Может быть, это и есть те самые заказчики по работе на выборах? Кандидату в депутаты только на «шестисотом» и ездить.
Лоскутков вернулся из коридора. Мент ходит, как старый и опытный вор, неслышно. Даже половицы не скрипят.
– Один человек. Молодой, высокий…
– Второй смотрит на окна из машины. Водила. И третий появился…
Я увидел, как открылась задняя дверца. Обычно на заднем сиденье сидит босс. Выглядеть он, в моем понимании, и должен боссом. Солидно. Но оттуда вылез… Оттуда вылез знакомый человек. Я даже обрадовался этой встрече. А то где его потом искать?
– Мой клиент прибыл.
– Кто? – Майор не рискнул к стеклу приблизиться, чтобы себя не показать.
– Паша Гальцев.
– Опять… – Майор, похоже, не на шутку разозлился. Квартирный вор проявил необыкновенную назойливость. – Надо брать. Сначала этого, на лестничной площадке.
Прозвенел второй звонок, а сразу за ним и третий.
– Нет, – не согласился я. – Это разведка. Сейчас он спустится и вернется вместе с Пашей. Вот тогда и будем брать…
Я вдруг с тоской вспомнил лестничную площадку. На улице дождь. Мы прошли через мокрый и грязный двор. И топтались перед дверью, пока Лоскутков мучался с ключами. Мне трудно сказать, насколько тренирован взгляд Паши Гальцева, но я бы недавний чей-то приход заметил сразу. Следы явно не успели еще высохнуть.
Лоскутков прогулялся к двери.
– Лифт уехал, будем ждать визита, – сказал уже нормальным голосом. – Следи за ними, я пока вызову машину и передам насчет гостей, чтобы, в случае чего, перехватили «Мерседес».
И взялся за телефон.
А я и так от шторы не отходил. Вот вышел из подъезда парень. Высокий, крепкий. Похож на охранника или телохранителя. Походка и манера держать себя соответствующие. Подошел к остальным. Водитель закрыл машину, подбросил ключи и ловко поймал, изображая из себя ухватистого и решительного парня. Гальцев что-то со смехом сказал и двинулся к подъезду. Первый парень за ним следом. Водитель вразвалку пошел последним. Тяжелый случай с этим водителем. Ему на пиджак материала надо столько, сколько мне, Лоскуткову и Славе вместе взятым.
Теперь к двери. Приготовиться. Обуться хотя бы, чтобы не пришлось бегать за кем-нибудь босиком по лужам. Не люблю сырость. Да и при случае каблуком бить сподручнее, чем пяткой. А то у меня в армии была травма – трещина пяточной кости. Это после прыжка с парашютом со стометровки с принудительным раскрытием купола.
Теперь – работать. Ухо к замку.
Лифт зашумел достаточно скоро. Однако я не услышал близкого характерного лязгающего звука дверей. Значит, остановился он на другом этаже. Вроде бы никто в подъезд не входил. Это определенно они. Остановились, должно быть, этаже на третьем. Заклинили каким-то предметом дверь, чтобы никто не пытался лифтом воспользоваться в неудобный момент. Соображают.
Лоскутков со Славой тоже обулись. Пистолеты только у меня и Лоскуткова. Лейтенант безоружен – он не оперативник. Кулаки его, мне кажется, тоже стоят не слишком много. Компьютерщику больше пристало головой работать. Только в нашем случае головой желательно уметь бить, а потом уже думать. Надежды на Славу мало. Но лишь бы не мешал. Майор свой пистолет приготовил – дослал патрон в патронник. Мне пока оружие доставать рано. А патрон у меня всегда дослан, согласно привычке спецназовца ГРУ. Нам так полагалось, в отличие от остальной армии и ментов, носить оружие по уставу.
