— Нет, — твердо ответила я, — у моих знакомых нет татуировок.
— Возможно, я кажусь вам навязчивым, — вздохнул Денис, — но вам лучше немного пожить у родственников.
— Спасибо за заботу, — буркнула я и захлопнула за ним дверь.
Вот черт… Я заметалась по прихожей, поймала себя на том, что грызу ноготь, и лишь покачала головой. Это никуда не годится, распускаться не следует.
Откуда взялся этот Деревягин, и почему его убили за несколько часов до встречи со мной? Что такого он намеревался сообщить мне?
Я потратила на размышления часа полтора, но так ничего и не придумала. Оставалось лишь ждать развития событий. В том, что испытания только начались, я теперь нисколько не сомневалась. Не хотелось лишний раз встречаться с Федором, но обстоятельства того требуют. Я позвонила ему на работу.
— Есть новости? — коротко спросил он.
— Есть, — ответила я.
— У меня тоже. Встретимся через час в “Ласточке”.
"Ласточка”, недавно открывшееся кафе в центре города, находилась неподалеку от банка, где работал Федор. Я быстро собралась и, прихватив ключи от машины, вышла из квартиры. Почти сразу же я обратила внимание на светлые “Жигули”, которые пристроились за мной у светофора. Возможно, машина и не вызвала бы у меня подозрений, если бы не слова Дениса о том что кто-то проявляет интерес к моей особе.
Едва дождавшись зеленого сигнала светофора, я рванула вперед, затем резко притормозила, перестроилась и свернула в переулок. “Жигули” исчезли. На всякий случай я некоторое время петляла по узеньким улочкам, понемногу успокаиваясь. Минут через пятнадцать выехала на проспект и очень скоро вновь обнаружила ту же машину.
Теперь парень вел себя осторожнее, держался на расстоянии, на следующем светофоре свернул, но я была уверена, что он продолжает двигаться в том же направлении, что и я, и оказалась права. А если это менты? Но с какой стати им следить за мной?
Я затормозила возле химчистки, оставила машину прямо напротив дверей и вошла в здание. Прошлась по вестибюлю, незаметно оглядываясь. К счастью, возле высокой стойки выстроилась внушительная очередь, приемщице было не до меня, и это позволило мне беспрепятственно войти в дверь с надписью “Служебное помещение”.
Отсюда начинался длинный коридор с множеством дверей. Одна из них открылась, и появилась женщина в форменном халате. Я мысленно посоветовала ей провалиться ко всем чертям и ускорила шаги, скроив такую злобную физиономию, что женщина только посмотрела мне вслед, но окликнуть не посмела.
Через минуту я уперлась в дверь, обитую железом, толкнула ее и оказалась на улице. Прямо передо мной была стоянка, где в настоящее время находились две легковые и грузовая машины. Я ускорила шаг, за грузовой машиной начиналась детская площадка, огороженная низким заборчиком, я пересекла ее и вышла во двор соседнего дома, а потом, миновав калитку, оказалась на улице.
Теперь поскорее убраться отсюда. Если парень на “Жигулях” не совсем идиот, он быстро сообразит, в чем дело, и обнаружит меня. По этой причине я не стала выходить на проспект, а, повернув в один из многочисленных дворов, достала телефон и вызвала такси. Машина подъехала через десять минут, все это время я провела на скамейке возле подъезда, зорко поглядывая на улицу.
— Еле отыскал ваш дом, — сообщил таксист, молодой человек с девичьим румянцем, с интересом глядя на меня. — Понастроили домов как попало, сразу и не разберешься.
— Да, — неопределенно ответила я и объяснила, куда хочу попасть. Всю дорогу парень трещал, как сорока, чем очень меня нервировал. Наконец перед нами возникло здание кафе, и я с облегчением вздохнула.
Небольшой зал был почти пуст. Федор сидел в глубине зала за круглым столиком на двоих, при моем появлении он недовольно взглянул на часы.
— Опаздываешь.
— Не хотела привести с собой одного любопытного.
— Черт, — фыркнул Федор, отбрасывая в сторону салфетку. — Ты уверена?
— Номера машины местные, попробуй узнать, кто это проявляет любопытство.
Федор достал авторучку и записал номер на салфетке.
— Чем еще порадуешь?
— Глеб Сергеевич Шабалин скончался почти год назад.
— Убит?
— Нет. Воспаление легких. Боюсь, мы здорово влипли. — Я коротко поведала ему о результатах своих изысканий, в продолжение моего рассказа Федор все больше мрачнел.
— Просто невероятно, — покачал он головой. — Надо же так вляпаться. Если менты узнают…
— Уже знают. Шустрый тип Денис Сергеевич послал туда запрос и сегодня показал мне присланный ему ответ.
— Может, тебе стоит уехать на какое-то время? — покусывая нижнюю губу, задумчиво произнес Федор.
— Пока не вижу причин.
— Сегодня же поговори с адвокатом. Я со своей стороны подумаю, что можно сделать в данной ситуации. Шустрого мента не худо бы одернуть. Думаю, мы справимся.
— Это не все, — вздохнула я. Очень не хотелось огорчать Федора, но ничего не поделаешь. — Позавчера мне позвонил один тип, представиться отказался, назначил встречу в ресторане гостиницы “Золотой лев”, на встречу не пришел, а вечером в одном из номеров обнаружили труп. Отгадай, чей?
— Деревягина Александра Ивановича, — ответил Федор, хмуро разглядывая меня. Я со вздохом кивнула.
Мы на некоторое время замолчали, думая об одном и том же.
— Знать бы еще, при чем тут Деревягин, — вздохнул Федор.
— Ты что-нибудь узнал о нем? — спросила я. Федор извлек из кармана пиджака листок бумаги и протянул мне.
— Это мои новости, — сказал он недовольно.
Я быстро пробежала глазами текст. Короткая биографическая справка: Деревягин Александр Иванович, место и дата рождения и так далее. Дочитав до конца, я вернула листок Федору и покачала головой.
— Может, бизнесмена убрали из-за его дел, а наш город выбрали случайно?
— Хотелось бы в это верить. Однако настораживает его желание встретиться с тобой. И еще кое-что… — Я удивленно подняла брови, не понимая, что Федор имеет в виду, он вновь протянул мне листок и сказал:
— Место учебы. И возраст подходящий.
— Ты думаешь?.. — пролепетала я, чувствуя, что бледнею. — Нет, не может быть…
— Не мне тебе рассказывать, что может быть, а чего быть не может. Я думаю послать человека навести справки…
— Нет, — твердо ответила я. — Я сама. Федор немного поразмышлял и кивнул:
— Пожалуй, посвящать кого-то еще не следует. Подумай над моим предложением, я имею в виду отъезд.
— В любом случае ментам будет очень трудно связать его кончину со мной.
— Иногда им везет. Это не стоит сбрасывать со счетов. И еще. Я не стал бы особенно спешить, лучше выждать некоторое время и прояснить ситуацию. Иногда излишняя поспешность хуже промедления.
— Я учту твои замечания, — кивнула я.
— Отлично, а теперь, может, мы пообедаем и просто поболтаем, как в добрые старые времена?
Поболтать, как в добрые старые времена, все-таки не удалось, хотя мы честно старались, но мысли обоих то и дело возвращались к дню сегодняшнему. Через полчаса Федор отбыл на службу, а я еще немного посидела в полупустом кафе, потом вспомнила, что бросила машину возле химчистки, и усомнилась, смогу ли найти ее там. Я вышла на улицу, хотела остановить такси, но передумала. Если парень, что следил за мной, все еще дежурит возле химчистки, вычислить, с кем я встречалась, будет не так трудно. Достаточно побеседовать с таксистом, а потом прогуляться по данному району. В кафе столпотворения не наблюдалось, значит, официантка наверняка нас запомнила, следовательно, описанием внешности Федора он будет располагать. Хорошо одетый мужчина, с хорошими манерами, за которыми угадываются хорошие деньги и встречу с которым я тщательно скрываю.
Вздохнув, я направилась к троллейбусной остановке, улочки старого города в это время полны пешеходов, я шла, приноравливаясь к ритму толпы, пока не увидела троллейбус. Он как раз подходил к остановке, я ускорила шаг, перешла на легкую рысь, обходя группу молодых людей, и тут кто-то больно задел меня плечом. Я вскрикнула, повернулась и увидела стриженый затылок рослого парня в бежевой куртке, который поспешно удалялся, ловко лавируя в толпе.
— Придурок, — пробормотала я и машинально сунула руку в карман, проверяя, на месте ли кошелек.
Кошелек был на месте, но, кроме него, там теперь лежал листок бумаги, скатанный в шарик. Откуда он взялся? Не мог же этот тип сунуть мне его в карман? Это что, глупая шутка? Вместо того чтобы выбросить бумагу в урну и поспешить на троллейбус, я принялась ее расправлять, труды мои были вознаграждены. Клочок бумаги оказался запиской, печатными буквами в ней значилось: “Завязывай совать свой нос”.
— Черт, — громко выругалась я, привлекая к себе внимание прохожих, и торопливо огляделась. Парень скрылся в направлении арки, ведущей во Двор, вдруг мне повезет и он не успел уйти далеко?
Я бросилась бежать в том направлении, не забывая оглядываться. Бежевой куртки нигде не было. Я нырнула в арку, двор не был проходным, если парень вошел сюда, деться ему некуда Справа вход в магазин “Игрушки”, прямо пункт приема макулатуры. Я бросилась туда. Флегматичного вида мужчина сидел на стуле возле двери и разгадывал кроссворд.
