Внутренние войны скоро сменились внешними. Вильгельм умудрился рассориться со всеми соседями — герцогом Бретани, графами Анжу и Блуа, а в конце концов и с королем Генрихом. В 1048 году, еще в союзе с Францией, он схватился с самим Джефре Мартелем, графом Анжу — сильнейшим феодалом того времени. Союзники осадили пограничную крепость Домфрон; Джефре со всем войском бросился на ее выручку, и тогда Вильгельм обрушился на незащищенный Алансон. Жители богатого города вывесили на стенах коровьи шкуры, крича: «Вот кожи для дубильщика!» Насмешек Вильгельм не терпел, и вскоре в город полетели страшные метательные снаряды — головы 32 уважаемых граждан, захваченных нормандцами. Охваченные ужасом алансонцы сдались, потом пал и Домфрон, но король Франции заключил мир с Анжу за спиной Вильгельма, и тому пришлось освободить захваченные города. Очевидно, это и стало причиной охлаждения между былыми друзьями. На первых порах Генрих только устраивал заговоры против своего воспитанника, но Вильгельм разоблачал их один за другим, твердой рукой обуздывая своеволие баронов. В 1052 году был лишен владений и изгнан граф Мортена Вильгельм, дядя герцога, — за то, что вслух высказывал намерение уехать в Сицилию, где он станет богаче «этого ублюдка». За ним последовал другой родич, Вильгельм де Буссак, сын графа О.
Среди государственных забот Вильгельм нашел время и для устройства личных дел. Еще в 1049 году он отправил послов к графу Фландрии Балдуину, прося руки его дочери Матильды. Это была миниатюрная девушка — судя по вскрытой в XVII веке гробнице, ее рост не превышал 155 сантиметров. Для своего времени она получила неплохое образование и вовсе не горела желанием выходить замуж за нормандского солдафона. Некоторые хроники передают шокирующую деталь — получив отказ, Вильгельм пришел в ярость, помчался во Фландрию и, ворвавшись в покои невесты, избил ее до синяков. Якобы после этого впечатленная таким обращением Матильда дала согласие на брак. Вряд ли эта история правдива — даже для буйного Вильгельма это было слишком, да и согласия невесты не требовалось; все решило полюбовное соглашение с ее отцом. Не вызывает доверия и другая легенда — что к тому времени 18-летняя Матильда уже была замужем и имела дочь Гундраду.
По непонятным причинам церковь специальным решением запретила брак Вильгельма и Матильды — из-за того, что они были дальними родственниками, или же по вине неблагочестивого Роберта Дьявола. Тем не менее в 1052 или 1053 году молодые обвенчались. Папа опять наложил на Нормандию интердикт, но справиться с Вильгельмом оказалось труднее, чем с его отцом. Без колебаний герцог выслал из своих владений тех прелатов, что поддержали решение Рима, не пощадив и ученого Ланфранка. Большая часть церковников предпочла сохранить земли и богатства и не послушалась папского приказа. В 1059 году Вильгельм был «прощен»; чтобы подсластить для Римской курии поражение, он дал обет выстроить два монастыря. Матильда стала хорошей женой, в государственные дела не лезла и прилежно рожала детей — четырех сыновей и пять дочек. Единственный из герцогов Нормандии, Вильгельм не имел внебрачных отпрысков, что говорит не только о его постоянной занятости, но и об определенной привязанности этого грозного воина к тихой и богомольной супруге. Виделись они редко, особенно после отъезда Вильгельма в Англию, но потомки от этого только выиграли — памятью об одиноких днях и бессонных ночах герцогини остался многометровый гобелен из Байе, на котором во всех подробностях изображена история покорения Англии.
