Последние стихи раскрывают перед нами не только брачный статус Ламеха, но и его безнравственность – склонность к насилию и убийству, мстительность, высокомерное хвастовство. В параллельных генеалогиях Быт 4–5 Ламех предстает как седьмой от Адама по линии Каина, в отличие от Еноха, седьмого от Адама по линии Сифа. Повествователь явно делает паузу в каждой генеалогии именно на седьмом поколении (семь – число полноты):[661] имеется в виду полнота путей Каина (тех, кто восстает против Всевышнего) и путей Сифа (призывающих имя Господне; Быт 4:26). Судя по поэтической похвальбе Ламеха с ее игрой на цифре семь, Ламех понимал, что его невысокая нравственность – полнота бунта против Бога.
Сравним с Енохом. Енох «ходил пред Богом» в настолько глубокой мере – особенно после рождения сына – что в итоге «не стало его, потому что Бог взял его» (Быт 5:21–24). Ставя рядом этих двух людей с их «полнотой» (в качестве седьмых в соответствующих родословных), повествователь обличает нравы Ламеха ничуть не менее успешно, чем если бы он сделал это напрямую. В частности, троекратным упоминанием о брачном статусе Ламеха повествователь подчеркивает его двоеженство (стихи 18, 23а, 23б). Не остается сомнений в том, что многобрачие есть отход от моногамного устройства творения.
Полигамия во времена Потопа. О толковании Быт 6:1–4 спорили веками. Например, относительно того, кто такие «сыны Божии» в этом отрывке, есть четыре основные теории: божественные существа, ангелы, правители и потомки Сифа (Шета). Углубляться в эту полемику у нас нет возможности.[662] Некоторые современные исследования убедительно доказывают, что литературному контексту и общей структуре Книги Бытие больше соответствует «сифианская» гипотеза.[663] Согласно «сифианской» гипотезе, «сыны Божии» (bĕnê hāĕlōhîm) – это благочестивые потомки Сифа (см. генеалогию в Быт 5); они вступали в браки с женщинами из нечестивого рода Каина («дочерями человеческими», bĕnôt hāādām).
Чем обосновано такое толкование? Прежде всего, отметим общий контекст. Первые главы Книги Бытие уделяют немало места различию между двумя духовными «родами» человечества: духовным семенем змея и духовным семенем женщины (Быт 3:15), путем Каина и путем Авеля (Быт 4:1–15). Одни уходят «от лица Господня», другие начинают «призывать имя Господа» (Быт 4:16, 26). Кульминацией родословной Каина становится двоеженец и кощунник Ламех, а кульминацией родословной Адама/Сифа – праведный Енох, который не увидел смерти (Быт 4:16–24; 5:1–32). «Два пути» человечества очерчиваются яснее и яснее. Естественно предположить, что дальше идет продолжение темы: контраст между «сынами Божиими» (bĕnê hāĕlōhîm) и «дочерями человеческими» (bĕnôt hāādām).
Отметим и непосредственный контекст Быт 6:1–8, а также литературную структуру данного отрывка. Кеннет Мэтьюз показывает, что рассказ о Потопе «включен в сифианскую генеалогию, которая заканчивается лишь упоминанием о смерти Ноя (9:29). Это дает важный ключ к пониманию 6:1–8».[664] Добавлю и другие соображения, основанные на выкладках Мэтьюза. Ключевые места в сифианской родословной занимает фраза «родить сына» (yālad bēn) с формулой «наречь имя» (qārā šĕmô). Так говорится о Сифе и его сыне Эноше в начале генеалогии (4:25–26), а также о Ное, последнем в списке допотопных потомков Сифа (5:28–29). В родословной Каина подобные высказывания отсутствуют. Стало быть, именно рождение (yālad) сыновей Сифом, а не Каином терминологически связано с созданием (bārā) человечества: в обоих случаях мы находим важную фразу «по подобию…» (bidmût; 5:1, 3). Конечно, рассказчик не мог сказать, что Бог «родил» (yālad) человечество подобно тому, как Адам родил Сифа: тогда получилось бы, что мир создан через сексуальную связь. И все же интенция очевидна. Потомство Адама по линии Сифа функционально эквивалентно «сынам Божиим». Поэтому фраза «сыны Божии» в 6:2 абсолютно уместна и понятна как указание на благочестивое потомство Сифа – в свете предыдущего контекста и динамики повествования (чего нельзя сказать о других основных научных гипотезах, хуже учитывающих канонический контекст отрывка).
