Агенты видели рывок капитана, но сдвинуться с места не смогли — справа, слева и спереди их подпирали машины. Белобрысый включил сирену, но никто его пропускать не хотел, да и не мог — была пробка. Тогда полный выскочил из «Волги» и начал кричать шоферам, чтобы те освободили дорогу, но никто даже ухом не повел. Так продолжалось до тех пор, пока не включился зеленый свет и железная река не сдвинулась с места. Комитетчик на ходу вскочил в машину, и она на большой скорости понеслась к метро, остановилась возле него, парни выскочили и кинулись к дверям. Забежали в холл, осмотрелись и направились к турникетам. Лихо перепрыгнули через них, рванули к эскалаторам, вбежали в вестибюль и остановились в нерешительности. Пути вели в разные стороны, но было еще два выхода на улицу — со станции метро радиальная и с кольцевой. К тому же Николай при желании мог направиться по переходу на вокзал, к пригородным электропоездам.
— Куда? — рявкнул запыхавшийся белобрысый.
— Черт его знает, давай вниз к поездам, а я здесь посмотрю и тебя догоню.
Полный достал небольшой приборчик, вставил в ухо микрофон и начал ловить волну. — Чисто. Он, гад, одежду с маяками оставил в машине, — сказал он после нескольких секунд поиска. — А без пеленга мы его в этой толпе не найдем.
— Упустили, — раздосадованно махнул рукой белобрысый.
— Давай попробуем ногами, — подбодрил его полный и побежал к эскалаторам.
А в это время Николай зашел в вагон и поехал в сторону «Октябрьской».
Напрасно фээсбэшники рыскали по эскалаторам, станциям, платформам и переходам «Курской» — «объект» они потеряли. После десяти минут поисков они вернулись к машине и доложили начальству о случившемся.
В «Олимпийский» Бугров прибыл после часового путешествия по московскому метро. Он несколько раз пересаживался из поезда в поезд, менял направление движения и юлил по переходам. Опасался, что к нему было приставлено не двое, а больше агентов и кого-то он не заметил.
Чтобы окончательно успокоиться, он проделал один интересный и надежный в плане отрыва от слежки финт. На очередной станции Николай вошел в поезд, подождал, пока двери начнут закрываться, и в самый последний момент придержал их руками и выскочил на платформу. После этого быстро перешел на противоположную сторону, сел в другой поезд и был таков.
Капитан в пижонских белых брюках, модной цветастой рубахе и в темных очках вошел в кафе спортивного комплекса за пять минут до назначенного срока и осмотрелся. Как и обещал полковник, возле аппарата за ним никто не следил, но Бугров не был уверен в этом на все сто процентов. Техники могли напичкать таксофоны жучками, и тогда голос Ральфа стал бы достоянием контрразведчиков. А записав голос, можно было найти его владельца.
Убедившись, что никто его не «пасет», Николай подошел к барной стойке и сел на высокий стул возле телефонного аппарата.
Вдруг у стоящего рядом телефона загудел зуммер, и капитан снял трубку:
— Да.
— Кто это? — раздался голос.
— Николай.
— А это Ральф, — пробасил агент.
Коля подумал, что сексот может наблюдать за ним из любой точки большого кафе. В нем было много людей, они сновали туда-сюда, и многие из них разговаривали по сотовым.
— Слежки нет? — спросил Ральф.
— Я от нее ушел.
— Значит, была?
— Да, приставили. Вы их очень интересуете, поэтому они на поиски сил не жалеют.
— А они собираются расследованием заниматься?
— Сначала хотят с вами познакомиться и выяснить, сможете ли вы быть свидетелем на суде и обвинить Тарасова в тех преступлениях, о которых нас информируете.
Ральф помолчал, посопел в трубку, а потом сказал:
— Наверно, смогу, если доживу, но пока об этом говорить рано. Я для вас приготовил новые материалы, и вы с ними сделайте то же самое, что и в первый раз. Этот гад наизнанку вывернулся, чтобы скандал погасить, но от второго компромата его инфаркт хватит. И к лучшему.
— Как договоримся о передаче? — спросил Николай. Он хотел побыстрее закончить разговор.
— Савеловский вокзал, ячейка под номером… — Ральф замолчал. — Отнимите сто двадцать пять от номера прошлой ячейки и получится номер этой. А код, — он снова замолк, — три пять, а дальше те цифры, что были в первом коде, но в обратном порядке. Заберите диск, почитайте его и поступите с ним по вашему усмотрению.
