– Ты посмотрела размельчитель? – спросила уборщица.
– Хорошо, приеду. А украшения?
– Посмотрела. Ты редьку на нем пробовала? – Гримерша высветляла мне глаза и скулы.
– Они хотят огромные бриллианты. В уши, на шею колье, перстни на каждый палец… – Регину, похоже, завораживали собственные слова.
– И редьку, и морковку, и картошку для жарки, а сноха даже капусту там делает, для закваски.
– Регин, на кого я буду похожа во всех этих бриллиантах? Новый год вроде уже прошел.
– И капусту? А у меня шинковочная доска, я уже приноровилась. Но все равно спасибо тебе.
– У них концепция такая. Всего too much. А бриллианты выберешь сама, какие понравятся. Ну что, даю им добро?
– Пользуйся на здоровье. А я еще фруктовое пюре делаю. Меня Саша научила, из реквизитной.
– Ну, ладно. Давай снимемся. Okay.
– Ладно, спасибо, извини, потом посмотрю, видишь – работаю.
– Это ты извини, я пошла.
Уборщица вышла, я покосилась на «размельчитель».
Картонная коробка стояла на окне. Гримерша красила мне ресницы.
– Я еще раньше в Питере работала. На телевидении. В «Новостях». А там же только по пояс снимают. Так у нас ведущая однажды прибегает, – она накладывала помаду на губы и рассказывала, – снимает сапоги, а ноги – черные! Вот смех! И с черными ногами весь эфир отработала! Сверху улыбочка и белая блузка, снизу – черные ноги! Ха-ха!
Я подняла на нее глаза с немым вопросом, и гримерша правильно поняла его.
– Она нам рассказала: проспала, вскочила, прямой эфир, по всей квартире не смогла чулки найти, а время-то поджимает! Она обернула ноги газетой – ив сапоги! А газета-то пачкается!
Снова Регина.
– Слушай, журналисты замучили – спрашивают, куда ты свой миллион денешь? Давай им что-нибудь придумаем?
– Давай. Скажи, что я остров покупаю. Небольшой такой островок. На Карибах. Со своей вертолетной площадкой. А вертолет мне ухажер подарил Тайный.
– Круто! Им понравится.
– Вот такая история! – сказала гримерша, отойдя на два шага и разглядывая меня в зеркало. – Ну, вроде все?
– Все. Спасибо.
Я принимала участие в ток-шоу на тему «Почему дети не слушаются своих родителей?».
Я сказала, что это потому, что родители не слушаются друг друга.
Позвонил Александр и сообщил, что у нас на ужин бычьи хвосты.
– Ты меня пугаешь, – засмеялась я.
– Это только начало, – пообещал он.
Я сказала мужу, что хочу выкупить дом из ипотеки.
– Зачем? – спросил он, как всегда таким тоном, словно я готова совершить очередную глупость.
– Я хочу быть уверена в завтрашнем дне. У меня ребенок, между прочим.
– У нас, – поправил он.
– У нас, – согласилась я.
– Я выплачиваю за дом! Это не должно тебя касаться!
– Это меня касается. Я хочу жить в собственном доме.
– А я хочу, чтобы моя семья жила в моем доме!
– Во-первых, я не твоя семья, во-вторых, ты можешь пойти и выкупить его сам! Пожалуйста! Я не против! А в принципе ты мог его сразу купить! Полностью! А не оформлять в ипотеку, чтобы держать меня на коротком поводке!
– Все сказала?
Он положил трубку.
Я набрала его номер снова.
– И не смей швырять телефон! – заорала я. – Те времена, когда это тебе сходило с рук, прошли!
Он снова отключился.
Идиот! Жалкий в своем бессилии! У него даже не хватает мужества принять ситуацию достойно: он разорился, а я выкупаю дом, в котором живет его сын.
Александр порекомендовал мне адвоката, который обещал утрясти формальности за несколько дней.
