17. Октябрь – декабрь 2013 г.
Лиза постучалась в дверь главного бухгалтера и, не дожидаясь ответа, открыла ее. В уютно обставленном кабинете за большим столом склонилась над бумагами молодая женщина в сером костюме и черной водолазке. При свете лампы тонкая оправа очков блеснула чистым золотом.
– Татьяна Ивановна Пшеничная? – спросила Лиза, улыбнувшись, чтобы сразу расположить Пшеничную к себе.
– Да, это я, а вы по какому вопросу? – довольно вежливо, без заносчивости ответила Татьяна Ивановна, еще недавно просто «Таня из бухгалтерии».
– Можно сказать, что по личному… Смотря с какой стороны на это посмотреть, – заинтриговала ее Лиза.
– Пожалуйста, присаживайтесь!
– Татьяна Ивановна… моя фамилия Травина. Я адвокат, помогаю моему коллеге в поисках вашей лучшей подруги – Киры Васильевой.
– Вот как? – Татьяна даже встала, обошла стол, затем снова вернулась, словом, заметалась, занервничала, заламывая руки. – Послушайте, тогда нам лучше всего подняться в кафе и там поговорить…
Лиза оглянулась, вопросительно посмотрела на Татьяну, мол, что, здесь нас могут подслушать, на что Татьяна замотала головой:
– Нет, что вы! Это я не к тому… Просто там мне будет легче разговаривать о Кире… Да и само кафе тоже… Словом, пойдемте, я вам все расскажу. У меня уже был господин Макеев, пытался поговорить со мной о Кире, и я ему ничего толком не могла рассказать, поскольку действительно ничего не знаю, но потом, когда он ушел, я пожалела, что умолчала многие вещи… Понимаете, Кира пропала, но она жива, а потому какое я имею право рассказывать посторонним ее тайны?
– Так она жива?
– Пойдемте сначала в кафе, и там я вам расскажу все по порядку…
Лиза, немного удивившись, что ее упорно зовут в какое-то там кафе, пожала плечами и согласилась. Тем более что для этого им стоило только подняться на один этаж.
Однако это было не обыкновенное кафе, типа столовки, которое можно встретить во многих многоэтажных офисных зданиях, а закрытый с лестницы толстыми деревянными панелями небольшой уютный ресторан.
Словно, оставив позади себя заплеванную и непромытую лестницу и открыв тяжелую, красного дерева, дверь, попадаешь в другой мир – красоты, комфорта, чистоты, уюта, ароматов…
– Это не кафе, а роскошный маленький ресторан! – искренне восхитилась Лиза, ступая за энергично шагающей впереди Татьяной по толстому ковру, поглощающему стук каблуков. – Кто бы мог подумать, а еще в таком странном месте!
– Место, может, и странное, но клиентов у нас прибавляется с каждым днем, – заметила, не оборачиваясь, Татьяна. – Представляю, как будет удивлена Кира… Ведь этот ресторан должен был принадлежать Кире, но обстоятельства сложились таким образом, что хозяйкой ресторана стала я! Вот, присаживайтесь, пожалуйста, за этот столик… Хотите кофе? У нас тут готовят отличный кофе, а какие пирожные!
Ну, вот, теперь начало кое-что проясняться. Ресторан, Кира, Татьяна…
Татьяна усадила Лизу за столик возле самого окна, огромного, до пола, за которым открывалась панорама побелевшего от снега города. Таких окон в ресторане было четыре, и вдоль них стояли кадки с мандариновыми и лимонными деревьями. В самом центре ресторана на постаменте располагалась круглая высокая клетка, в которой чистил свои красивейшие лиловые перья большой гиацинтовый ара.
– Значит, так, – начала рассказывать Татьяна Пшеничная после того, как им принесли кофе. – Кира – моя лучшая подруга. Очень добрый и скромный человечек. Доверчивая, честная… У нее только один грех – любит мужчин. Не разбирается в них, верит всему, что ей скажут и пообещают, впускает их не только в свою квартиру, постель, но и в свою жизнь, а потом кусает себе локти… Вот так же случилось и с ее последним ухажером, неким Вадимом Горшениным. Я видела его издали, когда он заезжал за Кирой. Представительный, интересный мужчина. Ездит на навороченном джипе, типа крутой, понимаете? И деньги у него есть, и щедрый вроде бы, духи Кире дарил, украшения какие-то, денег давал, но главное – он женат! Обещал, что разведется, что женится на Кире и что они вместе будут жить в квартире, где он сейчас живет с женой… Вот вы бы поверили в такое? Нет, многие мужчины, конечно, изменяют своим женам и обещают своим любовницам золотые горы, но чтобы пообещать выгнать из квартиры родную жену?! Вы меня извините… Я понимаю еще, когда мужчины откупаются от своих благоверных, так сказать, покупают развод. Но чтобы пообещать любовнице… Словом, вы меня поняли. Так вот. А Кира поверила, что эту бедную женщину, ее Люба, кажется, зовут, Вадим выгонит из квартиры. Я говорила ей, что это полный бред, что об этом даже и мечтать не стоит. Но разве она кого слушает?
