Город для отдыха героев враждующих армий - Андрей Курков 3 стр.

 Я остался один в небольшом номере на двоих с широким окном, за

 которым виднелись домики города, сбегавшие вниз к пускающему на солнце

 блики морю. Ветра не было. Южная волшебная тишина проникала в комнату.

 Сначала, с непривычки, она меня настораживала и уже я сам боялся нарушить

 ее, словно был окружен врагами и не хотел выдать себя ни вздохом, ни

 шорохом. Вскоре боязнь прошла, но вместо нее появилось некое уважение к

 тишине и теперь я не хотел ее нарушать совсем по другой причине, по

 причине, которую трудно было бы объяснить в словах.

 Я присел на кровать. Звякнула металлическая сетка под матрасом.

 Посидев еще немного, я поднялся - сетка еще раз звякнула - и вновь подошел

В Рє РѕРєРЅСѓ.

 Там внизу, совсем недалеко от берега, кто-то учился плавать на яхте.

 Яхта была крошечная, но даже над ней кружилась чайка.

 Наблюдая за галсами этой яхты я словил себя на совершенно порочной

 мысли - мысли о том, что в такую маленькую яхту попасть из пушки береговой

 артиллерии должно быть совсем нелегко. Закрыв глаза, я легко представил

 себе ту же самую маленькую яхточку под обстрелом, но тут же прогнал сей

 плод больного воображения.

 Начиналась иная жизнь, и начиналась она со всего, замечаемого мною в

 этом городе. С улыбок незнакомых мне людей, о которых я знал лишь одно -

 герои, отличившиеся в мастерстве убивания врагов своей страны, своего

 правительства или племени, со светлых просторных кафе на широкой

 набережной, с полного отсутствия стариков и старух, в ином месте

 заполнивших бы скамеечки, с которых так приятно и успокоительно наблюдать

 за приближением морских волн и их постоянным единоборством с песком и

 камнями этого южного берега.

 Начиналась иная жизнь и единственно во что я не верил и не хотел

 поверить, так это в то, что жизнь эта продлится всего лишь двадцать дней.

 Зайдя в первое попавшееся мне кафе, я присел за столик к русоволосому

 парню.

 Молодая девушка подошла ко мне почти балетной походкой - принесла

 кофе и спросила: не желаю ли я пирожного или взбитых сливок.

 Я усмехнулся сам себе: меня никогда еще не спрашивали: не желаю ли я

 чего-либо! Только в самом раннем детстве бабушка могла побаловать меня

 подобным вопросом.

 - Сливок с орехами и шоколадом! - произнес я, чувствуя некоторую

 неловкость, словно собирался съесть чей-то военный паек, оставив

 неизвестного мне человека голодным.

 - Минуточку! - каким-то удивительно певучим голосом пропела девушка и

 той же почти балетной походкой прошла к стойке.

 Мы разговорились с русоволосым парнем. И интересно то, что лишь после

 начальной стадии разговора, из которой мы узнали, что взгляды наши на

 многие вещи и материи совпадают, решили представиться друг другу. Его

 звали Вацлав. Да, первый мой знакомый по этому городу наверно не мог не

 оказаться поляком. Эта нация, к которой я сам частично причисляю себя,

 повторяет историю еврейского народа, только при полном отсутствии гонений

 со стороны фараона или иных египтян.

 Девушка принесла заказанные мною сливки и совсем повергла меня

 вопросом относительно последующих моих желаний. Я чуть было не признался в

 желании поцеловать ее.

 Прекрасный крепкий кофе, взбитые сливки, прозрачная стеклянная стена

 кафе, улица, собранная из средневековых домов, краешек моря, выглядывающий

 из-за невысокой магнолии, и вдруг: статный старик в генеральской форме

 появляется перед стеклянной стенкой кафе и смотрит на нас, нет больше чем

 смотрит: он разглядывает нас в полевой бинокль, потом переводит свой

 увеличенный многократно взгляд на мои еще недоеденные сливки.

 - Генерал Казмо, - негромко сообщает мне Вацлав, кивая на старика.

 Так вот он каков, человек, имеющий право нарушать все правила

 проживания в этом городе. Интересно, за что ему такая честь?! Чем он

 заслужил ее?

 Старик опустил полевой бинокль и смотрел уже "невооруженным" взглядом

 на меня и Вацлава.

 Вацлав кивнул ему приветливо, на что генерал улыбнулся и решительным,

 если не сказать - военным, шагом направился ко входу.

 - Только не перебивай его и не спрашивай ни о чем! - шепотом успел

 предупредить меня мой новый друг.

 Генерал уселся за наш столик. Тут же возникла наша "кофейная

 балерина", как я ее окрестил, и застыла в ожидании желаний нового, судя по

 всему именитого посетителя.

 - Кофе с водкой и кусочек наполеона! - довольно мягким голосом

 произнес он и только после этого перевел свой взгляд на нас.

 - Привет героям! - с явно выраженным сарказмом в голосе сказал

 генерал. - Хотя пусть мне вырвут все здоровые зубы, если в каждом из вас

 не сидит по скрытому пацифисту!