– Пожалуйста, скажи Регине, чтобы мне больше не слали пригласительные, – попросила мама, – а то папины газеты в ящик не умещаются!
– А ты что, больше не хочешь ходить на тусовки? – почему-то испугалась я.
– Пока нет. Что я там не видела? Все одно и то же. Сделаю перерыв – пусть меня подзабудут, – а потом неожиданно появлюсь.
На самом деле ей просто было достаточно тех эмоций, которые она получила за эти несколько месяцев активной светской жизни.
Она постоянно рассказывала папе истории:
– Я нормально себя чувствую, когда на меня смотрят со всех сторон. Когда я пришла на показ купальников в лиловом, фотографы не поняли, кто здесь модель!
И не только папе. Или:
– Захожу я на презентацию, кругом одни и те же лица, вдруг чувствую, кто-то смотрит на меня. Подходит. Симпатичный такой мужчина. Оказывается, журналист. Говорит: «Я потрясен! Вы не можете быть ее мамой! Вы слишком молоды!»
Я подарила папе машину «BMW X3», на следующий день он побрился наголо. Антон был в восторге.
– Как Тимати! – шептал он зачарованно. – Дедуля, ты стал совершенно как Тимати!
И поставил фотографию лысого дедушки рядом со своей кроватью.
– Под такую машину я был обязан подстричься, – заявил мой помолодевший папа. – Зато теперь, на «ХЗ», с такой прической и, главное, с такой женщиной… – мама отмахнулась, – я чувствую себя настоящим мачо!
– Мужчиной, – вздохнул Антон. Одобрительно.
Мы все вместе пошли в «Марио». Который рядом с моим домом, на Рублевке.
– Может быть, ты познакомишь нас со своим молодым человеком, – попросила мама, – а то Антон нам столько о нем рассказывал…
Я позвонила Александру.
– Ты только не пугайся, – попросила я. – Мои родители хотят с тобой познакомиться.
– Ужас.
– Ну, не хочешь, не приезжай.
– Приеду, приеду. Бы где?
– В «Марио»… Алло?
– Понял. Сейчас буду.
Я долго изучала меню.
К тому моменту, как приехал Александр, у меня было к нему несколько вопросов.
– Потрясающе выглядите, – сказал Александр, целуя маме руку, – я, конечно, слышал, но поверить в то, что можно оставаться такой молодой и красивой… это точно твоя мама?
– Точно, – улыбнулась.
– Ты меня не обманываешь? – шутливо уточнил Александр.
– Я-то тебя нет, – многозначительно произнесла я.
Он бросил на меня быстрый взгляд, пожал руку папе и Антону и сел рядом.
– Хочу сказать тебе, что мы заказали, – так же многозначительно улыбнулась я и открыла меню.
– Антон, помой руки! – сказала мама.
– Омар по-каталонски для мамы, – зачитала я торжественно, – бычьи хвосты для папы, печень по-венециански Антону, сибас в шпинате с трюфельным соусом для меня.
– Отличный выбор, – похвалил Александр.
– Ты находишь? – спросила я.
– Конечно. – А потом обратился к маме: – Мне почему-то кажется, что вы очень вкусно готовите.
– Я? Ну, готовлю, конечно. Папе нравится.
– Да, мне нравится, – гордо сказал папа. Подошел официант.
– Будьте добры, теплый салат с морепродуктами, и, я думаю, будет неплохо «Terre di Franciacorta Chardonnay» от CaMel Bosco.
– 2003 года? – поинтересовался официант.
– Конечно, – кивнул Александр. – Возражений нет?
– Нет, на ваш вкус, – улыбнулся папа.
– У меня немного болит голова, – покосилась мама на бутылку.
– Сделайте глоток, и все пройдет. Я вам обещаю, – улыбнулся Александр и поднял бокал. – Какое счастье, что в этом мире еще есть вечные ценности!