Вообще удивляться тому, что «сынами Божиими» (bĕnê hāĕlōhîm) названы благочестивые люди, не стоит: и в других местах ВЗ народ Божий именуется «сынами» Бога [например, Втор 14:1; 32:5–6; ср. Исх 4:22; Пс 73:15 (СП 72:15); Ис 1:2; 43:6; Иер 31:20; Ос 2:1 (СП 1:10); 11:1–4].
А что «дочерями человеческими» (bĕnōt hāādām) названы нече-стивцы, предполагается в моральных контрастах предыдущих глав (см. выше)[665] и, видимо, подтверждается ремаркой о послепотопном человечестве. В 11:5 «сынами человеческими» (bĕnê hāādām) названы строители Вавилонской башни. Они явно противились воле Творца, а само обозначение параллельно обозначению «дочери человеческие» (bĕnōt hāādām) в 6:2. Хотя «сыны Божии» не упомянуты напрямую в 11:1–9, можно не сомневаться, что были люди, которые не участвовали в бунте против Бога. Судя по всему, намек на них есть в родословной Сима, которая идет сразу после этого рассказа (11:10–32) и продолжает родословную патриархальной линии Сифа («сынов Божиих») в Быт 5–6.
Если считать, что «сыны Божии» – потомки Сифа, а «дочери человеческие» – женщины из потомков Каина, то стих 2 описывает ситуацию, когда благочестивое потомство стало усваивать пути нечестивых: «Сыны Божии увидели (rāâ) дочерей человеческих, что они красивы (ṭōb), и брали (lāqaḥ) их себе в жены, какую кто избрал». Отметим, как действия «сынов Божиих» напоминают грех Евы (Быт 3:6): Ева «увидела» (rāâ), что плод хорош (ṭōb) и взяла (lāqaḥ) его. Без сомнения, повествователь показывает здесь, что браки, описанные в Быт 6:1–4, были нравственно ущербны.
Итак, Быт 6:1–4 затрагивает тему браков с нечестивцами. О «сме-шанных» браках (т. е. браках между людьми разных верований) мы еще поговорим в главе 7, а пока заметим, что в данном случае, видимо, есть еще одна тема: полигамия. Вчитаемся в последнюю часть стиха 2: «…брали их себе в жены, какую кто избрал (wayyiqḥû lāhem nāšîm mikkōl ăšer bāḥārû)». Грамматическая конструкция [разделительное местоимение min («из») с существительным kōl («все»)] намекает на введение полигамии у потомков Сифа. Поэтому я согласен с переводом Дэвида Клайнза: «…брали себе столько жен, сколько хотели» (англ. taking for themselves wives of as many women as they chose).[666] Правильный вывод делает Эмиль Крелинг: «Формулировка подразумевает полигамную ситуацию».[667] Так похоже и по контексту: полигамия стала одним из факторов в «растленном» (šāḥat в нифале) состоянии земли, из-за которого Господь сначала установил срок в 120 лет для исправления (Быт 6:3), а затем решил «истребить» (šāḥat в гифиле) землю потопом (Быт 6:11–13). Никакого поощрения полигамии здесь нет: «Именно из-за мужского деспотизма и полигамии Бог навел на землю потоп. Какое уж тут одобрение полигамии – совсем наоборот!»[668]
Полигамия/конкубинат в жизни Авраама. Авраам (тогда еще Аврам) вышел из земли идолопоклонства и полигамии. Многоженцем был его собственный брат Нахор (Быт 22:20–24). Здесь нет необходимости пересказывать знаменитую историю божественного избрания Аврама, его путешествие в Ханаан, обетование о семени, которое станет великим множеством, бесплодие Сарры (Сары) и ее предложение, чтобы Авраам родил детей от служанки. Быт 16:3 сообщает, во что вылилась последняя идея: «И взяла Сара, жена Аврамова, служанку свою, египтянку Агарь, по истечении десяти лет пребывания Аврамова в земле Ханаанской, и дала ее Авраму, мужу своему, в жену». Хотя Агарь названа «женой» (iššâ) Аврама, по сути она так и осталась служанкой Сары. В своем решении Сара последовала распространенному в те времена ближневосточному обычаю: «Если брак оказывался бесплодным, муж обычно брал ситуацию в свои руки, но иногда жена предоставляла ему одну из своих рабынь, чтобы та родила детей для их собственного брака. Иногда рабыни специально покупались для этой цели… Власть над детьми, рожденными в таком союзе, принадлежала не рабыне, которая их родила, а основной жене».