— Кто «крышует» его фирму, вы случайно не знаете?
— Некий Тюлень.
— А-а, известное имя… вернее, кличка, — поправилась я. — С собственной «крышей», вы считаете, у него не могло возникнуть проблем?
— Сомневаюсь, — снова пожал плечами Спиридонов, — мой брат был человеком сговорчивым — в разумных пределах, конечно.
— Может, какой-нибудь рэкетир объявился, внеплановый, так сказать?
— Не знаю, — покачал головой Спиридонов.
— А может, шантажист? — дала я волю воображению. — Ваш муж ладил с женой?
— У Марины с Сергеем были хорошие отношения, конечно, они иногда спорили… Сами понимаете, люди творческие. Но споры эти носили конструктивный характер. Оба довольно спокойные, уравновешенные люди.
— Вы часто их навещали?
— Лишний раз, разумеется, я их не беспокоил. Все-таки семья, свои проблемы, своя жизнь…
Я понимающе кивнула.
— А как они познакомились?
— Марина работала закройщицей в элитном ателье. Там и познакомились. Мой брат тогда еще не покупал себе костюмов от Шульмана и Армани, а предпочитал шить себе одежду в престижных ателье. Он пришел шить деловую тройку и увидел Марину. Она ему понравилась, они начали встречаться, хотя поженились только спустя год.
— Ваш брат был абсолютным владельцем фирмы?
— Да, — Спиридонов наклонил голову вперед, — он сам ее организовал и руководил ею до последнего. Он оказался хорошим бизнесменом, — с горечью и гордостью произнес Александр Петрович.
— А вы, простите, чем занимаетесь? — с улыбкой спросила я.
— У меня тоже свое дело, правда, я не полновластный хозяин. Я работаю с компаньоном, — почему-то виновато улыбнулся Александр Петрович.
— Фифти-фифти? — уточнила я.
— Именно, — подхватил Спиридонов, — торговля фотоаппаратурой, пленками, печатание фотографий.
— Понятно. Кофе хотите? — непринужденно спросила я.
— Не откажусь, — вежливо улыбнулся Спиридонов.
Я оставила его в гостиной, а сама пошла на кухню. Там меня ждали приготовленные зерна и джезва. Через пару минут кофе был готов. Мне оставалось только проявить определенные дизайнерские способности: расставить на подносе чашки, блюдце со сладостями и кувшинчик со сливками. Все это было мной проделано с ловкостью и быстротой, отличающей опытного организатора кофепития.
— У вас отличный кофе, — похвалил мою «продукцию» Спиридонов, сделав первый глоток.
— Спасибо.
А про себя я подумала, что он неплохо держится, если учесть, что у него погиб брат. Даже руки дрожать перестали.
— Может, предложить вам что-нибудь покрепче? — спросила я, поправив ворот рубашки. — Коньяк, например?
— Спасибо, я за рулем, — улыбнулся Спиридонов.
— А не могли бы вы поподробнее рассказать, в чем заключалась деятельность фирмы вашего брата? — попросила я, прикуривая от зажигалки Спиридонова.
— Фирма покупает квартиры с высокими потолками, но находящиеся в плачевном состоянии. Группа специалистов проводит оценку. Потом приходят дизайнеры, готовят эскизы, рабочие делают из квартиры конфетку, а потом она, квартира, продается, естественно, за большие деньги. Оригинальный бизнес и есть где развернуться фантазии, — популярно объяснил Александр Петрович. — Кстати, Сергей и сам жил в такой же квартире.
— Угу, — кивнула я, — ясно. Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве вашего брата?
— Нет, — вздохнув, Спиридонов покачал головой, а потом пожал плечами, — даже представить не могу, кому это было нужно.
— По-вашему получается, что врагов у него не было? — с сомнением спросила я. — Что-то уж слишком гладкая картина выходит, вам так не кажется?
— А что, — Спиридонов поднял на меня свои умные глаза, — вы считаете, что у человека обязательно должны быть враги?
— Ну, хотя бы завистники, — сделав очередной глоток кофе, я поставила чашку на столик, — ведь это вполне естественно. Человеку свойственно чувство зависти. Об этом еще в Ветхом Завете говорится, помните?
— К сожалению, я не читал его, — Спиридонов допил кофе и снова закурил. — Вам не кажется, что мы несколько отдалились от темы нашей беседы?
Вот как? Он пытается поставить меня на место! Я внутренне напряглась. Либо Спиридонов действительно очень умен, либо слишком высокого о себе мнения. Впрочем, черт с ним, мое дело искать убийцу, а не заниматься словесной пикировкой. Я сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться.
