Из этих публикаций можно составить десяток толстенных томов, где из сотен рассказов и повестей не будет ни одного, где о бессмертии говорилось бы что-то хорошее. Зато сотни раз обсасывается разными авторами один и тот же сюжет: к умирающему (от рака, от несчастного случая, при автокатастрофе и пр.) приходит некий профессор и говорит, что он умрет через несколько минут, но есть возможность дать ему бессмертие (инъекцией, пересадить его сознание в тело суперкиборга, ввести в мозг суперкомпьютера и пр., пр.). Умирающий от этого сперва с негодованием отказывается, потом в секунду слабости соглашается и теряет сознание. Очнувшись, обнаруживает себя уже бессмертным (во многих рассказах и абсолютно неуязвимым, «Скафандр Агасфера» и пр., пр.). После чего, прожив так несколько дней, горько и патетически раскаивается в совершенной ошибке, рассказывает, что жить надо только в человеческом теле отведенный природой срок и обязательно помирать, после чего кончает самоубийством. Этого я понять никак не мог (в смысле чтобы все, как лемминги или солдаты партии, говорили и писали одно и то же), пытался среди прочего писать и о том, что бессмертие – мечта человечества, но такие творения сразу же останавливали, а против имени такого писателя ставили еще один крестик: не наш человек, публиковать такого нельзя.
Знаете, написал такое и пугливо оглянулся: не занесли бы и меня в стан тех, кто при советской власти рассказывал, как его притесняли и не давали публиковаться, а когда пришла перестройка и все преграды рухнули, тут же стыдливо умолк. Таких массы, многих жалобщиков с громкими именами еще вспомните, да, среди них были имена, имена-с…
В оправдание – да, приходится оправдываться – скажу, что с 1965-го, когда я начал публиковаться в жанре фантастики, и по 1991-й, когда рухнула советская власть, т.е. за 26 лет, у меня вышло всего две книги в жанре фантастики, а вот при свободе публикаций – видите сами :-)).
Немалая часть моих вышедших за это время книг как раз и составляет старый запас, пролежавший в столе долгие годы. Чем и объясняется такое количество и возмущение подростков: Никитин их штампует! Но если присмотреться, то на многих видно, что написаны при коммунистическом режиме.
Но это лирическое отступление и, конечно, ни в коем случае не оправдание, что я, мол, писал вообще-то мало. Нет, писал и пишу много, этим и должен заниматься автор, а не подкручивать рейтинг встречами и совместными пьянками с журналистами. Да, эти ребята по дружбе назовут вас гением всего человечества и вообще скажут, чего попросите, у нас же свобода слова, почему бы и не сказать хорошему человеку (читай: собутыльнику), но читающего не обманешь, наши недоверчивые люди долго листают книгу в магазине, прежде чем купить! Кроме свободы слова, есть и свобода читать то, что желаешь :-).
Еще раз счастливо: сейчас просто рай для писателей! Спросите тех, кто застал прошлый режим, они поют от счастья. Так что пишите, ничто вам не помешает. Просто пишите хорошо.
Однако сейчас рай и для жулья, увыЯ никогда не стремился ужиться в обществе и понравиться окружающим, так что могу и сейчас сказать то, о чем многие думают, но сказать вслух не решаются, стеснительные мы, дескать, и все деликатные из себя: вокруг литературы всегда было много жулья, а теперь в рыночную эпоху их стало вообще море.
Люди, не умеющие связать двух слов, берутся писать продолжения «Войны и мира», «Дон Кихота», «Властелина колец», приключений Гарри Поттера, Тарзана и прочих-прочих известных вещей, что автоматически вызовут внимание праздношатающейся публики, нездоровый интерес, а многие купят, чтобы посмотреть, что же могло быть дальше.
А этим ловким и бестормозным ребятам по фигу, какой интерес движет покупателем: здоровый или нездоровый, – бабки одинаковы, лишь бы побольше, побольше, еще больше! Для этого можно даже и на читательской конференции с бесстыжей мордой лица поторговать, нагло повещать о свободе творчества и самовыражении своего унутреннего «я».
Понятно же, что эти поделки – не литература, никогда литературой не станут, как не станут писателями эти ловкие ребята, постаравшиеся сорвать вот так куш и привлечь к себе внимание.
Не станут уже потому, что писатель по натуре всегда оригинален. Писателю органически претит быть на кого-то похожим. Да, он бывает на кого-то похожим, даже очень похожим, но это получается помимо воли: нет еще своего почерка, выстраданных тем и своего стиля, однако же сознательно он никогда никому не подражает! Более того, скажите только, что он в этом и вот в этом похож на такого-то, автор тут же бросится переделывать!