Я занял первую позицию. В соответствии с физической подготовкой. Слава с Лоскутковым вынуждены были спрятаться за шифоньер. А это по крайней мере – пять шагов по дуге. Значит, четыре секунды в мусорное ведро выброси, и чертовски неудобное положение для вступления в схватку. Если противник зайдет в дверь прямо и не вверх тормашками – а на это надеяться особо не стоит, ты окажешься к нему боком. И будь готов получить удар, если у него достаточно хорошая реакция. Не хочешь – делай лишний шаг и дай ему возможность приготовиться. Тогда удар может быть сильнее.
Как тут себя вести?
Но нам уже не до выбора. Архитекторов бы самих сюда, на наше место. Они явно не додумали – такая скверная для засады планировка квартиры. Как ни крутись, а сначала оказываешься в одиночестве против всех.
Замерли, расслабленные, как крадущиеся кошки…
Снова звонок. Вкрадчивый какой-то, настораживающий. Естественно, звонок – он только звонок, обыкновенный, электрический, и не может быть вкрадчивым – любой мент понимает. Конечно, тогда подавно понимаю я, поскольку я не мент и никогда им не был. Но все равно – мы, сидя в засаде, именно так ощущаем его.
Вот. Началось…
Металлическое шевеление в замке. Спокойное, без нажима. Меньше минуты понадобилось народному умельцу Паше Гальцеву, чтобы справиться с довольно сложным механизмом. Он в самом деле великий талант. Не зря его по всей России ищут.
Скрипнула петля. Шагов не слышно.
Ждут?
И мы ждем. Нас тоже не слышно.
Теперь скрип половицы. Совсем рядом. Визитер передвигается осторожно и вот-вот должен появиться из-за косяка. Но следовало в детстве его поскромнее кормить, чтобы таким тяжелым не вырос и не скрипел под ним пол.
Итак, ребята, в порядке очереди, становись!
А что дают?
В лоб дают!
Появился один. Ростом выше меня сантиметров на пять. И покрепче физически. Такого лучше отрубать сразу.
Но я же предупредил, что здесь в лоб дают…
Шаг вперед – быстрый, кошачий. Короткий резкий удар основанием ладони прямо в лоб. И затылок с треском бьется о косяк. Сотрясение мозга гарантирую. Это тот, что поднимался и в первый раз. Но не успел он осесть на пол, как – не скажу даже кто-то – что-то отодвинуло его и закрыло весь дверной проем.
Водитель.
Ключи на пальце крутит и идет вперед, как карьерный бульдозер «Т-800». Ростом он пониже первого, но тяжелее килограммов на тридцать. А за спиной водителя еще остался Паша. Если он не дурак, то может и смотаться. И надо дать возможность Лоскуткову принять участие в беседе. Тет-а-тет с Гальцевым. Слава пусть ему помогает или в стороне стоит и в ладоши хлопает – мне помехи не нужны. Я сориентировался верно, отступил от широкой груди водилы, но не в комнату, где Лоскутков уже вышел из-за шифоньера, а в короткий, но достаточно широкий коридорчик на кухню. Водила шагнул ко мне. Молодец! Люблю работать с увлекающимися натурами. Смелее, дружок, смелее. Видишь же, как ты меня напугал своим животом. Вперед!..
Еще мой шаг назад. Еще его шаг вперед. Все. Путь для Лоскуткова свободен. И мне места хватит, чтобы попытаться этот «бульдозер» положить на жесткий пол мягким боком.
Из коридора шум. Лоскутков со Славой бросились туда. У Лоскуткова в руке пистолет. Слава – вижу в щель между стеной и «бульдозером» – вылетел назад спиной. Но не от удара. Удар достался Лоскуткову. Майор не встал, похоже – аут, а Слава – упорный интеллектуал – устремился в коридор снова.
«Бульдозер» попытался ударить. С размаху, всем весом. У меня было время, чтобы трижды три раза подумать, куда уклоняться. От правой его руки я все же предпочел уйти влево и ударить вразрез точно так же, как он – прямым, только со всей возможной резкостью.
