– И я тоже! – завопил худой и тоненький, как тростиночка, малыш. Он, конечно, совсем малышом не был. Просто он был худенький и маленький.
– Я тоже хочу!
– И я! – раздавалось со всех сторон.
– Я! Меня возьмите! Меня! – настаивал мальчишка без переднего зуба.
– Лучше меня! – неслись разные голоса, словно стая птиц соревновалась в пении, каждая на свой лад.
Все мальчишки мечтали оказаться в сборной, а теперь им казалось, что этот дядька набирает сборную прямо здесь и сейчас на этом месте. Они окружили своего будущего тренера кольцом, и каждый старался как можно ближе подвинуться к нему, чтобы быть заметней.
Ребятам казалось, что если как можно громче попроситься в сборную, то непременно их зачислят, и завтра они точно окажутся на соревнованиях.
Из всех молчали только Герка и Дрюня. Мысли у них путались. И точно, они в эту минуту ни о каких сборных не думали.
Они просто были рады, что всё закончилось благополучно. Им обоим хотелось домой, отдохнуть, лечь в свои любимые постели, положить голову на подушку, укрыться одеялом и забыться. А ведь раньше им никогда не хотелось днём ложиться в кровать. В детстве многие не понимают, как это можно лечь в постель под одеяло днём, когда светит солнце, да ещё и уснуть. Всё это казалось неестественным. Кстати, а кто не злился на взрослых, когда они заставляют детей спать?
Они смотрели на ребят и желали только одного – поскорей покинуть площадку.
Тут один парень с часами жёлтого цвета на запястье обратился к Герке:
– Гер, дай прокатится на велосипеде? Я тоже покажу тренеру, как умею гонять.
Герка смотрел и силился понять, что же ему говорит этот знакомый мальчишка. Но его мысли крутились и сбивались. Он не мог ответить ничего внятного. А когда все-таки ответил, то получилось вот что:
– Чего? А-а, прокатиться, – сбивчиво и путано только и проговорил он. Язык совсем не слушался Герку. Крутил-то педали, а язык устал ещё больше.
Мальчишка не понял. Он глазел, стоял и ждал.
Дрюня переглянулся с Геркой. Они поняли друг друга: «Что? По домам?»
Еле-еле они встали с земли. Но Дрюня оказался пободрее и не так ослаб, как его друг. Он подошёл к своему велосипеду и бережно поднял. Не садясь на него, Дрюня тихо покатил его в сторону дома.
Герка же подошёл к своему велику и встал рядом. Он долго смотрел на него изучающим взглядом. Ребята, стоявшие поодаль, не понимали Герку. В нём была видна очевидная нерешительность.
Потом Герка будто что-то вспомнил. Повернулся к стоявшим кругом товарищам и начал отыскивать глазами того мальчишку, который просил у него прокатиться. До него только сейчас дошёл смысл его просьбы. И он на эту просьбу отреагировал, как медлительная черепаха, которая перегрелась на солнышке.
«Как же он выглядит?» – силился вспомнить Герка. «Как же? Как же? А-а!», – вспомнил он. «У него жёлтые зубы!» – Герка обрадовался. Потом до него дошло: «Какие жёлтые зубы! Никаких жёлтых зубов не может быть. И разве зубы могут быть жёлтыми?» – что-то он напутал.
И тут его взгляд, блуждая, наткнулся на жёлтые часы. «Вот что жёлтое! Часы», – понял он.
– Тебя как зовут?
– Петруха! – представился тот.
– Ты вот что, Петруха, – сказал он тихим голосом. – Возьми, покатайся.
Мальчишка увидел, с каким лицом разрешил Герка. Он не то чтобы давал прокатиться, а наоборот, умолял его забрать велосипед.
– Возьму, если ты не возражаешь, – мальчик не верил и сомневался. Но больше обрадовался такому предложению и быстро, пока тот не передумал, согласился.
