– А когда?
– Ну-у-у, – нерешительно протянул Смайл, – через пару деньков. Наверное.
– Наверное?
– Я пока не знаю точно. Ты-то сама как? В порядке?
– Я-то в порядке. Только скучаю страшно.
– Я тоже!
– Нет, я больше!
– Обманщица, я тебя обожаю!
– Нет, я тебя.
В таком духе разговор длился еще примерно минут пять. Потом Смайл с явственным вздохом облегчения произнес:
– Ну все. Пора заканчивать. Деньги на исходе.
– Хорошо.
– Целую тебя, мой крольчоночек.
И в трубке коротко и противно запикало. А Мариша задумалась. Крольчоночек! Это она-то крольчоночек? С ее почти метр восемьдесят, с семьюдесятью килограммами живого веса? Смайл что, забыл, как она выглядит? Или там в Афганистане водятся кролики такого размера? Что у них там – испытания атомного оружия проводились? И что вообще происходит? Почему Смайл не торопится домой?
– Он тебя любит?
– Что? – очнулась от своих мыслей Мариша. – Кто?
– Ну, твой муж.
– Любит, конечно!
– А ты его?
– И я тоже.
– А когда вы познакомились, кто из вас был богаче?
– Что? – изумилась Мариша, но потом подумала и ответила: – Не знаю. Одинаково. В принципе, большого богатства у нас никогда не было. У Смайла был самолет и квартира в Париже. А у меня квартира в Питере и машина.
– Значит, вы поженились по любви?
– Ну конечно!
– И никто из вас, вступая в брак, не преследовал выгоду?
– О чем ты говоришь?
– Об Алексее, – со вздохом призналась Алена. – Об Алексее я говорю. Он буквально осаждает меня звонками.
– Все «Мерседес» хочет? – проявила осведомленность Мариша.
– Требует, чтобы я раздобыла машину. Дескать, он всегда о такой мечтал. И если я его люблю, то должна пойти ему навстречу и помочь в осуществлении мечты.
И, понизив голос, Алена произнесла:
– И знаешь, что самое страшное во всем этом?
– Что?
– Я точно знаю: если я куплю Лешке этот его проклятый «Мерседес»… А я с легкостью могу себе это позволить, ты же знаешь!
– Знаю.
– Так вот, если я ему куплю эту машину, то он будет мой со всеми своими потрохами!
– Кто? «Мерседес»?
– Да нет же! Лешка!
Мариша поразмыслила над словами подруги и спросила:
– А разве тебе не это нужно? Разве тебе нужен не Лешка?
– Мне нужно, чтобы меня любили просто за то, что я – это я. А не за то, сколько цифр на моем банковском счете!
На это Марише было сказать нечего. Да еще ее мучило неприятное чувство, что она что-то прозевала со Смайлом. Какого черта он застрял в этом Афганистане? Его взяли в плен? Но дают звонить по мобильнику? Или муж уже давно и не в Афганистане вовсе? А такое могло быть запросто. Она ведь не может контролировать его передвижения по земному шару. А такой непоседа, как Смайл, легко может в один день быть в Северной Америке и беседовать с последними представителями племени индейцев чероки, а назавтра вылететь в Австралию, чтобы заняться там серфингом.
Дом Аньки показался подругам еще более грязным и запущенным, чем он запомнился им по прошлому их визиту. К тому же в доме явно кипели разборки. Раздавались чьи-то крики, звуки ударов и ломающейся мебели. В довершение всего из окна вместе со створками и стеклами вылетел старинный граммофон и плюхнулся посредине грядки, на которой торчали хвостики ранней редиски.
– Прощай, моя любовь! – жалобно исполнил граммофон давно забытую арию, потом захрипел и затих.
Следом за ним из дома вылетела веселенькая красная табуретка, которая премило украсила собой ветви старой яблони, а потом, покачавшись на них, упала в заросли лопухов под деревом.
– Однако, – переглянулись подруги. – Что у них там происходит?
– Похоже, Анькин папаша снова разбушевался.
– Она ведь говорила, он как выпьет, сладу с ним нету.
Кроме подруг нашлись и другие желающие поглазеть на скандал. Возле забора задержались две сельские тетки. Одеты они были совсем просто, в давно вышедшие из моды длинные пальто, а в руках держали огромные торбы с продуктами. Жизнь у этих баб была простая и почти совсем лишенная развлечений. Так что соседскую драку они не согласились бы пропустить ни за что на свете.
– Не, – проронила одна из них, услышав слова Мариши. – Это не Иваныч дебоширит.
– Ага, – согласилась с ней другая. – Голос не его!
– Иваныч мебель никогда не портит.
