– Беременность Александры – раз. Программы, созданные Чанышевым для кого-то на заказ, – два, три, пять, десять…
– Только им ли создавались эти программы?
– А вот это нам и предстоит выяснить.
В дверь постучали. Очередной красномордый прапорщик привел на допрос очередного подозреваемого по делу Лешего. Лоскутков глянул на меня, словно захотел этим взглядом отодвинуть за стену. Но одновременно в этом же взгляде я уловил небольшую, еще только начинающуюся затравленность. Задержанных становится все больше и больше, а дело с места не двигается. Майор нервничает от каждого нового допроса.
– Я пойду к компьютерщикам, – согласился я миролюбиво. – Не буду тебе мешать.
Он только кивнул.
За дверью я не удержался и посмотрел на задержанного. Не знаю, как с юридической точки зрения, а с медицинской этому человеку точно обеспечено место за решеткой. По всем внешним признакам – откровенный дебил, но чрезвычайно здоровенный и, судя по тому, как два солдата держат его скованные наручниками руки, агрессивный.
Глава 16
1
Сказать по правде, я не люблю чувствовать себя дураком. Может, кому-то это и покажется странным, но так уж я устроен. Однако я умею и терпеть. Меня учили этому во время службы в армии. Никто так не умел терпеть, как спецназовцы ГРУ. В Афгане, помню, одна из наших групп устроила засаду на пути караванщиков. Отлично ребята замаскировались. В голом ущелье так закопались в землю, что разведка моджахедов, остановившись на привал, попыталась развести костер почти на спине командира взвода. А тому пришлось терпеть и ждать, пока весь караван подтянется, иначе провалилась бы вся операция. Ладно еще, что костры разжигали не дровами, а верблюжьим пометом. Такой костер дает большой жар, но долго разгорается. Парень терпел до последнего, но засаду не выдал, хотя и угодил после боя в госпиталь с ожогами.
Вот и я в таком же положении оказался. Сижу за спинами лейтенанта-пирата Славы – он на глаз себе приспособил повязку из черной ленты, чтобы не слишком освещать путь впереди, – и капитана Панкратова, смотрю, что они делают, слушаю их разговоры и чувствую себя полным дураком. Но – терплю.
– Нет, – восхищенный Панкратов толкает меня локтем в бок, – ты понял, что он делает? Ты понял?…
Если бы я понял, то давно бы уже сам толкал его в бок. Думаю, капитану это не слишком понравилось бы. А тут меня еще начало мучить непонятное чувство, словно я что-то очень важное упустил. Настолько важное, что только вспомни я, только сообрази – и мир перевернется, и преступник сам придет и ляжет мне в ладони еще тепленьким, молочным. Ляжет и все расскажет.
Одно я понял точно. Я с преступником уже общался, он меня обвел вокруг пальца, а вот кто он, где он меня обвел и где сам прокололся так, что я не заметил, – это вопрос.
Слава с Панкратовым разобрались уже с винчестером. Там оказалось мало интересного. Но вот дискеты от ZIPа их сильно заинтересовали. По сути дела, это оказался архив, в котором отражались все действия хакера Чанышева.
Дискеты складывались по отдельности и прокладывались бумажками с надписями.
– Это моя двухгодичная работа! – восхищался Панкратов. – Добрался я до него. Жалко, что поздно…
– Слава, ты не сообразишь насчет чая… – попросил я, потому что просто измучился, вспоминая поминутно и даже пословно каждый разговор с каждым человеком по этому делу.
Слава сообразил. Он заварил мне в пол-литровой кружке настоящий чифирь, словно всю свою сознательную жизнь «зону топтал». Такой пьют только там и то пускают кружку по кругу. Но мне c моими умственными страданиями и одному это было сейчас в самый раз.
Зашел Лоскутков. Он закончил очередной допрос. Судя по тому, что майор пытался каждого застрелить взглядом, и в этот раз у него вышла промашка.
– Как успехи? – спросил я на всякий случай.
Выстрел в меня.
– Никак. Обыкновенного сумасшедшего привезли. Отлей чайку в стаканчик. – И он достал откуда-то из-за шторы коричневый от постоянного заваривания чая в нем граненый стакан.
– Сахара нет, – пожаловался я.
Стакан немедленно вернулся на место.
– Сейчас Осоченко подойдет. Придешь беседовать?
– Нет. Ты без меня его лучше прижмешь. Незнакомый человек, ментовская обстановка, убийственный взгляд. Он будет нервничать. При мне Гоша успокоится. Я только попозже загляну.
– Чанышеву уже выпустили. Ее Володя вместе с «наружкой» провожает.
– Прекрасно. Сообщения есть?
– Пошла не сразу домой. К кому-то наведалась в гости. Ждут возле дома.