[669]
По человеческим меркам Агарь вполне могла считаться женой Аврама. Однако рассказчик тщательно разделяет человече-ское понимание и Божью волю: Бог нигде не называет Агарь женой Аврама. Обращаясь к Аврааму, Он говорит о Саре/Сарре: «жена твоя» (17:15, 19; 18:9, 10), а об Агари – «служанка Сарина» (16:8), «рабыня твоя» (21:12). Более того, когда Агарь бежит от Сары, Бог велит ей: «Возвратись к госпоже твоей и покорись ей» (16:9). Ничего не сказано о том, что она вернется и будет женой Аврама.[670]
Поучительно сопоставить рассказ о полигамных отношениях Аврама с рассказом о грехопадении (Быт 3). Между 16:2–3 и 3:6, 16 есть тесные словесные параллели. В Эдемском саду женщина «взяла» плод и «дала» его мужу своему (3:6); Сара «взяла» Агарь и «дала» ее мужу своему (16:3). В обоих случаях еврейский оригинал использует одни и те же слова. Адам «послушал голоса» жены (3:17), а Аврам «послушал голоса» Сары (16:2). И снова мы находим одинаковые еврейские выражения! Весьма возможно, что тем самым повествователь специально намекает: в истории с Агарью Аврам и Сара пали, как некогда пали Адам и Ева в Саду.[671]
Поучительно сопоставить рассказ о полигамных отношениях Аврама с рассказом о грехопадении (Быт 3). Между 16:2–3 и 3:6, 16 есть тесные словесные параллели. В Эдемском саду женщина «взяла» плод и «дала» его мужу своему (3:6); Сара «взяла» Агарь и «дала» ее мужу своему (16:3). В обоих случаях еврейский оригинал использует одни и те же слова. Адам «послушал голоса» жены (3:17), а Аврам «послушал голоса» Сары (16:2). И снова мы находим одинаковые еврейские выражения! Весьма возможно, что тем самым повествователь специально намекает: в истории с Агарью Аврам и Сара пали, как некогда пали Адам и Ева в Саду.[671]
Противление Авраамовой полигамии Божьей воле подчеркивается детальным описанием раздоров и неуюта, которые полигамия принесла в дом Авраама: отношения между Саррой и Агарью стали плохими (16:4–6), их дети ссорились (21:9–10), а Авраам расстраивался (21:11–12). Зато на богоугодность моногамии может намекать тесное соседство возвращения к моногамии (Быт 21) с испытанием на горе Мориа (Быт 22): вернувшись к брачной верности, Авраам обрел готовность пройти испытание на верность Богу и поклониться Богу на месте будущего Храма. Возможно, это подразумевается в словах «и было после сих происшествий…» (22:1). Они следуют за возвращением Авраама к моногамии и предшествуют испытанию на горе Мориа.[672]
Авраам – один из ярких ветхозаветных примеров женитьбы после смерти первой жены. Согласно Быт 23, Сарра умерла в возрасте 127 лет и была погребена с почетом. Далее, согласно 25:1, «взял Авраам еще жену, по имени Кетура». Поскольку первая жена умерла, ни из чего не видно, что новый брак был необычным или противным Божьей воле. Судя по всему, в ветхозаветные времена жениться после смерти супруга считалось нормальным и приемлемым.