– Верно, верно. Он обстановку свою ценит. Бабу свою гоняет, что верно, то верно. На дочку орет, когда выпить шибко хочет. Но чтобы мебель из окошек вышвыривать или другую порчу чинить, этого за ним сроду не водилось.
Между тем в доме продолжалось сражение. Гремела падающая посуда, раздавались крики, и наконец из дома выскочила Анька с перекошенным лицом и фингалом под глазом. Фингал был совсем свежий. Тот, что видели у нее подруги в их прошлую встречу, совсем затерялся на фоне нового красавца.
Девушка заметалась по двору, явно не зная, куда спрятаться. А следом за ней из дома выскочил здоровенный детина с круглой мордой и коротко стриженной башкой. Мощные плечи обтягивала клетчатая рубашка. А рябая рожа была украшена шрамом на щеке. К тому же у него было что-то с левым глазом. То ли того не было вовсе, то ли заплыл от удара.
– Это ишшо хто?! – пораженно ахнула одна из баб.
– Не иначе, хахаль Анькин. Мне Михайловна проговорилась, завелся у ней новый.
– Ох и рожа, прости господи!
– Точно, ее мужик! Погляди, как за ей носится! Только от большой любви так с дубиной за девкой и побежишь.
И бабы принялись вдохновенно обсуждать, насколько сильно любит Аньку ее новый хахаль. И чем у них сегодня все кончится, зашибет он ее от такой своей великой любви насмерть или только покалечит. Кажется, бабы не видели в происходящем ничего ужасного или выходящего за рамки допустимого. Во всяком случае, про милицию они даже и не заикались. И лишь делали ставки, когда и где кавалер загонит свою невесту.
Подруги их не понимали. Как можно так искренне радоваться чужому несчастью?
– Слушай, надо что-то делать. Этот тип ее зашибет!
И действительно, Анька металась по двору уже не так резво. Она припадала на левую ногу, по которой мужик заехал своей дубиной. Того и гляди, достанет ее своей палкой. Правда, ноги у него тоже изрядно заплетались. Но погони он не прекращал. Молча сопел и размахивал своей дубиной. Орала одна Анька.
– Ой, Витенька! Прости, миленький! Не виновата я ни в чем! Не убивай, касатик!
Витенька! Касатик! Ну, дела! И откуда Анька подцепила своего хахаля? Зачем он ей вообще сдался? Такому драчуну, обожающему погонять слабых женщин, самое место на нарах.
– Надо что-то делать, – подпрыгивала от волнения Алена, словно мячик. – Надо что-то делать!
– Надо. Парня нужно нейтрализовать.
– Ты знаешь как? – обрадовалась Алена.
Вместо ответа Мариша показала глазами на поленницу, которая вплотную примыкала к забору.
– Лезь туда.
– Куда?
– На поленья.
И, показывая пример, Мариша первой взгромоздилась сначала на забор, а с него шагнула на поленницу. Дрова были сложены аккуратно, так что под тяжестью двух тел не рассыпались, а только зашатались.
– Очень неустойчивая конструкция, – опасливо пробормотала Алена. – Зачем мы здесь?
– Тихо. Сейчас увидишь.
Мариша подползла к краю поленницы и взглянула вниз. Отлично. Теперь бы только заманить сюда Аньку и ее ухажера. И, словно почувствовав что-то, Анька сделала крутой разворот и, прошмыгнув под носом у своего кавалера, бросилась бежать к поленнице.
– Внимание! Приготовься!
– К чему? – заволновалась Алена.
Объяснить ей Мариша ничего не успела. В этот момент Анькин ухажер оказался как раз под Маришей. Анька присела на корточки, закрыв голову руками и сжавшись в комок. Мужик занес над ней дубину и…
– Пора!
И Мариша толкнула первую чурочку. Легонько так толкнула. Но и чурочка была немаленькая. Даже сказать по правде, не чурочка, а настоящий чурбанчик, с сучками, с отслаивающейся корой, очень крепкий и тяжелый. Вот он-то со свистом и полетел вниз, угодив прямиком по темечку одноглазому мужику. Тот охнул и замер на одном месте. Потом медленно задрал башку. И Мариша похолодела, когда он уставился на нее своим единственным глазом.
«Все! – мелькнула у нее в голове паникерская мыслишка. – Хана нам с Аленкой! Сейчас он нас убьет!»
Но мужик лишь покачался на ногах, а потом его глаза закатились. И он медленно и плавно рухнул навзничь.
– Ура! Победа! Анька, вылезай!
Но Анька совсем была и не рада случившемуся.
– Вы чего натворили-то?! – закричала она, кидаясь к распростертому на земле мужику. – Вы зачем жениха моего зашибли?! Совсем, что ли, сдурели? Своих мужиков у вас нету, так вы на чужих кидаетесь?
Анька была не то чтобы недовольна. Она была страшно зла. А подруги недоумевали. Как? За что? Что они не так сделали?
