дальше всё ясно, промысловики экстренно связались с Берлином, в Волгу выскочила "Нерпа" на подвесном "мерке", некогда было Корнееву котлы палить, подбежала к месту, постреляла из ДШК по берегу, десант спрыгнул, разогнал всю округу…
Людей отправили в Берлин на осмотр, а Гонту на немецкой машине — в Медцентр, с мигалками, полным ходом. Лежит теперь в палате, бесится — Сотников после этого случая приказал до полного окончания "Рассвета" все операции по Волге отменить, дальше Тортуги, где встали погранцы Фокина, не соваться ни при каких обстоятельствах, борьбу с пиратством заморозить, не до того. А прапор мести хочет.
Но решение принято, все войсковые операции по фронтирам прекращены, активность отменяется. Анклав расползся, как паук, и везде на окраинах искрит. Не хватает сил, включаем дискриминатор.
"Рассвет" сейчас — самое главное дело. Демченко с Монголом уже просто живут на Дальнем Посту, готовят операцию. Ещё неизвестно, приедут они на свадьбу, или не смогут.
В мотоцикле шерифа тихо зашипела рация, Уксусников сразу выскочил, кинулся туда. Пока он бежал, я уже успел достать свой сканер и к моменту возвращения главполицая назад уже всё знал.
— Всё, едут, развилку миновали, у брода.
Ага. Можно сообщать.
Пш-шш…
Вызвал завпищеблоком, она же председатель Женкома.
— Эльвира Иннокентьевна, молодые едут, можно начинать, мужикам там скажите.
— Спасибо, Юрочка! — грудным голосом поблагодарила рация. — Начинаем!
БТР-40 включил габариты, взревел двигателем — вояки тоже в курсе, — выплеснул в ясную ночь сизый выхлоп, причудливо переливающийся в редком свете фар и фонарей, медленно выполз на дорогу, встал на встречной, напрочь перегораживая магистраль, оператор пошевелил пулемёт.
Колонная приближалась.
Из здания "Гамбурга" и со двора к дороге побежали мужики, кинулись по машинам, полезли внутрь кабин и салонов. Заработали двигатели, цепочкой вспыхнули габариты и фары.
— Чего это они? — опасливо спросил шериф, сжимая рацию.
Гоблин хитро хмыкнул.
Колонна подошла совсем близко. Идущая первой "шишига" резко отвалила влево, прижимаясь к обочине, пропустила вперёд автобус и крутой полицейский мотоцикл сопровождения, сверкающий синими и красными вспышками "аларм-блока".
И тут с блокпоста динамик, установленный на крыше приземистого здания, прокричал на всё Медовое жестяным голосом Руслана Бероева:
— Огонь!!
Оператор "брони" начал первым, в мирное небо анклава с грохотом поднялась длинная очередь желтоватых трассеров, рассыпаясь в высоте беспорядочным веером и наглядно показывая, как непросто быть пулемётчиком.