– Боюсь, придется до утра им ждать. Никак она надумала с разбега «уколоться»?
– Тоже может быть. Кстати, приехали ее родители. Они сейчас в Подмосковье живут. Осоченко их расположил пока в квартире. Но к ним Александра не слишком спешит. Мы установили в квартире «жучки». И телефон на прослушивании.
– Она знает о приезде родителей?
– Сообщили.
Майор еще раз посмотрел на мою кружку, тяжело вздохнул и вышел встречать Осоченко.
– Вот оно! – воскликнул Слава.
Панкратов отодвинулся от своего компьютера вместе со стулом, чтобы заглянуть в соседний монитор.
– Что там? – поинтересовался я, уверенный, что все равно ничего не пойму.
– Программа для телефонной станции. Он свой номер пропускает через другой телефон. И потому мы никак не могли ухватить его за «хвост». Эту программу следовало каждый раз заново вводить в компьютер телефонистов. Вот программа-сателлит на самоуничтожение по завершении сеанса. Хорошо продумано. И очень остроумно. Пока все сходится с рассказами Лихачева. Там, – капитан кивнул на дискеты от ZIPа, – есть несколько простых программок. Совсем другой почерк. Примитив. А здесь логическая сложная цепь. Скорее всего, это делала Чанышева. Классная программа. Я пока вижу только один прокол. Но – существенный.
– Какой? – спросил Слава. Он не тянул в сравнении с Панкратовым и потому откровенно спрашивал, не стеснялся – учился.
– Сателлит срабатывает только при корректном выходе. Если не выйдешь правильно, то ты попадешься. Или если не знаешь о существовании сателлита – тоже попадешься.
Я заинтересовался.
– А это сложно – сделать корректный выход?
– Если есть мозги в голове и не вышибли память, то гораздо легче, чем взломать пароль.
– Понял! – воскликнул я.
И, должно быть, воскликнул так резко, что компьютерщики догадались – понял я не то, о чем они говорили мне, и обернулись.
– Понял! – повторил я. – Если не вышибли память… Чанышев всегда выходил правильно. Кроме последнего раза. В последний раз он просто не успел это сделать. Ему вышибли память. Его застрелили. И выходил за него кто-то другой. Если Александра Чанышева была в отключке, могла она работать на компьютере?
– Отключка отключке рознь. Она могла быть просто «под воздействием». Если она такой профессионал, как нам рассказывал Лихачев, то вполне могла бы.
– Но если она сделала эту программу, то она активизировала бы сателлит просто на автомате, не задумываясь, – не согласился Слава. – Да и вообще, зачем ей было садиться за компьютер, если она застрелила мужа, а потом пошла сдаваться? Не в том она должна была бы быть состоянии. Психологически в это верится с большим трудом. Хотя наркомана понять трудно.
– Да, – капитан кивнул. – Это явно работал кто-то третий. Кто не знал о сателлите или хотя бы не знал, что его нужно активизировать.
– Вполне вероятный вариант – это те заказчики, на которых и работал Чанышев. Хозяинов со своей компанией… – сказал я. – Отпала надобность в хакере, и надо убрать следы.
– Нет, – капитан категоричен. – Это исключено. Тогда бы они не оборвали работу на середине. Здесь переписана только половина файла. И мне кажется, что очень важного файла для компрометации кандидата. Люди Хозяинова не упустили бы такой возможности.
Он снова переехал на стуле – благо стулья с колесиками – и вернулся к своему компьютеру.
– У меня тут тоже интересные данные. Очевидно, работа шла через ту же программу. В Америке и в Западной Европе такие преступления популярны, но у них нет этой программы, и хакеры обычно попадаются. Ограбление банка.
– Что? – переспросил я, удивившись будничности произнесенной фразы.
– Компьютерное ограбление банка. Через телефон предвыборного штаба. И перечисляли, должно быть, на его же счет – но это надо проверить. Напрямую подставили господина генерального директора. Дело длилось около трех месяцев.
– И никто ничего не заметил? – удивился я.
Капитан крутанулся на стуле и оказался лицом ко мне.
– Это не слишком хитрая штука. Но у нас редкая и потому часто проходит. Дело в том, что деньги со счетов не берутся.
– Тогда какое же это ограбление?
– Берутся тысячные и десятитысячные доли процентов. Предположим, у тебя на счету сто тысяч восемнадцать рублей.
– Если бы… – сказал я мечтательно.
– Берутся тысячные и десятитысячные доли процентов. Предположим, у тебя на счету сто тысяч восемнадцать рублей.
– Если бы… – сказал я мечтательно.
– Предположим, я же говорю. Когда считают процент, компьютер набирает не только десятые и сотые, то есть копейки, но и прочие остаточные цифры. Вот эти-то остаточные цифры и снимаются со многих счетов и перечисляются на один. В результате набегает большущая сумма. То есть получается так, что вроде бы и нет этих денег в действительности, а на самом деле они существуют.
