Высокое давление уплотняет газ настолько, что заполненная им толстостенная труба может тонуть и всё же ляжет на дно. Но с этим легко справиться. Прикрепим к основной трубе ещё одну, поддутую обычным воздухом до давления чуть большего, чем давление окружающей воды. Она может иметь тонкие стенки, ибо нагрузка на них примерно уравновешена. Суммарную конструкцию можно довести до небольшой положительной плавучести.
На сети растяжек
Субмарина может и регулировать плавучесть заполнением и/или поддувом балластных цистерн, и выбирать глубину движения подъёмной силой рулей. Подводный же трубопровод таких возможностей лишён. Будучи предоставлен самому себе, он неизбежно либо ляжет на дно, либо всплывёт. Оба варианта равно неприемлемы: на дне он, как отмечают газпромовцы, может сломаться на острых скалах; на поверхности не только помешает судоходству, но и может оказаться жертвой шторма.
Удержать трубы на заданной глубине проще всего системой растяжек, идущих от дна. Заодно эти растяжки могут противостоять и боковому сносу труб течениями. Получается конструкция, подобная перевёрнутому вантовому мосту. Такие мосты давно отработаны, существуют во множестве разновидностей, славятся сочетанием сравнительно малой массы с высокой прочностью и надёжностью. Правда, они более прочих подвержены раскачке и вибрации от ветровых нагрузок — но и эту опасность давно научились устранять.
Опыт минного дела
Если дно неровное — как добиться, чтобы труба не повторяла его изгибы, а шла на одной и той же глубине по всему своему протяжению (кроме концевых участков, изогнутых для выхода на сухопутные участки)? Как отмерить длину каждой растяжки соответственно её месту на донных скалах и ямах?
По счастью, эту задачу решили ещё в конце XIX века — при разработке способов постановки морских минных заграждений. Конструкций придумано много. Опишем самую простую и надёжную, прижившуюся на флотах всего мира. Сама мина обладает достаточной плавучестью, чтобы удерживать ещё и длинный трос. Катушка с этим тросом прикреплена к якорю — грузу, достаточно тяжёлому, чтобы утащить мину под воду. Подпружиненный стопор катушки оттянут в сторону подвешенным к нему на тонком тросике отдельным грузом. Длину этого тросика отмеряют при подготовке мины к постановке. Когда всю систему сбрасывают в воду, трос с катушки свободно разматывается, мина остаётся на поверхности, а якорь погружается. Как только вспомогательный груз коснётся дна, стопор фиксирует катушку, и якорь утягивает мину под воду (и только там растворяется её предохранитель, приводя её в действие). Понятно, глубина её погружения зависит только от длины тросика при стопорном грузе.
Правда, вантовая конструкция должна включать не только вертикальные тросы, но и наклонные — иначе подводное течение, уводя трубу вбок, по законам геометрии опустит её глубже расчётного уровня (для минных заграждений этот эффект незначителен, ибо парусность сферической мины невелика). Значит, надо погружать одновременно несколько якорных грузов, соединённых горизонтальными распорками — тогда тросы наклонятся как нужно. Конечно, такое решение годится только при сравнительно малом — не более нескольких десятков метров — расстоянии от дна до трубы. Но в проливе Лаперуза труба должна проходить именно таким образом. Для прокладки «Южного потока» в Чёрном море, где вряд ли целесообразно заглублять трубу на пару километров, понадобится большее — в сотни метров — расстояние от якорей до плоскости пролегания трубы и соответственно более сложная система спуска грузов, но и эта задача поддаётся решению (в крайнем случае можно уточнять положение каждого груза при помощи глубоководного обитаемого аппарата).
Устойчивая конструкция
Готовя этот раздел книги, мы изучили многие существующие вантовые мосты, познакомились с проблемами в ходе их строительства и эксплуатации. Даже испытали серьёзный соблазн включить часть изученных нами материалов в эту книгу в качестве справок для читателей. Но всё же воздержались от него потому, что практически все узнанные нами осложнения связаны с одной и той же причиной, отсутствующей в предлагаемом нами варианте.