— Хорошо, спасибо. Теперь о связи, — забеспокоился Бугров. — Я «засвечен»…
— Это плохо, но теперь уже не важно. Нам контактировать осталось недолго, может, раз, а может, и того меньше, и меня вычислят. Этот тип не дурак, и он в конце концов догадается, от кого идет утечка информации. Тогда мне крышка. Я не буду дожидаться, пока меня зажарят на углях, и свалю раньше. Вам, Коля, я посоветую остерегаться этого человека и его друзей, они очень опасные люди.
— Я знаю.
— А связь такая, как в первый раз.
Николай догадался, что на диске будет указано место и время новой заочной встречи.
— Я вас понял, — ответил Бугров и уже был готов положить трубку, но Ральф добавил:
— Вместе с документами я прислал гостинец. Не удивляйтесь этому пустяку, он лично вам. Удачи, — сказал агент и отключился.
«Гостинец лично мне?» — удивился капитан и повесил трубку. Отошел от аппарата, осмотрелся и направился к выходу. Походил возле «Олимпийского», понаблюдал за малочисленными прохожими и двинулся к метро. В поезде еще раз применил трюк с дверями, потом поколесил по станциям и наконец приехал на Савеловский.
«Что там за гостинец положил этот Ральф, — беспокоился Бугров, — не бомба ли? Хотя если человек хочет кого-то угробить, он ему об этом заранее не сообщает».
Николай некоторое время походил по камере хранения, осмотрелся и, удостоверившись, что слежки нет, подошел к нужной ячейке и открыл ее. Внутри увидел увесистый сверток размером с коробку из-под обуви, быстро вынул его, положил в целлофановый пакет и направился в вокзальный туалет.
Когда заперся в кабинке чистого, ароматно пахнущего платного туалета и развернул посылку, то увидел в ней аккуратно перевязанные бумажной лентой доллары.
Николай с изумлением смотрел на десятитысячные пачки новеньких стодолларовых купюр, называемых в народе головастиками, и не понимал, зачем Ральф ему их послал. На приложенной к пачкам бумажке была надпись:»Сто тысяч».
— Сто штук. Ну и Ральф, — покачал головой Бугров.
Он не стал раскрывать упаковки, а сложил все в пакет и вышел из уборной. Пошел к выходу, по пути соображая, как бы получше употребить эти деньги. Его подмывало вытащить тысчонку и купить жене и детям подарки, но он пересилил себя — отнес пакет в камеру хранения, сунул в одну из пустых ячеек и набрал код. Везти деньги домой он не хотел, а чтобы положить их в депозитную ячейку какого-нибудь банка, ему надо было ждать, когда они откроются. Ведь было восемь часов вечера.
Глава 7
Утром следующего дня Николай приехал в управление и сразу отправился вместе с полковником Давыдовым на ковер к генералу Нефедову. Тот вызвал их в надежде найти объяснение неадекватному поведению капитана перед встречей с сексотом.
Бугров и Давыдов перешагнули порог генеральского кабинета и погрузились в тишину и умиротворение, царящие в нем. Это была просторная комната с видом на бывшую площадь Дзержинского, в строгом стиле, со всеми атрибутами офиса серьезного заведения, из окна которого при неблагоприятном стечении обстоятельств можно «увидеть Сибирь».
Нефедов был человеком пожилым, мудрым, властным и хитрым. Невысокого роста, плотного телосложения — и здоровьем крепок, и духом силен. Профессиональный контрразведчик, он прошел опасную школу от рядового пограничных войск до генерал-лейтенанта ФСБ, заместителя руководителя департамента контрразведки. Его худое, морщинистое лицо, коричневые маленькие глаза, небольшие, прижатые к черепу уши и аккуратный курносый нос сначала импонировали собеседнику. Но после короткого общения иллюзия рассеивалась. Нефедов был неприятным во всех отношениях человеком. Его хриплый, скрипучий голос запоминался человеку настолько, что и на следующий день после разговора он звучал в его голове.
Нефедов был отличным организатором, преданным делу служакой и не терпящим халатности и промахов подчиненных начальником. Несмотря на мягкость общения и длинные замысловатые фразы, он был жестким и даже жестоким к подчиненным и всегда добивался от них, чего хотел. Но сейчас, во время встречи с Давыдовым и Бугровым, он был зол как никогда.
Сотрудники прошли в центр кабинета и встали возле большого рабочего стола генерала, но приглашения сесть на расставленные рядом стулья не получили. Это было плохим знаком и не предвещало ничего кроме взбучки.