Так что, если кто-то ловкий берется продолжать труд какого-то классика, давайте скажем прямо: он просто старается на чужом… если здесь женщины, то на чужом горбу въехать в литературный и гонорарный рай.
Ну, в гонорарный, может быть, еще и въедет, за какую только дрянь у нас не платят, но к литературе не приблизится и близко, это и козе ясно.
Даже потом, когда будут пытаться писать «свое», и тогда обречены заимствовать, а то и просто воровать куски у классиков, что весьма и весьма заметно, у нас достаточно эрудированные читатели, но что делать, когда своего нет, а хочется побыстрее да на халяву?
Так что избегайте как огня всяческих предложений дописать продолжение к такой-то книге, такому-то роману, к «Войне и миру», «Властелину колец» или другому великому бренду. С Толстым или Толкиеном вровень не встанете, а та известность, которую получите, это скандальный шум и скандальная известность шоуменов в порнобизнесе, но не в литературе.
Да-да, именно шоумены порнобизнеса!
Единственное утешение, что это жулье, за сезон взлетающее на пик славы и успевающее ухватить деньгу, на следующий сезон обычно тихо-тихо исчезает. А кто задерживается, тому уже несладко…
Поджанры фантастики: sci-fi, fantasy…Весь поджанр фэнтези, как и такой странный жанр, как «женский роман», это всего лишь грезы подростка, мечтающего однажды выйти во двор и надрать задницу всем тем здоровым парням, которые его обижают. И заодно показать Люське из соседнего подъезда, как она его недооценила.
Только в женском – грезы школьницы, а затем быстро полнеющей домохозяйки, а в фэнтези – такие же беспочвенные не мечты, а именно грезы, когда на грани сна и яви возникают причудливые видения, где ты самый крутой, с волшебным мечом, на летающем коне, все видишь и все понимаешь, ты властелин, у тебя свой замок и тысяча крепостных, ты всеми командуешь, а они все кланяются и выполняют, кланяются и выполняют…
Хуже того, поджанр sci-fi сейчас тоже из хард превратился в софт, то же самое размягчение мозга, только антуражем грез вместо средневековых замков стали космические корабли, а так все та же хрень: галактические короли, бароны, световые мечи, восстания и коварные заговоры, яды в перстне, смена династий…
По уму всякий понимает, что ничего подобного уже не будет, да и люди не останутся через пять тысяч лет такими же криворукими и сопливыми: уже сейчас генетика модифицировала треть зерновых, начинает модифицировать овечек Долли и Полли, а через недельку приступит и к человеку.
И весь этот бред про бороздящие пространство звездолеты сродни предсказаниям американского фантаста Эдгара По, где у него в далеком будущем между городами курсируют воздушные шары на две тысячи персон. Так что и сейчас та же «научная фантастика», как же!
Впрочем, голод на s-f велик, и он ничем не утолен. Приходится перечитывать замечательные произведения Владимира Савченко, а в современной куда ни сунешься, везде облом-с! Звездолеты, галактическое содружество и хрен знает какое тысячелетие – еще не признак научной фантастики!
Так что, если сумеете – в добрый путь! У вас конкурентов нет, а читателей будет море.
Будьте оригинальными! Ищите непротоптанные тропкиБолее того, от сильно утоптанных вас должно просто воротить, как от недоброкачественной пищи.
В литературе, как и в любом другом виде деятельности, можно пойти по двум взаимоисключающим путям: либо по хорошо протоптанной дорожке, где вы точно не споткнетесь, там уже все камушки убраны, а у тех глыб, которые не обойти, выставлены таблички с надписями: «Не прикасаться!», «Не ушибиться!», либо по неизведанной звериной тропке, где неизвестно что впереди.
По первой, понятно, вы не ушибетесь, но ничего и не найдете, там все ценное подобрано прошедшими ранее, по второй – рассыпаны драгоценности и куски золота с лошадиную голову… вперемешку с ямами, рытвинами, колючей травой, а то и вовсе ядовитой.
Конечно, вслух каждый скажет, что он-де выберет вторую тропку, и при этих словах выпрямит горбик и горделиво посмотрит по сторонам, мол, какой я крутой, все смотрите на меня, однако в реальности практически всякий выбирает самые протоптанные дороги. Да и там идет строго посредине, чтобы не упрекнули строгие критики и еще более строгие читатели в уклонизме влево или вправо.