— Хорошо, — сказала я почти спокойно, — тогда давайте подведем итоги. У вашего брата не было врагов, не было также завистников и недоброжелателей, убийца не взял у него драгоценностей, а, возможно, только облегчил его бумажник. Я правильно излагаю?
— В общем, да, — кивнул Спиридонов, — только с небольшой поправкой.
Я замолчала, а он продолжил:
— Все, что я вам сказал, всего лишь мое мнение. То есть я не знаю ни врагов, которым была бы нужна смерть Сергея, ни завистников, жаждущих с ним расправиться. Он никогда не говорил мне, что ему кто-то угрожает.
— Понятно, — снисходительно улыбнулась я, — все это предстоит выяснить мне. Так что не буду больше вас задерживать. Если вы мне понадобитесь, я с вами свяжусь.
Это, возможно, прозвучало немного невежливо, но он сам виноват: не нужно быть со мной таким высокомерным. По всей вероятности, Спиридонов понял мой намек. Он выложил аванс за три дня расследования, оставил все номера телефонов и адреса, которые мне могли понадобиться, и, сдержанно попрощавшись, вышел в прихожую.
— Могу я время от времени интересоваться ходом расследования? — спросил он напоследок.
— Конечно, — я пожала плечами, — вы ведь платите за это деньги. Только я не хотела бы, чтобы это было слишком часто. Впрочем, вот, — я протянула ему визитку, чтобы уж совсем его не расстраивать, — здесь есть номер моего мобильного.
Спиридонов пригладил ладонью волосы, немного помешкал, словно собирался еще о чем-то спросить, но не решился и вышел из квартиры.
Закрыв за ним дверь, я отнесла поднос с пустыми чашками на кухню, скинула их в мойку и налила себе тарелку борща, но спокойно пообедать мне не удалось. То есть, не то чтобы мне кто-нибудь помешал, нет. Просто, пока я отправляла в рот ложку за ложкой, в голову мне лезли всякие-разные мысли. Например, кому понадобилось убивать брата Александра Спиридонова? Может быть, это вообще был человек, попавший в дом Сергея Петровича совершенно случайно? Не совсем, конечно, случайно… Пытался, к примеру, ограбить чью-то квартиру, а Спиридонов, на свою беду, как раз в это время возвращался домой. Попытался его задержать. Грабитель огрел его по голове чем-то тяжелым — и был таков. Найти такого убийцу будет ой как непросто! Он ведь никаким образом не связан с жертвой.
Положив ложку на стол, я направилась в гостиную. Там я нашла комплект магических костей, с которыми советовалась по многим вопросам, возникавшим в процессе моей трудовой деятельности. Кости, или, вернее сказать, додекаэдры — двенадцатигранники — были так же необходимы мне, как и другие атрибуты моей работы частного детектива. Я всегда таскала их с собой и хранила рядом с иглой с сонным ядом, леской-удавкой и кастетом. К додекаэдрам прилагалась также книга с толкованиями, из которых почти все я знала наизусть. Если вы никогда не пользовались такими костями и даже никогда не слышали об этом, могу немного пояснить, как это делается. Главное тут — расслабленное состояние сознания и одновременно — сосредоточение на каком-то определенном вопросе. Когда вы сосредоточились, можете доставать кости из мешочка, в котором они хранятся, и бросать их. На каждой грани каждого из трех додекаэдров нанесены цифры. От одного до двенадцати, от тринадцати до двадцати четырех и от двадцати пяти до тридцати шести. Каждой выпавшей комбинации соответствует определенное толкование, которое и является руководством к действию.
Вот и сейчас я устроилась за столом, абстрагировалась от недоеденного борща, как следует сосредоточилась на волнующей меня проблеме и, высыпав кости сперва на ладонь, кинула их на стол. Получилось вот что: 26+7+14 — «Ожидаются переживания, связанные с вашим согласием участвовать в деле, от которого вы не ждете ничего хорошего».
Ну конечно, переживания уже начались, не успела я согласиться провести это расследование. Может, стоит позвонить Александру Петровичу и сказать, что я отказываюсь от этого дела? Ведь я действительно не уверена в успехе. Но это же смешно! Как ты вообще это себе представляешь? Скажешь, что, к сожалению, ничем не можешь ему помочь? «Но почему?» — наверняка поинтересуется Александр Петрович. «Потому что кости мне так говорят». Это выглядит не слишком-то убедительно.
Я сложила кости назад в мешочек и, швырнув его на стол, решила поразмышлять. Иногда это бывает очень полезно. Во-первых, переживания только еще ожидаются. Но ведь они уже начались, не так ли? Ну и что тут такого? Ведь если верить костям (а не доверять им у меня не было никаких оснований), то они предсказали лишь переживания. Это может быть даже полезным, нельзя же относиться к делу как совершенно сторонний наблюдатель. Скорее всего, именно об этом и предупреждают меня магические кости: побольше внимания и чувства. Отказываться от дела поздно, раз уж взялась, доведи расследование до конца, не порть себе репутацию. Лучше подумай, с чего начать?
