Надежда обернулась.
Подруга стояла в дверях гардеробной, прижимая к груди прозрачную пластиковую папку с какими-то бумагами. В другой руке у нее была объемистая сумка.
– Что ты тут делаешь? – проворчала подруга недовольно. – Я, между прочим, нашла свои материалы, так что нам пора вернуть ключи Петушкову…
– Ты посмотри, что я тут нашла! – отозвалась Надежда, широко распахнув перед Аллой дверцу сейфа.
– Ох! – вскрикнула та и от удивления выронила папку, сумку и еще что-то.
Для удивления были причины: на полке сейфа лежала черная бархатная подушечка, на которой ледяными огнями сверкали бриллианты. От их сверкания вся гардеробная наполнилась голубоватыми искрами, и Надежда едва не ослепла.
Надежде Николаевне нечасто приходилось видеть настоящие бриллианты, разве что в ювелирном магазине, куда время от времени приводил ее муж, чтобы выбрать подарок на день рождения или на годовщину свадьбы. И то они обходили стороной отдел с бриллиантами, выбирали что-нибудь попроще. Но то, что лежало на этой черной подушечке, несомненно, было настоящими бриллиантами, Надежда почувствовала это сердцем. Точнее, каким-то другим внутренним органом, о существовании которого она раньше не подозревала. От восхищения у нее похолодело в груди, а к щекам, наоборот, прилила кровь.
Это были бриллианты, и не чета тем, которые Надежда видела в ювелирном магазине!
Серьги с крупными, чуть голубоватыми камнями, перстень с большим бриллиантом в окружении других, поменьше – но даже эти маленькие были куда больше тех, какие Надежда прежде видела! И еще колье, при взгляде на которое у Надежды замирало сердце. Правду говорят, что бриллианты – лучшие друзья девушки!
Открывая сейф, Надежда хотела изучить его содержимое, чтобы больше узнать о покойной Цыплаковой, но теперь она не могла оторвать глаз от украшений и не видела ничего, кроме них. Хотя краем глаза она заметила рядом с бархатной подушечкой какую-то красную книжицу, но не придала этому значения.
– Господи, какая красота! – выдохнула Алка, потянулась к сейфу и осторожно взяла в руки подушечку с бриллиантами. Лицо ее покрылось красными пятнами, дыхание участилось.
– Алка, ты с ума сошла! – крикнула Надежда и двинулась к подруге, чтобы отобрать у нее драгоценности. – Положи немедленно на место! Не дай бог, в полиции узнают, что мы это трогали, и подумают, что мы что-то присвоили! Вовек потом не оправдаемся!
– Сама виновата! Ты открыла этот сейф! – пробормотала Алка, не выпуская из рук подушечку. – Дай хоть в руках подержать! Я ведь в жизни не видела такой красоты!
– Отдай! Поставь на место! – Надежда протиснулась к Алке, раздвигая висящую над головой одежду.
Обе подруги были далеко не худенькие, особенно Алка, и заняли почти все свободное место в гардеробной. Конечно, Надежда по сравнению с Алкой была стройна как кипарис, однако вместе их все же было многовато.
Алка пыхтела и отбивалась, не желая отдавать украшения. Наконец Надежда не выдержала и влепила ей пощечину.
– Да отдай же!
Алка застыла, хлопая глазами скорее от удивления, чем от боли, и словно проснулась.
– Ой, что это со мной было? – проговорила она, оглядываясь по сторонам.
Увидев у себя в руках подушечку с бриллиантами, она испуганно поставила ее на полку сейфа и наклонилась, чтобы собрать свои рассыпанные документы.
– Надо закрыть и оставить все, как было! – проговорила Надежда, поправляя бархатную подушечку. – Кажется, вот так… и скажем полицейским, что не открывали сейф, чтобы у них не возникло никаких подозрений на наш счет… Да, вот еще что – надо тщательно протереть все, к чему мы прикасались, чтобы, не дай бог, там не нашли наши отпечатки…
Она отыскала в прихожей какую-то тряпочку и аккуратно вытерла все, к чему прикасались они с Алкой, затем закрыла сейф и застыла с ключом в руке.
– Вот, все как будто в порядке…
Алка, которая успела собрать свои бумаги, выпрямилась и взглянула на Надежду:
– Надька, ты думаешь, что они круглые дураки?
– Кто?
– Полицейские. Вася Петушков и его приятель.
– Нет, не думаю… по-моему, довольно толковые ребята.
– И ты думаешь, что они поверят, будто мы нашли сейф, но не посмотрели, что в нем?
– Да, правда… – Надежда наморщила лоб, стимулируя умственную деятельность. – А мы не скажем им, что нашли ключ. Мы его положим в такое место, где они сами его найдут. Вот только куда… Может, в банку с крупой?
– У нее крупы в пакетиках, – сообщила Алка, которая в поисках материалов успела заглянуть в кухню. – И в холодильнике пусто, одни йогурты…
– В ящик для счетчика, что ли? – раздумывала Надежда. – Самое первое место, которое придет в голову мужчине!
– Лучше в бачок унитаза, – предложила Алка. – Вася первым делом туда полезет.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Надежда.
– А он, когда в школе учился, спрятал в бачок унитаза ключ от кабинета химии, чтобы сорвать контрольную, к которой не был готов. Мы этот ключ всей школой искали…
– В бачок так в бачок… – Надежда не стала спорить, она сняла с бачка крышку и спрятала под ней ключ.
– Ну все, пора возвращать ключи полицейским и докладывать им о нашей находке! – проговорила она, взглянув на часы. – Ты нашла, что хотела?
– Нашла, нашла! – Алка прижала к груди свою бездонную учительскую сумку, куда запихнула все подряд.
– Тогда все!
Подруги огляделись, устранили, как могли, следы своего пребывания и отправились в кафе, где их дожидались двое полицейских.
Точнее, дожидался их Вася Петушков, а его бравый напарник вполголоса любезничал с барменшей Ларисой – аппетитной блондинкой лет тридцати пяти.
– Ну что, Алла Владимировна, все в порядке? – Вася Петушков вскочил из-за стола.
– Полный порядок! – отозвалась Алка. – От лица всего нашего педагогического коллектива и от учащихся школы выражаю тебе благодарность!
– Вы-то благодарность, – вздохнул Петушков, – а начальник нам шею намылит… Он нас давно ждет…
– А вот и не намылит, – вмешалась в разговор Надежда Николаевна. – Наоборот, он вам с напарником благодарность объявит, а может быть, даже премию выплатит!
– За что это? – недоверчиво переспросил Петушков.
– За то, что вы в квартире убитой Цыплаковой нашли то, что все остальные благополучно проглядели.
– Это что же такое мы нашли? – подозрительно осведомился Петушков.
– Сейф! – прошептала Надежда, наклонившись над столом.
– Сейф? – Петушков недоверчиво взглянул на женщину. – Там что – правда есть сейф? Странно… Криминалисты всю квартиру облазали и никакого сейфа не нашли!
– Они не нашли, а мы нашли! – гордо заявила Надежда.
– И где же он?
– В гардеробной.
– Странно, там криминалисты внимательно смотрели.
– Наверное, ваши криминалисты – мужчины, их гардероб покойной не очень заинтересовал, а я там посмотрела внимательно и нашла тайник. Открыть его нетрудно, вот какой там механизм… – Надежда нарисовала на салфетке план гардеробной, пометила на этом плане рычаг и долго объясняла Петушкову, как нужно этот рычаг повернуть, чтобы открыть потайную дверцу.
– А за этой дверкой обнаружился сейф! – закончила она. – А уж как его открыть – это пускай ваши криминалисты разбираются.
– А вы его открыть не пытались? – спросил Петушков, сверля Надежду пристальным, недоверчивым взглядом.
– А как его откроешь без ключа? – Надежда Николаевна ответила взглядом честным и незамутненным, как весенняя роса. – И потом, зачем нам это? Мы девушки честные, чужого нам не надо…
– Ага, и обыск на месте преступления вы не устраивали… – пробормотал Петушков вполголоса. – Да еще такой, что нашли то, что наши криминалисты проглядели…
– А мы там материалы к ЕГЭ искали! – ответила Надежда, ни секунды не раздумывая. – И вообще, я не поняла – вы что, недовольны нашей… то есть вашей находкой?
– Нет, я доволен… – поспешно признал Петушков, позвал своего напарника, который неохотно прервал увлекательный разговор с Ларисой, и бравые полицейские отправились прочь – пожинать незаслуженные лавры.
А Алка, проводив бывшего ученика взглядом, откинулась на спинку стула и вздохнула:
– Ох, устала! Давай, раз уж мы здесь, хоть кофейку выпьем… Мы с тобой это заслужили, весь день на ногах. А Вася говорил, что эта Лариса хорошо кофе варит.
Лариса тут же подошла к подругам, чтобы принять заказ.
Алка заказала большую чашку капучино, Надежда вспомнила о том, сколько прибавила за последний месяц (это была совершенно секретная информация) и ограничилась скромной чашкой американо.
Но хитрая Лариса, как змей-искуситель, оставила на их столике меню, открытое на разделе десертов.
– Ой, Надька, смотри, что у них есть! – Алка придвинула меню к себе, глаза у нее загорелись.
– Даже не смотри в ту сторону! – одернула ее Надежда. – Ты давно взвешивалась?
– Вот всегда ты должна сказать какую-нибудь гадость, – поморщилась Алка. – Что за характер! Но ведь оттого, что я только посмотрю, никаких калорий не прибавится!
– Вот всегда ты должна сказать какую-нибудь гадость, – поморщилась Алка. – Что за характер! Но ведь оттого, что я только посмотрю, никаких калорий не прибавится!
– Если только посмотришь – нет! Но ведь ты этим точно не ограничишься, я тебя знаю…
– Да ладно, успокойся… Ой, а что такое сабайон?
– Понятия не имею! – сухо отрезала Надежда.
– А семифреддо?
– Не знаю и знать не хочу!
– Неужели тебе не интересно? Неужели ты не хочешь узнать что-то новое?
– Хочу, но только не из этой оперы! Я хочу влезать в свою старую одежду!
– Да ладно тебе… – примирительно проговорила Алка. – А вот панна-котта – это я знаю, это такой сливочный пудинг… Кстати, не такой уж калорийный!
– Панна-котта? – переспросила Надежда, не удержавшись и заглянув в меню через плечо подруги. – Это я люблю, это очень вкусно и не тяжело… Я ведь чувствую, что ты от меня все равно не отстанешь! Ладно, уговорила, давай возьмем панна-котту!
– А давай, Надя, ты возьмешь панна-котту, а я – вот это… генуэзский пирог с рикоттой и цукини… на картинке выглядит очень соблазнительно. И все-таки не такой калорийный. Цукини – это же овощ, правда? А от овощей не толстеют. И ты мне дашь попробовать свою панна-котту, а я тебе дам кусочек пирога…
«Слаб человек», – подумала Надежда и позвала Ларису, которая следила за ними из-за стойки, как рыболов следит за поплавком.
Панна-котта оказалась очень вкусной, и генуэзский пирог не подкачал, так что какое-то время подруги были заняты исключительно десертами.
Наконец Алла доела последний кусочек своего пирога, с сожалением взглянула на пустую тарелку и только тогда спохватилась:
– Ой, я все свои бумаги перепутала, когда их с полу в гардеробной подбирала…
Она выложила документы на стол и принялась перекладывать их по порядку.
– Надо же, и паспорт мой тут же оказался… – пробормотала она, найдя среди бумаг красную книжечку. – Как он сюда попал? Вроде я его из сумки не вынимала, только в полиции…
Алка открыла сумку, хотела положить в нее паспорт, и вдруг ее лицо вытянулось:
– А это что такое?
Надежда удивленно посмотрела на подругу. В руках у нее было два паспорта.
– Ничего не понимаю… – Алла открыла один паспорт и прочитала с выражением: – Тимофеева Алла Владимировна… ну да, это я… какая здесь фотография неудачная… – Она открыла второй паспорт и удивленно протянула: – А тут какая-то Барсукова Людмила Анатольевна… Откуда это у меня?
И тут ее глаза полезли на лоб, и Алка негромко ойкнула.
– Что там такое? – Надежда перегнулась через стол и заглянула в раскрытый паспорт. В нем была фотография привлекательной молодой брюнетки.
– Это же она, Алина Цыплакова… только волосы темные и накрашена поярче, а так – точно она…
– А написано – Людмила Барсукова… – проговорила Надежда.
– Сама вижу…
– Откуда у тебя этот паспорт?
– Ума не приложу… Он был среди документов по ЕГЭ… Как он туда попал?
И тут Надежда вспомнила: когда она открыла сейф в гардеробной Цыплаковой, она заметила в нем красную книжечку паспорта, но сверкание бриллиантов так ослепило ее, так притянуло взгляд, что она тут же забыла про паспорт…
– Все ясно, – проговорила она. – Этот паспорт лежал в сейфе, он выпал, когда ты взяла подушечку с бриллиантами, а потом ты подняла его, когда собирала с пола эти документы…
– Ты думаешь? – Взгляд Алки затуманился, должно быть, она вспомнила бриллианты. – Да, но я все равно ничего не понимаю. Здесь же фотография Алины Цыплаковой, а написано, что это какая-то Людмила Барсукова…
– Выходит, твоя Алина жила под чужим именем.
– Ох, что ты говоришь? – Алка выпучила глаза. – А с виду такая скромная, неприметная женщина…
Алка несколько секунд пристально разглядывала фотографию в паспорте, как будто ждала, что женщина с фотографии раскроет ей свои тайны, потом подняла растерянный взгляд на Надежду и вполголоса проговорила:
– И что же нам теперь делать с этим паспортом? Отнести его в полицию?
– Ни в коем случае! – Надежда испуганно замотала головой. – Ты что, хочешь подставить своего бывшего ученика? Если ты признаешься, что Петушков пустил тебя в квартиру покойной, у него будут колоссальные неприятности! Я уж не говорю, что мы с тобой тут же попадем под подозрение…
– Под какое еще подозрение?
– Если мы скажем, что нашли этот паспорт в сейфе Цыплаковой, в том сейфе, где лежали бриллианты, у полиции появится вопрос – а не прихватили ли мы часть бриллиантов?!
– Да ты что!.. – возмутилась Алла. – Неужели нас могут в этом заподозрить?
– А что ты думаешь? Запросто! Люди, знаешь, разные бывают, а от таких бриллиантов у самого приличного человека может голова закружиться! Ты бы видела, какие у тебя были глаза, когда ты на них смотрела!
Алка не то чтобы смутилась, но прислушалась к доводам Надежды. Обычно она во всех случаях руководствовалась исключительно своим собственным мнением.
– Нет, мы ни за что не должны признаваться, что открывали сейф! Даже если нас прямо ни в чем не обвинят, тень подозрения на нас все равно останется, окончательно мы никогда не отмоемся! – втолковывала Надежда.
– Тогда, может, отдать паспорт самому Петушкову? Пускай он скажет, что это он нашел его в сейфе!
– Нет, Алка, он тоже не должен знать, что мы открывали сейф и видели эти бриллианты. Будет смотреть на тебя с подозрением…
– Да, наверное, ты права… – вздохнула Алла. – Этак у меня никакого авторитета не останется…
Надежда поскорее отвернулась, чтобы Алка не видела ее удивленных глаз. Чтобы ее подруга признала чью-то правоту, кроме своей? Да скорей медведь в лесу помрет! Очевидно, на Алку очень повлияло убийство учительницы, вот она и дала слабину.
Алка между тем малость пришла в себя, убрала в сумку свой паспорт и пристально посмотрела на Надежду.
– В таком случае, что ты предлагаешь?
– Мы должны сами разобраться, кто была на самом деле эта Цыплакова… или Барсукова. Как хочешь, но мы должны провести свое собственное расследование, – по возможности твердо ответила Надежда Николаевна.
– Надежда! – В Алкином голосе зазвенел металл, причем не какой-нибудь мягкий, несерьезный, а самая настоящая сталь. – Сколько раз тебя предупреждали, что твоя страсть к самодеятельным расследованиям не доведет до добра! И муж твой будет недоволен…
– Ха! Недоволен! Это очень мягко сказано! Если он об этом узнает, он будет рвать и метать! Но только он ничего не узнает. И оставь в покое моего мужа, наконец! И нечего на меня наезжать, как будто я – хулиган и двоечник, не у себя в кабинете находишься! Взяла, понимаешь, моду – выговаривать! Забыла, как мы твоего мужа от бандитов спасли? Чего мне стоило преодолеть твое ослиное упрямство![2]
– Да я…
Все знакомые, друзья и коллеги признавали, что Алка, конечно, упряма и всегда права, но все же ей не чуждо чувство справедливости. С Надеждой они были знакомы тысячу лет (с первого класса), и за это время Алка имела возможность убедиться, что Надежда обладает острым умом и умением находить выход из любого самого сложного положения.
Еще у подруги феноменальное чутье на криминал. В данном же случае и чутья никакого особенного не нужно: убийство – вот оно, да еще и учительница оказалась не той, за кого себя выдавала. От фактов не отмахнешься.
– Хватит препираться, – сказала Надежда, заметив, что Лариса за стойкой внимательно за ними наблюдает и прислушивается к их разговору, – вон, уже люди внимание обращают. И вообще, у нас с тобой просто нет другого выхода! Ты ведь хочешь узнать, кто работал рядом с тобой целых два года?
– Полтора… – поправила Алла.
– Ну, пусть даже полтора! Все равно много!
– Ну и как же ты собираешься это выяснить?
– Как? Очень просто! Школьный коллектив – почти чисто женский, в нем все друг друга обсуждают, сплетничают… наверняка Цыплакова не была исключением. Надо только выяснить, что о ней говорили в школе, и отсеять все недостоверное.
– Я стараюсь в школьные сплетни не вдаваться! – сразу же предупредила подругу Алла.
– Ты – понятно, тебя положение обязывает, но в каждом подобном коллективе есть человек, который все слушает и запоминает. Мне нужно найти этого человека и поговорить с ним.
– Все ясно… Тебе нужна моя секретарша Нина Евгеньевна. Вот кто знает все школьные сплетни! Ее хлебом не корми, только бы о ком-то посудачить…
– Ну, значит, я с ней поговорю. Завтра же. У тебя завтра какое расписание?
– А зачем тебе мое расписание, если ты хочешь поговорить с Ниной Евгеньевной?
– Ну разве неясно? Я должна прийти к тебе на рабочее место, но тебя там не застать! Да, кстати, вот еще. Что Нина Евгеньевна любит кроме сплетен?
– «Суворовское» печенье! – ответила Алка, не раздумывая.
– Будет ей «Суворовское» печенье! – сказала Надежда, вставая. – Сегодня же куплю хоть килограмм!