Мы уже отмечали: стенка трубы, обжимаемой снаружи, должна быть куда толще стенки трубы, распираемой таким же давлением изнутри. Это — проявление общей закономерности: достаточно тонкая конструкция хуже выдерживает сжатие, нежели растяжение. При сжатии она может изогнуться — и от изгиба сломается. Причём для изгиба хватит малейшей неточности изготовления, неоднородности материала, несимметричности нагрузки…
Во избежание неустойчивости приходится увеличивать толщину конструкции. Чтобы не наращивать массу, её обычно выполняют пустотелой: с поперечным сечением в виде буквы О — труба, П — швеллер, Т — тавр, Н — двутавр. Но стенки таких профилей сами сравнительно тонкие — значит, тоже не очень устойчивые. В конце концов приходится делать толщину стенок — значит, общую массу — куда больше, чем при равной растягивающей нагрузке.
Вантовый мост состоит в основном из растянутых элементов. Но сами ванты крепятся к высоким стойкам и своим натяжением сжимают их. В этих-то стойках — основные сложности. Их приходится делать сложными по форме, усиливать от боковых нагрузок, защищать от вибрации (она также снижает устойчивость конструкции)… Словом, стойки — самая уязвимая часть вантовых систем.
Подводная вантовая система крепится ко дну просто грузами (их можно дополнительно зафиксировать сваями, углублёнными в дно — но это нужно только для защиты от сноса грузов вбок). В ней нет сжатых элементов: всё работает только на растяжение. Никакой неустойчивости. Никакой избыточной массы.
Расширение решения
Всё та же теория решения изобретательских задач предписывает, найдя выход из противоречия (по этой теории как раз противоречие между разными требованиями к одной и той же конструкции вынуждает изобретать), поискать дополнительные применения этого выхода. Один из них мы уже указали выше — прокладка по той же технологии трубопроводов на других направлениях. Но не надо ограничиваться этим очевидным вариантом.
Внутри труб (и основной газовой, и вспомогательной, обеспечивающей плавучесть) можно прокладывать дополнительные коммуникации — от оптоволоконных кабелей связи (они обеспечивают наивысшую скорость передачи информации) до высоковольтных или сверхпроводящих линий электропередачи (после запуска Семипалатинского энергокомплекса из стратагемы 1 Японии будет куда проще получать электричество оттуда, чем сжигать газ в топках собственных ТЭС, так что газ ей понадобится только для бытовых нужд и химической промышленности). Можно там запустить даже дополнительный транспорт — тележки с капсулами для малогабаритных грузов.
Но главное — по сходной технологии можно построить трубопроводы диаметром уже не полтора метра, а в несколько раз больше — достаточные, чтобы в них перемещались обычные транспортные средства вроде железнодорожных вагонов или дальнемагистральных грузовиков. Увы, устойчивость такой трубы уже нельзя поддерживать наддувом изнутри: далеко не любая техника нормально работает при высоком давлении, да и людям тяжко придётся. Без специальной подготовки можно выдержать всего 2–3 атмосферы, то есть погружать трубу не глубже пары десятков метров. Далеко не везде этого достаточно: труба будет мешать судоходству, да и штормы до неё дотянутся (а, скажем, в Керченском проливе такой переход вовсе не проложить: в самом глубоком месте всего 18 метров). Придётся наращивать толщину стенок. Лучше всего — оребрять их изнутри и снаружи, чтобы готовая конструкция напоминала облицовку тоннеля метро глубокого залегания. Вероятно, такая система станет жизнеспособна только будучи сделана из современных высокопрочных пластмасс — а они пока многократно дороже металлоконструкций. Тем не менее прорабатывать такие конструкции пора уже сейчас. А подробности — уточнять по мере эксплуатации газопровода в проливе Лаперуза и «Южного потока».
Министерство транспорта РФ уже проектирует железнодорожные переходы через Татарский пролив — с материка на Сахалин — и через пролив Лаперуза — с Сахалина на Хоккайдо. Очевидно, комплексное решение, включающее все виды транспорта (от газопровода до железной дороги), будет куда выгоднее нескольких раздельных структур. А глубина пролива Лаперуза позволяет создать там плавучий подводный тоннель с внутренним воздушным подпором (до 3 атм: надводные корабли заведомо пройдут над ним, а подводные лодки смогут проскочить ниже) и поэтому достаточно лёгкий и легко создаваемый.