– Ну, а ты? – Я никак не могла успокоиться. – Умеешь готовить?
Мама удивленно подняла на меня глаза. По моему тону она поняла, что этот вопрос я задала не просто так.
– Я умею! – сообщил Антошка. – Вареники! Я сам леплю!
– Везет! – сказал Александр. – А я нет. Вообще. Даже яичницу, наверное, себе не поджарю.
Официант принес наш заказ.
– А, например, омара по-каталонски? – спросила я, кивнув на мамину тарелку.
– Никаких шансов, – ответил Александр. – Да и зачем? Это все отлично готовят в «Марио»!
– Потрясающе! – похвалил папа бычьи хвосты.
– А я не хочу печенку, – сказал Антон, – я ее вообще не люблю.
Вино было очень хорошим. Я это поняла по тому, что расслабилась и перестала злиться на Александра за то, что он мне врал. Про свои кулинарные способности.
– У тебя в телефоне есть фотоаппарат? – спросил Александра мой сын.
– Есть.
– А хочешь, я всех сфотографирую?
– Давай.
Мы подняли бокалы и замерли.
– Готово. Хорошо получилось, – похвалил Антон.
– А ты говорил, что твоя миссия – готовить для меня еду, – грустно сказала я вечером, когда мы прощались. Я осталась дома из-за родителей.
Мы стояли, не доходя до калитки, чтобы не попасть в объективы камер наблюдения.
– А что я еще мог сказать? – так же грустно спросил Александр.
Я обняла его и крепко прижала к себе.
– Хочешь, я поеду с тобой в Краснодар? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Нет, – он покачал головой.
– Не хочешь, чтобы я поехала или чтобы в Краснодар?
– Чтобы в Краснодар. А с тобой – хоть на край света. Я тебя люблю. – Он говорил очень тихо и все так же грустно.
И это было так необычно и так трогательно.
Чаще всего мы хихикали и поддразнивали друг друга.
– И я тебя люблю, – сказала я. И добавила: – Очень.
13
Во всех газетах было интервью певицы Василисы о том, что ее роман с продюсером закончился. Потому что он ее бил.
13
Во всех газетах было интервью певицы Василисы о том, что ее роман с продюсером закончился. Потому что он ее бил.
В желтых даже приводились подробные описания, сколько раз в неделю и по каким частям тела.
– Ну не сука ли?! – возмущалась Марина Сми.
– А что ты хотела? – уговаривала я ее по телефону. – Вы же объявили о своей свадьбе, не могла же она стать «брошенкой»? Она же звезда!
– Таких звезд знаешь сколько?
– Подожди, у меня Регина на второй линии… Алло. Привет! Ты утвердила фотки в «Marie Claire»?
– Нет, а они хорошие?
– Хорошие.
– Утверждай.
– Ладно. Еще газета «На Рублевке» хотела…
– Слушай, где я и где газета «На Рублевке»?
– Отказываемся.
– Все, целую, у меня там Марина висит. Ты читала Василисины интервью?
– Читала, вот врет! Кого он, на фиг, бил? Он же мухи не обидит?!
– Василиса все-таки не муха, а звезда!.. – сказала я поучительно и отключилась от Регины.
– Слушай, перезвоню! – закричала Марина. – У меня тут журналисты комментарии просят!
– Что скажешь?
– Скажу, что не раз видела бедную Василису с синяками, но обычно это было после того, как она просила или новую шубу, или новую машину!
– Хм.
– Все, перезвоню!
Марина замечательно манипулирует общественным мнением.
После пары статеек, где фотограф запечатлел Марину в обнимку с продюсером, отрицать их связь стало бессмысленно. Наличие у них общего ребенка, что опять-таки стало достоянием общественности, сподвигло продюсера сделать Марине предложение.
И вот все довольны: у Марины – свадьба, у Василисы – шумиха вокруг ее имени, у продюсера… впрочем, что у него – не так важно.