– Убили! Убили! – шумно радовались две тетки у забора. – Хахаля Анькиного две какие-то кикиморы пришибли.
– Вот я вам сейчас покажу! – ярилась Анька, прыгая возле поленницы и норовя достать до подруг. – А ну слазьте!
Из дома показалась тетка, до ужаса похожая на Аньку. Ее мать.
– Что натворили-то? – кинулась она на помощь дочери. – Ваш мужик? Нет? Ну так и нечего было в их личные дела вмешиваться! Мы вон с отцом хоть и родня, а тихонько в доме сидели.
– Ну и досиделись бы до того, что этот бизон прибил бы вашу дочку.
– Милые бранятся – только тешатся.
Подруги буквально потеряли дар речи. Черт, это просто неслыханно! Эти бабы просто сумасшедшие. Их лупят, а они еще и добавки просят!
Но самое интересное было еще впереди.
– Витенька! – теребила лежащего мужика Анька. – Соколик! Ты живой?
– Жив он! – бросила ей Мариша. – Отсюда слыхать, как он дышит!
– Чего же не отвечает?
– Да он просто пьян!
– Не твое дело, – огрызнулась на нее Анька. – Не твой мужик, ну и не лезь! Пьяный – трезвый! Мой он! Мой!
– Откуда же ты такое сокровище нарыла?
– Откуда надо, оттуда и нарыла. Из Саранска приехал.
– Откуда?
Саранск – это же город, откуда сбежала и Катерина. Верней, жила она не в самом Саранске, а в селе Светлое, в двадцати километрах от города. Но все-таки в масштабах всей страны это просто неслыханное совпадение. Катерина из Саранска. И этот урод одноглазый тоже из Саранска. Минуточку! И зовут его Витька! Драчун. И судя по всему пьяница, место которому на нарах.
Догадка осенила подруг одновременно. Они переглянулись и стали проворно спускаться с поленницы.
Глава 11
Витька не торопился приходить в себя. Оно и неудивительно, судя по амбре, которое исходило от мужика, он выпил не меньше литра самогона. И пил явно не первый день.
– Ты хоть знаешь, кто он такой?
– Знаю. Мужик!
– Между прочим, – вмешалась Анькина мать, – мужик – это нынче редкость. Так что идите и не мешайтесь тут.
– И давно вы знакомы? – спросила Мариша у Ани.
– Давно!
– Два дня?
– Сегодня третий. А ты откуда знаешь?
– Знаю. А еще я знаю то, зачем сюда приехал этот парень.
– Ну? И зачем?
– А приехал он для того, чтобы примерно наказать свою бывшую невесту. Впрочем, невестой она была только в Витькиных мыслях. Сама девушка и в страшном сне не могла увидеть, чтобы выйти замуж за этого урода.
– Эй! Ты потише на поворотах! Ничего Витька не урод! Нормальный мужик. А что глаза нет, так это ерунда. С лица воду не пить! Второй-то глаз цел. Работать может, не инвалид. И то ладно!
– А вам не интересно, что этот ваш «не инвалид» уже имеет три судимости? И в родном селе про него ходит такая дурная слава, что никто с ним связываться не желает.
– Характер у Витеньки не сахар, – согласилась Анькина мать. – Так это только когда выпьет.
– Ага! А пьет он постоянно! И работать тоже не желает. Да и кем ему работать? Образования у него нету. Пока другие учились, он по судам да по колониям мотался!
Кажется, Анькина мать начала прозревать. Но Анька упрямо твердила:
– Он исправится. Он хороший. Я знаю, он исправится.
– А тебе не интересно узнать, кем была его невеста и что с ней теперь стало?
– Нет, не интересно. Зачем мне?
– Хотя бы затем, чтобы не повторить ее судьбу.
– Ну? – набычилась Анька. – И что с ней не так?
– А умерла она! Ясно? Застрелена позапрошлой ночью. Кстати, у твоего Витьки оружие ведь имеется?
Анька побледнела, но головой помотала отрицательно. Только тут вмешалась ее мать.
– Зачем врешь! – осуждающе произнесла она. – И я, и батька – мы оба видели, как твой красавец обрезом хвастался. И про невесту свою тоже что-то говорил.
– Ничего такого он не говорил!
– Говорил, говорил! Конечно, я особо в его слова не вслушивалась. А только говорил.
– Витька прошлой ночью со мной был, – сказала Анька, глядя на Маришу с Аленой. – И позапрошлой тоже у нас в доме ночевал.
– И ты готова подтвердить, что он никуда не отлучался?
– Готова!
В голосе Аньки был вызов, но глаза у нее предательски бегали.
– Витька с нами был, это верно, – снова вмешалась в разговор Анькина мать. – Только мы же спали. Кто его знает, может, и ходил куда.