Я бросилась бежать в том направлении, не забывая оглядываться. Бежевой куртки нигде не было. Я нырнула в арку, двор не был проходным, если парень вошел сюда, деться ему некуда Справа вход в магазин “Игрушки”, прямо пункт приема макулатуры. Я бросилась туда. Флегматичного вида мужчина сидел на стуле возле двери и разгадывал кроссворд.
— Вы здесь не видели парня в бежевой куртке? — выпалила я.
Мужчина поднял голову и взглянул на меня с недоумением, а я сообразила, что, должно быть, сейчас являю собой довольно странное зрелище.
— Что случилось? — спросил он.
Я перевела дух и попыталась успокоиться.
— У меня кошелек из кармана вытащили только что на проспекте. Парень в бежевой куртке, стриженый, высокий.
— Я никого не видел, — покачал головой мужчина.
— Но он свернул в арку…
Мужчина выразительно посмотрел на меня, а я, чертыхнувшись, вышла на улицу. Из упрямства заглянула в “Игрушки”, там было довольно многолюдно, но парень в бежевой куртке отсутствовал. Ничего не оставалось делать, как вернуться на проспект.
Я подходила к остановке, когда от нее только что отошел троллейбус. На задней площадке я заметила знакомую фигуру, видимо, парень тоже меня заметил, потому что сделал мне ручкой, пряча лицо за стоявшего рядом мужчину.
В крайней досаде я топнула ногой, находившаяся по соседству женщина испуганно шарахнулась, а потом сказала:
— Они ходят с интервалом в пять минут.
Я не сразу сообразила, что она имеет в виду, а поняв, о чем речь, кивнула и буркнула: “Спасибо”.
Подошел троллейбус, до конца не успокоившись от неожиданно свалившегося на меня приключения, я доехала до площади Свободы и к химчистке направилась пешком. Итак, меня предупреждают. Выходит, некто неплохо осведомлен о моих перемещениях по матушке России. Или предупреждение относится к неизвестно откуда возникшему господину Деревягину, в настоящий момент покойному? Если все-таки к моим разысканиям в биографии мужа, значит, я ошибалась, и он действовал не один. У него есть сообщник, и он отнюдь не заинтересован в том, чтобы тайны извлекали на свет божий.
Если немного продолжить логическую цепочку, то вполне вероятно предположить, что именно этот некто и виновен в гибели Глеба. Оттого и поспешили с кремацией. Впрочем, здесь я передергиваю, на кремации настаивал сам Глеб. Возможно, что-то вроде договора на этот счет существовало между компаньонами.
— Все это вилами на воде писано, — в сердцах на безудержный полет собственной фантазии пробормотала я, сворачивая к химчистке.
Моя машина стояла там, где я ее бросила, а “Жигулей” по соседству не наблюдалось. Я немного прошлась вокруг машины, поймав себя на мысли, что боюсь сесть за руль. А что, если мне приготовили сюрприз?
Ситуация становилась комичной. И в машину сесть боюсь, и оставлять ее здесь не хочется. В конце концов, мысленно махнув рукой, я устроилась на водительском кресле и завела мотор. Ничего не случилось. А чего я, собственно, ожидала? Да, Полина Викторовна, нервы у тебя пошаливают, так и до видений недалеко.
Понемногу приходя в себя, я битый час каталась по городу, высматривая в зеркало заднего вида “Жигули”, и совершенно напрасно. “Жигули”, конечно, попадались, и в большом количестве, но совсем не те, что сопровождали меня до химчистки. Конечно, раскрывать карты не стоило, теперь парень будет осторожен, раз я дала понять, что засекла его слежку, но допустить, чтобы он увидел Федора, я не могла.
Что ж, он будет осторожнее, а мне придется быть хитрее. Я достала сотовый и набрала номер Володи. На днях меня, скорее всего, вызовут в милицию, следовало подготовиться и заблаговременно предупредить адвоката. Володя был в офисе, я сообщила о своем желании с ним встретиться, и мы договорились, что минут через десять я подъеду.
Володя ждал меня в холле. Как только я вошла, на лице его появилось выражение сочувствия, он приблизился, взял меня за руку и поцеловал в висок, совершенно не зная, что сказать. Мне вдруг сделалось жаль его, несколько месяцев он считал Глеба если не другом, то хорошим знакомым, и вдруг оказывается…
— Пойдем в кабинет, — сказал он, — или, может быть, в кафетерий, там отличные пирожные.
— Лучше в кабинет.
В глазах его мелькнуло беспокойство, сейчас он наверняка пытается отгадать, зачем я пожаловала.
