В Псалмах много и других женских образов. Отметим уважение к материнству [35:14 (СП 34:14); 48:7 (СП 47:7); 127:3], тему Бога как защитника вдов [68:6 (СП 67:6); 78:64 (СП 77:64); 94:6–7 (СП 93:6–7, 20–23);146:9 (СП 145:9)] и неплодных [113:9 (СП 112:9)]. Мы читаем о женах, почтенных женщинах и царицах [45:10–16 (СП 44:10–16)], дочерях [106:37–38 (СП 105:37–38); 144:12 (СП 143:12)], девах [78:63 (СП 77:63)] и рабынях/госпожах [123:2 (СП 122:2)].
В богословском плане заслуживают внимания два утверждения о статусе женщин в общине.
Псалом 128 (СП 127) – один из псалмов восхождения, воспевавшийся паломниками на пути в Иерусалим – возвещает благословения боящимся Господа (стих 1). Одно из благословений касается жены: «Жена твоя, как плодовитая лоза, в (буквально «во внутренней части (дома)»: yĕrēkâ)[1054] доме твоем» (стих 3). Женщина пребывает в самом центре, самом средоточии дома.[1055]
Псалом 68:12 (СП 67:12) – стих, который почему-то обошли вниманием в основных феминистских толкованиях Псалмов – включает в высшей степени позитивную оценку женщин как вестниц слова Господня: «Господь дает слово: провозвестниц великое множество». Почему же на это место не обращают внимание? Возможно, причина состоит в том, что в большинстве современных переводов на английский язык теряется женский род «множества» (впрочем, он отражен в «Новой американской стандартной Библии»). А между тем речь идет о целом сонме проповедниц/благовестниц!
Книга Притчей. Книга Притчей уважает женщину, придает ей большое значение, а во многих отрывках ставит жену на одну доску с мужем. Муж и жена равно обладают властью учить детей (Притч 1:8, 9; 6:20; 23:25); матери подобает та же честь, что и отцу (19:21; 20:20; 23:22; 30:17). Судя по всему, высокое мнение о подлинном и самостоятельном достоинстве женщины предполагается в персонификации/ипостасизации Премудрости в виде женщины (Притч 1–9).[1056] Особую хвалу и честь получает жена в 12:4: «Добродетельная жена (ēšet-ḥayil, буквально «женщина силы/доблести/могущества». – Р. Д.) – венец для мужа своего». Эта оценка раскрывается в хвале ēšet-ḥayil в Притч 31.[1057] Здесь мы видим тонко продуманный акростих и хиазм,[1058] где описана «умелая жена» (или скорее, «доблестная женщина» – ср. английский перевод NJPS: woman of valour),[1059] цена которой «выше жемчугов» (31:10). Эта женщина – самостоятельная личность. Она ценится сама по себе, а не как собственность мужа. Впрочем, мужу она глубоко верна: он может на нее положиться, и она заботится о нем (стихи 11–12). Она идеальная домохозяйка: экономно делает покупки (стихи 13–14), хорошо шьет (стихи 12–13, 21–22, 24) и готовит (стих 15), умело распоряжается домашними делами (стих 15б) и воспитывает детей (стих 28). Более того, у нее отличные деловые способности: она обладает знаниями по недвижимости и земледелию (стих 16), предприимчива и предусмотрительна (стихи 18, 24–25). Она следит за собой, поддерживает себя в тонусе (стих 17). В своей одежде обращает внимание на красоту, качество и бережливость (стихи 13, 21–22). У нее высокая репутация благодаря ее щедрости и филантропии (стих 20), благородству и достоинству (стих 25), мудрости, такту и доброте (стих 26). Неудивительно, что:
(стихи 28–29)Доблестная жена не просто мила и красива: она «боится ГОСПОДА» (стих 30).[1060] Поэтому, заключает Книга Притчей,
(стих 31)Многие ученые согласны, что эта сумма женских добродетелей вмещает в себя все положительные оценки женщины в Книге Притчей, причем достойная женщина воплощает еще и качества премудрости – «все, чему учит Премудрость… Книга Притчей всегда замечает женщин и не считает, что они ниже мужчин. Более того, кульминация в 31:10–31 говорит о них в самых превосходных тонах».[1061] На высокую ценность женщин намекает и литературный жанр поэмы: как показывает Уолтерс, с гимнами древнего Израиля ее роднит общая композиция, грамматически уникальное «гимническое причастие» и тема несравненности; поэма принадлежит к еврейской «героической литературе» (неслучайны военные термины, а также темы из традиции еврейской героической поэзии; ср. Суд 5 и 2 Цар 1).[1062] Стало быть, перед нами «героический гимн» во славу доблестной женщины.[1063]
Описание в конце Книги Притчей содержит литературный образец того, как женщины могут быть «творческими и сильными, совместно с мужчинами действовать на благо мира, в котором живут, причем не через деторождение», и как они могут сами находить себе деятельность.[1064] Женщина в Притч 31 есть «ролевая модель для Израиля. Мудрые дочери стремятся походить на нее, мудрые мужчины ищут ее руки, и все мудрые люди хотят воплощать в себе и в своей сфере деятельности ее мудрость».[1065]
Книга Екклесиаста. Отношение «Проповедника» (Когелета) к женщинам часто считают противоречивым: два основных отрывка, в которых упомянуты женщины, как будто содержат противоположные концепции.
