Она немного передвигается, кладет руки на поясницу и потягивается. Ее грудь более округлая, пышная и божественная. Я всегда считал Саванну совершенством, но ее беременное тело - бесподобно. Эта грудь даже не вместиться в мои ладони...
- На самом деле я себя прекрасно чувствовала, - говорит она, отвлекая меня от грязных мыслей. На ее лице появляется виноватый взгляд. - Может мне не стоило перекидываться сегодня.
- Почему?
- Доктор Лэмб говорит, что это вредно для беременных оборотней.
Я фыркаю. Выдры-доктора, да и другие выдры... ну, придурки.
- Доктор Лэмб - идиот. Я никогда такой ерунды не слышал. Моя мама всегда перекидывалась, кода вынашивала Грейси. И это никак ей не вредило.
- Я ведь не могу спросить обычного акушера об этом, не так ли? - Она смотрит на меня. Мысли о моей давно-ушедшей матери заставляют меня задуматься о другом. - Ты хорошо ела в последнее время?
Она облизывает губы.
- Я хорошо ем. Доктор говорит, что набираю слишком много и мне нужно ограничивать себя в еде.
- Ерунда. Ты восхитительна.
Она удивленно смотрит на меня.
- Спасибо.
Ее благодарность согревает меня. Саванна - моя пара, и я собираюсь заботиться о ней, чёрт побери. Я заворачиваю ее в одеяло.
- Допивай воду, а я скоро вернусь. Кое-что принесу тебе из магазина. А ты подреми, ладно?
Саванна качает головой.
- Мне нужно встать, чтобы убрать...
Я кладу руку ей на плечо, останавливая.
- Ты останешься здесь. Когда вернусь, сам все уберу, хорошо? Позволь мне заботиться о тебе.
Я до смерти хочу заботиться о тебе. Позволь мне позаботиться о моей паре. Позволь мне быть рядом.
Я жду ее протеста, но вместо этого она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а затем кивает.
- Хорошо.
И меня окатывает очередная волна яростного удовлетворения. Оставив в ее руке бутылку воды, я спускаюсь вниз. У меня уже в руках ключи и тут я понимаю, что на мне нет вообще никакой одежды.
Упс.
Я возвращаюсь наверх, надеваю грязную одежду, натягиваю ботинки и бегу в грузовик. Я знаю, что нужно Саванне, даже если она этого не знает. Устрицы, печень и шоколад. Во время беременности, моя мама только этим и питалась. Говорила, что это волчья закуска. Что волчатам нужна тонна железа, которую ей пришлось копить. Бьюсь о заклад у Саванны тоже самое.
Сев в кабину, я вставляю ключи в замок зажигания. Но не завожу машину, а стискиваю руль, пытаясь совладать с бурей радости, гордости и расстройства, проносящейся по мне. Ребенок - мой ребенок - в ее животе волчонок.
"Знает ли она", - гадаю я.
Она не может навсегда отказаться от меня. Только волки знают, как воспитывать волчат. Саванна может попытаться вырастить волка с кузенами-пумами, но стая глубоко укоренена в наших душах. Он придет к нам, наплевав на все. Мне нужно чтоб Саванна поняла, что она моя, как и наш ребенок. Хотя, сначала, мне нужно накормить свою пару.
На бешеной скорости, я несусь к ближайшему магазину, покупаю все устрицы, что у них в наличии. Затем опусташаю конфетные прилавки, а потом направляюсь в мясной отдел, ища свежую печень. Закидываю в корзину лук для приготовления печени, пару бутылок воды, а затем иду на кассу. Кассирша удивленно моргает на мой набор продуктов, а затем смотрит на меня.
- Тяга беременных?
Я киваю не в силах сдержать свою лучезарную улыбку. Я забочусь о своей паре. Женщина улыбается в ответ.
- Ты такой милый. Она счастливица.
Кто-то должен сказать это Саванне.
