– Рехнуться можно, – сказал Сергей, вспоминая, как Ольга убегала от него в тот вечер (можно не сомневаться, это была она!). Эмблема мелькала в темноте, а он стоял и растерянно смотрел на удаляющуюся фигуру в черном. – Дурак, – еще раз вынес себе приговор Уваров.
Захотели жить в его квартире и добились своего! Спланировали и добились. То ли действительно решили спрятаться, то ли он им был нужен для каких-то затей – не зря же девицы ходили к Соловьевой, собирали информацию о Самаринском. И чем они теперь занимаются целыми днями?.. Сергей нахмурился и покачал головой. Ему-то хватило разговора с Соловьевой и ее соседкой выше крыши, но Ольга с Ирочкой вряд ли угомонились…
Дверной замок защелкал, и Уваров едко улыбнулся. Сунул куртку под мышку и направился в коридор – сейчас-то они поговорят по душам…
Когда Ольга зашла в квартиру, у нее перед глазами все еще крутилась картинка, на которой был изображен Ларионов в рейтузах и рюшах. Вспоминая этот момент снова и снова, она тихо хихикала и напевала: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь». Натолкнувшись в коридоре на Уварова, она приглушила пение, так как в данном случае эти строчки прозвучали бы двусмысленно, и, повесив сумочку на крючок, раздевшись, прошествовала в гостиную.
– Как поживаете, Ольга Дмитриевна, – участливо поинтересовался Сергей, направляясь следом.
– Великолепно, – выдохнула Ольга, не подозревая, какие тучи сгущаются сейчас над ее головой.
– А я вот, представьте, плохо…
– А что такое?
– Поясница последнее время побаливает.
– Это к перемене погоды, – отмахнулась Ольга и ехидно добавила: – Вот уж не думала, что вы такой старый и реагируете на природные катаклизмы.
– Да дело не в природе… – мрачно ответил Сергей. – Не так давно на меня напали, представляете?
Ольга мотнула головой.
– …и огрели по спине чем-то весьма увесистым… Возможно, это была палка.
– Не может быть. – Только сейчас Ольга сфокусировала взгляд на черной куртке, торчащей из-под мышки Уварова, вернее, на рукаве с эмблемой. Черт! Черт! Она же просила Ирочку спрятать куртку куда подальше… Еще тогда эта эмблема ей не понравилась…
Ольга медленно подняла глаза на Сергея. Взгляды пересеклись и сплелись.
Он все знает – сомнений быть не может.
– Это не мое, – брякнула Ольга и на всякий случай сделала шаг назад.
– Ваше, Ольга Дмитриевна, – холодно ответил Сергей.
– Это не я, – замотала она головой.
– Конечно же, вы. – Он кинул куртку на стол. – Или хотите свалить вину на Ирочку?
В душе Ольги началась настоящая паника, которую она почти тут же пригладила против шерсти. Подумаешь, напали на него разочек! Подумаешь, огрели палкой! За это в тюрьму не сажают… или сажают? Ольга поморщилась и представила суд присяжных. Ее оправдают, обязательно оправдают, а как же иначе… И в конце концов, у него нет доказательств.
– У вас нет доказательств, – пожала плечами Ольга и вздернула нос, готовясь отстаивать свою свободу, а если понадобится, то и жизнь.
– Они мне не нужны, – сверкнул глазами Уваров, – достаточно того, что мы с вами оба знаем правду.
– Без доказательств это все не считается, – фыркнула Ольга и задумалась: а что вообще происходит и что Уваров намерен делать? Мамочка… да она тут наедине с ним… Он, она и больше никого…
Уваров искренне засмеялся и направился к Ольге, она мелкими шажочками пошла вокруг стола.
– Вы, Ольга Дмитриевна, добиваясь своих целей, огрели меня по спине. Кстати, вы потом брали ножку от табуретки. Кто был вашей следующей жертвой?
– Егор Васильевич, – начала сдаваться Ольга, чувствуя некоторое волнение.
– Прекрасно, – усмехнулся Сергей, – надеюсь, он отделался легким ушибом.
– Я не так уж и сильно вас ударила…
– Да вы превратили мою жизнь в круговорот кошмара, сумятицы и беспорядка!
Ольга резко остановилась и стукнула кулаком по столу.
– А вы… А вы… – начала она, но никакое достойное обвинение на ум не пришло. Недостойное, впрочем, тоже. – А вы… – сделала она еще одну попытку.
– Что я? – улыбнулся Сергей и подошел к Ольге очень близко, так близко, что она почувствовала волну его дыхания.