Я, наверное, язычница. Я верю в бога Весны! Вернее, в богиню. Я ей поклоняюсь, я даже готова приносить на алтарь жертвы: раньше просыпаться и не есть после семи!
Дрогнул лед в «Причале».
Мы стояли, взявшись за руки.
– А если бы у тебя там было какое-нибудь ток-шоу, я могла бы стать ведущей, – говорила я.
– Тебе же не нравилось работать ведущей, – удивился Александр.
– Но… вместе с тобой… Я бы попробовала.
– Так! – Он приподнял мой подбородок указательным пальцем. – Ты что же, считаешь, что я без тебя ток-шоу не смогу сделать? А?
– Ну почему не сможешь? Я этого не говорила. Но со звездой всегда легче.
– Какая глупость! Меня такие ток-шоу не интересуют! Которые легче, потому что со звездой!
– А какие тебя интересуют? – спросила я хитро. Еще недавно его не интересовали вообще никакие.
Он посмотрел на меня исподлобья, по-мальчишески.
– А что, может, правда наладить им там телевидение? Они ведь полный карт-бланш предлагают!..
– Конечно! А через пару лет – в Москву! Он молчал.
– Ну, что? – торопила я. Он взял меня за руку.
– Пошли, нам, наверное, уже еду принесли.
Позвонил Алик.
– Я в Мадриде! Еду на автобусе в Барселону!
– Здорово! Давай скорей! Мы все тут соскучились! А Марина замуж выходит!
– Поцелуй их за меня! Давно пора. Ты никуда не летишь?
Кате сняли гипс.
– Понимаешь, – она принесла мне чай в тоненьких розовых чашечках, – он просто по телефону не хотел ничего говорить. Он сказал, что вообще только дуры обсуждают такие вопросы по телефону.
– Логично, – согласилась я.
Чай был из мяты. Вкусный.
– Так что дело закрыто. Ура! И родственникам, он сказал, сам денег даст.
– Мы же уже отдали.
– Не знаю. Он сам с ними встретится. Ну, или там его юристы, не знаю.
– Здорово.
– Да, и тебе деньги он отдаст. Спасибо.
– Да ладно.
– Знаешь, очень приятно, когда о тебе заботится настоящий мужчина. Как-то сразу спокойно так.
Стриптизера не было.
– Может, у вас еще все наладится? – вздохнула я.
– Не знаю. – Она улыбнулась – Попробуем.
Я снялась для «Снов i Секретов» и ехала домой.
Там меня ждали родители.
А если мы и правда уедем жить в Краснодар, как же моя мама?
Наверное, родители будут ко мне приезжать.
Минуточку, остановила я себя, что значит «а если и вправду»? Я же сама все делаю для того, чтобы мы уехали. Чтобы он начал работать. Чтобы поверил в себя.
Хотя он уже поверил. Так приятно на него смотреть, когда он загорается какой-то идеей. Я уже даже иногда ревную его к телевидению.
А как будет Антон учиться в краснодарской школе? Имею ли я право забрать Антона из Москвы, от лучших учителей, и увезти в провинцию? Ради Александра?
Нет, ради нас двоих.
Что скажет мама?
Зато в Краснодаре хороший климат. Я буду там писать книжки. «Краснодарская осень».
Лялька сообщила, что у нее дурацкий роман.
– А зачем тебе дурацкий роман? – резонно поинтересовалась я.
– Ты что? – возмутилась Лялька. – Главное счастье в жизни – это когда ты можешь себе позволить дурацкие романы!
– Я в Барселоне! – сообщил Алик. – Еду в Берлин! А оттуда поездом – домой! В Москву!
– Я никуда не лечу, – сказала я. – Жду тебя.
∞
Мы сидим в «GQ».
Пьем «Laurent-Perrien» за мой отъезд.
В то, что я решусь на это, долго никто не верил. И я сама тоже. Но теперь мы уезжаем – я, Антошка и Александр. И наверное, я счастлива.