Я загружаю грузовик, уже чувствуя, будто провел слишком много времени вдали от Саванны. Я возвращаюсь на свою - нашу ферму, а затем еду по гравию. Останавливаю с визгом грузовик у дома, хватаю продукты и бегу внутрь, беспокоясь, что Саванна встала и нечаянно упала с лестницы в мое отсутствие. Но когда вхожу в дом, натыкаюсь лишь на тишину. Я ставлю пакеты с продуктами на островок, захватываю шоколад, банку устриц и бутылку воды. Я поднимаюсь на верх, заказ 2.0 готов.
Саванна свернулась на кровати, обняв живот. На ее лице расцветает сонная улыбка, когда я вхожу, и мой волк низко рычит внутри от тоски. Как давно она мне улыбалась?
- Я в порядке, Коннор, - говорит она, когда я сажусь на стул рядом с ней. Она зевает. - Я больше не голодна.
- Я все равно хочу, чтобы ты это съела, - возражаю я, открывая консервную банку устриц. Она садится, ее ноздри раздуваются от аромата.
- Что это?
- Устрицы, - отвечаю я, и протягиваю ей банку. - Волчий припас.
Она отводит от меня взгляд.
- Волчий припас, - повторяю я тише. - Я не знаю, носишь ли ты внутри волчонка, но когда женщины вервольфы беременеют, если едят много устриц, их не часто рвет. Они жаждут красного мяса. А ребенок ест с мамой.
Она быстро моргает, и я вижу, как по ее щеке бежит слеза.
- Эй, эй,- шепчу я, отставляя устрицы и касаясь ее щеки. - С тобой все будет хорошо. Я тут и никуда не денусь.
- Близнецы,- шмыгает она носом.
- Что?
Заплаканными глазами, она смотрит на меня.
- У меня двойня. И я практически уверена, что это волки.
Глава 12
САВАННА
Я глубже зарываюсь в подушки, не вполне готовая проснуться и столкнуться с миром. Если я проснусь, придется обдумывать ситуацию с Коннором. А я еще не уверена, что делать. Бесспорно, он рад новости о близнецах. Когда я сказала ему про двойню, думала что он свалиться со стула от радости. Мне это понравилось. От этого я почувствовала... облегчение. Хорошо осознавать, что он рад стать отцом двух малышей. Хотя, свирепая, собственническая гордость в его взгляде от того, что дети волки?
А я не знаю, как воспринимать это. Я хочу сказать, ведь я могу ошибаться и в животе ношу самых злобных пум - близнецов, и Коннор будет разочарован. Хотя, я сомневаюсь. Вряд ли Коннор разочаруется, что у нас будут две девочки с кошачьими ушками. Он и их будет до безумия любить.
Но... Я все так же уверенна, что девочки не кошки. Присвоить моих детей к волкам прибавляет к уже имеющимся вопросам новые.
Что еще глупее? Съеденные прошлым вечером устрицы прижились в желудке. Коннор оказался прав.
Полагая, что не могу прятаться весь день напролет, я зеваю и медленно открываю глаза. Меня окружает запах волка. Лучи раннего солнца проскальзывают сквозь занавески, и в них танцуют пылинки. Коннор дремит в кресле напротив кровати. На его груди покоится журнал для беременных.
И Коннор голый.
- Кхм, Коннор? - рискую я позвать его.
Он просыпается, затем по-волчьи фыркает и выпрямляется.
- Что? В чем дело? - Он накрывает рукой глаза и чешет их.
- Почему ты голый?
Он откидывает журнал и проводит рукой по обнаженной, загорелой груди. Улыбка на его лице подсказывает, что Коннор ни в малейшей степени не сожалеет, что пошел на такой риск.
- Я воспользовался твоей машинкой, чтобы постирать свою одежду. А сменную одежду не брал.
С моих губ почти срывается остроумный ответ, но вместо этого говорю:
- Так ты не планировал оставаться?
Коннор встает.
- Не-а. Просто хотел проверить тебя. И рад, что зашел. - Он окидывает меня укоризненным взглядом. - Оставайся здесь, я принесу тебе устриц для начала.
От этого меня должно было затошнить, но я сажусь и зеваю.
- И воды, пожалуйста.