– А вы…
На этот раз договорить она не смогла, потому что Уваров резко притянул ее к себе и практически загипнотизировал долгим взглядом. Тихо сказал: «Как же я устал от тебя», провел ладонью по щеке и поцеловал. Торопливо и страстно. А потом еще, еще и еще…
Первые полминуты Ольга старательно сопротивлялась, затем совершенно расслабилась и стала отвечать на поцелуи не менее пылко. Руки заскользили по плечам Сергея, а душа наконец-то получила именно ту порцию счастья, которую ждала уже очень давно…
Глава 17
Если вы наконец-то встретили человека, который хочет вас убить, – познакомьте его со своими родными и близкими. Им будет приятно…
На широком блюде с волнистыми краями возвышался медовый торт. Украшенный мелкими рыжими крошками, рублеными, подсушенными в духовке грецкими орехами и блестящими кругляшами чернослива, он казался Ирочке произведением искусства. Она посмотрела на Таисию Аркадьевну и мысленно подивилась – такая важная, почти величественная, кожа белая, руки тонкие, пальцы длинные… Очень сложно представить ее, колдующую над многочисленными коржами и крутящуюся около плиты, а она вон какой торт отгрохала! Хотя слово «колдующую» очень ей подходит. Наверное, Графиня просто взмахнула один раз рукой, и коржи выскочили из духовки сами, потом взмахнула еще раз рукой, и они, промазывая друг дружку кремом, сложились стопочкой. Да… Ирочка живо представила себе эту картину, вот бы и ей так научиться – Андрею наверняка понравится такой торт.
– Таисия Аркадьевна, а вы мне рецепт торта дадите? – спросила Ирочка, ожидая с нетерпением, когда на ее тарелку положат пушистый кусок.
– Конечно, конечно, – Графиня улыбнулась. – Рецепт совсем несложный.
– А может, вы научите меня кулинарному искусству, а то я только каши, картошку, супы и яичницу делать умею. – Ирочка покачала головой – это же никуда не годится. И как она раньше не подумала о том, что совершенно не готова к семейной жизни.
– С удовольствием, – ответила Таисия Аркадьевна, польщенная такой просьбой. На щеках заиграл румянец, а сердце переполнилось материнскими чувствами.
– Торт великолепный, – вклинилась в разговор Ольга. – Пожалуй, и я возьму у вас рецептик.
Пока за столом сидели хозяйка Таисия Аркадьевна, Егор Васильевич, Ирочка и Ольга, но обед был из разряда званых. И некоторое волнение и неловкость, витающие в воздухе, объяснялись довольно просто – вскоре ожидались гости.
Утром у Ирочки состоялся серьезный разговор с дедушкой, как она и предполагала, разговор получился на грани жизни и смерти. Егор Васильевич Зайцев хоть и был давно наслышан об Андрее Ларионове, но оказался совершенно не готов к тому, что Ирочка начнет встречаться с известным актером. Впрочем, не известность стала камнем преткновения – Егор Васильевич вообще не был готов доверить хоть кому-нибудь свою внучку.
Услышав о том, что Ирочка была уже на двух свиданиях (о большем ему благоразумно не стали рассказывать), он потребовал тут же предъявить ему «этого прохвоста и ловкого парня». Ольга в знак поддержки пояснила, что все проходило на ее глазах, и даже, когда Ирочка сидела в ресторане, она стояла на улице и наблюдала в окно за происходящим (о подробностях в виде Манухина и о том, в каком виде Ларионов влетел в ресторан, опять же упомянуто не было).
Но воображение Егора Васильевича рисовало весьма красочные картины, и оставаться спокойным он не мог. То он собирался немедленно увезти Ирочку домой, то планировал привязать ее к себе канатом и не отпускать ни на минуту. Все закончилось ссорой и взаимными обидами. Ольга и Ирочка практически бежали из квартиры Таисии Аркадьевны, причем если Ольга негодовала, то Ирочка плакала – ссора с дедом была серьезной. Ну, как, как ему объяснить, что это любовь?!
Примирение состоялось через три часа, и случилось оно благодаря стараниям Таисии Аркадьевны. Поговорив с обеими сторонами, Графиня мудро пригласила всех на званый обед. Всех – это не только девушек, но и Андрея Ларионова, и Уварова. «Вот и устроим семейный обед, – предложила она и добавила: «Мы же теперь одна семья».
– А расскажите что-нибудь о себе, – попросила Ольга Таисию Аркадьевну. – Вот мы с вами уже два года соседки, а толком друг о друге ничего не знаем. Ну, это я, конечно, виновата… Как мужа похоронила, так совсем чудная стала. Но теперь все совсем иначе, – Ольга несколько раз кивнула, мол, теперь я нормальная, не сомневайтесь.
– Даже не знаю, что вам интересно, – улыбнулась Графиня, – это у вас, у молодежи, жизнь бурлит через край, у нас все спокойнее происходило.
