— Привет! — сказал он, переводя дыхание. — Я в будущее попал! Там такое, такое!..
— Ой, Славик, — сказала Саша. — Ты же вроде домой пошел?
Сергей просто молча недовольно ждал, что Славик еще скажет.
— Пошел, — подтвердил Славик. — Прихожу — а нашего поселка нет, а на его месте небоскрёбы, монорельсовый поезд и…
— И флаеры летают, — мрачно закончил Сережка. — Слышали уже, хорош выдумывать.
— Флаеров не видел… — растерянно сказал Славик. — Давайте, я вас туда отведу, и вы сами посмотрите?
— Давай потом? — предложила компромисс Саша. — Экскурсия очень интересная!
— А вдруг оно исчезнет? — неуверенно спросил Славик.
— А вдруг ничего и не было? — ехидно спросил скептически настроенный Сергей. — Тебе не интересно — так не мешай другим, понял? Когда еще повезет в Звездном побывать? Пошел домой — так и иди.
— Я бы с удовольствием, — вздохнул Славик.
— Не отставать! — крикнула сзади пионервожатая. — Проходим, проходим, побыстрее!
Группа остановилась на центральной площади служебной территории ЦПК, между зданиями центрифуги, планетария и корпусом с тренажерами космических кораблей и орбитальных станций.
— Итак, ребята, внимание! Скоро мы с вами осмотрим уникальные космические тренажеры, — многообещающе начала экскурсовод. — Посетим центрифугу ЦФ-7, на которой космонавты проходят испытания на перегрузки, осмотрим медицинское управление, где происходит отбор претендентов в космонавты, побываем в зале, где находятся макеты-тренажеры космического корабля «Союз» и и орбитальной станции… А кто мне напомнит, какая станция сейчас у нас на орбите?
— «Салют-4»! — радостно воскликнули сразу несколько голосов.
— «Союз»-«Аполлон», — ехидно буркнул Сережка себе под нос.
— Правильно, молодцы, конечно же, «Салют-4»! Но обо всем по порядку…
— Ребята, она же долго так распинаться будет, — шепотом сказал Славик. — Минут пятнадцать, как пить дать. Мы успеем сбегать и выглянуть за забор. Оттуда должно быть видно монорельс. И вернемся как раз, когда вас в центрифугу поведут.
Сережка посмотрел на него уничтожающим взглядом.
— А сейчас она спросит, кто недавно летал, — предупредил Славик.
— Ребята, а кто мне подскажет, что за экипаж у нас в конце лета вернулся с орбитальной станции? — с затверженными интонациями неискреннего подъема в голосе вопросила экскурсовод.
— А, черт с тобой, побежали, — сдался Сергей. — Саша, ты с нами?
— Ну, если Славик обещает, что мы успеем вернуться до того, как поведут смотреть центрифугу, — пожала плечами Саша. — То почему бы и нет.
— Успеем, — кивнул Славик. — Я знаю короткую дорогу. Только туда и обратно.
Он быстро осмотрелся, заметил, что сопровождающие, утратив бдительность, с интересом слушают экскурсовода, и мотнул головой товарищам:
— За мной.
Они незаметно отступили к стене ближайшего здания и пробежали вдоль аллеи молоденьких туй, вынырнули во дворе медицинского управления и проскочили по лесной тропинке среди сосен к зданию штаба.
— Смотрите по сторонам, — оглянувшись на друзей, на бегу предупредил Славик. — Сюда экскурсии не водят. Вот это штаб, здесь сидит все начальство ЦПК. Это главная парадная аллея, по ней въезжают все международные делегации.
— Ого! — выдохнул Сережка. — Да я это место сто раз в новостях по телевизору видел! А вот памятник, возле которого космонавты фотографируются!
— А вот памятная стела в честь десятилетия первого космического полета! — обрадовалась Саша. — Я ее на фотографии в «Огоньке» видела!
Тут Славик резко остановился: за стелой знакомые ему места заканчивались. Саша от неожиданности не успела сбавить темп и легонько шлепнула его ладонями в спину, тихо ойкнув.