– Интересно…
– Тут много интересного.
– А зачем им надо было перечислять деньги конкуренту? Значит, теперь следует ждать объявления об этом? – я не совсем понимал ситуацию.
– Сегодня или завтра следует посмотреть в газетах. Обязательно что-то будет. Причем будет так подано, что Хозяинов окажется ни при чем. И невозможно будет доказать это.
– Возможно. У меня есть диктофонная запись. Вениамин Вениаминович прямо сознается, что сотрудничал с Чанышевым в сборе компромата на основного конкурента. А Вениамин Вениаминович человек Хозяинова.
– Тогда к тебе следует приставлять охрану, – холодно сказал Панкратов. – Где у тебя кассеты? В офисе?
– Везде понемногу.
– Привез бы ты их сюда. От греха подальше. Это улика. И побыстрее бы, а, майор?
– Они не знают, что я записывал беседу на диктофон. Завтра привезу обязательно. Сначала сам хочу еще раз прослушать. Кроме того, моя тачка стоит внизу в плачевном состоянии. Что-то случилось с движком.
– Попроси машину у Лоскуткова.
Панкратов опять повернулся к компьютеру.
– Ну, ребята, ну, молодцы… – бормотал он.
Нечто подобное бормотал и Слава.
Я, поскольку не успел набрать в своем компьютере ни одного файла, мало понимал в их восхищении, но отдавал дань профессионалам. И потому пытался допить чифирь, приготовленный Славой, и понять, что и где я упустил. Хорошо, что вспомнил про дискеты. Надо будет обязательно их прослушать. Все. С самого начала.
С таким настроением я и встал, решив заглянуть в кабинет к Лоскуткову и полюбопытствовать – как себя чувствует под рысьими глазами майора бедный Гоша Осоченко.
Кабинет майора располагался в другом конце коридора. Я добрался до него как раз в тот момент, когда дверь, не дожидаясь меня, распахнулась, и на пороге мы встретились с Гошей. Он собрался уходить. Вернее, не он, а они, потому что на руках Гоши опять был его рыжий друг – котенок, опять руки были расцарапаны до крови, и царапины прижаты платком.
– Привет, рыжий… – я осторожно погладил котенка. Он, естественно, цапнул меня лапой, но оцарапал лишь чуть-чуть, даже не до крови. Совсем не так, как хозяина.
И тут меня осенило.
– Вы уже закончили беседу? – спросил я Лоскуткова, который стоял за спиной у Гоши.
– Да, – невнятно пробормотал Осоченко и попытался пройти мимо меня, держа на весу подписанный майором пропуск.
Я дорогу уступил. Вид у парня был жалковатый. Рысий взгляд он, похоже, выдержать не смог.
– Что? – Лоскутков носом чует, когда у меня есть интересное сообщение. На очень подробный вопрос я показал свою руку.
– Ну и что?
– Котенок меня оцарапал.
– Ну и что? – повторение звучало уже грозно.
Я снова показал руку.
– У меня появилась хоть капелька крови?
Лоскутков начал соображать.
– Что он сказал тебе, когда пришел с котенком?
– Сказал, что только что подарили. Не успел еще домой отвезти.
– То же самое он вчера говорил мне.
Соображает майор, надо сказать, быстро. Но не всегда правильно.
– Леший?
– Может быть.
– Понял. Вызываю наряд. Буду задерживать.
– Не спеши. Никуда он не денется. Есть еще один способ проверки. Отправь на экспертизу это. Если здесь найдутся остатки крови, тогда можешь действовать смелее.
Я достал нож, который так и не отдал Гоше. Тот самый нож, который выбил у него из рук Паша Гальцев.
– На остатки крови сделают быстро. Чтобы кровь идентифицировать по группе, понадобится несколько часов. А идентифицировать по ДНК смогут только к завтрашнему дню.
– Ну и пусть делают. Где искать Гошу, мы знаем.
– Царапины, которые он старательно хочет приписать котенку, и пистолет Лешего в доме, где он часто бывал, – задумчиво процедил сквозь зубы майор. – Это уже два совпадения. Слишком много для того, чтобы слепо верить в случайность. Думаешь, не надо торопиться?…
– Надо посмотреть, как к этому делу причастна Александра Чанышева. А я пока проанализирую записи всех бесед со своими клиентами. Может, что и найду.
– Тащи кассеты сюда.
– Машина сломалась. Дай твою.
Майор молча протянул ключи.