Я научусь жарить рыбу, которую будет ловить мой сын. Буду встречать любимого вечером с работы и не обращать внимания на местное светское общество, которое наверняка решит: приехала из Москвы и выпендривается.
Хотя я так и не выяснила, можно ли там ловить рыбу.
И есть ли там светское общество.
Но рыба и светское общество есть везде.
Еще я буду писать книги. Хорошие и добрые книги.
А краснодарцы организуют фан-клуб из моих поклонников.
Но потом мы, надеюсь, вернемся в Москву. Мы въедем в нее победителями. На белом коне Я и мой муж Александр.
Мы поженимся в маленькой церквушке на берегу моря.
В Краснодаре нет моря и уже давно не женятся в церквушках.
Но загс-то у них наверняка имеется.
И Александр возглавит какой-нибудь ведущий российский телеканал.
А я, может быть, стану режиссером, и мы будем крутить мои фильмы на своем канале.
И еще, пожалуй, начну пить воду и зеленый чай.
Чернова опять не оценила по достоинству Катину фигуру (согласно легенде, каждый день Катя худела на 1,5 кг). Настроение Кати векторно меняется. Соответственно Катиному настроению меняются и тосты.
– За ту суку, – провозглашает Катя, – которая дала фотографию в газету! И разбила мою счастливую семейную жизнь! – Она окидывает нас всех тяжелым взглядом. – И можете не вставать!
– Прекращай! – говорит Марина Сми. – Ты потрясающая женщина, и муж твой, кажется, об этом вспомнил.
– Уже почти сорок лет я потрясающая женщина, – перебивает ее Катя, – пора бы мне стать потрясающим человеком!
– Ты потрясающий человек, – говорю я. – И мы тебя очень любим.
– Странно, не пьешь, а в любви объясняешься.
– Это Чернова не пьет. Ты путаешь.
Чернова заказала кофе и куантро.
– Ты чего такая грустная? – спрашивает Марина, сдвинув брови «домиком». Сочувственно.
Чернова сосредоточенно смотрит в кофейную чашку. Как будто гадает. Или угадывает что-то очень важное. Задумчивая серьезность плохо сочетается с ее внешностью. Хотя ее вполне можно представить шаманкой, в ритуальном танце топлес перед костром.
– Девочки, дайте минутку. Приду в себя и все расскажу.
– Обрати внимание на пепельницу! – Марина честно старается ее развеселить.
В пепельницах «GQ» нет ничего особенного. Они даже не смешные. Просто семейство Черновых коллекционирует ресторанные пепельницы. У них их штук двести. Со всех концов земного шара. Маленькие, которые умещались в карман, тяжелые, которые надо было незаметно опустить в сумочку, бронзовые, деревянные, хрустальные и пластмассовые. Дизайн не имел никакого значения, хотя и вызывал неизменное умиление хозяев. Главным в коллекции было их количество.
Чернова скользнула взглядом по громоздкому сооружению из стекла. Равнодушно.
– Девочки! – Высокая блондинка в короткой замшевой юбке и белой блузочке с рюшами расцеловалась с Мариной и лучезарно улыбнулась всем остальным.
Под ее фотографиями в светской хронике обычно пишут: «светская львица». До сих пор. Она почему-то не развивается по обычной в таком случае схеме: светская львица -» дизайнер -» телеведущая -» писатель. Но поскольку прогресс охватывает все составляющие человечества, то чаша сия в итоге не минует даже блондинок. А лет через пять следующим звеном цепочки (не то чтобы очень логической) станет, например, профессия «политик». И наши светские львицы догонят западных порнозвезд. Наконец-то!
Хотя я почему-то развиваюсь в обратном направлении. Впервые появившись на страницах глянца как автор книги, теперь частенько встречаю под своей, как правило, неудачной фотографией подпись: «Писательница и светская львица».
Блондинка – светская львица рассказывает историю: