И я закричал:
- Есть Алошка!
А тетя Вера опять рассердилась, пошла на кухню, схватила полотенце, чтоб им голову завернуть и нас с бабушкой напугать.
- Тары-бары-бум, - пробормотала тетя Вера. - Вы технически неграмотная волшебница. Куда это вы лезете! В наше-то время с гусями-лебедями да алошками - смешно слушать!
- И не слушай, - сказала бабушка. - Я уж сама. - И бабушка подошла к телефону. Сняла трубку. - Алошка, ты, что ли? - спросила бабушка.
- Я, - ответил Алошка. - ЧиИчиВАН чиИчиВАчиНЫЧ чиВЫчиШЕЛ чиНА чиПЕНчиСИчиЮ!
- Что? Что? - удивилась бабушка.
- Это Алошка на тайном языке говорит! - закричал я. - Он сказал: ИВАН ИВАНЫЧ ВЫШРЛ НА ПЕНСИЮ!
- На пенсию? А я в таком виде, - ахнула тетя Вера и стала скорей-скорей разматывать полотенце с головы.
А мы с бабушкой бросились к окну. Глядим: по улице впереди толпы шагает добрый молодец Иван Иваныч. Удалые усы его по ветру развеваются, правой рукой он на счетах пощелкивает, а левой рукой ящичком поигрывает. Не маленьким, не большим: весом в сто кило.
И со всех сторон несется:
- Слава пенсионеру! Слава!
Перешагивая через три ступеньки, Иван Иваныч стал подниматься на свой третий этаж.
А за ним по ступеням
Домуправ дядя Сеня,
Из газеты - газетчик,
Из буфета - буфетчик,
Из оркестра - бас-фагот
И огромный серый кот,
Истопник-пенсионер,
Даже милиционер,
Вот!
И мы тоже с бабушкой и тетей Верой пошли на третий этаж к Иван Иванычу. И, конечно, нам было очень интересно узнать: а что там у Иван Иваныча в ящичке?
ОДНУ РУЧКУ ПОВЕРНЕШЬ - СИНИМ СВЕТОМ ВСЕ ЗАЛЬЕШЬ. ТЕТЯ ВЕРА ВСЕХ ПРОГНАЛА
Открыл Иван Иваныч ящик. Снял крышку, и мы все увидели: стоит терем-теремок, не низок, а высок. Очень высок!
- Настоящий дворец-телевизор, - сказал Иван Иваныч. - Техническая новинка: восемь башенок, сто окошек, двадцать пять винтиков, три ручки и одна кнопка.
- Ведь это чудо! - ахнула тетя Вера. - Чудо телевизионной техники. Насовсем дали или в кредит?
- Насовсем, - отвечает Иван Иваныч. - Коллектив со своего плеча пожаловал.
- Поздравляю, - сказал истопник-пенсионер. - А ведь мне только часы подарили.
И он пожал могучую руку Иван Иваныча. И мы все стали подходить, и поздравлять, и пожимать могучую руку Иван Иваныча. Газетчик даже что-то записал. А тетя Вера вытащила платок и будто заплакала.
- Чего вы расстроились, Вера Акимовна, почему вы так громко сморкаетесь? - спросил Иван Иваныч.
- Это я от радости сморкаюсь, - сказала тетя Вера.
- Ну, тогда, - сказал Иван Иваныч, - прочитайте инструкцию.
И он дал тете Вере синюю книжечку, на которой был нарисован дворец-телевизор.
- Тары-бары-бум! - закричала от радости тетя Вера. - Хры-фры-брум.
- Что это вы только фрыкаете да брумкаете? Вы читайте, - сказал Иван Иваныч.
Тетя Вера убрала платок, надела слуховые очки и прочитала:
Раз, два, три, четыре,
Телевизор в новом стиле.
Если в мире чуда нету,
Как назвать новинку эту?
Скоро вы поймете сами
Это ж ЧУДО перед вами!
- Что? Что? - спросил Иван Иваныч.
- Это была присказка, - сказала тетя Вера. - А вот и сама инструкция.
Одну ручку повернешь - синим светом все зальешь?
А другую повернешь - три программы найдешь:
Первая - лекция,
Вторая - лекция,
А третья пока не работает.
- Ну что ж, - сказал милиционер, - хороший телевизор.
- Это еще не все, - сказала тетя Вера, - дальше послушайте:
Нажмите кнопку номер один,
Откроется дверца номер один,
Начнется чудо номер один.
И мы, конечно, сразу захотели нажать на кнопку, чтоб открылась дверца и началось чудо. Но тетя Вера строго сказала:
- Это вам не игрушка. Ясно? Посмотрите, что на ящике написано: РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ, НЕ ДЫШАТЬ, НЕ ИГРАТЬ, А ВЕСТИ СЕБЯ ТИХО, ОЧЕНЬ ТИХО! И ЕЩЕ ТИШЕ! А теперь уходите! Иван Иваныч устал - он ведь на пенсии.
Так всех и прогнала, - даже милиционера.
А когда мы пришли домой, у Алошки горел огонек. Ох, как я обрадовался! И Алошка тоже обрадовался.
- Я тебя давно жду, - сказал он. - Давай играть.
И мы стали ГРОМКО, ГРОМКО играть. Я опять сделал на диване из подушек огромную-преогромную гору, собрал на гору все свое храброе войско, и МБ! открыли страшную пальбу.
Но вот из-за высокой горы стала подниматься темная-темная ночь. И мы услышали, как на третьем этаже в квартире Иван Иваныча вдруг заиграла тихая музыка. Замолчали мои пушки, притихли мои верные солдатики и стали слушать. Но кто-то дернул меня за ухо.
- Ты какой-то невеселый, - пропищал Алошка. - Разве ты не рад? Теперь Иван Иваныч всегда будет на пенсии.
- Конечно, рад. Молодец, Алошка, я ведь знаю, что это ты все устроил. А Иван Иваныч и тетя Вера не знают.
- Ну и пусть, - сказал Алошка, - чиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ.
Он уцепился покрепче за мое ухо, чтоб не упасть, и я услышал, как он громко, громко дышит - заснул. Устал за целый день, набегался. Так он и поехал на моем плече к своему домику.
Я сам открыл дверцу домика, положил Алошку на кроватку. Укрыл маленьким одеяльцем:
- Спокойной ночи, Алошка! Ты теперь от меня не убегай. Ты мое чудо. И я совсем не хочу смотреть их телевизор. И я теперь всегда буду ГРОМКО ДЫШАТЬ, ГРОМКО ИГРАТЬ И ВЕСТИ СЕБЯ ГРОМКО!
Часть третья
ЧЕРЕЗ ГОРЫ И ЛЕСА
ТЕТЯ ВЕРА ХОЧЕТ ЗАКОЛДОВАТЬ МЕНЯ И БАБУШКУ
Наступила зима. Завыл под окном холодный ветер: УУ-УУ!
И кто ходит без галош, того гонит домой. И кто ходит в галошах, того тоже гонит домой.
И опять меня тетя Вера не пускает на улицу. Хорошо, что у меня, откуда ни возьмись, появился друг. И хорошо, что он живет в маленьком домике. И я ему сказал:
- Алошка, не выходи на улицу без галошек. И вообще не выходи.
- ЧиПОчиЧЕчиМУ?
- Слышишь, как ревет ветер: у-у-у-у-у!
- А у меня на ногах чиГАчиЛОчиШКИ - галошки!
- Глупый ты, глупый! - сказал я. - На улице насморк, на улице грипп.
- Зачем ты ругаешься?
И он заплакал. Вот какой чудак - заплакал. Слезки у него: кал-кал, кап-кап. Маленькие слезки.
- Дай мне, - говорит он сквозь слезы, - чиПИчиРОГ...
- Чего? - спрашиваю.
- Пирог с орехами - вот чего.
- А-а-а!
- "А-а"! - передразнил Алошка.
Только я ничуточки не обиделся, а скорее побежал к бабушке на кухню и попросил пирожок с орехами.
- Это, бабушка, не для меня, - шепнул я ей, - а для Алошки. Оказывается, он тоже любит твои пирожки с орехами.
- Тары-бары-бум, балуешь дите, - сердито сказала тетя Вера на своем сказочном языке.
А бабушка ей отвечает на своем:
- Люшеньки-люли. Какое ваше дело?
- А я вот возьму да заколдую тебя с дитем, - пригрозила тетя Вера.
- Ах, матушка колдунья, - вздохнула бабушка. - Я раньше тебя гусей-лебедей заманивала. И теперь тебя переколдую!
Тете Вере это не понравилось. У нее опять случилась тоска-печаль. А я схватил пирожок и скорее побежал к Алошке.
Ну конечно, Алошка обрадовался - ухватился за пирожок обеими руками! Первый пирожок он съел очень быстро, второй помедленнее, а с третьим принялся играть, шалить и даже безобразничать. Бросал пирожок вверх ух! Бегал с ним, как с ружьем, садился на него, как на стульчик, и бил ногой, как футбольный мяч.
- Тары-бары-бум! - закричал я голосом тети Веры. - Что ты делаешь, озорник?
И вдруг вошла сама тетя Вера. Алошка разбежался да как стукнет по пирожку. Пирожок как полетит да как трахнет по волшебным очкам: ТРАХ-ТАРА-РАХ!
И сразу в комнате все стало зеленым, как перед грозой.
- ОН РАЗБИЛ МОИ ОЧКИ! - крикнула тетя Вера ужасным голосом.
ТЕТЯ ВЕРА СРАЖАЕТСЯ С БАБУШКОЙ
Алошка испугался и юркнул в свой домик, а я замер. Я тоже испугался: я знал, что сейчас тетя Вера будет долго кричать. И она правда начала:
- О, мой носик-востроносик, без очков остался, без волшебных. Теперь ты, мой нос, точно конь гнедой без седелышка... Тяп-тяп-тяп...
- Что это у вас тут стряслось? - спросила бабушка. Она прибежала на шум.
- Это Алошка расшалился, - прошептал я бабушке.
- Ох, опять этот Алошка, - покачала головой бабушка. - Ну и озорник!
А я сказал:
- Он больше не будет озорничать, я с ним хорошенько потолкую!
Я поднял тети Верины очки - они не разбились. И я хотел попросить за Алошку прощения. А тетя Вера как надела на нос свои волшебные очки, как посмотрела на нас с бабушкой, так и сказала:
- Ну теперь, тары-бары-бум, я вас заколдую!
- За что? - спросила бабушка. - За что же ты нас заколдуешь?
- А за то, что приближается праздник Новый год, - отвечает тетя Вера. - И хочу я, красная девица, быть хозяйкою, пригласить на праздник Иван Иваныча и чтоб у него по усам вино текло.
Так сказала тетя Вера и запела свою страшную волшебную песню:
Лежит волчище да на пузище,
Ого-го!
Раскинул хвост да на сто верст,
Страшно!
- Бабушка, - прошептал я, - а ты начинай свою добрую волшебную песню. Мы ее переколдуем.
- Стара я, - отвечает бабушка. - Раньше много хороших песен знала, да теперь забыла.
- Бабушка, скорее вспоминай!
- Эх, разве что эту. - И бабушка тихонько запела:
- Капки по капки,
Где были?
- У бабки.
- Что ели, капки,
Что пили, капки?
И замолчала.
- Бабушка, а что ели капки? - спросил я.
- Не помню, внучек.
- Бабушка, а что пили капки?
- Забыла, внучек.
- Ха-ха-ха! ЗАБЫЛА, - засмеялась тетя Вера. - А я не забыла.
И она громким голосом запела наизусть свою страшную волшебную песню:
Лежит волчище,
Да поперек года,
Серым днем,
И вся людская
Беда-невзгода
В нем, в нем!..
А я как махну рукой
Так и сбудется,
Так и сбудется - не минуется.
Ну что, сдаетесь?
- Нет, нет, - крикнули мы с бабушкой. - Не сдаемся!
- Ах так! - сказала тетя Вера и посмотрела на нас сквозь свои волшебные очки. - Ах так! Тогда замрите! НЕ БЕГАЙТЕ, НЕ ПРЫГАЙТЕ, НЕ ЖАРЬТЕ, НЕ ВАРИТЕ, ПОКА НЕ ПРИДЕТ С РАБОТЫ МАМА.
- Эх, - прошептал я бабушке, - был бы сейчас папа! Тогда...
И больше я ничего не успел сказать, потому что замер. И бабушка тоже замерла.
ТЕТЯ ВЕРА ИСПЕКЛА ВОЛШЕБНОЕ ПЕЧЕНЬЕ, А МАМА ЕГО СЪЕЛА
Пока мы с бабушкой не бегали, не прыгали, не жарили, не варили, тетя Вера тихонечко подошла к шкафу, открыла дверцу... И - раз, два! - достала с полки свою волшебную книжку "О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ", подошла к плите и начала колдовать над обедом.
- Колдуй, баба, колдуй, дед, заколдованный обед, - зашептала тетя Вера.
Сразу над плитой что-то закипело, зашипело, забулькало. И я услышал, как тетя Вера прошептала:
- Тары-бары-бум. Раз, два... Раз, два... Первое-второе, горе - не беда! А вот страница двадцать пять... Как приготовить волшебное печенье, под названием "Пальчики оближешь".
Взять муки два мешка,
Два горшка молока,
Яблоки моченые,
Огурцы соленые,
Три желтка
Без белка,
Два белка
Без желтка.
Перцу - таз,
Соли - таз,
Это будет в самый раз!
А когда пришла мама, тетя Вера закружилась и запела ласковым голосом:
Любимая сестрица,
Прошу за стол садиться,
Сейчас, сейчас получишь ты
Обед волшебной вкусноты.
А еще печенье, под названием "Пальчики оближешь".
"Первое-второе, горе - не беда, - подумал я. - Съем за маму всю тарелку. А вот печенье. Что сделается с мамой, если она попробует это волшебное печенье?.." И стал я хватать из вазы, чтоб спасти маму (только, чтоб спасти маму), стал хватать это ужасное печенье.
- Ты что делаешь?! - закричала тетя Вера. - Пускай мама попробует. А сама одной рукой на меня показывает, а другой пододвигает к маме вазу с печеньем ближе, ближе... И потихонечку сказку начинает: - Жилбыл на свете медвежонок, по прозвищу Шалун. А у него жила-была тетя-медведица, по прозвищу Хорошая, и бабушка-медведица, по прозвищу Копашушка. И этот медвежонок, по прозвищу Шалун, обижал тетю-медведицу, по прозвищу Хорошая. Он не вел себя тихо, а громко шумел.
- Ай-яй-яй! - сказала мама и посмотрела на мою бабушку.
- А бабушка-медведица, по прозвищу Копашушка, - сказала тетя Вера, целый день играла да шалила вместе с медвежонком.
- Ай-яй-яй! - сказала мама и протянула руку к вазе с волшебным печеньем.
- И вот однажды дело дошло до того, что этот Шалун медвежонок чуть не разбил тетины прекрасные очки. А тетя-медведица Хорошая ничего не сказала, а только покачала своей хорошей головой.
- Ай-яй-яй! - сказала мама и откусила кусочек печенья. - Не нравятся мне такие медвежата-шалуны.
- Мамочка, - закричал я, - не ешь печенья! Тетя Вера нас с бабушкой заколдовала и тебя заколдует!
Но мама уже съела это ужасно соленое печенье. И сразу глаза у нее сделались недобрые.
- Все это мне очень не нравится, - сказала мама. - Пока я на работе, тетя Вера о вас печется-заботится.
- Да, заботится, - сказала бабушка, - целый час продержала нас в углу, носом к стенке.
- Ха-ха-ха! Продержала! - засмеялась тетя Вера. - И еще продержу. - И она схватила маму за руку и повела в другую комнату.
А там, в другой комнате, тетя Вера стала рассказывать маме страшную историю про бурого медведя Михаиле и серого волка Левона. Как обули медведь да волк овечьи валенки, надели полушубки овечьи и пошли по темному лесу. Никто их узнать не может. Идут медведь с волком, репу жуют, а под валенками снег скрип-скрип-скрип... И хватают они за бочок всех, кто не спит, не спит, не спит...
Мама быстро легла в кровать и уснула. А тетя Вера ушла в свою комнату и тоже: "Фыррр... фыррр" - уснула.
А мы с бабушкой не можем уснуть. Слышу я, как бабушка вздыхает да с боку на бок поворачивается.
- Бабушка-ладушка, это почему ты не спишь? - спросил я. - Думаешь, как тетю Веру победить, да?
- Нет, просто я старенькая. Вот мне и не спится.
- Ладушка ты, ладушка, старенькая бабушка. Как же нам быть?
- Не знаю, внучек.
- Бабушка-ладушка, а я знаю. Надо скорее позвать папу.
- Да как позовешь? Ведь папа-то далеко - за горами, за лесами, за речкой Ладогой.
- Ну ничего, - сказал я. - Знаешь, бабушка, утро вечера мудренее. Ты спи. Только с боку на бок не поворачивайся, а я буду тебя охранять.
Я взял свое ружье и стал охранять...
Я охранял, охранял... и ПРО ПАПУ ВСПОМНИЛ.
НАШЕ С ПАПОЙ ТАЙНОЕ СЛОВО
Скрип-скрип-скрип... Ходят по снегу скрипучему волк да медведь. А папа их не боится. ПАПА НИКОГО НЕ БОИТСЯ.
