Таня поймала его недоверчивый взгляд и проговорила жалобно:
– Мы правда заблудились. Пожалуйста, помогите нам!
Помочь тем, кто нуждается в помощи, тем паче сам просит о ней, – это закон леса. И не надо спрашивать, кто спасенный и откуда. Иван Петрович опустил свою двустволку и успокоил Дика. Придется ему сегодня немного пообщаться с людьми.
– Пошли! – коротко пригласил он.
* * *Путешественники направились в дом. Хорошо, что Игорь успел прикрыть Танин парашют ветками, и Хозяин Озера его не заметил.
* * *– Таня, ты когда-нибудь была в деревенской бане? – поинтересовался Дима.
– В сауну ходила.
– А в русской бане с паром была?
– Это в которой вениками лупят? Нет, не приходилось.
– Вот здесь будет такая баня. И я отлично умею обращаться с вениками.
Таня перехватила осуждающий взгляд Хозяина Озера и ослепительно улыбнулась:
– Спасибо, Дима, но я обойдусь без веников и попарюсь сама.
Иван Петрович облегченно вздохнул – вроде эта девчонка не из блудливых.
* * *Они оказались ничего, эти незваные гости. Особенно тот, что постарше, – Игорь. Он мужик умный. Двое остальных хоть и выглядят взрослыми, а по тому, как ведут себя и как разговаривают, – чистые дети.
Девчонке он поручил чистить картошку. Она грустно посмотрела на свои лакированные ногти, но взялась за ножик.
– Что ж ты такую толстую шкуру снимаешь? – ужаснулся Иван Петрович.
– Да в Москве привыкла. У нас картошка нитратная. А нитраты все скапливаются в кожуре.
– Ну, у меня тут нитратов нет.
И Таня стала снимать шкурку потоньше. Только чистила она теперь гораздо медленнее. Ясно – чистить не умеет. Как и его бывшая жена.
Ну и оголодали же его гости! Навернули кастрюлю картошки, сало ели и нахваливали, малосольных огурцов умяли целую тарелку – только хруст за ушами стоял. «Водки, – хмуро сказал Иван Петрович, – сам не пью и в доме не держу». Но гости, сразу видно, не из пьющих. Держались они почтительно, обо всем его расспрашивали и искренне восхищались тем, как он устроил свое хозяйство.
Хозяйство у Ивана Петровича в самом деле было обустроено так, что ни одна баба не справится. Блестели кастрюли и тарелки. На стол постелена чистая клеенка. В доме одна огромная комната, но вся опрятная, светлая, любовно обшита деревом. Печь-голландка, а рядом с ней камин. А за широкими не по-деревенски окнами плещется, синеет озеро.
Потом пришло время отмыть перепачканных гостей. Таня вызвалась, противу обычая, париться первой и сидела в бане не меньше пары часов. Дима уже начал злиться: «Колдует она там, что ли?»
Но Таня вышла из бани такая зарозовевшая, расслабленная и красивая, что Дима решил: пусть женщины хоть по три часа парятся, если баня так идет им на пользу.
Когда напарились мужчины, уже смеркалось.
– Нам надо добраться до города, – сонным голосом напомнил Дима. После бани разморило так, что хотелось только спать. Забыть все и спать, спать.
Иван Петрович ничего не ответил.
Уложил их. Таню – на кровать за печкой. Мужиков – на матрац на пол. Они заснули мгновенно. Иван Петрович посмотрел на Таню, которая завернулась в два одеяла и забилась в дальний уголок. «Неужели и она такая же стерва, как все женщины?»
В тот вечер он долго не мог заснуть, сидел у озера и слушал плеск воды. Завтра его гости уедут, и он снова останется один. Какое счастье. Счастье?
* * *Поздно ночью, когда путники спали, Иван Петрович взял свой драгоценный, приберегаемый для особо важных случаев электрический фонарь и пошел к тому месту на берегу, где он повстречал незваных гостей.
Без особого труда он обнаружил в кустах холщовый тюк. Вытащил на открытое место. Посвечивая фонариком, ослабил веревки, заглянул и увидел шелковую ткань и стропы.
* * *Под утро заснул. Слышал сквозь сон, как ходил куда-то старший, Игорь. Окликнуть не было сил, сон был рваный, вязкий – а, может, и приснилось это?
* * *Иван Петрович разбудил гостей чуть засветло.
Позавтракали медом в сотах да парным молоком. Хозяин был хмур и неразговорчив.
После завтрака молодые люди переглянулись. Дима, преодолевая смущение, вытащил из кармана две сотенные бумажки, положил их на стол и слегка пододвинул их хозяину.
– Я вам что, гостиница? – исподлобья глянул Иван Петрович.