Забора не было, и выглядывать было некуда. Зато была еще одна стела — из похожего на приснопамятное дорожное покрытие голубоватого чуть светящегося материала. Длиннющая, уходящая своим дальним концом по ощущениям куда-то к самой железнодорожной (или монорельсовой) линии. Вся поверхность чуть наклоненной назад плиты была испещрена датами космических стартов и посадок, названиями летательных аппаратов и фамилиями экипажей. А вдоль стелы среди декоративных кустиков и цветочных клумб стояли модели космической техники или, может быть, даже реально летавшие аппараты — в натуральную величину. Сначала — знакомые «Востоки» и «Союзы», дальше — свободно раскинувшие солнечные батареи «Салюты», а еще дальше — что-то уже совершенно невообразимо футуристическое.
— Что это? — тихо, с изумлением спросила Саша.
— Ого! — восхитился Сережка. — Я и не знал, что тут такие места есть! Сюда тоже экскурсии не водят?
— Сюда уж точно не водят, — угрюмо подтвердил Славик.
Он медленно двинулся вдоль голубоватой плиты, читая имена и даты и проводя ладонью по обшивке космических аппаратов.
— Да тут целый музей под открытым небом! — восхищенно заметила Саша. — Причем на сто лет вперед, как минимум! Может, тут фантастическое кино снимают?
— Да уж, кино, — криво усмехнулся Славик. — Сходите вон, до линии, полюбуйтесь на скоростные монорельсовые поезда. Хорошее кино.
— А что, и сходим! — заявил Сережка. — Заодно посмотрим по пути на межпланетные станции будущего! Пошли, Саш!
— Только недолго, — предупредил Славик. — А то в центрифугу не попадете.
Ребята убежали по дорожке, усыпанной мелкими разноцветными камешками, и быстро вернулись.
— Да, — с чувством сказал Сергей. — Извини, друг, что сразу не поверил. Зрелище впечатляет. Особенно город, который на месте твоего поселка.
— Это и есть мой поселок, — задумчиво сказал Славик. — Лет через двести, наверное.
— А станции там впереди какие! С два футбольных поля, наверное! — сообщила Саша. — Такие в двадцать первом веке летать будут. Международные.
— Сечете, ребята? Выходит, мы правда в будущее попали, — сказал Славик. — Во, как бывает.
— Фиговое будущее какое-то, если честно, — пожал плечами Сережка. — Смотри, что тут написано: мы на Луну вообще в этом столетии не полетим. И американцы тоже больше не полетят. Отлетались, хватит. А на Марс — вообще первая экспедиция будет только в сороковых годах следующего века. А в двухтысячном году знаешь, какая орбитальная станция будет летать? Международная космическая. Одна, представляешь? И там одновременно человек шесть экипажа, и всё. И никаких тебе лунных баз и профсоюзных путёвок на Марс, понял?
— Быть не может, — удивленно сказала Саша, читая сухие строчки дат на стеле. — Ну и ну!.. Да у нас тут за пятнадцать лет существования космонавтики сделано больше, чем за следующие сто! Чем же они там у себя занимались, наши потомки?
— В двухтысячном году «Союзы» летают! — прочитал Сергей. — Те же корабли, и та же РН! Ой, да они и дальше потом летают… Ой-ой-ой!
— Смотрите, в две тысячи третьем году китайцы на своем корабле в космос полетят! — заметила Саша. — А у американцев с две тысячи одиннадцатого года почти пять лет своего корабля вообще не будет! Ну и дела…
— А может, у них какие-то другие достижения, — сказал Сережка. — Может, они нуль-транспортировку открыли, зачем им тогда орбитальные станции?
— А я вас расстрою, ребята, — вдруг сказала Саша. — Мы с вами космонавтами не станем. Тут нет наших фамилий. Никого из нас.
— Как это? Совсем — никого? — обескураженно спросил Сергей.
Саша кивнула.
Они в растерянности стояли у монумента, вчитываясь в хронику еще не наступившей, но уже беспощадной истории.
— Это какое-то неправильное будущее, — сказал Славик. — Не может такого быть.
— Или может, — сказал Сергей. — Может, это именно мы нуль-транспортировку откроем, а?
— И похороним космонавтику? — с жаром спросила Саша. В уголках глаз у нее блеснули слезинки. — Это несправедливо!