С одной стороны, оценка в Еккл 9:9 явно позитивна: «Наслаждайся жизнью с женой, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это – доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем». Здесь Когелет подчеркивает, что «жизнью надо наслаждаться вместе с женщиной, то есть женой, которая любима мужчиной / = тобой/ и в то же время дана Богом. Супружеская жизнь описана с антропологической и богословской точек зрения».[1066]
С другой стороны, Еккл 7:26–28, на первый взгляд, оценивает женщин отрицательно. Как мы уже отмечали в связи с разговором о многоженстве (см. главу 4), фраза в стихе 26 («и нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы») явно намекает на горький опыт автора, связанный с политическим полигамным распутством. В принципе, эти слова не обязательно означают, что автор плохо относится к женщинам: лишь то, что его собственный разврат до добра его не довел.[1067]
Однако как быть со стихом 28? «Одного мужчину [ādām] из тысячи я нашел [māṣā], а женщины между всеми ими не нашел [māṣā]». Не есть ли это чистой воды женоненавистничество? Многие толкователи так и считают.[1068] Однако вчитаемся внимательнее. Прежде всего, здесь нет прямого противопоставления мужчин и женщин. Словом «мужчина» переведено греческое ādām, которое в других местах Библии обозначает «человека» или «человечество» в целом (т. е. включая мужчин и женщин).[1069] Дэвид Клайнз показывает, что ādām в данном стихе не только «может означать «человек», но и должно означать «человек», а не «мужчина»».[1070] Он объясняет: «По-видимому, Когелет имел в виду все население Иерусалима… если бы он говорил только о мужчинах, у него не было бы основания удивляться, что между ними не нашлось женщин. Если бы он хотел сказать, что нашел лишь одного мужчину из тысячи (мужчин и женщин, или только мужчин), было бы тавтологией говорить, что среди этих (мужчин) не было ни одной женщины».[1071] Стоит отметить и использование слова ādām в следующем стихе (стих 29), где безусловно речь идет о человечестве в целом: «Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы».
Филипс Лонг показал, что определяющую роль в понимании отрывка играет слово māṣā («находить»).[1072] «Хотя еврейский текст не добавляет прилагательного или другого уточнения, проясняющего смысл сравнения мужчин с женщинами, большинство толкователей думают, что имеется в виду некая добродетель или нравственное качество».[1073] Однако, по мнению Лонга, здесь не следует добавлять или подразумевать слова вроде «хороший», «мудрый» или «праведный», которые подразумевали бы превосходство мужчин над женщинами. Основываясь на лексикологических штудиях Э. Сереско, Лонг показывает: в Книге Екклесиаста (а часто и в других ветхозаветных отрывках) глагол māṣā означает «выяснять, постигать, понимать» (см. особенно Еккл 3:11; ср. Суд 14:18; Иов 11:7). Это помогает разобраться в Еккл 7:28, и нет необходимости считать, что в тексте что-то пропущено. С точки зрения Лонга, Когелет «не говорит, что мужчины лучше женщин… а лишь признает, что понял мужчин лучше женщин». Лонг предлагает свой парафраз стиха: «Мне удалось разобраться, наверное, в одном мужчине из тысячи. Но женщины остаются для меня загадкой».[1074]
Считая, что ādām означает «человек», а не «мужчина», я бы чуть подкорректировал этот парафраз: «Мне удалось разобраться, наверное, в одном человеке из тысячи. Но ни одну женщину среди этих людей я не смог понять». Лонг показывает, что данное толкование отлично соответствует контексту, где вообще подчеркивается, сколь многое непонятно Проповеднику. Стих 28 включен по ходу дела: мол, автор с трудом может понимать даже ближних, – что уж говорить о путях мироздания! Лишь одно понимает он полностью (стих 29): «Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы». Как выражается Лонг, «автор приходит к одному лишь выводу и одну лишь вещь понимает: Бог все делал правильно, а мы, Его создания, все испортили».[1075]
Эта интерпретация Еккл 7:28 снимает с Проповедника обвинение в женоненавистничестве, а его позиция в данном стихе не противоречит положительной оценке женщин в Еккл 9:9 и у других библейских авторов.