Кабинет был просторным, обставлен добротной мебелью. Обстановка, да и сам хозяин должны были вызывать у клиентов мысль о респектабельности и надежности. Я села в предложенное мне кресло и решила не тянуть с новостями.
— Я была в Москве, — сообщила со вздохом. — Никакой квартиры у Глеба там нет, так же, как нет и его самого, причем уже длительное время. Он умер несколько месяцев назад. — У Володи при такой новости отвалилась челюсть, он смотрел на меня, не мигая, пытаясь понять, с какой стати мне пришла на ум идея так шутить. — Один мой знакомый сотрудник милиции, кстати, очень деятельный молодой человек, сделал официальный запрос и получил официальный ответ. Так что меня ожидают не лучшие времена.
— Я ничего не понимаю, — испуганно сказал Володя. Пришлось его просветить.
Когда я закончила свой рассказ (а рассказала я далеко не все, лишь то, что он и без меня узнал бы очень скоро), лицо у Володи сделалось точно у маленького ребенка, которого обидели, причем совершенно незаслуженно.
— Не может быть, — буквально простонал он.
— Боюсь, что может.
— Боже мой… — Он извлек из стола трубочку с таблетками, сунул одну под язык, прикрыл глаза и повторил:
— Боже мой… — Потом вдруг вскочил и нагнулся ко мне:
— Полина… я просто не знаю, что сказать. Бедная девочка, тебе и так досталось, а теперь еще и это…
Я мысленно поморщилась, но тут же сделала то, что от меня ожидали, — горько заплакала. Володя принялся метаться по комнате со стаканом воды, бормоча что-то невразумительное, а я продолжала рыдать, прикрыв лицо носовым платком.
Наконец он набегался, а я нарыдалась, и мы оба успокоились. Как только я, в последний раз высморкавшись, убрала платок и томно вздохнула, потупив глазки, Володя моментально превратился в человека, которого я привыкла видеть: деятельного и энергичного.
— Мы любым способом должны избежать скандала. Глеб… то есть… он умер, и ты не несешь никакой ответственности за его поступки, а уж тем более не обязана объяснять в милиции, с какой стати он выдавал себя за другого человека. У меня есть кое-какие связи, и я добьюсь, чтобы эти деятели не терзали тебя по пустякам. Теперь главное: ваше имущество. Извини, что я говорю об этом, но…
— Я понимаю, продолжай, — кивнула я.
— Так вот. Если человек скрывал свое подлинное имя, значит, у него имелись на то основания. Соответственно, законность тех средств, что он имел, автоматически вызывает подозрение. Но и в этом случае я не вижу ничего опасного. Официально Глебу принадлежит лишь часть денег в фирме, где он числился. В крайнем случае ты рискуешь только этими средствами, скажем прямо, довольно незначительными, если учесть… ты ведь понимаешь…
— Конечно, я понимаю, — опять перебила его я.
— Все остальное — твое личное имущество, приобретенное до замужества, и ты в этом плане можешь быть абсолютно спокойна.
— Я не могу быть спокойна, — всхлипнула я. — Володя, скажи, как это могло произойти? Я… ведь Глеб… ты же знал его. как он мог… — Володя опять кинулся за стаканом, а я еще раз зарыдала. Правда, на этот раз успокоилась я значительно быстрее, а Володя поклялся сделать все возможное и невозможное, лишь бы я не переживала так из-за роковой ошибки (что он конкретно имел в виду, осталось неясным), в заключение он произнес фразу: “Ты же знаешь, как я к тебе отношусь”, — глядя на меня, как Ромео на Джульетту в известной сцене на балконе. Не могу сказать, что это меня порадовало. В роли очередного воздыхателя видеть я его не желала, но без его помощи мне теперь было не обойтись, оттого я с благодарностью легонько пожала ему руку и прошептала:
— Спасибо. — После чего поспешила убраться восвояси.
— Я все устрою, — заверил он, проводив меня до Двери, и я, ни минуты не сомневаясь в его компетентности, злорадно подумала, что Денису Сергеевичу придется умерить свой пыл.
Мысли о Денисе Коптелове занимали меня всю дорогу. Пожалуй, я взяла неверный тон в беседах с ним. Давай пораскинь мозгами, как приручить парня, чтобы он из потенциального врага стал лучшим другом. Дела твои хреновые, ты до сих пор не знаешь, во что умудрилась вляпаться и кто те люди, что всю эту свистопляску устроили. Мне бы получить хоть какую-то зацепку, хоть что-то из биографии Глеба, что поможет понять, кому понадобились его скоропостижная кончина и эти дурацкие игры в записки и слежки. Впрочем, не такие дурацкие, если уже успел появиться труп. Неведомый Деревягин продолжал сильно беспокоить меня, особенно после разговора с Федором. Впрочем, Федор прав, торопиться особо не следует, надо выждать и посмотреть, как будут развиваться события далее.