«Бульдозер» – вот ведь что значит большой вес и тупая голова – устоял на ногах. Крепкая натура. Но руки у него бессильно опустились и ключи от «шестисотого» «Мерседеса» упали на пол. Я ударил еще трижды. Два раза кулаками, третий раз локтем. «Бульдозер» только слегка качнулся и наклонился вперед. И в меня вцепился. В одежду. Чтобы не упасть. Пальцы тренированные. Всю свою жизнь, продолжительностью лет, наверное, тридцать пять, баранку крутил. Похоже, с самого раннего детства, с пеленок. Иначе откуда такая железная хватка… За рукава меня держит и «рулит». И я ударить не могу – если только из куртки выскользнуть… Но раздеваться с помощью такого швейцара неловко, да и расстегнуть куртку трудно. И вижу, что в коридоре ситуация начинает мне совсем не нравиться – уже упал Слава. Сейчас Паша Гальцев сюда ввалится. А у меня руки заняты.
«Бульдозер» так и стоял, согнувшись. Скоро должен бы и в себя начать приходить. Это ни к чему. Сначала я ударил правым коленом в челюсть и голову его слегка приподнял, чтобы левому колену не мешала. Потом левым с замахом, но резко в печень. Если голова слишком кирпичная для кулака, то печень вовсе не обязательно должна противостоять лягающемуся мустангу. Он сел на колени и разжал руки. А в дверном проеме уже появился Гальцев, наступивший на спину безмятежно лежавшему лицом вниз Славе.
Я шагнул к нему в стойке. Он оценил мои успехи в схватке с двумя противниками по заслугам и отступил на шаг. А следующий шаг я сделать не успел. «Бульдозер» ожил, двумя руками вцепился мне в одну штанину, а зубами в другую. Мне оставалось только выскочить из штанов, чтобы вступить в схватку с Пашей, но квартирный вор вдруг засмеялся над моим положением, блеснув ослепительно белыми зубами, и стремительно исчез из поля зрения. Я понял почему. У майора Лоскуткова упорства и упрямства хватит на целый райотдел. Даже потеряв сознание от удара Гальцева, он не выпустил из рук пистолет. И сейчас уже поднялся на четвереньки. Пистолет по-прежнему в руке. Талантливому «домушнику» не слишком хотелось получить пулю только за удовольствие подраться с человеком, обе штанины которого находятся во вражеском плену. И потому он ретировался.
«Бульдозер» хотел приподняться, используя мои ноги вместо костылей. Пришлось еще раз отбить себе локоть – теперь о его затылок. Последнего удара ему хватило, чтобы успокоиться и решиться на краткосрочный отдых.
И как раз к этому моменту подоспел наряд, который вызвал Лоскутков.
– Гальцев где? – прошипел майор.
Говорить он в полный голос не мог. Удар «домушника», похоже, повредил менту челюсть.
– Кто? – спросил сержант.
– Парень в коричневой куртке.
– На лестнице нам навстречу попался. Сюда послал, сказал, что здесь квартиру грабят. Мы и побежали быстрее. Лифт-то не работает.
А вот зарычать одновременно со стоном Лоскутков умудрился достаточно громко. Второй стон раздался почти в унисон. Это встал на четвереньки лейтенант Слава.
Глава 7
1
Лейтенант отделался легче майора. Ему достаточно было только умыться, и он уже мог одним глазом все видеть. Относительно сложившейся ситуации – нормальное положение, как мне показалось. И потому он начал смотреть – видимо, от обиды за непочтительное с ним обращение – более зло, более старательно и несколько более эффективно. А возможно, лейтенант решил, что поскольку он пострадал в этом помещении, то имеет право на компенсацию. И начал тщательный осмотр всех компьютерных причиндалов, что имелись в доме. В надежде, как я догадался, что-то и для себя найти. По крайней мере, очень долго он копался в какой-то коробочке, рассматривая содержимое. Если зрение и скудные знания мне не изменяют, то его заинтересовали блоки оперативной памяти. Для самого компьютера они явно лишние, потому что больше «оперативки», чем там поставлено, втолкать уже невозможно. Разве что на другой компьютер…
С полки лейтенант вытащил какой-то прибор и коробку с толстыми дискетами.