Дима покрылся пунцовой краской. Купюры так и остались лежать на столе, а когда Таня стала собирать посуду и вытирать стол, хозяин веско произнес:
– Ты деньги-то прибери.
Пришлось сотенные спрятать. Совсем неловко получилось.
Когда гости курили на крыльце, Иван Петрович подошел, сказал:
– Я в город еду – в Горовец. Хотите, туда вас подкину. Вот за бензин можете мне заплатить.
В десять утра, после двух часов вытрясывающей душу дороги, «газик» Ивана Петровича остановился на главной площади уездного города Горовца.
21 сентября, понедельник. УтроДомой! Домой!
Эти сладкие слова звучали в Таниной голове, когда она спрыгивала с высокой подножки «газика» на главной площади Горовца.
Отсюда наверняка ходит автобус в областной центр, а там – на поезд или на самолет, и завтра утром – здравствуй, столица! Хватит с нее романтики. Ни на какой полюс она не прыгнула – значит, так тому и быть. Значит, создатель так распорядился. Значит, хватит этих прыжков, полетов, каруселей. Пора начинать оседлую жизнь. Может, даже замуж выйти. Вот Дима – чем не пара? Или, допустим, Игорь. Так Дима или Игорь?
Дима был весь нетерпение, когда оказался наконец вблизи от цивилизации. Интересно, прошла ли информация об аварии самолета по каналам ТАСС или Интерфакса? Разнюхали об этом телевизионщики? Но даже если разнюхали, репортаж с борта горящего лайнера – это круто. Прыжок с парашютом из терпящего бедствие самолета – это сенсация. Это тянет на пятьсот строк, первая полоса с продолжением на вторую. Сегодня понедельник, газеты-конкуренты не выходят. А в завтрашний номер он может вполне успеть. Вчера, когда все уснули, он набросал план статьи. Придумал самое главное – заголовок, начало и концовку. У него было великолепное преимущество перед любыми другими репортерами – он был там. Вот только он не мог объяснить читателям, что же случилось на борту. Какие-то взрывы, дым… Отчего? Кто виноват? Ну, да это московские коллеги живо узнают в милиции и в ФСБ. Там уже, наверно, во всем разобрались. Дадут к его суперрепортажу небольшое послесловие. А он сейчас забабахает в редакцию свой кусок. Правда, в Горовце, в этой дыре, скорей всего нет факса. Придется передавать материал дедовским способом – диктовать его стенографисткам. Ну да ничего, зато он сможет не выписывать каждую строчку заранее, а импровизировать на ходу. Скорей бы только добраться до телефона.
Игорь, в отличие от своих слегка инфантильных сверстников, был вполне взрослым человеком. И гораздо больше, чем они, повидавшим. Поэтому и не строил никаких планов. Он просто оценивал ситуацию. Память, никогда не изменявшая ему, услужливо подсказала карту местности и строки из когда-то прочитанной энциклопедии. Горовец – город в Вологодской области, в ста пятидесяти километрах к северо-западу от Вологды. Основан… это неважно… 22 тысячи жителей. Приборостроительный завод. Монастырь, памятник архитектуры XVI века… Вот он, на главной площади, этот памятник. Мощные белые стены. За ними – блистают золотом на утреннем солнце золотые купола… Что еще? Пристань на реке Чуре. Автобусная станция… Железнодорожной ветки здесь, стало быть, нет… А жаль. Скорый поезд – это лучшее, что можно было бы придумать.
Наши герои тепло распрощались с огромным розовощеким Иваном Петровичем. Таня чмокнула его в щеку.
– Будете в Москве – звоните. – Дима протянул Ивану Петровичу визитную карточку.
– Знаю я эту вашу Москву, – как-то непонятно сказал Хозяин Озера, сел в «газик» и был таков.
После девственного леса, после уединенного озера райцентр Горовец показался путникам почти столичным городом. «А ведь я вчера утром пила кофе в пижонском «Новотеле», – подумала Татьяна. – Всего сутки прошли. А позавчера гуляла по Праге». Все это казалось таким далеким, почти нереальным.
– Где здесь почта? – обратился Дима к киоскерше, которая, казалось, одна (не считая бронзового Ленина) была на площади в своей будке с газетами.
Та словоохотливо объяснила, и через пять минут Дима уже совал в окошечко пятидесятирублевку: «Москву, по срочному!»
Почтальонша лениво отсыпала Диме пять кривых жетонов:
– Автомат в первой кабине!
Дима решил звонить по «прямому» главному – все равно насчет статьи под рубрикой «Срочно в номер!» решение будет принимать он один.
– Я нашел «гвоздь»! – сразу же заорал он, когда редактор ответил.
– Ты из Москвы звонишь? – перебил его редактор.
– Нет, а что?
– А откуда? – вопросом на вопрос ответил главный.
– Ты из Москвы звонишь? – перебил его редактор.