Немного успокоив себя таким образом, я вернулась на кухню к своему борщу. Он уже почти остыл, но был вполне съедобен. За обедом я продолжила свои размышления и пришла к выводу, что для начала неплохо было бы взглянуть на место преступления, а заодно поговорить со вдовой Сергея Петровича. Глядишь, там что-нибудь и прояснится. Ну не может такого быть, чтобы у человека не было даже завистников, тем более у человека преуспевающего. Завершив обед еще одной чашкой кофе, я принялась собираться. Это не отняло у меня много времени, так как я осталась в том же наряде, в котором встречала Спиридонова, только добавила к нему легкую курточку со множеством карманов, под которую нацепила кобуру с пистолетом «макаров», а на ноги надела самую удобную обувь — кроссовки. Еще через несколько минут я уже сидела за рулем своей бежевой «девятки», направляясь к дому, в котором когда-то жил удачливый бизнесмен Сергей Петрович Спиридонов.
ГЛАВА 2
Ехать пришлось недолго. Четырехэтажный дом, в котором находилась квартира Спиридоновых, расположился неподалеку от набережной, в довольно укромном местечке, настолько укромном, что я не сразу его нашла. Я остановилась на небольшом пятачке во дворе дома и направилась к подъезду. Только тут я поняла, что брат покойного снабдил меня не всей необходимой информацией. На металлической двери стоял кодовый замок. Но меня такими трудностями не запугаешь. В принципе, у меня было два варианта проникнуть в дом: узнать код, позвонив Александру Петровичу, и — дождаться, когда кто-нибудь из жильцов будет либо входить, либо выходить из дома. Звонить Спиридонову мне почему-то не хотелось — я все еще находилась под впечатлением не слишком приятного завершения нашего разговора, — поэтому я присела на серую лавочку, врытую рядом с подъездом, и стала терпеливо ждать.
Мое рвение и смирение вскоре были вознаграждены нужным для меня образом. Из подъезда вышла немолодая особа в малиновом платье. Она приковала ко мне свой настороженный взор, изучая мое благородное лицо. На этом лице, очевидно, была написана такая решимость проникнуть в подъезд, что одной моей просьбы хватило, чтобы она посторонилась.
Ах, нет, она все-таки захотела прояснить ситуацию. Конечно-конечно, это очень умно с ее стороны, ведь несколько дней назад какой-то незнакомец лишил жизни ее соседа.
— Но… — запротестовала было тетя.
— Я веду расследование обстоятельств смерти Спиридонова Сергея Петровича, — с очень серьезным видом сказала я, чем слегка ее смутила, — мне необходимо осмотреть место преступления.
Я сунула бдительной тетке в нос лицензию частного детектива, и тут уж она пошла на попятный. На ее одутловатом лице появилось вполне сносное выражение, которому строгая секретность происходящего и уважение к документу придавали нюанс заговорщицкой понятливости и даже сочувствия. Она кивнула, продолжая с легким недоверием коситься на меня своими круглыми глазами, и засеменила вдоль по улице.
Я обследовала все этажи, воображая, как могло быть дело. До меня здесь, естественно, побывала милиция, так что надеяться найти какие-либо предметы, повествующие о трагедии, было бы пустой затеей. И все-таки я на корточках облазила три этажа, приглядываясь к каждому окурку, к каждому следу от подошв. Надо сказать, что окурка было два и брошены они были скорее всего уже после того, как здесь было совершено убийство.
Неудовлетворенная результатами осмотра, я позвонила в квартиру Спиридоновых, надеясь, что вдова Сергея Петровича дома. Конечно, шансов, что она дома, было у меня не так уж много, но чем черт не шутит! И, может быть, моя неудача с осмотром места преступления будет компенсирована?
Я ждала недолго — считаные секунды. Приятный женский голос, приглушенный стальной дверью, поинтересовался, кто я и что мне нужно. Я отрапортовала, что я Татьяна Иванова, частный детектив, нанятый Александром Петровичем для прояснения обстоятельств смерти мужа хозяйки. Дверь не открылась. Вскоре до меня донеслись обрывки настороженного разговора. Похоже, в квартире Марина находилась не одна, а с какой-то женщиной. Не успела я подумать это, как дверь открылась, и я увидела на пороге пожилую женщину со взбитыми в высокую прическу светлыми волосами. У женщины было открытое, большелобое лицо, острый нос и добрые глаза. Одета женщина была в белую блузку и темную юбку, поверх которых топорщились накрахмаленные рюши симпатичного фартучка.