– А это правда, что ваш муж был ювелиром? – поинтересовалась Ирочка и тут же получила укоризненный взгляд деда. Он ей рассказал немного про Таисию Аркадьевну, но вовсе не думал, что внучка начнет приставать с назойливыми вопросами.
– Правда, – улыбнулась Графиня. – Живя в супружестве, я и сама стала немного разбираться в драгоценных металлах и камнях. Муж любил работать с цепочками и браслетами, говорил: цепочку сплести, все равно что еще одну жизнь прожить. Каждое звено свою цену имеет. А вот кольца и сережки отчего-то не уважал – покупал, складывал и продавал по случаю. У него в покупателях известные актеры и композиторы были, но больше все же жены богатых чиновников. Очень он переживал, когда в равнодушные да жадные руки свое детище отдавал. Но жить-то на что-то надо, так вот и крутились.
– Ух ты, как интересно, – выдохнула Ирочка.
– Я сейчас, – сказала Ольга и вышла в коридор.
Золотой брелок с буквой Я она хранила под диванной подушкой в квартире Уварова, носить с собой побаивалась. Но сегодня рано утром на нее накатило желание сделать Сергею приятное. Это и немудрено, после такого чудесного вечера сердце просто разрывалось от нежности и желания позаботиться о дорогом и близком мужчине. Подталкиваемая разбушевавшимся энтузиазмом, Ольга проводила Сергея на работу и учинила в квартире генеральную уборку. Перевернула все вверх дном, прошлась с пылесосом и, наткнувшись на брелок, села на стул и погрузилась в размышления. Кому, кому же он принадлежит?.. Решив обратиться к знающим людям – в ювелирный магазин – и определить хотя бы приблизительный возраст брелка, она сунула его в сумку и успокоилась. Ну, если не возраст, то пусть хотя бы пробу золота назовут, может, из этого удастся извлечь что-нибудь интересное.
– Посмотрите, пожалуйста, – сказала Ольга, протягивая брелок Таисии Аркадьевне. – На ваш взгляд, есть в этой вещичке что-нибудь особенное или нет?
Графиня с интересом взяла брелок, покрутила его в руке, встала из-за стола, подошла к окну и внимательно изучила медальку с изображением буквы. На губах заиграла таинственная улыбка.
– Ну, как? – не вытерпела Ольга, вытягивая шею. Ирочка замерла, предчувствуя разгадку.
– Что вы пристали со своими безделушками, – заворчал Егор Васильевич, – дайте человеку чаю попить. И где Ларионов, я хочу с ним познакомиться… Почему опаздывает?
– Дедушка, у него репетиция, он приедет сразу, как освободится.
– А где тогда Уваров? Я бы скрепил нашу с ним дружбу рюмочкой водки.
Ну, хоть здесь можно было вздохнуть с облегчением – Егор Васильевич одобрил кандидатуру Сергея на роль Олиного мужа. Они-то сами об этом даже не говорили, но это мелочи…
– У него встреча с профессором, – ответила Ольга. – Думаю, через пару часов и Сергей, и Андрей будут здесь.
– У нас званый обед, а не ужин, – проворчал для профилактики Зайцев и отрезал себе еще один кусок торта. – Может быть, уже супчику? – с надеждой в голосе спросил он, обращаясь к Таисии Аркадьевны.
– Даже не думай, – улыбнулась она. – Торт выпросил, так сиди теперь и кушай. Из-за тебя десерт вперед супа пришлось подавать.
– Так есть же хочется, – развел руками Егор Васильевич. – Ох уж эти церемонии.
Ольга подошла к хозяйке и кивнула на брелок:
– Не могли бы вы сказать, сколько ему лет? – спросила она.
– Нет, но, пожалуй, я знаю человека, который откроет эту тайну. – Таисия Аркадьевна мягко улыбнулась и погладила пальцем ребро золотого кругляшка. – Обратите внимание, вот печать…
– Где? – Ирочка тоже метнулась к окну.
– На ребре. Видите малюсенький прямоугольничек?
Девушки сунули носы поближе к брелку и действительно разглядели печать.
– Угу, – хором ответили они.
– Если взять лупу, то можно даже разглядеть особый знак и инициалы автора этой работы.
– Правда? – Ольга засуетилась. – А у вас есть лупа?