Искажение божественного идеала: эксплуатация, унижение и насилие
В этой главе мы сделали акцент на высоком статусе женщин в патриархальной системе ветхозаветных евреев. Не будем забывать, однако, что ВЗ описывает и случаи, когда мужчины узурпировали власть и эксплуатировали женщин. Пожалуй, самым вопиющим нарушением божественного идеала равенства и взаимоуважения полов является акт изнасилования. Однако поскольку этот сексуальный грех также отражает глубочайшее искажение сексуальности, мы поговорим о нем в связи с искажением сексуальной красоты (глава 12). А сейчас мы коснемся вопроса о других способах эксплуатации и унижения женщин, остановившись на наиболее ярких примерах.[1076]
ПятикнижиеПятикнижие упоминает случаи, когда женщин эксплуатировали, угнетали и унижали. Авраам и Сарра дурно обращаются с Агарью (Быт 16:1–16); Авраам и Исаак лгут о своих женах, чтобы спасти свою шкуру (Быт 12:10–20; 20; 26:6–11); Иуда не обеспечивает овдовевшей Фамари левиратный брак и впадает в разврат с женщиной, которую считает проституткой (Быт 38; см. главу 7). Искажение замысла Божьего о фундаментальном равенстве полов заметно и в таких обычаях, как многоженство, конкубинат и развод (см. главу 4 и главу 9). Во всех этих искаженных отношениях женщина глубоко страдает, ибо теряет статус, свободу и уважение (иногда виной тому становятся другие женщины: например, Сарра обижала Агарь).[1077] Однако в каждом случае Бог занимает сторону угнетенных. Например, не исключено, что четыреста лет израильского плена в Египте отчасти стали небесным возмездием за мучения Агари.[1078]
В заповедях Пятикнижия мы находим глубокую заботу об угнетенных. Джеймс Херли показал, что «практически в каждом случае, когда дается сила или власть, даются и предостережения против злоупотребления ей».[1079] Как мы уже сказали, Закон Моисеев запрещает многоженство и конкубинат. Отношение к разводу более терпимое, но Писание ясно дает понять, что развод противен воле Божьей, и вводит меры, чтобы свести к минимуму эксплуатацию женщины мужчиной (об этом мы поговорим ниже).
Пророки/ПисанияВ этих текстах упоминается много случаев унижения женщин. «Если за критерий брать обращение с женщинами, хорошо видна неспособность Израиля жить по Синайским уставам».[1080] В главах 4 и 5 мы уже коснулись примеров, связанных с многоженством и конкубинатом, а далее рассмотрим случаи проституции и прелюбодеяния, развода и инцеста (главы 7, 8, 9 и 10). Можно вспомнить и рассказ об Иеффае, «сыне проститутки» (Суд 11:1): во исполнение поспешного обета он, по-видимому, принес в жертву девственную дочь (11:34–40) после того, как она в течение двух месяцев «оплакала девство свое в горах».[1081] После этого у израильтянок вошло в обычай ежегодно по четыре дня оплакивать дочь Иеффая.[1082] Эротические приключения Самсона отражают упадок половой нравственности, когда женщина рассматривалась уже не как помощница и благодетель в любящих отношениях, а как предательница, проститутка и искусительница.[1083] Муж стал считать жену не равным партнером, а собственностью вроде домашней скотины: «Если бы вы не пахали на моей телке, то не отгадали бы моей загадки» (Суд 14:18). Рассказ о наложнице левита в конце Книги Судей – это не только рассказ о дурном обращении и групповом изнасиловании, но и целый комплекс унизительных ситуаций в хаотическом обществе, где в результате многие израильтяне погибли, а четыреста девственниц из Явеша Галаадского были насильно выданы замуж (Суд 21).[1084]