– Это ZIP, – радостно сообщил он. – И целая коробка дискет к нему. Вот где должны храниться важные данные. То, что не нужно Чанышеву на жестком диске, он должен переписывать на дискеты для ZIPа.
Что такое ZIP, даже я знаю – устройство для записи данных на дискеты большого объема. Лоскутков страдал от боли в челюсти и лишнее спрашивать не старался. Он и саму челюсть придерживал рукой, чтобы на куски, наверное, не рассыпалась, но смотрел внимательно, чтобы мы ничего не упустили. Еще больше его мучили, видимо, запоздалые душевные страдания. С пистолетом, да еще вдвоем, ментовские офицеры против одного молодого вора выглядели, надо сознаться, неважно – упустили…
Что бы они вообще делали без отставного майора спецназа ГРУ? Хорошо хоть моя парочка уползти не успела. Задержанные сейчас молча сидели на полу, прислонившись к стене, – их просто не стали пока поднимать. Так спокойнее для всех. «Бульдозер» тупо улыбался непонятно чему. Я даже грешным делом подумал, что он после моих ударов с собственным умом поссорился. Первый же из визитеров, которого я принял за охранника, все пытался скованными наручниками руками потрогать затылок. Прилично, кажется, расшиб себе голову о косяк. Кровь стекала за шиворот и, похоже, щекотала. Парень криво ухмылялся. А я рассматривал сам косяк – не сдвинулся ли он с места, не треснул ли где: нехорошо все-таки портить чужой интерьер, тем более если пришел без приглашения и вообще в отсутствие хозяев.
– Ты, что ли, мне накатил? – спросил парень, когда я убедился в целостности косяка, подошел к нему вплотную и стал в упор рассматривать.
– Не расстраивайся, на допросах тебе еще добавят…
– А тебе так прямо на хате. – И он без запинки выдал мой домашний адрес.
Вот это он зря… Вот чего не люблю, так это соседей по пустякам беспокоить. И так несколько месяцев назад сначала Лоскутков у меня обыск устроил, а соседей понятыми пригласил, потом его самого под моими окнами подстрелили. Теперь и этот – или сам надеется выпутаться, или обещает гостей подослать. А я вообще-то человек гостеприимный.
– Предупреди только, когда пожаловать изволишь. Я чайник заранее поставлю.
– Побалуемся чайком, побалуемся… – парень не унимается. Злопамятный, зараза, хуже Лоскуткова.
– Нет. Извини. Не чайком. Просто у меня дома всегда с горячей водой из крана проблемы. А теплой кровь легче будет с твоего затылка смывать. Для того, понимаешь, и чайник…
– Поглядим.
– Если доживешь, – вступил в разговор Лоскутков. Он слова процеживает сквозь зубы, и оттого голос его кажется странно-смешным и одновременно змеино-злобным. – Я для тебя, сука ты последняя, специальную камеру подготовлю. Там ребята опытные сидят, проверенные. В первый же час тебя опустят…
Это подействовало лучше любого удара. Глаза парня затравленно скаканули с майора на меня, потом обратно. Ответить он, чтобы не обострять отношения, не решился. И правильно.
У Лоскуткова в руках его документы.
– Знаю я этого сукиного кадра, – говорит мне. – Боевичок сраный… Бывший старший лейтенант ОМОНа. Надоела ему нищенская ментовская зарплата, решил однажды еще подработать и попался – погнали. Можно было бы и по статье оформить, да выкрутился. А надо было дело до конца доводить…
Парень молчит. Посматривает на мои руки и на руки майора. Ожидает – с какой стороны будут бить больше.
– Так что? – Лоскутков низко наклонился к его лицу. – Знаешь, что в камере с бывшим ментом сделают?
Молчание в ответ. Угрюмое и дремучее, как лес в сказках про Соловья-разбойника.