– Извините, а у Киры родственники есть?
– Да, родная сестра, Анжелика. Но она как-то быстро вышла замуж, попала под влияние своего мужа, он непростой человек, старше ее, у него крупный бизнес, они живут в Англии… Во всяком случае, последние полгода там жили. Сестры практически не общаются. Анжелика позволила Кире поселиться в родительской квартире (родителей давно нет), ни на что не претендовала, жила и живет своей жизнью, и, думаю, она не одобряет образа жизни сестры. Понимаете, о чем я? С одной стороны, Кира очень хороший человек, на нее можно положиться, но с другой, эти мужчины в ее жизни… Какая-то она в этом вопросе нечистоплотная, что ли. Вот у меня, к примеру, нет мужчины, и я особо-то не заморачиваюсь! Есть же много прекрасного и без мужчин!
– Вы извините, что я перебиваю вас, Татьяна, но хотелось бы, чтобы вы сказали что-нибудь по теме, которая интересует меня: Кира пропала, где она может быть?
– Так я все к этому и веду! Последний ее любовник – Вадим Горшенин. Он пообещал не только жениться на ней и поселить в своей квартире, предварительно выгнав жену Любу, но и купить ей вот это самое кафе! – Татьяна резко хлопнула по белой скатерти ладонью. – Да-да, прежде это было обыкновенное кафе с пластиковыми столами и стульями, здесь варили неплохую кашу и делали очень вкусные сырники… Мы с Кирой здесь часто бывали, обедали, завтракали даже. Вот тогда-то она и обратила внимание на это кафе, стала фантазировать, что бы она сделала, если бы оно принадлежало ей! Ну и рассказала о нем Вадиму, и тот пообещал ей его купить! Вот вы бы поверили? То-то и оно! Да он даже не был здесь, не говоря о том, чтобы прицениться!
Последний раз, когда мы были здесь с Кирой, она рассказала мне, что Вадим пригласил ее на свидание к себе домой, что дома никого не должно было быть, жена уехала на дачу за яблоками, что ли… Кира приехала туда, Вадим ее встретил, и буквально через полчаса неожиданно, как в анекдоте, возвращается жена! Вадим этот прячет нашу Киру в кладовку, откуда очень хорошо, в щель, можно увидеть все, что происходит на кухне, не говоря о том, чтобы услышать… Так вот, Кира услышала, вероятно, то, что не должна была услышать! Эта жена, Люба, сказала, что случилось то, о чем якобы Вадим долго мечтал: погибла ее сестра Валентина, известная скульпторша… Люба эта говорила такие вещи, а Вадим ее пытался все увести из кухни… Словом, они говорили так, словно кто-то из них убил эту самую скульпторшу, вот!
– Вы серьезно?
– Ну, так она мне пересказала, во всяком случае. И я ей посоветовала тогда уехать из города. Сменить номера телефонов на тот случай, если Вадим попытается склонить ее на свою сторону, попросив обеспечить ему алиби, сменить замки, короче – исчезнуть из города! Я сказала ей, что оставаться здесь ей опасно! И вот, собственно говоря, все! Больше я ее не видела! Хотя прошло больше двух месяцев!
– И что вы думаете по этому поводу? Что она действительно уехала?
– Ну, да! Конечно, странно, что она до сих пор не дала о себе знать… Но мало ли, может, думает, что и за мной тоже, как за ее лучшей подругой, следят… Вадим этот и следит! Хотя я слежки никакой не замечала.
– Вы сказали, что это кафе теперь принадлежит вам…
– Да, все правильно. Мы разговаривали с Кирой как раз накануне моего назначения на должность главного бухгалтера предприятия. И как только я поняла, что справлюсь, что мне эта должность по зубам, то сразу же взяла кредит и выкупила это кафе. Был торг, но никто не пришел, никому, кроме меня, это кафе и не было нужно. Мы провели по документам одну сумму, хотя кафе стоило на порядок меньше, я дала откат, конечно же, а на остальную сумму сделала ремонт, купила всю эту красоту… Последние деньги потратила на рекламу, и дело пошло! По субботам-воскресеньям здесь играют живую музыку, джаз, есть две певицы… Имеются уже и постоянные клиенты, место же хорошее, центровое! Ну и что, что на пятом этаже? У меня много планов! Вот только перед Кирой теперь как-то неудобно. Скажет, что я воспользовалась ее трудным положением и увела из-под ее носа это кафе… Что ж, такова жизнь. Может, когда она вернется, я возьму ее директором…
– Значит, говорите, что кто-то из Горшениных убил Любину сестру?