– Ты же знаешь, где я живу. Знаешь… Так ты покатайся, – уговаривал Герка мальчишку, – на велосипеде, а надоест, потом привезёшь, – Герка не знал, что ещё сказать, чтобы мальчик забрал велосипед себе и тем самым избавил перепуганного Герку от необходимости прикасаться к этому жуткому средству передвижения.
– Не переживай! – уверил его тот. – У меня тоже есть велосипед. Тоже хороший. Просто на твоём хочу попробовать. К своему-то я привык. А тут тренер приглашает в сборную, – он показал пальцем на мужчину. – Я только покажу тренеру, как умею.
У этого мальчишки родилась замечательная идея, которая заключалась, как он думал, в обладании Геркиным велосипедом. Он надеялся, что сейчас покажет такой результат, что и первое место на соревнованиях, и место в сборной ему обеспечено.
А вечером все узнают о нём не только во дворе, а может, и дальше.
«А завтра узнают и в школе», – размечтавшись, подумал он. Но вспомнил, к своему огорчению, что сейчас каникулы, и школа закрыта.
Мальчик слегка расстроился, но к своему счастью быстро переключил свои фантазии на другие темы, как телевизор на другой канал. В его мечтах были достижения, чемпионство и всемирная слава.
– Мальчик, а мальчик! – обратился будущий тренер сборной к мальчишке, которому Герка поручил свой велосипед.
Этот мужчина, простой тренер в районной секции, тоже размечтался, увидев, как двое мальчишек гоняют на велосипеде. Конечно, он был настоящий тренер. Только маленькой спортивной школы, известной всего лишь на район. А теперь он, увидев двух ребятишек, сразу размечтался возглавить Школу Олимпийского Резерва. Ему бы только заполучить этих двоих гонщиков!
Герка в это время тихо ковылял за Дрюней, который медленно катил свой велосипед. Сделав за ним несколько шагов, Дрюня окликнул друга:
– Гер. А, Гер!
Друг обернулся.
– Чего тебе?
Дрюня обернулся.
Пошли быстрей!
– Не могу, Гер. Сил нет. Ноги не идут. Что-то устал, сейчас упаду.
Дрюня жалостливо посмотрел на товарища.
– Садись на багажник, теперь я тебя прокачу.
Герка сначала испугался подходить к велосипеду, но рассудив, что сил не осталось, и до дома он точно сам не дойдёт, молча уселся на багажник.
– Ты хоть ногами помогай, – попросил Дрюня.
Друг молчал. Дрюня посмотрел на Герку. Ноги того волочились по земле и Дрюня, увидев состояние Герки, понял, что друг и рад бы помочь, но не может. Силы покинули его. Но тут Герка поднял голову, как подбитый разведчик-герой, из последних сил напрягся и крикнул ребятам, чтобы слышали все:
– Ты катайся на велике! Даже несколько дней! А как надоест – привезёшь. Не торопись. Только не торопись. Ладно? Мне совсем не хочется пока на нём кататься.
Гошан с Моцартом наблюдали эту картину молча. Иногда Моцарт спрашивал, что означает то или иное слово. Гошан ему шёпотом пояснял.
Когда Дрюня с Геркой отошли на приличное расстояние, Моцарт тоже предложил уйти.
– Что нам здесь делать, Гошан? Пойдём и мы. Скучные ребята какие-то.
Но тут тренер предложил всем, кто есть, прокатиться на Геркином велосипеде, чтоб долго не думать. А завтра он скажет, кому прийти к нему на занятия.
Все выстроились в очередь. Гошан отвёл в сторону Моцарта.
Глава 8 Невероятное приключение на велосипеде продолжается
– СЛУШАЙ, Моцарт. А ты можешь пошутить? – Гошан прищурился.
– Конечно могу! – с готовностью откликнулся Моцарт.
– Тогда сделай так, чтобы они, – Гошка показал на ребят, потирая руки, – не смогли провернуть педали, когда будут показывать на что способны.