В 1 Пар 1:32 Кетура названа «наложницей» (pîlegeš) Авраама. Это слово (скорее всего, не семитского происхождения) чаще всего обозначало вторую или меньшую по статусу жену, или рабыню, рожавшую детей в еврейской семье.[673] В ВЗ оно иногда ясно отличается от понятия «жена».[674] На основании библейских и ближневосточных текстов можно предположить, что наложницу брали без юридической церемонии; приданое ей не полагалось, да и вообще юридический статус наложницы, видимо, были иным, чем у жены/жен.[675] Впрочем, в некоторых библейских отрывках pîlegeš – почти синоним iššâ («жена»).[676] Единственное отличие состоит в том, что «наложницей» никогда не называется первоначальная жена. В случае с Авраамом ясно, что Кетура была его полноправной и законной женой, которую он взял после смерти Сары. Однако поскольку она не являлась первоначальной женой, ее можно было назвать «наложницей» (pîlegeš).
Полигамия/конкубинат в жизни Иакова. Пожалуй, самый развернутый цикл библейских повествований, касающихся полигамных отношений, составляют повествования об Иакове. По мнению некоторых исследователей полигамии в Библии, здесь мы находим не только ценные свидетельства о том, как протекала жизнь в полигамном браке, но и утверждение о том, что Бог не возражает против полигамии.[677]
Однако внимательное изучение текста приводит к иному выводу.[678] Ясно, что первоначально Иаков собирался следовать отцовскому совету, полученному перед уходом из дома (Быт 28:2) и взять себе лишь одну жену, из числа родственников в Паддан-Араме. Избранницей его стала Рахиль, прекрасная дочь Лавана, которую он полюбил (29:18–25). Также ясно, что когда Лаван хитростью заставил его жениться на Лии, своей старшей дочери, вместо Рахили, Иаков согласился на полигамный брак, взяв в жены одновременно Лию и Рахиль в соответствии с местными брачными обычаями (29:26–28). Далее обе жены, будучи бесплодными, убедили его войти к своим служанкам, Валле и Зелфе, чтобы те родили детей. Валла (а возможно, и Зелфа) названа как «наложницей» Иакова (35:21), так и одной из его «жен» (37:2); по-видимому, она (вместе с Зелфой) получила те же домашние права, что и законные жены, а дети Валлы и Зелфы обре-ли тот же статус законных наследников, что и дети основных жен.[679] От полигамных сексуальных отношений Иакова с его четырьмя женами родились двенадцать сыновей и как минимум одна дочь.
Рассказы об Иакове изобилуют печальными последствиями полигамии в семье Иакова.[680] Детально повествуется о разладе и нестроениях между Рахилью и Лией (30:1–16). Вспышки ревности, мстительности, горячности и недостаток самоконтроля у детей Иакова, видимо, отражают дисфункциональный характер жизни в полигамной семье (34:13–31; 37:2–34). Да и самому Иакову довелось испытать негативные последствия полигамных отношений: Иаков «любил Рахиль больше, нежели Лию» (29:30); «Лия была нелюбима (śĕnûâ; буквально «ненавидима». – Р. Д.)» (29:31).