2
Дождь моросил не переставая. Пластиковый козырек на остановке защитил бы от сильного и тяжелого дождя, но мелкий превращался в воздухе во взвесь, и порывистый сквозной ветер заносил ее даже под этот козырек, отчего скамейка намокла и на нее невозможно было сесть. А Паша за день болтанки по городу устал. Промокли ноги, и даже те полтора часа, что он продремал в кинотеатре, усталость не сняли. Хотелось элементарно выспаться в тепле.
Днем Паша вдруг вспомнил о матери. Даже ее привычная ругань показалась сейчас ностальгически родной. Можно было бы и зайти, проведать ее, пока отчим на работе. Но, подойдя к дому, Паша привычно проверил территорию. И наметанный глаз сразу заметил две машины с людьми. Машины перекрывали основные пути выхода из двора. Полной уверенности не было, но, возможно, ждали именно его. Иначе зачем людям сидеть в машинах. Если они к кому-то приехали, то поднялись бы в квартиру. На всякий случай Паша обошел двор стороной, погулял еще часик и проверил снова. Машины стояли на месте. Значит, почетный караул выставлен и здесь.
Это едва ли могли быть менты. Менты знают, что он давно здесь не показывается. Значит, люди Хозяинова. Чем только Паша так насолил ему, что тот настойчиво пытается его достать? Непонятно. Но путь к матери перекрыт. Придется болтаться по улицам и дальше.
И так он болтался, пока стрелка часов не стала подходить к четырем. Тогда Паша встал под козырек на остановке и оперся плечом о металлический мокрый столб. Ждать пришлось недолго. «Инженер» с «помятым» приехали не на своем привычном автобусе, а на троллейбусе. «Инженер» раскинул приветственно руки, словно случайно встретил Гальцева после долгой разлуки. Подошли.
– Есть что-нибудь?
– В трех экземплярах – на выбор.
– Давай.
– Здесь? – «инженер» усмехнулся. – Пойдем в арку.
Между двумя близко стоящими друг к другу домами встроили вставку. А под ними образовалась арка. Они двинулись туда. Паша рядом с «инженером», «помятый» чуть отстал.
– Баксы с собой?
– Конечно.
Они зашли в арку, остановились, будто бы от промозглой погоды спрятались, и дождались, когда наговорятся две женщины, встретившиеся здесь. Это заняло около трех минут. Женщины расстались.
– Давай.
«Инженер» достал три паспорта. Паша просмотрел фотографии и выбрал один.
– Годится.
И полез правой рукой во внутренний карман куртки за деньгами, которые отсчитал заранее. И тут совершенно неожиданно «инженер» захватил его сразу за куртку на локте и около кисти, не давая возможности вытащить руку из-под куртки и выворачивая локоть вперед. В такой ситуации трудно было и второй рукой ударить. Паша все же попытался и по касательной достал «инженера» кулаком в скулу, но тут же во вторую руку вцепился «помятый». Но на свою беду не рассчитал и по инерции сделал лишний шаг, а в итоге оказался в опасной близости от колена «домушника». Гальцев тут же ударил в пах. «Помятый» сел в лужу и выкатил глаза, но не издал ни звука. А Паша умудрился вывернуться. «Инженер» слишком далеко выставил вперед ногу, что дало возможность сделать ему подсечку. Но локоть «инженер» не выпустил, и Паше пришлось потрудиться, чтобы не упасть вместе с ним. От захвата он освободился только после двух ударов левой прямо в лоб. И тут же добавил ногой под ухо. Самое время подошло срываться. Паша шагнул в сторону, но уже было поздно. Арку перекрыли с двух сторон. Трое с улицы и трое со стороны двора. На Гальцева было наставлено сразу три пластиковых пакета. А что в пакетах пистолеты – он не сомневался. Хозяинов все же достал его.
Паша только усмехнулся и расслабился, еще раз дал пинка «инженеру» – под второе ухо и поправил сбившуюся куртку. Против стволов он бессилен. Со двора подошла машина. Его взяли под руки и быстро втиснули на заднее сиденье.
– Поехали… Оружие есть?
– Братан, я же «домушник»… Квалифицированный… – И он улыбнулся широко и даже добродушно.
Его не стали даже обыскивать. Это показалось хорошим признаком. И то, что никто не попытался хотя бы раз «врезать» ему за «инженера», – тоже о чем-то говорило.
Машина тронулась. А он даже не спросил, куда его везут, словно знал заранее. Уже через пять минут остановились у красивого крыльца с не менее красивым козырьком, и опять под руки Пашу провели внутрь. Дальше до конца коридора, вниз по лестнице. Металлическая дверь открылась с лязганьем. Парил старый и дырявый бойлер. Наручниками Пашу пристегнули к трубе. Наручники были импортные, стягивающие руку при малейшей попытке натяжения, и потому он даже не попытался подергать трубу, проверяя на прочность. А то, что она горячая, он и так почувствовал.