– О! Это несложно, – сказал Моцарт с таким видом, будто дело уже сделано или это так просто, как откусить гамбургер, даже если в нём двойная котлета.
Пока Моцарт говорил, один из ребят уже запрыгнул на велосипед и покатил. Он проехал двадцать метров и закричал:
– Подождите. Не засекайте время. Я пока разгоняться не буду.
Мальчишка так боялся, что не попадёт в сборную, что решил схитрить. Он хотел проехаться, развернуться, а потом только разогнаться что есть мочи. И уже на всех парах промчаться в том месте, где стоял тренер с ребятами.
Он сделал круг не спеша. Все ребята, ожидавшие своей очереди, занервничали, что не успеют показать своё мастерство и проворство. И негромко покрикивали на него, как бы жалуясь будущему тренеру, что не такой уж он и гонщик.
Они решили пожаловаться, потому что сообразили, что таким способом можно устранить одного претендента в сборную. И каждый подумал, что вместо того мальчика будет он сам. Но пока очередь не дошла, надо обязательно сказать, что тот, кто едет, не такой уж хороший гонщик.
И в этот самый момент, когда парень поехал, Гошка спросил у Моцарта про шутку. Моцарт согласился и ждал команды.
– Скажешь когда! – приготовился Моцарт и привёл в боевую готовность свои волшебные чары.
Гошан, видя, что уже поздно, попросил Моцарта:
– Моцарт, когда он быстрей разгонится, сделай так, чтобы руль не поворачивался.
Только Гошан об этом попросил, как увидел, что мальчишка на велосипеде стал разгоняться. Он только было стал объезжать берёзы, но велосипед не слушался его и мчался прямиком в рощу.
Мальчик, помня, как удивил всех Герка с Дрюней, попробовал совершить такой же манёвр. Но, оказавшись в нескольких метрах от деревьев, начал поворачивать руль, чтобы изменить направление движения.
Надо было видеть его испуганные глаза, когда у него ничего не получилось. Он резко затормозил, и в это время руль свободно повернулся. Мальчик с глупым выражением лица снял ногу с педали, поставил её на землю и уставился на группу ребят, которая смеялась над ним.
Разозлившись, он снова запрыгнул на велосипед и повторил попытку. Но опять вышло то же самое. Сделав несколько попыток, он на тихой скорости подкатил к ребятам.
Отставил велосипед и сказал:
– Велосипед дурной. К нему привыкать надо.
Все заливались от смеха.
Подошёл следующий мальчик с большими ушами. Они у него торчали, как радары, и на солнце немного просвечивали. С видом знатока он потрогал тормоза, несколько раз наклонил велосипед вправо, потом влево. Сел на сиденье и попрыгал на нём, проверяя высоту и мягкость.
Гошан толкнул Моцарта локтём.
– Ну что, Моцарт, сделай, чтобы педали крутились тяжело.
– Да, Гошан. Хорошо.
Мальчишка выделывался. А Гошан тем временем затеял разговор, чтобы все слышали. Особенно тот дядька-тренер.
– Герка, хозяин этого велосипеда, долго тренировался. Ни у кого из вас не получится. Я же знаю!
– И сколько же он тренировался? – спросил мальчишка без переднего зуба. – Тебе завидно, что ли, что нас могут в сборную взять?
– Нет, мне не завидно. Просто я видел Герку на тренировке каждый день, – придумал сразу Гошан, – а вы хотите вот так, раз, сел на велосипед и поехал.
Гошан выдумал историю про Герку.
«Как же так», – возмущался Гошка. «Герка показал фокус, хоть и при помощи Моцарта. А возьмут в сборную совсем не его, а кого-то из этих».
Ему было обидно за Герку. Хоть он и знал его совсем мало, но решил заступиться по справедливости.
– Герка тренировался пять лет три месяца и двадцать два дня, – заявил Гошка. Почему он выдумал именно эти цифры, он сам не знал.
– Сколько, сколько? – переспросил мальчишка, который стоял дальше всех.
Гошка посмотрел на того, кто переспросил. Заметив, что мальчишка не был его сверстником, а младше его на год или два, ответил:
– Сколько слышал! Сколько надо, столько и тренировался, – Гошан оглядел ребят.
Никто против такого ответа не возражал. Многие с Гошкой были знакомы, некоторые же, хоть и не общались с ним, но также знали его, и что они закадычные друзья с Балбесом и Слюнтиком. А все знают, что когда друзей много – это сила. Ведь настоящие друзья всегда стоят горой друг за друга. Некоторые даже удивились, что Гошан был с каким-то новым другом, а Слюнтика и Балбеса не было. К тому же Ада шёпотом по секрету всем рассказала, что новый друг Гошана, Моцарт, самый настоящий циркач и фокусник. Теперь на него тоже посматривали с любопытством.
– Так сколько же он тренировался? – привязался мальчишка.
Но никто не обращал на него внимания. А спрашивал он потому, что действительно не расслышал и хотел уточнить, чтобы на всякий случай знать, сколько же надо тренироваться, чтобы добиться хорошего результата. Но Гошан решил не отвечать ему, потому что боялся ошибиться в цифрах, которые придумал на ходу. Он был уверен, что мальчишки часто придумывают на ходу истории и разные рекорды. Они об этом с Балбесом как-то говорили. И когда слышали историю, всегда обсуждали её между собой. Придумана она рассказчиком, или на самом деле он её слышал или, может, читал. Хотя тех, кто читал книжки, он знал всех. Эти ребята сильно отличались от других. И, как правило, именно они всегда рассказывали самые интересные истории.
Именно потому и Гошан любил читать книжки. Ведь когда рассказываешь что-то, то находишься в центре внимания. И уже потом, когда рассказывают твою историю, то обязательно упоминают тебя. И совсем скоро о тебе узнает много людей. С тобой даже советуются, как со взрослым. А кому из детей не хочется поскорей стать взрослым?
Гошка посмотрел на реакцию ребят постарше. Они молчали и на его выпад не сказали ему ни слова. Гошан расхрабрился. И следующему гонщику, который ждал своей очереди, сказал:
– У тебя же сил мало, чтобы на Геркином велике педали крутить.
Тот стрельнул глазами на Гошана. Остановился и с важностью заметил:
– Если ты слабак, то других не сравнивай с собой!
– Какой же я слабак! – как пружинка в мышеловке, моментально отреагировал Гошан. – Я даже скажу тебе, что ты слабее меня! Ну что же ты ждёшь? – поторопил он гонщика.
Тот решил больше не разговаривать с Гошкой. Он разбежался и запрыгнул на велосипед. Крутнул педали и сразу пошёл в такой сильный разгон, что ребята, как один, посмотрели на Гошку.
Сначала Гошан улыбался во весь рот. Но когда он увидел, как мальчишка резво покатил, то улыбка пропала с его лица. Гошан не понимал, что происходит, и повернулся к Моцарту.
– А кому ты приехал и где живёшь? – дотошно допытывался у Моцарта какой-то мальчишка.
– К Гошану приехал, – сказал Моцарт. – А живу я в другой стране.
Мальчишка, услышав, что Моцарт приехал из другой страны, начал проявлять ещё больше любопытства.
– Иностранец, значит. А сейчас живёшь где? Ты с родителями приехал? – продолжал спрашивать мальчишка и сверлил его глазами, всем видом показывая: «Видели мы таких»!
– Нет, я приехал один. Прилетел сразу к Гошану. Гошан – мой друг. Могу, если захочу, остановиться у него. Но мы пока об этом не договаривались. Поэтому я сегодня попозже улечу снова домой.
– Как это? Сегодня прилетел и сегодня улетишь? – не поверил мальчишка.
Моцарт хотел что-то ответить, но не успел. Гошан тряс его за плечо и шептал на ухо:
– Про педали забыл. Он крутит их. Сделай, Моцарт, чтобы они не крутились, – цедил сквозь зубы Гошан, чтобы его слов не разобрали.
Мальчишка не расслышал Гошкиных слов и посчитал, что Гошка ему хочет дать совет, как отвечать на его вопросы. Он ещё больше усомнился в правдивости слов Моцарта и после этого обратился к Гошке:
– Завирает твой друг, Гошан! – он скривил губы. – Без родителей, – присвистнул он, – из другой страны, да такого быть не может!
Он вытянул ногу вперёд. Выпятил грудь колесом и важно сунул одну руку в карман. Он бы сунул и вторую руку в карман, но на его штанах второй карман отсутствовал. Мальчишка в эту минуту испытал большое сожаление, что на штанах был всего один карман. А уж если бы он мог впихнуть две руки по карманам, он бы сейчас важничал ещё больше.
Вот не повезло, так не повезло. Как он хотел сегодня надеть другие штаны. Но мать не позволила. Пришлось одеть чистые, вместо вчерашних. А тут такое дело. Важный разговор. А он словно бы в детских штанишках.
У Моцарта, как отметил мальчишка, были взрослые штаны. С карманами. Только цвет необычный. «Немодный», – подумал он.
– Ах да! – тихо пробормотал Моцарт, вспомнив об обещании.
Он встал, сосредоточился, как обычно делают послушные мальчики. Вытянул руки по швам, чуть склонил голову набок и уставился в одну точку. Никакого напряжения на его лице не было. А те, кто не знал Моцарта и видели его в первый раз, могли думать, что он увидел промокшего и продрогшего котёнка и жалеет его. Он бы и рад его пригреть и забрать домой, но сначала надо спросить разрешения у родителей. И только после этого тащить котёнка к себе. Вот такой вид был у Моцарта.
Велосипед с парнем мчался уже далеко и с приличной скоростью.
– Моцарт, ну ты чего! – подталкивал его Гошан.
Моцарт будто опомнился.
– Гошан, а где они? – он принялся искать глазами очередного гонщика и удалившийся велосипед.
Гошан показал пальцем и добавил:
– Да тихо ты, услышат же.
Моцарт снова принялся отыскивать глазами велосипед, но перед ним встал тот мальчишка и принялся из вредности загораживать ему обзор. Тогда Моцарт перестал высматривать и вежливо поинтересовался, как его имя.
– Мишка я! – успокоился мальчишка после того, как Моцарт обратил на него внимание.
– Миша, ты зачем мне мешаешь? Можно я выполню Гошкину просьбу, а потом и тобой займусь? – и Моцарт снова принялся высматривать, куда укатил велосипед.
Гошан разгадал, что Мишка всё это проделывает назло ему. Он хотел вмешаться, но тут кто-то из других ребят тоже пожелал остановить Мишку. Мальчишка, желающий заступиться, видел от начала до конца, как тот донимал Моцарта и сейчас решил, что Миша перегибает палку. И впору его остановить, а не то Моцарт может подумать, что они все тут такие плохие только из-за одного Мишки.
Но ни Гошан, ни тот мальчик не успели сделать Мишке замечание, как Моцарт на их глазах дунул в его сторону. Так дуют на муху, когда руки заняты или испачканы, а она села, например, и щекотит.
Тут мальчишка и Гошан вместе разинули рты.
Мишка, как стоял с вытянутым пальцем, так и застыл, словно деревянный. Как памятник в парке. Только там девушка с веслом стояла, а здесь Мишка с пальцем.
Моцарт обошёл одеревеневшего Мишку и начал как ни в чём не бывало искать велосипедиста. А тот уже приближался к ним с другой стороны. Ему удалось разогнаться, как никогда в жизни. Может, от волнения, может, от желания на самом деле попасть в сборную. А может, его охватил азарт.