Это бесспорно, взгляните по сторонам, вспомните, чем завалены прилавки. Да что далеко ходить за примерами, откройте любую книгу, меня от одинаковых аннотаций про борьбу темных и светлых богов уже тошнит. Последние аннотации к своим книгам я пишу сам, вот как они выглядят:
К «Придону»
Почему бы не написать вот здесь, что это – рулезный суперроман, написанный супермастером жанра о супердрайве супергероев в мире наукомагии, где межгалактные супергады взрывают Время и посылают взад, чтобы захватить Землю? А герои разносят вдрызг все козни супермагов и суперчародеев, зомби… нет, суперзомби, супермутантов, суперживых галактик в шестом 3-D, спасают суперблондинку, дочь суперкороля Галактики, и супербрюнетку – сингловую дочь императора Междугалактики, побивают вурдалаков, гоблинов, ниндзей, орков, эльфов и восставших киборгов?
Почему нет? Везде эти аннотации :-))).
К «Куявии»:
Опоздавшего кинозрителя билетерша провела в зал, освещая путь фонариком. Но чаевых жадина не дал. Тогда наклонилась к его уху и тихонько, чтоб не услышали другие, мстительно шепнула, указывая на экран: «Вон тот в шляпе – убийца».
Старый анекдот, но аннотации или предисловия, где подробно, кто шпион и в каком ключе понимать написанное, все равно прут, как лемминги в буфет. Но эта аннотация (обязательная, видите ли!) ну не вешает на дерево табличку с надписью «Дерево». Не вешает!
Облом-с. Перетопчетесь.
К «Чародею звездолета Агуди».
Из подворотен на чистую улицу выплеснулась шумная и крикливая толпа цыган, дурно пахнущая, в ярких безвкусных платьях. Началось приставание к прохожим с предложениями погадать, предсказать судьбу, приворожить, отворотить, сглазить злодея, вылечить все болезни, сделать красивым и сильным, указать клад с золотом и ничейный счет в швейцарском банке, научить читать мысли, сделать принцем Галактики, киборгом, легионером Времени, Первым Магом, Рыцарем Света…
Я брезгливо и молча… главное – молча! – обхожу этот брехливый сброд. Я не цыганистая аннотация, я – приличная :-)).
К «Уши в трубочку»:
Это очень серьезная книга, для продвинутых людей, имеющих высшее образование, а лучше – два-три. Также желательно знание основ строения Вселенной, квантовой физики и социального строя матриархата на островах Полинезии.
Для более полного понимания рекомендуется получить хотя бы начальное представление об основах мирмекологии, чтобы отличить строение яйцекладов формика пиццеа от яйцекладов кампонотуса, что очень важно для понимания философии романа.
Произведение рассчитано на сравнительно широкий круг образованных читателей.
К «Иммортисту»:
Чем больше вижу аннотаций, тем больше убеждаюсь: пишут их люди, книг не читавшие. Более того, книги ненавидящие и не желающие их брать в руки. Марсиане какие-нибудь. Инопланетяне, старающиеся отбить охоту у человечества читать. Ибо пока читаем – люди. И зеленым человечкам не поддадимся. Как и розовым слонам.
Потому – не читайте аннотации. Читайте книги.
К «Трехручному мечу»:
Аннотации, выдаю секрет, пишутся под копирку. Сейчас и вовсе создана компьютерная программа, что сама их генерирует, не читая, понятно, произведение. Сперва пару слов о битве между Светлыми и Темными Богами, отгремевшей тысячу лет тому, о расколе миров, Темные Боги намереваются взять реванш, и только вы сможете, да, но об этом не подозреваете и даже не предполагаете, как это провернуть чиста конкретна. К вам, ессно, в верные друзья колдун, эльф, гном и верная спутница…. И пошло-поехало наезженными тропами! И – никаких тебе неожиданностей.
Так, может быть, ну их, такие аннотации?
К «Зачеловеку»:
Это аннотация. Что такое аннотация? Это вот такое предисловие к книге, напечатанное мелкими буковками, но на видном месте, чтобы взявший в руки сразу увидел по паре строк, что такое уже читал тыщу раз, эту книгу держал в руках и раньше, она дома в десятках экземпляров, разве что с другими названиями и под именем других авторов, эту книгу сдавал в букинистику, дарил друзьям и вообще кому попало, даже вышвыривал в форточку – но вот, она, зараза, снова прибежала.
Так что не читайте аннотации, читайте книги :-)).
Как видите, у меня не такое железное терпение, как у вас, и не такой желудок, чтобы переваривать всякую дрянь. Эти дурацкие одинаковые аннотации меня достали, и я уже послал их прямым текстом, без тонких намеков в духе известного вам поручика.