- Устрицы и вода сейчас прибудут. - Он выбегает из комнаты, а я наблюдаю за сокращением мышц на его крепкой заднице. Ну, если бы он не демонстрировал, я бы ведь не смотрела, да?
Я немного мечтаю, лежа в кровати, и когда Коннор возвращается с завтраком, слегка расстраиваюсь, что он надел все еще влажные джинсы. Ох, ну ладно. Я сажусь, и он спешит поправить мне подушки.
- Давай я помогу.
- Спасибо. - Я расправляю одеяло на огромном животе, а Коннор протягивает мне устрицы и воду. Почему-то от запаха устриц, мой рот наполняется слюной, и я быстро их съедаю, запивая водой. Вероятно, это первое утро, когда меня не рвало.
Поди разберись.
- Как ты? - спрашивает он и смотрит на меня. - Может еще устриц? Или тост? Или кофе?
Я машу ему рукой в знак протеста.
- Я в порядке. Правда.
- Хочешь, я помассирую тебе ноги? Я прочитал в твоем журнале, что ноги у женщин отекают и лучше, если их помассировать.
Я начала протестовать... а затем остановилась. Если красивый мужчина - даже настолько раздражающий как Коннор - предлагает мне массаж ног, как я могу отказаться?
- Наверно.
Он улыбается так, словно я только что подарила ему подарок, а затем садится на край кровати. Я стараюсь не зацикливаться на странных ощущениях, когда Коннор задирает одеяло, берет мою опухшую ногу и начинает массировать. А затем, мне пришлось подавить стон наслаждения, потому что, Господи, я испытываю невероятные ощущения. Он пальцами разминал мне стопы, а я почти скатилась с кровати от сильнейшего наслаждения, проносившегося по моему телу. Ничто в мире не должно быть настолько восхитительным. Мне... наверно стоит просить массаж ног постоянно.
- Так хорошо? - спрашивает он, массажируя стопу.
"Да" это еще приуменьшение.
- Ага, - говорю я, но это звучит с придыханием и сексуально. Черт. Даже соски начинают реагировать. А ведь это всего лишь идиотский массаж ног.
- Так хорошо? - спрашивает он, массажируя стопу.
"Да" это еще приуменьшение.
- Ага, - говорю я, но это звучит с придыханием и сексуально. Черт. Даже соски начинают реагировать. А ведь это всего лишь идиотский массаж ног.
Ладно, это лучший массаж, но я все равно не должна реагировать как похотливая школьница. Я на шестом месяце беременности, и вынашиваю близнецов. И уж точно сейчас не период течки. И словно Коннор только что услышал мои мысли, опускает взгляд на мой живот, продолжая массировать.
- Что?
- Я могу... прикоснуться к твоему животу? Почувствовать толкаются ли они?
- Они всегда толкаются, - ворчу я, и, как по приказу, один из малышей меня пинает. Вздрогнув, я удобнее сажусь. - Ладно. Потрогай.
На лице Коннора расцветает истинно мужская ухмылка, от которой мои гормоны сходят с ума. Положив мою ногу, Коннор чуть приближается. За все время беременности, я успела привыкнуть, что все и каждый трогают мой живот. Словно на мне висит табличка "Погладь мой живот". Но прикосновение Коннора чувствуется более интимным. Словно что-то значимое. Коннор впервые встречается со своими детьми.
На глаза наворачиваются слезы от такой мысли, и я отодвигаю одеяло, оголяя живот. На мне все тот же сарафан, что и прошлым вечером, но материал легок, а живот мой сильно выпирает.
Коннор с благоговением кладет руку на бок моего живота, его пальцы едва касаются кожи, а затем прижимает ладонь на пупок.
- Я ничего не чувствую.
- Подожди,- говорю я ему. - Кто-то из них толкнется. Наберись терпения.
- Я никогда не был терпеливым, - говорит Коннор. - Спроси мою семью о Рождестве.
Я улыбаюсь.
- Ты что сыщик?
- Я не люблю секреты, а у Рождества есть один огромный секрет. Я ненавидел не знать, что мне подарят, поэтому я развязывал ленточки, чуть-чуть разрывал упаковку, смотрел, что внутри и упаковывал обратно подарок.