— Вы, капитан Бугров, — тихо начал руководитель, — вчера с шестнадцати до двадцати часов ушли от контролирующих вас, в целях вашей же безопасности, сотрудников и отправились на заочную встречу с агентом Ральфом. Если у нас в управлении что-то делается, то делается это неспроста. Если к вам приставили охрану, значит, мы имеем основания опасаться за вашу жизнь. Вы расследуете очень важное дело, и осечек в нем быть не должно. Вы же поступаете по-своему и уходите из-под опеки.
Сотрудники прошли в центр кабинета и встали возле большого рабочего стола генерала, но приглашения сесть на расставленные рядом стулья не получили. Это было плохим знаком и не предвещало ничего кроме взбучки.
— Вы, капитан Бугров, — тихо начал руководитель, — вчера с шестнадцати до двадцати часов ушли от контролирующих вас, в целях вашей же безопасности, сотрудников и отправились на заочную встречу с агентом Ральфом. Если у нас в управлении что-то делается, то делается это неспроста. Если к вам приставили охрану, значит, мы имеем основания опасаться за вашу жизнь. Вы расследуете очень важное дело, и осечек в нем быть не должно. Вы же поступаете по-своему и уходите из-под опеки.
Бугров стоял по стойке смирно, слушал генерала и изредка поглядывал на полковника.
Еще утром Николай предугадал, что сегодня будет разбирательство с начальством, и подготовился. Надел чистую, белоснежную рубаху, темный выходной костюм и черные ботинки и выглядел, как голливудский актер на вручении премии «Оскар». Только вместо бабочки был галстук, а вместо смокинга — элегантная двойка.
Давыдов не знал о выходке Бугрова и поэтому был растерян и подавлен. Он держался молодцом, но годы давали себя знать. Ему хотелось побыстрее уйти на пенсию с тяжелой ответственной работы и постараться забыть про все.
— Я рассудил так, — начал свою защитную речь Бугров, — за мной, кроме наших сотрудников, могли следить и бандиты, и я предпринял меры безопасности и оторвался от их возможной слежки.
Парировать генералу было нечем, и он немного сбавил тон:
— Ну ладно, допустим. Вы имели контакт с Ральфом? — уже спокойней продолжил босс.
— Да, — ответил капитан.
— И каков результат?
Николай извлек из кармана коробочку с лазерным диском и передал ее руководителю. Нефедов взял ее, вынул диск, повертел в пальцах и спросил:
— Вы его просматривали?
— Не успел, — ответил Николай.
На самом деле он, как только вернулся вечером домой, открыл файлы, просмотрел их и самые интересные скопировал на несколько дисков. Запечатал их в письма и утром отвез в редакции нескольких газет. Полную версию информации он оставил себе — на всякий случай.
— Диск я заберу, — сказал Нефедов, — просмотрю его и после этого передам вам для анализа. А сейчас вы свободны. — Генерал встал, пожал руку сначала полковнику, затем капитану и проводил их до двери. Он был доволен тем, что диск с информацией на Тарасова был у него.
К себе в кабинет Давыдов и Бугров пришли радостные, но сообщать Толмачеву о разговоре с Нефедовым не стали.
На следующий день газеты опубликовали выдержки из нового блока компромата на Тарасова, но он по-прежнему числился кандидатом в депутаты, и комиссия по выборам даже не рассматривала его персону на отчисление. На этот раз Ральф передал информацию о посредничестве Тарасова при заключении сделки с алмазной корпорацией «Де Бирс» по явно невыгодному для России контракту. Речь шла о продаже российских алмазов. Договор на их покупку получала компания «Де Бирс», причем ее права были безусловно расширены, а права России и добывающей алмазы Республики Саха сужены. В отчете говорилось, что Тарасов в результате сделки получил как посредник полтора миллиарда долларов и эти деньги будут переведены на счет его фирмы в течение пяти лет.
Прошла неделя, и пришло время новой телефонной встречи с Ральфом. При просмотре посланного им диска Николай узнал, что через неделю он должен будет приехать на Сретенку, к дому номер четыре, и оторвать листок с номером телефона от сообщения на расположенной там доске объявлений. По этому номеру ему нужно позвонить.
Перед тем как отдать диск Нефедову, Николай стер с него информацию об объявлении, и ни генерал, ни полковник так и не узнали о новом времени и месте контакта.
Бугров догадывался, что за ним следят, и, не желая дразнить начальство, сам не решался поехать на Сретенку к доске объявлений и отрывать от записки бумажный язычок с телефоном. В телефонном номере будет закодирован номер и код ячейки камеры хранения Белорусского вокзала.
Николай сидел в своем кабинете, поглядывал на часы и думал, как поступить. Толмачев писал на компьютере отчеты, был погружен в работу и не отвлекал его.
— У тебя найдется часок-другой? — наконец спросил он Алексея.