Полагаем, подводные вантовые сооружения могут найти применение во множестве мест и совмещать самые разные грузо— и пассажиропотоки.
Полагаем, подводные вантовые сооружения могут найти применение во множестве мест и совмещать самые разные грузо— и пассажиропотоки.
Стратагема 3. Спорные острова
К сожалению, любые долгосрочные проекты взаимодействия с Японией упираются в «северные территории» — так японцы называют часть Курильской островной гряды, заходящую южнее северной оконечности японского острова Хоккайдо. Уже более полувека японцы надеются на их переход под свою юрисдикцию. Сколь ни беспочвенна эта надежда — в Японии она столь раскручена, что любой политик, не настаивающий на «возвращении северных территорий», рискует потерять лицо, то есть утратить не только популярность, но и репутацию серьёзного человека, готового защищать публичные интересы.
Краткая предыстория
Русские землепроходцы добрались до Курил вскоре после того, как японцы переправились на остров Хоккайдо с Хонсю через Сангарский пролив и принялись истреблять местных жителей — айнов. В XVIII веке русские даже приняли в своё подданство айнов с севера Хоккайдо, а уж айнское население Курил и подавно включилось в Россию: в отличие от японцев, русские никого не истребляли целенаправленно (хотя сопротивление иной раз подавляли жёстко).
Впрочем, на парочке ближайших к Хоккайдо Курильских островов появились и японские форпосты. Русские же занимались в основном освоением материка и крупных островов: среди землепроходцев почти не было рыбаков, и островная мелочь мало кого интересовала. В 1855-м Россия согласилась считать японскими все Курильские острова, где уже были японские поселения, и заодно признала Сахалин (где уже присутствовали и японцы, и русские) совместным владением, а в 1875-м отдала Японии всю Курильскую гряду в обмен на уход японцев с юга Сахалина.
После неудачи (скорее психологической, нежели чисто военной) России в войне 1904–05-го годов с Японией та забрала южную половину Сахалина, а в ходе нашей Гражданской войны оккупировала и северную половину, но ушла оттуда в 1925-м: ей было выгоднее наладить отношения со всей нашей страной и наторговать куда больше, чем можно взять с севера этого острова.
Потерпев поражение во Второй Мировой войне, Япония — как и Германия — подписала безоговорочную капитуляцию. Иными словами, полностью отказалась от какой бы то ни было самостоятельности и отдала свою судьбу на ничем не ограниченное усмотрение победителей. По международному праву это равноценно полному исчезновению государства. Даже если его название и контуры сохраняются, если признаётся правопреемство с прежним государством — происходит это только по воле и усмотрению победителей.
Более того, пункт 8 Потсдамской декларации, подписанной президентом США и премьером Британии (к ней присоединился телефонным сообщением президент Китая) гласит: «Условия Каирской декларации будут выполнены и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем». Декларация исполнена в полном объёме: например, остров Окинава до 1972-го года пребывал в юрисдикции США, да и сейчас там находится американская база, и её персонал пользуется полной экстерриториальностью.
СССР по результатам войны вернул себе юг Сахалина и Курильские острова. С точки зрения международного права это безукоризненно, даже если не учитывать безоговорочность японской капитуляции: война отменяет все ранее заключённые соглашения между воюющими державами.
Заодно СССР возобновил прерванную в 1905-м — по результатам той войны с Японией — аренду у Китая торгового порта Далянь (Дальний) и военно-морской базы Люйшунь (Порт-Артур). В 1956-м в знак мирных намерений на Тихом океане (и в связи с развитием военно-морской инфраструктуры на советском Дальнем Востоке) СССР отказался от этой аренды.
1951.09.08 в Сан-Франциско подписан мирный договор Японии со странами антигитлеровской коалиции. Он официально завершил Вторую мировую войну, закрепил порядок выплаты репараций союзникам и компенсаций странам, пострадавшим от японской агрессии. Представители Советского Союза, Чехословакии и Польши участвовали в конференции, но отказались подписать договор. Глава советской делегации Андрей Андреевич Громыко (тогда — первый заместитель министра иностранных дел, а впоследствии почти до самой смерти министр) отметил, что на конференцию не пригласили представителей КНР, а в тексте договора не закреплены ни территориальные права Китая на Тайвань, Пескадорские и Парасельские острова, ни суверенитет СССР над Южным Сахалином и Курильскими островами.