Потому что он сильный: он может подбросить меня до потолка: ух! А потом поймать. Я знаю, мой папа сейчас ходит по берегу речки Ладоги и ПРО МЕНЯ ДУМАЕТ. А речка Ладога под лед ушла. Там, подо льдом, как под стеклом, рыбы плавают. Позовет папа рыбину и скажет:
- Плыви, рыбина, до речки Яузы, там, у Яузы, мой сынок живет. Передай ему наше тайное слово.
Поплывет рыбина, а только у речки Яузы уже ждет ее тетя Вера с большой черной сумкой. Поймает рыбину тетя Вера, в сумку положит и домой принесет.
- Смотрите, - говорит, - какую рыбину я для вас достала. Живая еще.
Рыба только рот открывает, а сказать уже ничего не может.
А папа все ходит по берегу речки Ладоги, все ходит.
У него-то в кармане
Снежок скрипит
У него под ногами
Зайчонок спит.
Разбудит он зайчонка:
- Беги, дружок, через леса и поля до города Москвы. Там, в Москве, мой сынок живет. Передай ему наше тайное слово.
Скачет заяц по лесам и полям, доскачет до самого города.
Тут ею тетя Вера и поймает. Положит в черную сумку и отнесет доброму молодцу Иван Иванычу.
- Сшей, - скажет, - добрый молодец, себе теплый воротник.
А папа все ждет-ждет... Когда приплывет рыба, когда прибежит заяц, когда вернется к нему наше тайное слово.
А у нас есть тайное слово,
Наше с папой тайное слово,
Вы не слыхали такого,
Никогда не слыхали такого.
И по этому слову, я знаю,
Я сейчас же папку узнаю!
Прозвенит в коридоре звонок.
Войдет человек и скажет:
- Сынок!
А еще он скажет - знаете что?
- Ты мой ПУРЗЯ!
Вот какое тайное слово:
Пурзя!
Вы не слыхали такого?
Пурзя!
Это папка, мой папка
Придумал его.
Я по этому слову узнаю его.
Приезжай поскорее, папа!
МЫ СОБИРАЕМ АЛОШКУ В ДОРОГУ
Утром мы с бабушкой подошли к Алошкиному домику, и я крикнул:
- Алошка, надо сбегать к папе на речку Ладогу. Передай, пускай скорее приезжает. Мы ждем его на Новый год.
- Ладно, - сказал Алошка и быстро надел свои коротенькие штанишки, рубашку в клеточку, носочки и ботиночки. Потом сел на стул и сам завязал шнурки.
- Я готов, - сказал он.
- Эх ты, кузнечик, - засмеялась бабушка. - Куда же ты через леса да поля зимою в такой одежке?
"Ой, правда, - подумал я, - ведь там темный лес, там ветер и снег".
- Как же быть? - спросил я. - Как же горю пособить?
- Это горе - вполгоря. Пускай вылезает, снимем мерку, сошью ему шубу и шапку.
Алошка вылез из домика. И мы его обмерили: шапка - с ноготок, пальтишко - четыре ноготка, валенки - два. Бабушка села за швейную машинку. Я отдал свои старые зеленые варежки. Из моих варежек сшили Алошке шубку. А из маминого воротника бабушка скроила рыжую шапку-ушанку, а еще меховые сапожки, называются пимы.
Потом я посадил Алошку на ладонь. Стала бабушка ему шубку примерять, а я рыжую шапку, и мы вместе натянули ему на ноги сапожки-пимы. Я поднес Алошку к зеркалу:
- Посмотри, какой ты теперь.
Алошка засмеялся, сдвинул шапку на одно ухо и выставил вперед правую ножку в сапожке. Потом - прыг! - правую убрал, левую выставил.
- Хватит прыгать на моей ладони, - сказал я. - Пора, Алошенька, собираться в дорогу.
И тут в комнату вошла тетя Вера.
- Что это у тебя рыженькое в кулаке? - спросила она.
Я быстро спрятал руки за спину и сказал:
- Это просто так. Я рыжую белочку поймал.
- А-а, - сказала тетя Вера, - пойду-ка к себе, надену свои слуховые очки. Мне сразу все виднее станет.
И она ушла.
Я спустил Алошку на пол.
- Беги, Алошка! Беги!
- Сейчас, - сказал Алошка, - только надену чиГАчиЛОчиШКИ.
- Ну чего ж ты, Алошенька? Тетя Вера сейчас вернется.