– Значит, говорите, что кто-то из Горшениных убил Любину сестру?
– За что купила, за то и продаю, как говорится.
Татьяна Пшеничная была возбуждена, говорила громко, уверенно, и это ее состояние настолько не вязалось с ее внешностью, с этим убогим сереньким костюмчиком и прилизанными русыми волосами, что Лиза подумала, а здорова ли она вообще… Что-то в ней было не так…
К счастью, Татьяне кто-то позвонил, позвал вниз, в бухгалтерию, они распрощались, и Лиза осталась за столиком одна. К ней подошла официантка, чтобы унести чашки.
– Татьяна Ивановна сказала, что все оплачено, – произнесла девушка, видя, как Лиза достает кошелек. – От заведения.
– Скажите, Оля, – Лиза прочла имя официантки на бейджике, прикрепленном на блузку девушки, – Татьяна Ивановна Пшеничная действительно является хозяйкой этого ресторана?
– А… Вам не понравился ее прикид? Понятно… – усмехнулась Оля. – Вы просто ее не знаете. Это она сейчас, когда занята на своей основной работе, так выглядит. Ей по статусу положен этот серый костюм, да и сама она выглядит как серая мышка. Вечером же вы бы ее не узнали. У нее хороший вкус, и наших гостей она принимает во всем своем блеске! Вы не представляете себе, как она устает! Ведь оставить место главбуха она пока не может, у нее крупный кредит, а там она зарабатывает неплохие деньги. Вот раскрутимся, тогда она и сможет бросить работу и целиком посвятить себя ресторану.
– Вы с таким уважением и любовью говорите о ней…
– Да мы все ее любим! Она – замечательная! И очень переживает по поводу того, что купила этот ресторан в то время, как о нем мечтала ее подруга, Кира Васильева.
– Вы были с ней знакомы?
– Почему «была»? Я просто с ней знакома. Но она уехала куда-то, кажется, замуж вышла.
– Это кто вам сказал?
– Татьяна Ивановна и сказала.
– Хорошо, спасибо вам, Оля.
Немного обескураженная, Лиза вышла из ресторана, спустилась на улицу, села в машину и вернулась в свою адвокатскую контору.
Глаша налила ей горячего чаю.
– Что-то у тебя, подруга, растерянный вид… Устала?
– Ну, во-первых, я встречалась с Натальей Дорофеевой, и хотя мы разговаривали с ней не больше получаса, к тому же еще и в присутствии ее мужа Александра, этот разговор меня вымотал, взбесил… Вроде взрослый человек, а ведет себя как ребенок. Хорошо, что вообще призналась в том, что видела женщину в лесу. Мы договорились с ней, что вечером она приедет в полицию, где поможет составить фоторобот. Знаешь, между нами говоря, такая тупая девушка…
– А муж ее? Что он говорит?
– А он мне понравился. Спокойный такой, терпеливый, словом, адекватный, понимает, что его жена накосячила… Думаю, что пока она дожидалась встречи со мной, он успел ей вправить мозги.
– А что с этой подругой Киры Васильевой, Татьяной Пшеничной?
– Только что от нее… Глаша, я вообще ничего не поняла…
Лиза рассказала Глафире все, что ей удалось узнать о Кире.
– Говоришь, она подслушала разговор Вадима с Любой, которая вернулась якобы с дачи и рассказала ему о смерти Валентины?
– Знаешь, по-моему, мы совершили ошибку, когда начали опрашивать дальний круг подозреваемых вместо того, чтобы сразу же встретиться с Любой. В квартире никого нет, я была там сегодня два раза. Вадим тоже куда-то исчез. Хорошо, что Макеев в свое время успел с ним встретиться и поговорить. Правда, этот разговор ничего не дал.
– Я вот тоже спрашиваю себя, почему мы не начали с Горшениных? Ведь они, в особенности Люба, – наследники, и именно у них самая крепкая и вообще бесспорная мотивация!
– Вот поэтому-то мы их и не трогали… Нам показалось это слишком простым, чтобы быть правдой. Между тем Кира собственными глазами видела, в каком состоянии вернулась якобы с дачи Люба и каким убитым тоном сообщила Вадиму о том, что Валентины больше нет…
– Да я уж поняла, что она была на месте преступления. Просто, понимаешь, не хочется даже себе признаваться в том, что мы ошиблись. Причем крупно ошиблись.
– Получается, что Наталья Дорофеева встретила в посадках Любу Горшенину. Не уверена, что так уж необходимо теперь составлять фоторобот той женщины из леса. Этой Дорофеевой достаточно показать несколько снимков женщин, среди которых фотография Любы, чтобы она опознала ее.
Представляю, когда откроется, что это Люба убила свою сестру, как бледно мы будем выглядеть в глазах всех, кто знает о нашем расследовании.
– Подожди паниковать… А вдруг это вообще какой-то заговор? Подстава? Может, кто-то хочет подставить Любу и придумал всю эту историю с подслушиванием Кирой разговора между Любой и Вадимом? Да та же Пшеничная, чтобы перекупить кафе, чтобы избавиться от Киры, своей подружки, придумала всю эту историю, чтобы арестовали Вадима и Любу… И, может, это именно она была любовницей Вадима? Я вот лично этой Пшеничной бы не доверяла.
– Не знаю, ничего уже не знаю… Не представляю себе, чем мы можем помочь этому Макееву? Где искать Киру? Может, она на самом деле куда-нибудь уехала? Но другой адресной регистрации в стране у нее нигде нет… А ведь она же должна где-то работать, значит, нужна регистрация…
– И все-таки, что, если эту Киру убила сама Пшеничная, чтобы ей никто не мешал выкупить ресторан? – предположила Глафира. – А? Как ты думаешь?
– Не думаю, что из-за ресторана можно убить подругу. Эта Пшеничная, несмотря на свои странности, нервозность какую-то, все равно выглядит вполне благонадежным человеком. И совестливым.
– Значит, надо продолжать ее поиски с помощью Вадима. Если у Макеева не получилось его разговорить, надо бы нам с тобой попробовать.
– Или же проследить за ним… А что, если он ее где-нибудь прячет?
– Нет, Лиза, здесь надо будет действовать похитрее.
– Спровоцировать его, чтобы он, проглотив наживку, которую мы ему подкинем, начал действовать?
– Да. Но перед этим мы должны его найти.
– Лиза, но Кира… Может, все-таки плотнее заняться ее поисками и поднять сводку за октябрь, вернее, за середину октября, не появлялись ли в это время неопознанные трупы…
– Да, конечно, поручу это Денису, пусть займется. Хотя так не хочется в это верить, что ее уже нет в живых.
– Что-то уж слишком много человек пропали: Кира, Вадим, Люба… Предлагаю вечером отправиться к Горшениным и, если никто не появится, вскрыть квартиру…
– Нет, Глаша, квартиру мы вскрывать не будем. Подождем, последим. А там война планы покажет.
18. Декабрь 2013 г.
Михаил Стасевич замывал ворот белой рубашки под краном в умывальнике съемной квартиры, куда приводил своих женщин. Алая помада никак не отстирывалась. В приоткрытую дверь через отражение в зеркале он видел, как девушка по имени Кристина, его новая любовница, надевала черные чулки на свои стройные ножки, слышал, как она что-то напевала. Красный кружевной бюстгальтер, такие же трусики, красный пушистый свитер, узкая шерстяная юбка, короткие замшевые черные сапожки с белой опушкой.
Высокая, яркая девушка с черными волосами и белой кожей. Они познакомились в кафе, неподалеку от места работы Михаила. Он сам подсел к ней за столик, угостил кофе, потом пирожным, затем предложил проводить ее до офиса, располагавшегося рядом с его работой. Кристина работала офис-менеджером, была милой, покладистой девушкой. Ни на что не претендовала, вопросов лишних не задавала, и Михаил получал истинное удовольствие, общаясь с нею.
Обеденный перерыв заканчивался, он должен был возвращаться на работу, да и Кристине тоже пора было.
Он вернулся в комнату, повесил рубашку с мокрым, порозовевшим от помады воротом в шкаф, надел другую, новую, выглаженную, одну из тех, что он приготовил, как и новое белье, специально для таких случаев, сел на кровать, чтобы потянуть еще время, чтобы полюбоваться тем, как она красит свои губки, как пудрит носик. Такая хорошенькая, просто кукла!
И в эту самую минуту, когда он подумывал уже о том, чтобы снова раздеть Кристину и уложить в постель, ему позвонил Андрей Селиверстов.
– Миша, надо бы встретиться всем нам. Понимаю, все заняты, у всех своя жизнь, но пора уже поставить точку в этом деле.
– Какую еще точку? Что ты имеешь в виду? – Стасевич с выражением полного недоумения на лице ушел с телефоном в кухню, прикрыв за собой дверь. – С кем ты хочешь встретиться?
– Говорю же, с тобой, Сашкой, Гришей. Надо поговорить.
– Ну, ладно. Когда?
– Сегодня в шесть я жду вас у себя. Ольга уедет к тетке, та приболела, Оля будет ставить ей банки и останется ночевать. Я купил уже пиво, подгребайте.
– Да что случилось-то? Какую точку ставить?
– Вот приедешь, и я все расскажу, – в голосе Андрея он почувствовал раздражение.
– Ну, ладно. Договорились.
Михаил вернулся в комнату, где Кристина аккуратными движениями тонких пальчиков с накрашенными красным лаком ногтями собирала остатки их обеденного пиршества в салфетку.