Еще хуже стали обращаться с женщинами во времена монархии (в частности, вожди Израиля). Отношения Давида с его многими женами показывают, что цари часто использовали женщин в политических целях.[1085] Когда Авессалом лег с десятью наложницами Давида, это тоже означало, что женщины – пешки в руках политиков (2 Цар 16:20–22). После многообещающего начала – вспомним небесную мудрость в словах о Суламифи (о Песни Песней см. главы 13 и 14) – политические альянсы Соломона, запечатанные браками с иностранками в более поздний период его жизни, отражали умаление и уничижение женщин. И даже фраза «и любил (āhab) царь Соломон многих чужестранных женщин» (3 Цар 11:1), возможно, указывает на плохое обращение с женщинами. Как отмечалось, еврейский глагол «любить» может иметь две разные эмфазы, в зависимости от огласовки. При активном произношении (āhab) речь идет об акте любви, но без указания на длительность. Стало быть, если сказано, что Соломон «любил многих чужестранных женщин», глагол āhab обозначает «похотливые и случайные отношения». Напротив, когда Осии заповедано: «Иди еще и полюби женщину (Гомерь)» (Ос 3:1), мы видим статальное произношение (āhēb), которое обозначает состояние и предполагает длительные отношения. Переводчики LXX понимали эту разницу, передавая āhab словом erōs, а āhēb – словом agapē.[1086]
Кэрол Мейерс привела данные в пользу того, что с возникновением монархии патриархальными обычаями стали злоупотреблять и женщин эксплуатировать.[1087] А ведь Бог предупреждал о тяжких последствиях, которые ждут народ Израилев, если тот настоит на своем и поставит себе царя (1 Цар 8). Царь и его двор – не патриархальная система! – станут распоряжаться человеческими судьбами (1 Цар 8:11–18). Божье предсказание сбылось. «Централизованный механизм перераспределения ресурсов и установления сильного военного присутствия» обошелся дорого: он означал «иерархическую структуру» и «полный разрыв с социальными и политическими принципами, на которых было основано племенное общество».[1088] Таким образом, «локус власти сместился: им стала не семья с ее гендерным паритетом, а общественная сфера, контролируемая мужчинами».[1089]
Переход к государственному контролю можно видеть в бюрократической перестройке царства Соломоном, сопровождавшейся ростом значимости городов (см. 3 Цар 9–10; 2 Пар 8–9). Без сомнения, богатые жены городских бюрократов жили праздно, но утратили паритет с мужчинами в лабиринте бюрократий и политических иерархий; весьма возможно, что именно в них направлены стрелы критики у Пророков и в литературе Премудрости (особенно Книге Притчей), когда обличаются некие женщины. Также возник сильный контраст между верхами и низами с высоким социальным неравенством. Видимо, в сельской местности эгалитарные идеалы еще какое-то время держались, но и там возникновение рыночной экономики и бремя налогов затронули патриархальные хозяйства, особенно к VIII веку до н. э. (Отметим выступления пророков VIII века против всех форм несправедливости, в том числе несправедливости к вдовам и другим женщинам: например, Ис 1:17, 23; Мих 2:9.)
Радикальный социологический сдвиг, который можно наблюдать с возникновением израильской монархии, подчеркивается библейскими аллюзиями. Эти аллюзии подтверждают наше понимание (см. главу 2) слова māšal («господствовать») в Быт 3:16: речь идет об отношениях в семье, где на мужа возложено смиренное лидерство во имя единства и гармонии дома, а не об общем владычестве мужчин в общественной сфере. Важно, что в период Судей народ просил Гедеона править (māšal), но Гедеон резко отказался: «Ни я не буду править (māšal) вами, ни мой сын не будет править (māšal) вами; ГОСПОДЬ да правит (māšal) вами» (Суд 8:23). Более того, впервые Библия описывает понятием māšal правление в израильском обществе, когда рассказывает о Соломоновой монархии: «Соломон владел (māšal) всеми царствами от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта» [3 Цар 5:1 (СП 4:21)].[1090] Если учитывать аллюзии и весь текст ВЗ в совокупности, видимо, неслучайно понятие mâđal начинает толковаться расширительно в монархический период, во времена Соломона, когда происходил политический переход к государственному контролю. Перекличка с Быт 3:16 означает: хотя Бог попустил монархию, распространение «господства» на общественную арену не было богоугодным. Когда право «господствовать» распространили на мужчин в целом, женщины неизбежно пострадали.