В том же 1051 году, когда Вильгельм ездил за невестой, случилось еще одно важное событие. На обратном пути он посетил Англию, где был с почетом принят королем Эдуардом. Возможно, именно тогда больной, лишенный наследников король и назначил герцога своим преемником. Тогда, после изгнания Годвина, это казалось вполне уместным. Победа национальной партии в следующем году сделала права Вильгельма на трон довольно призрачными, но он не собирался от них отступаться. Однако пока что его интересы были сосредоточены на континенте, где ему непосредственно угрожал король Франции. В 1053 году Генрих открыто поддержал новый феодальный мятеж — против Вильгельма восстали граф Арка Гийом и граф Понтье Ангерран. Мчавшееся на Руан войско мятежников было разбито атакой рыцарской конницы из засады — излюбленный прием Вильгельма. Погибли граф Понтье и командир французского отряда.
На следующий год Генрих сам пошел на Нормандию с пятитысячной армией. Разделив свои силы пополам, Вильгельм ударил по французам с флангов. Отряд графа О напал на войско брата короля Эда во время переправы через Сену и заставил его отступить; при этом сотни солдат утонули. Успевшие переправиться были осаждены нормандцами в городе Мортемар. Чтобы не тянуть с осадой, Вильгельм велел поджечь город, и все французы погибли в огне. Позорное поражение заставило Генриха заключить мир. Чтобы предотвратить новые вторжения, Вильгельм укрепил границы. Напротив французского Тильера была воздвигнута крепость Бретей. Основанному при ней купеческому поселению (бургу) была дарована хартия о правах — первая из множества городских хартий, благодаря которым позже расцвели города Англии и Франции. Не смирившись с поражением, Генрих в 1058 году снова, в третий раз, напал на Нормандию. И снова потерпел неудачу: по испытанной уже тактике нормандцы напали на французское войско во время переправы через реку Див и изрубили почти всех. После этого королю пришлось отдать Вильгельму Тильер и другие пограничные земли.
Не выдержав позора, Генрих в 1060 году умер; его вдова, киевская княжна Анна Ярославна, и юный сын Филипп оказались беспомощными игрушками в руках могущественных феодалов. Тогда же скончался давний враг Вильгельма Джефре Мартель. Герцог Нормандии стал бесспорным хозяином на западе Франции и не замедлил воспользоваться этим. При дележе анжуйского наследства он нацелился на богатое графство Мен. Подступив к столице графства Лe-Ману, он не стал брать его приступом, а опустошал окрестности, пока город не сдался. Такой и впредь была осадная тактика Вильгельма, который не любил без нужды посылать своих солдат на гибель. Захватив в 1063 году Мен, он подумывал уже идти в Анжу, но тут его сразила тяжелая болезнь. Едва поправившись, он двинулся на запад, в Бретань. Граф Ренна Конан был осажден в Динане и отдал Нормандии ряд областей. Скоро он умер, и править в Бретани стал его шурин Хоэл, верный союзник Вильгельма. Обеспечив себе поддержку соседей, герцог мог приступить к решению гораздо более трудной задачи — покорению Англии.
К тому времени за Ла-Маншем произошли важные события. 5 января 1066 года умер король Эдуард. На «совете мудрых» вопрос о кандидатуре Вильгельма даже не вставал. Большинство присутствовавших высказались за избрание королем Гарольда Годвинсона, и 6 января он был коронован в Лондоне. Тут же Вильгельм открыто заявил о своих правах на трон, о которых раньше помалкивал. Со свойственной ему предусмотрительностью он разослал письма европейским монархам с обоснованием своих притязаний и добился их поддержки. В пользу Вильгельма высказались короли Франции и Дании, а также император Генрих IV. Письмо герцога к папе, приведенное историком Вильгельмом Малмсберийским, убедило и Римскую курию. Теперь можно было приниматься за военные приготовления, и в устье реки Див начался сбор кораблей и воинов.
Планы Вильгельма облегчались раздорами среди потомков Годвина. Еще в 1064 году брат Гарольда Тостиг был лишен должности эрла Нортумбрии и заменен представителем мерсийской знати Моркаром. Последний вел себя весьма независимо и сначала вообще отказался признать Гарольда королем. Смягчился он только тогда, когда Годвинсон увеличил его владения и взял в жены сестру Моркара Эльдгиту, оставив свою давнюю возлюбленную Эдит Лебяжью Шею. Не менее строптивым оказался и молодой эрл Мерсии Эдвин, брат Моркара и внук престарелого Леофрика. А обиженный Тостиг собрал своих сторонников на корабли и каждый год грабил побережье Англии. Сначала он укрывался у графа Фландрии, а после отправился к королю Норвегии Харальду Суровому, соблазняя того планами восстановления великой державы Кнута. Воинственный Харальд не мог упустить случая лишний раз проявить свою доблесть, и к исходу лета в устье Согне-фьорда начал собираться скандинавский флот.
Не исключено, что Тостиг действовал как агент герцога Нормандии — уж слишком синхронно его действия совпадали с приготовлениями Вильгельма. Готовилось одновременное нападение на Англию с двух сторон, но на юге мероприятия были куда масштабнее. 15 июня собрался совет нормандской знати в Бонвилле. Было решено на время отсутствия герцога оставить у власти Матильду и совет во главе с Рожером де Бомоном. Остальных феодалов и всех своих родичей Вильгельм забирал с собой, чтобы избежать новых восстаний. В продолжение опоры на церковь прощенный Ланфранк был сделан аббатом нового монастыря в Кане; тогда же старшая дочь Вильгельма Сесилия сделалась аббатисой основанной ее матерью обители Святой Троицы. В августе флот собрался в устье Дива. Шесть недель чего-то ждали — по уверениям герцога, попутного ветра, но, скорее всего, удара норвежцев с севера.
Не исключено, что Тостиг действовал как агент герцога Нормандии — уж слишком синхронно его действия совпадали с приготовлениями Вильгельма. Готовилось одновременное нападение на Англию с двух сторон, но на юге мероприятия были куда масштабнее. 15 июня собрался совет нормандской знати в Бонвилле. Было решено на время отсутствия герцога оставить у власти Матильду и совет во главе с Рожером де Бомоном. Остальных феодалов и всех своих родичей Вильгельм забирал с собой, чтобы избежать новых восстаний. В продолжение опоры на церковь прощенный Ланфранк был сделан аббатом нового монастыря в Кане; тогда же старшая дочь Вильгельма Сесилия сделалась аббатисой основанной ее матерью обители Святой Троицы. В августе флот собрался в устье Дива. Шесть недель чего-то ждали — по уверениям герцога, попутного ветра, но, скорее всего, удара норвежцев с севера.
Наконец флот перевели в Сен-Валери, поближе к Англии, куда стекались все новые и новые отряды. Трувер Вас, воспевший вторжение в Англию, насчитал 696 больших и малых кораблей. Он же приводит поистине гомеровский список кораблей, снаряженных отдельными представителями знати. Флагманский корабль «Мора», на котором плыл сам Вильгельм, снарядила герцогиня Матильда. Сводные братья герцога — Робер де Мортен и епископ Одо — выставили соответственно 120 и 100 кораблей. По 60 кораблей снарядили графы Эвре и О, Вильгельм фиц Осберн, Рожер де Бомонт и Рожер де Монтгомери, 50 кораблей — Хьюг де Монфор. На поиски славы и богатства отправлялись все, от владетельных графов Булони и Понтье до бродячих рыцарей и младших сыновей феодалов, оставленных без наследства по законам майората, — именно они составляли костяк нормандского войска. К Вильгельму стекались искатели приключений не только из Франции, но и из других стран — бретонцы, фламандцы, сицилийские норманны. Сами нормандцы составляли явное меньшинство в этой разноязыкой массе, и только твердость Вильгельма помогала поддерживать хоть какой-то порядок. Точная численность армии вторжения не известна: называются цифры от 6 до 60 тысяч. Вероятно, нижняя граница ближе к истине, и у Гастингса силы Вильгельма насчитывали 10–15 тысяч человек, из них 6–7 тысяч тяжеловооруженных рыцарей.
У англосаксов не было большого постоянного войска. Основу армии составляли дружинники короля — хускерлы, которым в подмогу в случае войны выступало ополчение — фирд. Сначала по приказу короля в поход были обязаны отправляться все здоровые мужчины за исключением монахов, но к XI веку утвердился порядок, по которому от нескольких дворов выделялся один вооруженный ополченец. Фирд со всей страны ни разу не собирался полностью; если бы это случилось, его численность могла достичь 50 тысяч человек. Что касается хускерлов, то их было 4–5 тысяч. Превосходя нормандцев численностью, англосаксы уступали им в вооружении и организации. В основном они сражались пешими, с короткими мечами и боевыми топорами, и не могли противостоять рыцарской коннице. Не было у них и боевых луков, которые активно использовались на континенте.
Но главным фактором, ослаблявшим англосаксов, была борьба на два фронта. В середине сентября 1066 года большой норвежский флот с королем Харальдом и изменником Тостигом высадился в Северной Англии. 20 сентября объединенные ополчения эрлов Эдвина и Моркара были разбиты при Фулфорде, и норвежцы без боя вошли в Йорк — крупнейший город севера. С неожиданной скоростью Гарольд собрал хускерлов и часть ополчения и выступил из Лондона навстречу врагам. Уже 21 сентября Йорк открыл ворота королю Англии, а 25 сентября англосаксы застали врасплох норвежскую армию у Стамфордского моста (Стамфорд-Бридж). Кровавая битва длилась несколько часов; два часа дюжий норвежец в одиночку защищал мост, но в конце концов его сразила стрела, и англосаксы перешли реку, отрезав противника от кораблей. В начавшейся резне погибли большинство пришельцев, в том числе король Харальд и Тостиг. Тяжелые потери понесли и хускерлы Гарольда, а также ополчения Нортумбрии и Мерсии.
В ту же ночь на юге пришла в движение армада Вильгельма. Подул попутный южный ветер — как утверждали, после крестного хода с мощами святого Валерия. 27 сентября флотилия покинула французский берег. Для большей секретности решено было плыть ночью; на каждом корабле имелся носовой фонарь. Плавание прошло без приключений, и в 9 часов утра 28 сентября войско высадилось у селения Певенси в Восточном Сассексе. Охрана побережья ушла с армией на север или разошлась из-за долгого отсутствия платы. Сообщить о высадке нормандцев оказалось некому, кроме одного крестьянина, который на своей лошади поспешил на север и через три дня добрался до Йорка. Тем временем Вильгельм занял близлежащий город Гастингс и велел выстроить рядом с ним мощную бревенчатую крепость. В поисках припасов его воины разорили все окрестные деревни — через 20 лет по «Книге Страшного суда» они все еще значились «покинутыми». Тут герцогу пришло письмо от бретонского рыцаря, служившего Гарольду. В нем сообщалось, что король разбил норвежцев и движется на юг. Вильгельм во всеуслышание ответил, что был бы рад сразиться с таким славным противником, будь у него не 60, а даже 10 тысяч воинов. Столько у него реально и имелось, а громкие заявления были призваны ввести в заблуждение противника.
Гарольд и в самом деле вышел с армией из Йорка 2 октября, едва получив весть о высадке Вильгельма. Его поредевшее войско двигалось чуть ли не бегом. Уже 6 октября он преодолел 320-километровое расстояние между Йорком и Лондоном, но в Лондоне задержался на пять дней, чтобы дать отдохнуть хускерлам и заодно дождаться подхода ополчений. Однако к нему явились лишь немногочисленные отряды с юга во главе с братьями Леофвином и Гиртом. Вильгельм чрезвычайно удачно выбрал время — шла уборка урожая, и крестьяне не горели желанием бросать свои поля, чтобы после страдать от голода. Эрлы Мерсии и Нортумбрии вообще не послали свои ополчения, ссылаясь на потери от норвежского вторжения. В итоге 11 октября Гарольд выступил из Лондона примерно с 10 тысячами воинов, среди которых было не более 3 тысяч хускерлов.
13 октября Гарольд достиг Гастингса и занял оборонительную позицию в 13 километрах к северо-западу от города. Будучи уверенным в скором нападении Вильгельма, король укрепился на высоком Сенлакском холме среди полей, изрезанных ручьями и оврагами, что создавало препятствия для нормандской конницы. На вершине холма был установлен штандарт короля с красным крестом на белом поле; там Гарольд оставался все время битвы, и там же он пал спустя семь часов. Теперь на этом месте находится алтарь церкви в Бэттле, воздвигнутой в память о сражении. В средней части холма выстроилась оборонительная линия хускерлов, а по обе стороны от них несколькими рядами стояли ополченцы из фирда. По некоторым данным, перед позициями англосаксов был сооружен частокол или вал, чтобы задержать конницу, но на ходе битвы это никак не сказалось.
Картина битвы восстанавливается по сообщениям Вильгельма Малмсберийского и других хронистов. Сразу после рассвета 14 октября нормандцы быстро преодолели семь миль и тремя линиями подошли к холму. Впереди двигались лучники и арбалетчики — это было первое в средневековой Европе документированное применение арбалетов. Вторую линию составляли пешие копейщики, а третью — рыцари. Центр занимали нормандцы, левый фланг — бретонцы во главе с сыном графа Пентьевра, а правый — французы и фламандцы. Начали сражение лучники, которые открыли огонь с расстояния не более 100 метров, но стрелы летели снизу вверх и не нанесли ощутимого вреда. По обычаю, противники, выходя из строя, осыпали друг друга насмешками. Нормандский жонглер (скоморох) с шутками и прибаутками подобрался к рядам англосаксов и успел сразить их знаменосца, прежде чем ему раскроили голову топором. Так началась битва; лучники расступились, и в бой вступили копейщики; англосаксы быстро отбросили их, кидая камни и дротики и орудуя своими громадными двуручными топорами. Захлебнулась и первая атака рыцарской кавалерии. Ее левый фланг был смят, и разнесся слух, что сам Вильгельм погиб. Чтобы сдержать начавшуюся панику, герцог сбросил шлем и галопом промчался перед строем отступавших всадников.
Бросившись преследовать врагов и рассеявшись по склону холма, англосаксы допустили роковую ошибку. Повернувшие рыцари обрушились на них и многих убили; однако остальные быстро перестроились и вернулись к вершине холма. Вильгельм второй раз повел рыцарей в атаку и снова был отбит. Повторился маневр с притворным бегством, и еще часть обманутых англосаксов, несмотря на строгий приказ Гарольда, пустилась в погоню и была перебита у подножия Сенлака; среди них оказались и братья Гарольда Леофвин и Гирт, причем одного из них, по преданию, убил сам Вильгельм. Бой перешел в позиционную стадию: несколько часов нормандцы чередовали конные и пешие атаки с обстрелами вражеских позиций. Вильгельм велел своим лучникам вести навесной огонь прямо вверх, что вело к большим потерям среди оборонявшихся. Скученность сражавшихся вела к тому, что на поле битвы громоздились буквально холмы из трупов, сквозь которые скоро стало почти невозможно перебраться. Англосаксы сражались без передышки, без пищи и воды почти целый день, и к его исходу едва не падали от усталости. Однако хускерлы стойко удерживали позиции, и к сумеркам обе стороны оставались на тех же местах. Продержись англосаксы до темноты, и все могло обернуться иначе. На помощь Гарольду собирались новые отряды, приход которых сделал бы положение Вильгельма незавидным.