Я смеюсь.
- Ты был ужасным ребенком.
- Ребенком? Я говорю о прошлом Рождестве. - Он мне подмигивает.
Я фыркнула со смеха и не смогла остановить хихиканье. И словно в ответ на мое веселье, один из малышей начинает пинаться. Вздрогнув, Коннор убирает руку, а затем округляет глаза.
- Вот это да.
- Почувствовал?
- Люди за два городка отсюда могли бы почувствовать. - Коннор осторожно вновь кладет руку на мой живот, и один из малышей начинает ворочаться, и мой живот словно бы выворачивают.
- Твою же... Саванна, это потрясающе.
Я киваю, в горле образовывается комок.
- Да, так и есть.
- Они часто пинаются?
- Все время,- отвечаю я, и ребенок пинает меня в ответ.
На лице Коннора появляется трепетное выражение, когда он кладет на живот вторую руку и чувствует, как толкаются дети.
- Привет, - шепчет он. - Я ваш папа.
Меня одолевает чувство вины за то, что я оттолкнула Коннора на несколько недель, намереваясь жить одной. Хочу я или нет, но он - часть этих детей. Внутри меня идет борьба боли и предательства с интересом, пока Коннор разговаривает с моим животом. Он их отец и должен присутствовать в их жизни, особенно, если они будут волчицами. Я эгоистично поступила, оттолкнув Коннора. Даже если между нами не будет все гладко, он должен так же воспитывать детей.
Я откидываюсь на подушки, когда Конор прижимает ухо к моему животу и слушает детей. У него взъерошены волосы, и у меня чешутся пальцы от желания пригладить торчащие пряди.
- Как назовешь? - бормочет Коннор и гладит живот, будто ласкает наших детей.
- А? - Покалывание при его прикосновении, отвлекает меня. Простое прикосновение не должно ощущаться так хорошо.
- Ты уже выбрала имена?
О.
- Я даже не думала об этом. Много чего происходило.
Он приподнимается, выглядит озабоченно.
- Опять проблемы со здоровьем?
- Нет.
Не похоже, что он мне верит. Мне бы уточнить, что единственный оставшийся вопрос здоровья: безопасно ли принимать душ после первородных, но мы держим в тайне существование этих первородных. И я не стану говорить Коннору об этом, потому что... ну... потому что не доверяю Коннору. Он лгал мне.
- Это ерунда, - говорю я небрежным тоном.
- Почему я тебе не верю?
- Потому что ты придурок? - И нашему перемирию пришел конец, словно его и не было. Я злюсь, что он ходит здесь, будто это его собственность. Затем я вспоминаю, что так оно и есть, и злюсь сильнее. Он выпрямляется и тянется к моей ноге. Когда он берет ее и начинает массировать, я готова растаять.
- Что ты делаешь?
- Пытаюсь успокоить тебя. Очевидно, что в тебе играют гормоны, и ты не можешь размышлять трезво.
Ооох, это ужасно. Я еле сдерживаюсь, чтобы не пнуть его, и спокойно убираю ногу.
- Мне нужно собираться.
- Зачем? Куда? - Коннор прищуривается на меня. - Ты работаешь в ночную смену. О чем, кстати, нам еще предстоит поговорить. Я не думаю, что работа по ночам пойдет тебе на пользу. Лучше тебе работать днем. Вокруг больше людей, да и я могу тебя забирать с работы.
Я встаю.
- Это словно стимул не менять смены. Никто не говорил, Коннор, что ты можешь вот так вот вмешиваться в мою жизнь. Без тебя у меня все прекрасно получалось.
- Конечно, - говорит он полным сарказма голосом. - Вот почему ты переехала в мой дом и затем упала в обморок в ванной.
Я краснею от напоминания и иду - ладно, ковыляю в гардеробную за чистой одеждой. Рабочая смена начнется поздно, в этом он прав. Но на моем попечении перводродные. На сегодня у нас был запланирован поход в супермаркет, чтобы проверить их готовность находится в общественных местах. Если они не смогут прилично себя вести... ну, это не супермаркет.