 Я бросил быстрый взгляд на Вацлава, но выражение его лица было более

 чем спокойным - вполне дружелюбным по отношению к генералу.

 - Как все-таки жизнь нас меняет! - продолжал после короткой паузы,

 сопровождавшейся громким вздохом, генерал Казмо. - Я раньше терпеть не мог

 пребывания в мирных условиях, а оказался единственным постоянным жителем

 этого города. Точно в ссылку сослали! А вы вот все войну ненавидите, а

 здесь - только в гостях! И наверняка, чтоб сюда угодить героями

 притворились: кому-нибудь в спину стреляли! Была б моя воля - собрал бы

 вас в одну армию и таким вот ограниченным контингентом прошелся бы по

 европам и азиям, освобождая народы друг от друга и от диктатур. Как

 приятно, когда ты на коне или на танке... по дорогам чужой страны, а тебе

 девушки цветы подносят, старушки - яблоки, яйца и молоко, несмышленые

 ребятишки рученками машут, а цыгане и евреи на скрипках играют. Нет,

 только в армии человек может почувствовать себя человеком. Но для того,

 чтобы почувствовать себя человеком с большой буквы - надо не в одной армии

 послужить! Как можно успешно воевать против немцев, если до этого ты не

 воевал с немцами против французов или каких-нибудь еще врагов великого

 рейха?! Как можно сражаться против армии, а которой ты не служил и о

 порядках которой ты ничего не знаешь?! Конечно, офицерам полегче... они

 армии как перчатки меняют. Но ведь и вам ничего не стоит вернуться после

 отдыха в любую другую армию. Какая разница, где подвиги совершать: в

 Африке или в Азии?! Подвиг везде подвиг, если он, конечно, не липовый!..

 Эй, где мой кофе с водкой?!

 Генерал повернул голову в сторону буфета.

 - Господин генерал, - донесся певучий голосок "балерины". - Ваша

 водка еще не нагрелась до нужного градуса.

 - А до какого нагрелась? До ненужного?! - генерал оглянулся на нас,

 словно проверял: оценили ли мы его шутку.

 Вацлав улыбался. Я подхватил его инициативу.

 - Только двадцать семь по Цельсию, - оправдывалась "балерина". - Мы

 же ее в холодильнике держим.

 - Да ладно, неси! - махнул рукой генерал.

 "Балерина" почти подлетела к нашему столику с подносом на одной руке.

 Поставила на столик перед Казмо заказанный им кофе, рюмку водки, кусочек

 наполеона на блюдечке.

 - Ты глянь! - удивился в мыслях я, заметив, что блюдечко было не

 одноразовое, а из настоящего фарфора.

 - Ты знаешь, почему я обожаю "наполеон"?! - старик-генерал уставился

 в упор на Вацлава.

 Вацлав дернулся, словно готовясь к побегу, но потом взял себя в руки

 и сказал:

 - Многие пожилые люди в Европе любят сладкое из-за недостатка сахара

В РІ РєСЂРѕРІРё...

 Прозвучало убедительно и вполне научно.

 -Что за чушь?! - Казмо так широко раскрыл глаза, что мне показалось

 они вот-вот выпадут. В моей жизни мне довелось однажды наблюдать за одним

 майором, вставлявшим себе каждое утро искусственный глаз. Иногда даже

 приходилось помогать ему вдавливать эту мерзкую пластмассовую копию

 человеческого органа в пустую, смазанную гигиеническим кремом глазницу.

 Так вот в этот момент мне показалось, что Казмо просто собирался дать

 своим пустым глазницам отдохнуть от искусственных глаз и именно поэтому

 раскрыл глаза до физического предела.

 - Да я просто люблю этого полководца! - рявкнул он, словно заранее

 зная, что мы не оценим по достоинству эту любовь.

 Я пожал плечами и тут же понял, что совершил ошибку.

 -Ты!-гаркнул генерал, глядя на мои замершие плечи. - Ты что, меня

 за маразматика принимаешь?!

 - Никак нет! - испуганно вякнул я.

 - Отставить! - скомандовал генерал. - Только я здесь имею право

 говорить по-военному!

 - Извините! - произнес я, вспомнив о правилах поведения в этом

В РіРѕСЂРѕРґРµ.

 - Черт с тобой! - вдруг смягчился Казмо и вновь обернулся к Вацлаву.

 Вацлав глядел через стеклянную стенку на улицу, где в это время с

 маленькой рыжей собачкой на поводке прогуливалась молодая женщина. Ее

 черные как смола волосы были собраны в косичку, торчащую вверх. Под

 спортивным серым костюмом угадывалась неплохая фигура.

 Генерал тоже повернул голову в ту сторону.

 - Хм?! - загадочно произнес он, допил одним глотком водку, запил ее,

 а если быть точнее - закусил ее кофейной гущей, остававшейся на дне его

 чашки и, не сказав ни слова, вышел из-за столика.

 Девушка уже исчезла из виду, тут же в ее направлении прошел