Тогда в Корее шла война, где США (как главный участник международных сил, выступивших на стороне юга республики) и СССР (негласно помогавший северу) действовали по разные стороны линии фронта (хотя прямые боевые столкновения между США и СССР случались только в воздухе). Поэтому сенат США, обсуждая договор перед ратификацией, в одностороннем порядке принял резолюцию с оговоркой: «Предусматривается, что условия Договора не будут означать признание за СССР каких бы то ни было прав или претензий на территории, принадлежавшие Японии на 7-е декабря 1941-го года, которые наносили бы ущерб правам и правооснованиям Японии на эти территории, равно как не будут признаваться какие бы то ни было положения в пользу СССР в отношении Японии, содержащиеся в Ялтинском соглашении». Иными словами, он отказался от обещанной США в 1945-м платы за вступление СССР в войну.
В 1956-м году Никита Сергеевич Хрущёв (тогда первый секретарь ЦК КПСС, не занимавший в тот момент никаких государственных постов и соответственно не уполномоченный ни на какие заявления от имени государства) пообещал: в случае подписания советско-японского мирного договора СССР в качестве жеста доброй воли передаст Японии южный конец Курильской гряды — остров Шикотан и скопление мелких островков Хабомаи. С тех пор Япония требует передачи этих островов в качестве предварительного условия начала переговоров о мирном договоре, а непременной частью самого договора считает установление японской юрисдикции ещё и над островами Кунашир и Итуруп. То есть по мнению японцев вся часть Курил, находящаяся южнее северной оконечности Хоккайдо, должна стать японской. Юридических оснований для этого никаких. Да и мирный договор нужен Японии не меньше, чем РФ: она тоже весьма заинтересована в сотрудничестве. Но нахальство — второе счастье.
Стандартный ответ на подобные притязания прост: если хотите пересмотреть итоги войны — можем перепоказать. Но русские, как известно, войны не начинают, а только заканчивают. Пока есть возможность договориться — надо ею пользоваться.
В октябре 2003-го президент РФ Владимир Владимирович Путин и премьер Японии Дзюнъитиро Коидзуми решили создать «совет мудрецов» для совместного поиска путей решения курильской проблемы. В декабре его сопредседателем от России по решению президента стал мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков. Ещё до этого (как только появилась сама идея его участия в этой работе) мы — как его советники — включились в поиск. Далее изложены (как и в начале книги — с указанием даты написания) наши справки и предложения.
2003.11.12Курильский тупик
Краткий историко-политический очерк
Спор Японии с Россией вокруг Южных Курил тянется уже около полувека. Его давно уже принято считать тупиковым. Слишком уж противоречивы не только интересы сторон, но и сама история этих мест.
История с географией
Курильские острова, как и многие другие территории на стыке великих держав, издавна были предметом интереса обеих сторон.
Промежуточное положение
Курильская островная гряда вытянута в меридиональном направлении настолько, что южный её конец лежит заметно южнее мысов самого северного из Японских островов — Хоккайдо. Правда, крупнейший из проливов между Курильскими островами — Буссоль — проходит заметно севернее Японии: между островами Уруп и Симушир. Пролив же между Урупом и Итурупом, находящийся на одной широте с проливом Лаперуза между Хоккайдо и Сахалином, куда менее значим для судоходства. Тем не менее именно по нему принято проводить границу между собственно Курилами и Южно-Курильской грядой.
Первоначальное освоение
До русско-японской войны 1904–05-го годов юрисдикция над всеми Курильскими островами не была чётко определена. Россия ещё не успела толком освоить ни крупнейший остров Охотского моря — Сахалин, ни Камчатский полуостров, от чьей южной оконечности тянутся Курилы. Япония же до 1854-го года самоизолировалась, и даже рыбакам строжайше запрещалось высаживаться на землях, не принятых ранее под высокую руку божественного тэнно[84]. Потому и отдельные заходы японских кораблей после отмены запрета, как и морские походы из России, не успели вылиться в отчётливые последствия, значимые с точки зрения международного права.