- У меня все хорошо, спасибо.
В этот момент мой телефон завибрировал - пришло новое сообщение. Я достаю из шкафа блузку для беременных и поворачиваюсь как раз тогда, когда Коннор берет мой телефон, читает сообщение и сердито хмуриться.
- Эй! - Властный альфа-придурок. - Это мой телефон.
- Кто такой Крейг? - спрашивает Коннор плоским, сердитым тоном.
На мгновение, я сама не понимаю кто такой Крейг. Не могу вспомнить никого с таким именем. Я подхожу к Коннору, выхватываю свой телефон и читаю сообщение.
"Привет, мамочка! Был рад нашей встрече в магазине. Может встретимся сегодня и выпьем кофе? Я угощаю! Хотя, наверно пусть это будет травяной чай, поскольку ты беременна, да? Встретимся?"
Ах, этот Крейг. Парень, который хочет быть отцом. Вер-пума, который только что приехал в Техас.
- О-о. Это просто друг.
Коннор зарычал.
- Он приглашает тебя на свидание.
Да, я заметила. Как и то, что Коннор ревнует. По какой-то причине, мне это нравиться. Господи, это должно быть делает меня такой же властной, как и Коннор.
- Похоже на то.
Коннор тычет в телефон.
- Скажи ему, что у тебя есть пара, и если он еще раз с тобой свяжется, то твоя пара надерет ему задницу.
Я грозным взглядом заставлю Коннора замолчать.
- Вот как?
- Да. - Коннора вновь зарычал.
Так Коннор думает, раз он обманом заставил меня переехать к нему в дом, теперь пара? Что я просто так все ему простила? Что я просто приму то, как он ворвался в мою жизнь и перестраивает ее под свой лад? Окинув Коннора взглядом, я пишу Крейгу.
Сав: Чай - это здорово. Встретимся в три у офиса?
Не прошло и минуты, как Крейг прислал ответ, а значит, он жаждет встречи.
Крейг: Хорошо! Надеюсь, тебе нравятся цветы?:)
Надеюсь, он не против, что я приду не одна, потому что со мной будут Эоган и Гален. А еще Кэхил, если я его найду. Я не очень хочу куда-то идти, но должна преподать Коннору урок. Я возвращаюсь в гардеробную, убираю обратно блузку и достаю черное, строгое, обтягивающее платье. С глубоким вырезом - слишком глубоким для моей груди во время беременности - и, вероятно, чересчур обтягивающее для беременного живота.
- Ну? - рычит Коннор.
Я поворачиваюсь к нему и притворяюсь, что обдумываю, какое платье надеть, телефон у меня в руке.
- Как думаешь, оно пойдет для свидания?
- Свидания? - Слово заканчивается глубоким рыком. Через секунду он вскакивает на ноги и подходит ко мне. Вырывает из моей руки телефон, читает сообщение, а затем смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
- Саванна, ты не можешь пойти на свидание с этим козлом. Ты моя.
- Кто сказал? - Я продолжаю говорить небрежным голосом, и забираю у Коннора телефон. Затем прикладываю к талии платье. Да, определённо слишком узкое.
- Я. - Его голос тихий и напряженный. - Мне нужно тебе показать?
Я всовываю в его руки платье.
- Погоди, дай догадаюсь. Ты хочешь зацеловать меня, пока я не обмякну? Потому что уяснил, как впрочем и я, что мне нравятся, как ты меня целуешь? Но это ничего не значит! Не важно, если моя жизнь покатиться в тартарары, да? Это ерунда. Ясно. - Я указываю на свой живот. - Для тебя никогда неважно, чего я хочу.
Его ноздри раздуваются от гнева. Коннор фыркает, затем уходит прочь. Да, я ударила ниже пояса, и плевать хочу на это. Я устала от того, что Коннор решает чего я хочу или с кем могу видеться. Я - самостоятельная личность, хотя он этого не замечает.
- Проблема в том, - кричу я ему в след, - что ты считаешь меня волчицей твоей стаи. Ты не можешь сказать мне "прыгай" и ждать, что я отвечу "как высоко?". Я не одна из твоих людей!