– Нет, а что?
– А откуда? – вопросом на вопрос ответил главный.
– Из Горовца.
– Это где?
– В России, – хмыкнул Дима. – А в чем дело?
Главный неуловимо замялся. Потом проговорил, тщательно взвешивая слова:
– К тебе приходили товарищи. Хотели знать о тебе все, даже сколько раз в день ты ходишь в гальюн. Просили немедленно связаться с ними, если ты возникнешь на горизонте. Я не знаю, что ты там натворил, но мне с ними связываться не хочется. Ты меня понял?
– Да, – выдавил Дима.
– Тогда клади трубку.
Дима повесил трубку и тут только вспомнил, что редактор совершенно не заинтересовался его «гвоздем».
В первую минуту он даже не сообразил, что случилось. Какие товарищи? Почему? И тут до него дошло: ВСЕ думают, что это ОН пытался взорвать самолет.
Обескураженный, Дима вышел из домика почты. Таня подставляла лицо последним осенним солнечным лучам.
– Нас, кажется, ищут, – выдохнул Дима.
– Кто ищет, спасатели?
– Похоже, что милиция. Точнее даже – КОМИТЕТ.
– Дима, у тебя началась мания преследования, – насмешливо сказала Таня и отправилась в кабинку.
А Игорь – Игорь промолчал.
– Ой, Танька, привет, ты уже с полюса звонишь? – затараторила ее коллега-подружка по рекламному агентству. – А тут к тебе только что заходили два молодых интересных мужчины. Такие искусствоведы в штатском. Ты что там, самолет угнала?
– Ледокол, – проговорила Таня и повесила трубку.
Двое ее спутников ждали Таню на лавочке в чахлом сквере. В конце сквера бронзовый Ленин указывал перстом на монастырь.
– Нас ищут, – подтвердила Таня.
– Но зачем? – Дима все еще не верил, что его, законопослушного человека и подающего надежды журналиста, который наконец нашел свой «гвоздь», считают преступником. Не просто преступником – террористом, который пытался взорвать самолет.
Таня пожала плечам. Этот небрежный жест удался ей с большим трудом.
– Наверно, чтобы арестовать.
– Но почему нас?
– А что еще думать чекистам? В самолете начался пожар. Трое оттуда выпрыгнули, а самолет спокойно полетел дальше. Вот они и думают, что мы там набуянили и спрыгнули от греха подальше. В глазах Чека именно мы взорвали самолет.
– Но мы же этого не делали!
– Ты будешь доказывать это, сидя в камере.
– Это смешно! – раскипятился Дима. – Мы ж не виноваты! Я приеду в Москву, дам статью в свою газету – они не посмеют меня тронуть!
– Тебе придется писать свою статью в Бутырках. Сидя у параши, – спокойно проговорил Игорь. А потом продолжил, внимательно глядя Диме в глаза: —Таких молоденьких, как ты, обычно сажают у параши. Рассказать,что еще с такими молоденькими и интеллигентными делают в камерах? – спокойно осведомился Игорь.
– Ты!.. Ты!.. – У Димы не хватило слов.
– А он прав, – хладнокровно произнесла Таня. Ей было жаль огорошивать Диму, но ведь действительно – их считают террористами! Почему она не догадалась об этом раньше? Ей хотелось держаться спокойно и смело, но голос предательски дрогнул: – Какие будут предложения?
– Вы решайте сами, – проговорил Игорь. – А я делаю отсюда ноги. И совсем не в направлении Москвы.
– Пожалуй, это единственный выход, – сказала Таня. – Я не хочу просидеть в ментовке ни дня.
– В Москве ты прячешься или бегаешь по стране – какая разница? Все равно, если Чека захочет поймать – поймает. Не будешь же ты всю жизнь от них бегать! – проговорил Дима.
– Я бегал год, – спокойно, без всякой рисовки, сказал Игорь.
– Но тебя все же взяли?
– Теперь я на десять лет умнее.
Фантастика! Татьяна не могла поверить своим ушам. Из законопослушного (в общем и целом) члена общества она за какие-то десять минут превратилась в беглую преступницу! Более того, это не кажется ей диким.
Казалось, происходящее – сон или роман. Она взглянула на себя со стороны. Вот она, так любящая комфорт и ласку, стоит, невыспавшаяся, на площади сонного провинциального городка и спокойно обсуждает планы того, как скрываться от милиции!
– Может, поделишься с нами опытом, как бегать? – распетушился Дима.
Игорь пожал плечами:
– Я бежал на восток. А надо было – на запад.
– Почему?
– Граница ближе, – веско сказал Игорь.
Через десять минут все было решено. Они попытаются уйти от погони. Перейдут государственную границу. А там… Там будет видно.
– В финских тюрьмах хотя бы не параши, а унитазы, – мрачно сказал Дима.
* * *На жалком, продуваемом ветром рынке города Горовца появились трое молодых людей – явно нездешние птицы.
Перебрасываясь шутками с задубелыми от утреннего морозца продавщицами, они покупали приглянувшийся товар быстро и не торгуясь.
Спустя полчаса, нагруженные пакетами, они вошли на территорию бывшего монастыря. Огромная пятиглавая церковь была заколочена. Из пяти маковок три были покрыты золотом, оставшиеся – зеленой краской. Покосившиеся строительные леса, на которые давно не ступала нога человека, опоясывали главки церкви.
Спутники зашли за церковь. Никого здесь не было видно, только кошки мохнатыми ракетами шныряли по заросшей территории покинутого монастыря.
«Прости меня, господи», – перекрестилась на главки Танюша.
Совсем скоро спутники с помощью приобретенной одежды уже не выглядели как столичные штучки.
На Тане повис мохеровый свитер. Наряд дополняли джинсы-»варенки», модные десяток лет назад, а также черный, невыносимо жаркий парик. Под стать даме – чем посконней, тем лучше, – приоделись и мужчины.
– Ручки-то выдают, – беззлобно сказала Татьяна. Пальцы ее спутников были ухоженны, без следов въевшейся в ногти машинной грязи, не тронутые глиной и застарелыми мозолями.
Свою старую одежду – все эти пижонские штучки, джинсы «Ливайс» и «Кэлвин Кляйн», все эти рубашечки от «Маркс энд Спенсер» и кроссовочки «Рибок» и «Найк» – пришлось сложить в пакеты. Она, эта одежка, здесь, за семьсот километров от Москвы, выдавала своих хозяев, словно смокинг на байкерском шоу. Рядом с пакетами с одеждой упал на землю Танин парашют.
Дима, оглядевшись – территория монастыря была пустынной, – вошел в заколоченную худыми досками церковь. Под битым кирпичом спрятал вещи и парашют.
Происходящее казалось Тане сном. В своем ли уме она? Затерянная где-то в центре России, играет в казаков-разбойников. Но это не сон, не игра. Это, оказывается, ее жизнь. Ее авантюра.
Но вот только и она сама, и Дима ввязались в эту авантюру совершенно случайно. Можно сказать, по глупости. Зачем они полезли спасать Игоря? Зачем нацепили парашюты? Почему ей всегда больше всех надо?.. Сейчас пила бы растворимый кофе в гостинице в Архангельске и готовилась к полету на полюс. Или, что еще лучше, вернулась бы в Москву, в свою квартирку в Кузьминках. Ведь, судя по всему, пожар потушили и борт благополучно приземлился.
А Игорь? Он и не пытался никому звонить в Москву. И сразу сказал, что надо сматываться. Подсказал, как это лучше сделать. Вполне может быть, что он имеет какое-то более серьезное отношение к этой истории.
* * *– Отсюда до границы километров пятьсот. По прямой. Лесами, – сказал всезнайка Игорь. – Значит, по шоссе это все шестьсот кэмэ. Нам надо найти машину.
– В смысле – угнать? – уточнил Дима.
– В смысле – найти. Угнать, конечно, можно, но только тачку сразу же объявят в розыск и возьмут нас тепленькими – без документов и на краденой машине.
– Ну, у меня документы есть, – проворчал Дима.
– И у меня есть, – отозвался Игорь. – Но только теперь принадлежат эти документы не мирным гражданам России, а террористам.
Таня почувствовала, что сейчас Дима с Игорем опять устроят перепалку. Только ссоры им сейчас и не хватало. Она потянула Диму за рукав:
– Пойдемте перекусим, а потом поищем частника, который согласится нас отвезти.
* * *Петренко провел ночь в Пулкове. Ему постелили в медкабинете на клеенчатой кушетке. Он быстро разделся и вырубился сразу и без сновидений.
* * *Усталый и мрачный, БП вернулся в свой особняк поздним утром. Бросил «Порше» прямо на лужайке. Херня. Охрана загонит в гараж.
Не очень удачный день. Даже в самом лучшем случае он в результате сегодняшнего прокола станет беднее на триста тысяч долларов. Не так уж мало даже для него.
БП открыл холодильник, налил в стакан граммов сто пятьдесят ледяной водки. Хватил залпом. Зажевал сырокопченой колбасой, откусывая прямо от батона.
Потом прошел в гостиную и отрубился на кожаном диване, не раздеваясь.
* * *Автобус из Вологды пришел двадцать минут назад. Тридцать пять пассажиров. И ни одному не понадобилось такси! Кого-то встретили на машинах друзья и родственники, а кто-то с грустным видом поплелся на остановку городских автобусов. «Что кризис делает с людьми! – подумал Витя Хлопов. – Ни одного клиента! Опять не повезло».