– А оружие его где?
– В доме. В вещичках его. Наверное.
Так как Витька все еще «отдыхал» во дворе, то женщины прошли в дом. И, не отвечая на вопросы мелкого и усатого, словно таракан, мужика – отца Аньки, – начали рыться в вещах гостя. Обрез не находился. Зато нашелся паспорт. Виталий Соловей проживал в селе Светлое, Саранской области. Последние сомнения отпали сами собой. Это был тот самый жених Катерины, которого она боялась и от которого сбежала за тридевять земель.
– Надо звонить в милицию, – мрачно произнесла Мариша. – Сдается, мы случайно обнаружили убийцу нашей поварихи.
Следователь такому подарку судьбы страшно обрадовался. Он и его люди примчались к Анькиному дому спустя всего десять минут после звонка. Витька все еще валялся на земле, где его и подобрали менты.
– Ему же плохо! – кинулась на защиту жениха Анька.
– Ничего. У нас ему будет хорошо. Мы ему и врача обеспечим. И коечку организуем. И все как полагается. За это не беспокойтесь. Мы за ним присмотрим. Больше он молодых девушек убивать не станет.
С этими словами менты погрузили бесчувственного и громко храпящего мужика в свою машину и увезли. А следователь остался. Он вызвал двух оперативников. И они втроем обыскали вещи, дом и весь участок. Никакого огнестрельного оружия тут обнаружено не было. Самым опасным видом оружия оказалась рогатка, из которой младший брат Аньки палил в свое время по воробьям.
Но следователь Суслов был оптимистом и не унывал.
– Ничего! Будем искать! Говорите, оружие у него было? Да? Ну, значит, найдем.
И, прощаясь, он сказал притихшим Аньке и ее матери:
– Свечку в церкви за этих двух охламонок поставили бы! Кабы не они, ведь поубивал бы вас всех этот парень. Репутация у него самая скверная. Ваш-то отец тоже не подарок, пьет без просыпу, это я знаю, и работать не большой любитель. Но ведь он хотя бы мирный. Стянет чего из дома, продаст, напьется, да и разговаривать лезет, извиняется, плачет. Вот и все неприятности, какие вы от него видите. А с этим парнем вы бы из гипса всей семьей не вылезали. И это еще хорошо, если живы остались бы.
С этими словами он и уехал. А Анькина мать, наконец-то прозревшая после проповеди следователя, принялась благодарить Алену с Маришей. Но те в ее благодарностях не нуждались.
– Пусть лучше ваша дочь нам все про Глюку расскажет.
– Это кто же такая?
– На самом деле она просто Глафира, Глашка. И она приятельница Володьки Кротова.
Это произнесла уже сама Аня.
– Ты ее знаешь? Эту Глюку? Вы знакомы?
– Лично не встречались. А от Володьки я про нее многое знаю.
– Расскажешь нам?
– А почему вам самим у Володьки не спросить? – пожала та плечами. – Небось у него это складней получится.
Пришлось рассказать Ане про некрасивую сцену с участием Глюки, которая произошла сегодня утром на кладбище.
– Так что вряд ли Владимир захочет беседовать с нами об этой девушке.
– А нам позарез нужно узнать, кто она такая.
– Ну ладно, – поразмыслив, произнесла Аня. – Так как вы мне вроде как услугу оказали, то и я вам помогу. Слушайте.
Аня действительно неплохо знала своего богатого приятеля. Володька денег не жалел. При жизни Сергея Юльевича его дети вели образ жизни, который нищей Аньке казался почти царским. Поэтому хотя она и презирала Володьку за туповатость, лень и захребетничество, но вслух не высказывалась. И вовсю пользовалась теми благами, которые давало ей это знакомство.
– А Глюке это сильно не понравилось. Когда Володька нас с ней знакомил, я сразу же поняла: жди, Анечка, от этой мымры крашеной кучу неприятностей.
– Так сразу и поняла?
– Уж она на меня зыркала, зыркала. А на следующий день заявила Володьке, что не понимает таких отношений. И что он должен выбирать: либо она, либо я. Догадываетесь, что выбрал Володька? Ведь он был влюблен.
Легко избавившись от Аньки, Глюка-Глафира возомнила, что ей позволено все. Нрав у нее оказался стервозный, но влюбленный Володька ничего не замечал. Охотно тратил на подружку деньги своего отца. И даже заикнулся о женитьбе. Но тут уж Сергей Юльевич решительно восстал против.
– Не будет голодранки в нашем семействе! – заявил он. – Ты, Володька, дурак дураком. Работать, как Сергей, никогда не сможешь. Так что жену тебе нужно богатую. Чтобы не ты ее, а она тебя при случае содержать смогла.