Судя по акценту на разногласиях в семье, рассказчик далек от положительного образа многоженства. Каждая новая подробность о бедственных последствиях полигамного союза буквально кричит, что Богу неугодна полигамия. Любопытные вещи обнаруживаются при анализе событий, связанных с судьбоносным борением у реки Иавок. Иаков (чье имя означает «вытесняющий») всю ночь боролся с неким божественным существом, после чего получил имя Израиль («побеждающий с Богом»), что указывает на перемену в нравственной природе [32:25–29 (СП 32:24–28)]. Согласно стиху 26 (СП стих 25), это божественное существо также «ударило» (wayyigga) его по «составу бедра его» (СП; буквально «рука бедра»; kap-yĕrēkô). Поскольку в других местах ВЗ yārēk относится к области гениталий,[681] высказывалась гипотеза, что «рукой бедра» здесь эвфемистически назван пенис Иакова и что Бог поразил его орган деторождения в наказание за многоженство.[682] Однако в свете 32:32 (СП 32:31), где часть тела Иакова, которой коснулось божественное существо, соотнесена с анатомической частью животных, которой не ест народ Израилев, более вероятно, что kap-hayyārēk – это «широкая часть бедра» или, возможно, область паха в целом. Еще сказано, что после борения у Иавока Иаков «хромал из-за бедра» (ṣolēa al-yĕrēkô). А это вроде бы уж точно не гениталии. Тем не менее двусмысленность в терминологии ощущается. Поэтому существует как минимум возможность того, что перед нами игра слов и сексуальный эвфемизм, – Иаков наказан за полигамные отношения.
Как бы то ни было, показательна резкая смена в ключевой терминологии и описаниях брачных отношений Иакова после событий у Иавока. До борения неоднократно упоминается о сексуальных отношениях Иакова со всеми четырьмя женами, но после борения – лишь об отношениях с его женой Рахилью (35:16–19). В следующее десятилетие жизни Иакова в Ханаане лишь Рахиль рожает сына (35:18). И если ранее Иаков называл своими «женами» и Рахиль, и Лию (30:26; 31:50), после Иавока он называет своей «женой» только Рахиль (44:27). Возможно, неслучайна и формулировка, к которой он прибегает в конце жизни. Обсуждая с сыновьями свое будущее погребение в пещере Махпела, он использует слово «жена» по отношению к ранее похороненным там Сарре и Ревекке, а затем добавляет: «И там похоронил я Лию» (49:31), не называя ее женой. Особенно же показательна генеалогия в Быт 46, где упомянуты Лия, Зелфа и Валла как женщины, которые родили Иакову детей, но лишь о Рахили сказано: «Рахиль, жена Иакова» (47:15, 18–19, 25).
Каждый из этих случаев в отдельности можно считать совпадением, но вместе взятые они создают возможность того, что после событий у реки Иавок, Иаков продолжал заботиться о Лии, Зелфе и Валле, но больше не считал их своими женами, вернувшись к моногамным отношениям с Рахилью, женщиной, на которой изначально собирался жениться.[683] Если мы верно разгадали намеки, может быть существенным и время, когда Бог призвал Иакова вернуться в Вефиль и построить жертвенник. Бог обновил свой завет с Иаковом (Быт 35:11–12), когда Иаков отказался от прежнего лукавого полигамного образа жизни.
Но даже если Иаков не вернулся к моногамии, негативный образ полигамных отношений вкупе с данными генеалогии (где лишь Рахиль названа женой Иакова) красноречиво показывает, что Бог не одобряет и отвергает полигамию: полигамия – это искажение изначального замысла Божьего о браке.
Полигамия Исава и конкубинат его сына. Об Исаве, брате Иакова, сказано: «И был Исав сорока лет, и взял себе в жены Иехудит, дочь Беэри-хетта, и Басемат (судя по Быт 36:2, ее могли еще звать Адой. – Р. Д.), дочь Элона-хетта» (Быт 26:34). Рассказчик добавляет: «И они были в тягость Исааку и Ревекке» (26:34). Приведены слова Ревекки: «Я жизни не рада из-за дочерей хеттских» (27:46). Без сомнения, эта горечь во многом объяснялась языческими (хеттскими) путями – жены Исава придерживались иной веры (см. главу 7) – однако масла в огонь подливала и полигамия.