— Добрый день, — еще раз поздоровалась я.
— Здравствуйте, — немного отстраненно произнесла женщина. — Проходите, пожалуйста.
Она отступила в сторону, а я прошла в просторную прихожую, увешанную акварелями и керамическими тарелками.
— Валентина Георгиевна, ну где же вы? — донесся до меня высокий женский голос, изобилующий требовательными нотками.
Моя провожатая поспешила в гостиную, предварительно пригласив меня последовать за ней. Валентина Георгиевна — это домработница, дошло до меня.
Гостиная оказалась полукруглой комнатой, оформленной в индейском стиле. Рыжие, покрытые примитивными рисунками стены, разноцветная обивка диванов и кресел, воспроизводящая мотивы индейской символики, причудливая кушетка, застеленная ярким пледом, стеллажи из неполированного дерева, буфет с дверками, испещренными ажурными прорезями, низкий стол, словно сколоченный из необтесанных досок, на котором разместились журналы по дизайну, большая керамическая тарелка оранжево-красного цвета с каймой из змеиных силуэтов и стильный подсвечник с желто-синими свечами, на стенах — многочисленные маски и картины, изображающие ацтекских женщин, несколько огромных плакатов с развалинами древнеиндейских храмов, на окнах вместо жалюзи — странные переливчатые висюльки, в другом конце комнаты располагался бар со стойкой, сообщающейся через маленькое оконце с кухней.
— В последнее время Сергей увлекался стилем «Мехико», — подсказала мне миловидная блондинка, сидящая в глубоком кресле с сигаретой в руке.
Рядом с ней на тумбочке стояла пепельница в виде сердца, окрашенного в оранжево-желтый цвет. На женщине была черная блузка и темно-синие брюки. Ей можно было дать лет двадцать семь-тридцать. Ее грустное лицо с тонкими, мелковатыми чертами и гладкой матовой кожей не очень вписывалось в этот охряный интерьер. Оно казалось бледным в сравнении с брызжущими жизнью красками. Но было по-своему привлекательным.
— Вы уже знаете, кто я, — почти утвердительно сказала я, садясь в предложенное хозяйкой кресло.
— Да, — скупо улыбнулась она, и я подумала, что это у Спиридоновых семейное — сохранять самообладание.
— Марина… — я замялась, — не знаю, как по отчеству…
— Николаевна, — Спиридонова сменила позу и затушила сигарету в пепельнице. — Валентина Георгиевна! — окликнула она домработницу.
Та незамедлительно явилась.
— Сделайте, пожалуйста, нам кофе, — мягко, но в то же время веско произнесла она.
Это была интонация женщины, освоившейся с ролью госпожи, умеющей отдавать приказания ровным и спокойным голосом, но при этом намекающей на беспрекословное подчинение. Валентина Георгиевна направилась на кухню, а Спиридонова обратилась ко мне:
— Саша сказал мне, что нанял вас. Мне, знаете ли, было не до того… — ее голос предательски дрогнул.
— Могу себе представить, — пробормотала я, доставая из пачки сигарету.
Марина пододвинула ко мне пепельницу. Я ее вежливо поблагодарила.
— С Александром Петровичем я имела обстоятельный разговор, но он, естественно, не мог удовлетворить мое любопытство по ряду вопросов, на которые вы, без сомнения, могли бы ответить.
— Слушаю вас, — благожелательно произнесла Спиридонова.
— Меня интересуют отношения вашего мужа с «крышей», не было ли между ними разногласий?
— Сергей сам всегда общался со своими ангелами-хранителями, как я их в шутку называю, не посвящая меня в детали своих взаимоотношений с ребятами, — с невеселой усмешкой сказала Спиридонова.
— А как же теперь?
— Теперь, видно, мне придется самой этим заниматься или поручить референту, — с юмором отозвалась Марина, — мне уже звонили, выражали соболезнования и заодно интересовались, когда и как мы можем встретиться и обсудить наше сотрудничество.
— Понятно… — задумалась я, — и когда эта встреча должна состояться?
— Как только я приду в норму, — сокрушенно вздохнула Марина, — думаю, что в норму мне еще придется долго приходить. Но вот Тюлень — надо же, какая кличка! — думает, что это займет не больше пяти дней. Наивный человек!
— Скорее корыстный, деловой и прагматичный, — усмехнулась я, — он случайно не выставлял вам каких-нибудь требований?
— Нет, — отрицательно качнула головой Спиридонова, — что будет дальше, сказать трудно, но пока ничего такого не было.