И что же, мои тиражи снизились? Как бы не так! Это значит, что всех эта дурь уже достала. Как, впрочем, достали и одинаковые тексты между обложек. И никто уже не покупает книгу, ориентируясь на аннотации.
Рискуйте! Кто не рискует, тот… или того… здесь много вариантов, но все они в вашу пользу.
«Тело гудит, как телеграфный столб под напором ветра…», написал и задумался: а знают ли нынешние читатели, что такое телеграфный столб и почему он гудит?
Вопрос не праздный: стоит ли употреблять такие устоявшиеся образы, как «скрипит, как немазаная телега» (вообще-то правильно «несмазанная»), «черный как деготь» (или «…как смола», ведь теперь смол великое множество, и далеко не все черные),
Мне все-таки кажется, что эти сравнения идут от лености ума, а не осознанно. Ну какая несмазанная телега, когда на улицах автомобили, а телеги остались в исторических фильмах? Что такое деготь, нынешнее поколение понятия не имеет, лучше уж сравнивайте с чернотой космоса, миром темного солнца или негритянским анусом.
Пора научиться воспевать сталь и бетон, в мире которого живем. Ну, пусть не воспевать, мы традиционно ругаем город, но вот переселяться в так воспеваемую нами деревню с ее прелестями никак не желаем.
Потому, повторяю, пусть не воспевать, но зримо рассыпать на страницах приметы мира, в котором живете: жужжание мобильника, писк эсэмэски, звучание долби из-за стены от соседа, сработавшая сигнализация под окном, треск размалываемых кофейных зерен, запах дезодоранта, шуршание автомобильных шин и визг тормозов… но уж никак не скрип тележного колеса!
Вчера, как и позавчера, целый день резались в Линейку, били рейдбоссов, дрались с гадами из чужого клана, что у нас увели моба, к утру добрали левелы и на рассвете довольные отправились спать.
А сегодня Лиля на звонок главреда отвечает честно и правдиво, но скрестила пальцы, что Никитин сидит и пишет, сидит и пишет, не разгибая спины. Вообще-то отвечает педагогически верно, пусть так и думают, да и начинающим нужно твердить, что писательство – постоянный труд… но в то же время можно, создавая себе имидж трудяги, направить начинающего автора на неверную дорожку.
Потому с великой осторожностью подхожу к этому деликатному и очень двойственному моменту нашей профессии. Да, работать нужно много, об этом говорю постоянно, но «много» не значит сидеть за столом и набивать тексты. Лучше любого писателя это делает машинистка, а охотнее – графоман. На самом деле работа писателя в момент набивания текста уже… заканчивается. Ну, остается еще малость почистить, убрать сорняки и пр., пр. мелочи, но вещь вообще-то уже готова, так как в общих чертах придумана, осталось только записать.
Это значит, что основная работа происходит гораздо раньше набивания текста. Когда писатель щелкает хлебалом на проходящих мимо баб, смотрит в окно, читает книгу или перелистывает пусть даже порнушный журнал… мозг работает, возникают ассоциации, в том числе и очень далекие от увиденного, сплетаются, появляются новые идеи, темы, повороты, зигзуги и люминь, и вот писатель, который рассматривал свежий выпуск «Плейбоя», спешит записать свежую и очень оригинальную идею, как в Заполярье спасают пингвинов…
Как-то великий Резерфорд спросил очень усердного работника, что тот делает вечером, тот ответил: «Работаю!» – «А в выходные?» – «И в выходные работаю!» – «А в праздники?» – «И в праздники работаю!» Резерфорд все мрачнел, наконец спросил: «А когда же мыслите?»
Вот так среди простых и даже очень простых людей рождаются легенды о «гуляках праздных», которым стоит только открыть рот, и вот уже льются стихи! Ни фига подобного, эти гуляки еще как вкалывают, но у Моцарта вся работа большей частью проходила в уме, а у Сальери – на бумаге.
Надо добавить, что эти легенды охотно поддерживаются и простым людом, которому хочется чудесного, и «гуляками», которые тем самым признаются, ах-ах, Избранными.
Т.е., возвращаясь к писательству, часы за клавой ничего не значат. Многие мои коллеги проводят за нею времени намного больше, а книг выдают меньше. Да и качеством не лучше. Так что часы за клавой – не показатель.
Кем-то очень хорошо было сказано: жена писателя ну никак не может понять, что, когда он смотрит в окно, он тоже работает!