Знает.
– Что вам надо было в этой квартире?
А вот теперь все стало ясно. Парень бросил короткий взгляд на «бульдозера». При нем говорить не решается. Лоскутков, к сожалению, неправильно сориентировался. Дожимать не стал, хотя дожать можно бы было. Всегда надо продолжать атаку. И при напарнике все бы он выложил после обещания майора. Более того, сразу бы поставил себя в такое положение, что помощи от пославших сюда ему ждать бы уже не пришлось. Это тоже важно. Майор оплошал. Склонился над вторым.
– Что здесь надо было?
– В сортир сходить хотели. Понимаешь, на улицах все общественные туалеты в пивбары переоборудовали. Говорят, ваш мэр лично сортирами торговал и мелочь на сдачу недодавал. Непорядок. Куда человеку по нужде податься? Вот и вспомнили, что здесь хата пустует…
– Ничего, – успокоил его Лоскутков, – теперь параша рядом с твоей шконкой стоять будет. Это очень удобно.
«Бульдозер» широко улыбнулся и замурлыкал себе под нос мотивчик из популярной песни.
Вышел из второй комнаты Слава.
– Что еще забрать надо?
Майор ему ответил только злобным взглядом. Он сам не знал, что нужно забирать из этой квартиры, не знал и не понимал, почему так настойчиво, с риском для свободы кто-то пытается сюда попасть.
А я решил исправить ментовскую ошибку – первого парня дожать, пока не остыл. Все же в армейской разведке лучше учат проводить допросы, чем в ментовке. Оно и понятно, нам зачастую приходилось это делать в условиях боя. Для повторного допроса времени может и не быть.
– Мыло возьми, – посоветовал я Славе.
– Зачем? – не понял он ситуацию, и бровь на его «зрячем» глазу удивленно поднялась вверх – ходячая комедия ужасов, а не лейтенант.
– А вот этому другу задницу намылить… – кивнул я. – Он уже готовится к сеансу камерного секса.
Теперь и Лоскутков понял ситуацию. Снова склонился над бывшим омоновцем.
– Мне долго некогда болтать. Что здесь надо было?
– Деньги… – сказал вдруг «бульдозер». – Десять тысяч баксов здесь должно бы быть.
За деньгами, насколько я понимаю, на «шестисотом» «Мерседесе» не ездят. Даже если это и десять тысяч баксов. Откровенно врет и дает подсказку товарищу.
– Что здесь надо было? – я тоже склоняюсь над первым. – Что?
– Деньги… – говорит он, но уже так неуверенно, что даже менту заметно: клиент «созрел».
– Гальцев знает, что здесь был обыск. Значит, деньги забрали бы. В последний раз спрашиваю, – нажимает майор. – Что здесь надо было?
Молчание. И потом почти шепот:
– Компьютер…
Камерный секс парню не по вкусу…
2
Еще в студенческие годы Леший, который тогда еще не был Лешим, а носил обыкновенное имя, любил гулять в позднее вечернее время. Где-то на грани вечера и ночи, часов в одиннадцать. Особенно в дождь. Когда прохожих очень мало. Когда редко-редко встретится на улице девушка, спешащая домой, и можно подойти к ней и предложить проводить. А если она и откажется, как, впрочем, всегда и бывало, так ведь вечер, никто не видит его позора, никто не будет смеяться над ним. Это очень унизительно, когда над тобой смеются.
И в тот, в первый раз он вышел так же. И долго бродил по улицам в одиночестве, подняв воротник плаща. Дождь моросил не переставая. Было грустно. Было скользко и мокро. На душе было скользко и мокро.
Эту одинокую фигуру в коротком плаще он увидел издали. Она вышла откуда-то из лабиринта дворов, окруженных серыми стандартными монстрами-девятиэтажками. Мрачными, как сами дворы, лишенные зелени. По фигуре, по походке Леший понял, что девушка очень молода. Он прибавил шаг. И быстро догнал ее.