– Есть, – кивнула Графиня, – но она ни к чему, я и так вам все расскажу. Знак – согнутый гвоздь на фоне ромбика, а инициалы… Г.Г.Г. – Герхард Гудинович Голяев. Замечательный человек, но не слишком талантливый мастер. Друг моего покойного супруга. В основном он делал различные вещички на заказ – вот такие, немного необычные. Впрочем, это ценилось, и за это платили очень хорошие деньги. В магазинах-то всегда лежит стандартный набор ювелирных изделий, а в подарок хочется преподнести что-нибудь необычное, диковинное… Вот Герхард Гудинович и изобретал различные модные и нестандартные украшения и безделицы. Чтобы не слишком трудоемко, но и в то же время необычно.
– А он умер? – торопливо спросила Ольга.
– Нет, что вы. Он живет в Подмосковье, в очень живописном месте. Теперь уж не работает, зрение не то, да и сердце пошаливает. – Таисия Аркадьевна вздохнула и вернула Ольге брелок. – Месяц назад с ним виделась – курит как паровоз, ни меня, ни врачей не слушает.
Егор Васильевич недовольно заерзал на стуле. Герхард Гудинович какой-то… Что за напасть?! Снедаемый ревностью, он посмотрел на «голубушку Таюшку», шумно вздохнул и хмуро сдвинул брови.
Ольга обменялась с Ирочкой многозначительными взглядами – надо срочно ехать к мастеру Голяеву. Пусть расскажет, для кого он делал брелок.
– Пожалуй, нам надо навестить Герхарда Гудиновича, – протянула Ольга, ища глазами бумагу и ручку. – А где именно он живет, Таисия Аркадьевна, не могли бы вы рассказать подробнее.
– Зачем он вам нужен? Не сейчас же вы поедете, – всплеснул руками Зайцев. Голяев ему не нравился все больше и больше.
– Именно сейчас, – кивнула Ольга, – вы не волнуйтесь, мы быстренько – туда и обратно.
– Но как же званый обед?.. Как же суп и как же Уваров и Ларионов? – возмутился Егор Васильевич.
– Вы их тут покормите хорошенько, – распорядилась Ольга, – и никуда не отпускайте. Сидите здесь, знакомьтесь, общайтесь и ждите нас. А мы через пару часиков вернемся.
– Да, – очаровательно улыбаясь, поддержала Ирочка, – вернемся через пару часов в целости и сохранности.
Ольга мчалась со скоростью двести двадцать километров в час. Выкрикивала время от времени: «Сейчас все решится» – и улыбалась. Ирочка была переполнена таким же настроением, и единственное, что беспокоило ее, – это встреча деда с Ларионовым. Как бы не разругались они там.
Опустив стекло и подставив лицо ветру, врывающемуся в салон «Фольксвагена», Ирочка мысленно подгоняла машину – быстрее, быстрее.
– Надеюсь, – говорила она, – у этого ювелира хорошая память и он нам поможет.
– Н-да, человек он пожилой, но обычно мастера хорошо помнят свои работы, – ответила Ольга.
Герхард Гудинович Голяев оказался действительно пожилым человеком. Сутулая спина, длинные седые волосы, крючковатый нос, пеньки неровных зубов и морщинистое лицо. Пыхтя коричневой трубкой, извергающей ароматный клубящийся дым, точно вулкан лаву, он внимательно оглядел девушек и поинтересовался:
– Откуда, девоньки, пожаловали и какого лешего вам тут надо?
– Мы к вам, – улыбнулась Ольга и достала из пакета то, что Таисия Аркадьевна назвала «пропуском в царство Герхарда» – кусок медового торта, завернутый в фольгу.
Герхард Гудинович не торопясь развернул презент, понюхал его и выдохнул:
– Ее пирог.
– Ага, – подтвердила Ирочка, понимая, что речь идет о Таисии Аркадьевне.
– Ну, тогда проходите, гости дорогие.
Дом Герхарда Гудиновича представлял собой каморку или, наоборот, замок. Истинные размеры комнат оценить было трудно – все заставлено стульями, комодами, шкафами и завалено книгами. На стенах красовалось огромное количество различных светильников и картин, с потолка самой просторной комнаты свешивалась не только люстра, но и какие-то медные сосульки, и тяжелая, посеревшая от времени бахрома. Все пропиталось запахом табака и кофе. Темно и таинственно.
– Вот это да! – восхитилась Ирочка, сразу вспоминая экскурсию по театру, которую ей устроил Андрей. Что-то неуловимое роднило каморку Голяева и пыльные, позабытые уголки театра.
– Я тоже так считаю, – одобрил восхищенный возглас Герхард Гудинович и с любовью оглядел свои владения.
– А мы по делу, – вынимая из сумочки брелок, сказала Ольга, – нам Таисия Аркадьевна про вас рассказала…
– Чудесная женщина, – разомлел Голяев, – я бы женился на ней. Пять раз предложение делал.
– И что? – забеспокоилась Ирочка. Нет, никому они с дедушкой Графиню не отдадут, это их личная Графиня!