Тот оторвался от компьютера:
— Надо закончить отчет по делу Масленникова.
— А-а, — протянул Николай, взял лист бумаги, авторучку и быстро и размашисто написал: «Выручи, сходи, забери информацию, а то я под колпаком». Он передал листок Алексею, тот прочитал и кивнул.
Тогда Бугров вновь взял у него лист и дописал: «Сегодня, в двадцать ноль-ноль, Сретенская улица, дом четыре, доска объявлений. На ней будет записка — «Сниму просторный павильон под изостудию на улице Металлургов». Там будут телефоны, оторви один, позвони мне и продиктуй его».
Алексей прочел послание и, не говоря ни слова, кивнул. Тогда Бугров смял лист, кинул в пепельницу, поднес к уголку зажигалку и надавил на клавишу. Веселое пламя облизало бумагу и быстро стало разрастаться. Через минуту остался только пепел, Николай открыл окно и сдул его на улицу. Проветрил кабинет и снова уселся в кресло.
Бугров доверял Толмачеву, но опасался, что за ним тоже могут следить. Хотя был уверен, что тот сможет уйти из-под колпака и успешно выполнит задание.
Глава 8
Николай жил в Новогирееве, в обыкновенном пятиэтажном пятиподъездном доме, называемом в народе «хрущевкой». Квартира была не ахти, но трехкомнатная, чистая, светлая и уютная. Для семьи в четыре человека шестидесятиметровая жилплощадь считается нормальной.
Николай и Люся жили дружно, любили друг друга, и у них были теплые семейные отношения. Люся нигде не работала и занималась только хозяйством и детьми. Капитан Бугров получал хорошую заработную плату, доплату за выслугу лет, за капитанское звание, за должность и премиальные. Жили они безбедно, на судьбу не жаловались, денег не копили и даже помогали родителям.
Вечером того знаменательного дня Николай пришел домой раньше обычного, поцеловал Люсю, детей, потом умылся и сел ужинать. Они с женой поели, выпили немного вина и пошли погулять.
Вечер выдался чудесный, ласковый и какой-то тихий. Было по-летнему тепло, на деревьях виднелись зеленые, желтые, красные, бордовые листья, воздух был сух, свеж и спокоен, хотя уже чувствовалось приближение осени, дождей и холодов.
Они погуляли по тихим аллеям Измайловского парка, постояли у небольшого костерка — в нем дворники жгли сухие опавшие листья — и понюхали этот ни с чем не сравнимый аромат. Собачники выгуливали своих питомцев, бросали им палки, подавали команды и ждали их непременного выполнения. Потом супруги вернулись домой и легли спать. Перед сном Николай позвонил Толмачеву и узнал номер указанного в объявлении телефона.
Утром Николай встал в прекрасном настроении, умылся, сделал утреннюю зарядку и позавтракал. Потом оделся в недавно купленную в «Детском мире» одежду и вышел из квартиры.
Он спустился на первый этаж, в вестибюле открыл висячий замок металлической подвальной двери и скрылся за ней. За неделю до этого дня он обзавелся копиями ключей от подвала и чердака в своем подъезде.
Попав в кромешную темноту, Бугров немного постоял, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, потом достал миниатюрный фонарик и включил его. Он прошел по подвалу до последнего, пятого, подъезда, вышел на улицу, быстрым шагом свернул за угол дома, добежал до остановки и сел в уходящий автобус.
Он внимательно следил за дорогой, но не заметил, что за автобусом пристроилась дежурившая у его подъезда черная «Волга» топтунов. На следующей остановке он вышел, прошел дворами целый квартал и только после этого сел в трамвай и доехал до метро. Он надеялся, что избавился от слежки, и в дороге не стал применять никаких финтов.
На Белорусский вокзал Николай прибыл через час и сразу пошел в камеру хранения. В холле осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, подошел к нужной ячейке, набрал код и открыл ее. В ней он увидел сотовый телефон и записку с просьбой: «Позвони». На лежащем под трубкой клочке бумаги была написана одна буква: — «Д».
Коля захлопнул дверцу, вышел на улицу и нажал на букву «Д» на наборнике сотового. На этой букве был закодирован нужный телефонный номер. Через несколько секунд он услышал длинные гудки, а потом голос Ральфа:
— Да, — ответил тот.
— Добрый день, это Николай, — поздоровался Бугров. — В камере хранения я нашел телефон…
— Его оставил я. Здравствуйте, — сказал агент. — Нам необходимо срочно встретиться, и я на словах передам вам очень важную информацию. Вы сможете через час?
— Да, смогу. Где?
— Знаете на Пятницкой улице кафе «Хмель»?