— Знаешь, не обязательно же быть космонавтом, — подумав, сказал Славик. — Например, ты можешь стать знаменитым конструктором ракет, а Сережка — проектировщиком сверхмощных бортовых вычислительных машин. Так будет даже полезнее для дела. А слетать в космос в двухтысячном году на «Союзе» — ну, это было бы слишком просто…
— Ой, ребята-а-а, — присвистнул Сергей. — Мы тут уже сорок минут… Наши-то, наверное, уже давно в центрифуге…
Они растерянно переглянулись и Саша тихо сказала:
— Смотрите, — и кивнула в сторону здания штаба.
По аллее к ним быстро шел — да что там, — почти бежал Артемий Николаевич. Лицо его выражало сумасшедшую смесь нервозности, отчаяния и радости от того, что ребята все-таки нашлись.
Руководитель кружка остановился в нескольких метрах от них, а ребята стояли, потупившись, как будто он застиг их на месте преступления.
— Вот вы где, — наконец, выдохнул Артемий Николаевич. — А мы вас везде ищем.
— Вот вы где, — наконец, выдохнул Артемий Николаевич. — А мы вас везде ищем.
Прозвучало это довольно глупо.
— Мы не специально, извините нас, — сказала Саша, глядя на учителя честными голубыми глазами. — А здесь правда будущее?
— Правда, — тихо и твердо ответил Артемий Николаевич.
— И это всё правда? — спросил настырный Сережка, — мотнув головой в сторону стелы.
— Да, — подтвердил учитель. Теперь настала его очередь отвести взгляд.
— Значит, так все и будет? — понуро спросил Славик. — И никаких профсоюзных путевок?
Артемий Николаевич подумал, снял и протер носовым платком очки, потом ответил:
— Нет. Не обязательно, — он решительно взял Сашу и Славика за руки. — Пойдемте. Нас ждут.
Славик до последнего момента, выворачивая шею, оглядывался на монумент, пока он не скрылся за поворотом аллеи.
Сережка понуро тащился сзади и канючил:
— А что нам теперь делать? Мы же не хотели… А нам теперь память сотрут или как там у вас положено?
— Ничего подобного! — с неожиданной веселостью возразил Артемий Николаевич. — Наоборот. Вы теперь видели и знаете, как может быть. Запомните это на всю жизнь, и не создавайте такое будущее.
— Как же у вас все просто, — вздохнула Саша.
— Да, жаль, — прямо заявил Главный. — Очень жаль, Артемий Николаевич, что вы решили уволиться. Все-таки, почти десять лет жизни у нас проработали… Вы — один из лучших корректоров нашего института, без преувеличения. И особенно важно, что вы специализируетесь в области истории космонавтики, — в той сфере деятельности, с которой отлично знакомы на практике, которой посвятили… гм… напомните, пожалуйста, как долго вы проработали в космосе?
— Ну, без малого двенадцать лет, — прикинул в уме Артемий Николаевич.
— М-да. Где мы теперь еще найдем такого специалиста… Если не секрет, куда вы уходите?
Неподдельное сожаление в голосе обычно сурового начальника тронуло Артемия Николаевича, и он не сразу нашелся, как ответить. А Главный истолковал его замешательство по-своему:
— Не хотите преждевременно озвучивать? Понимаю. До меня тут дошли слухи… хм, контрразведка, если можно так выразиться, донесла, что в Роскосмосе готовится проект строительства космодрома на одном из спутников Нептуна. И первая межзвездная экспедиция с этого космодрома якобы намечена уже в этой пятилетке. И вас, кажется, приглашают туда руководителем рабочей группы?
— Нет, не совсем туда… — ответил Артемий Николаевич. — То есть, совсем не туда.
— Тогда куда же? — вопросительно посмотрел на него начальник.
— Во дворец детского творчества, руководителем кружка, — честно признался Артемий Николаевич. — У меня первое образование педагогическое, и, кажется, я, наконец, понял, в чем мое призвание.
— Вы шутите?! — воскликнул Главный в крайней степени изумления. Даже выронил из уха наушник, и слышно было, как в нем попискивает какая-то попсовая мелодия.
— Вовсе нет, — ответил Артемий Николаевич. — Космонавтика, экспериментальная историческая коррекция — это, конечно, очень важные направления деятельности современной цивилизации. Но воспитание подрастающего поколения, пожалуй, важнее.
© Copyright: Индра Незатейкина, 2011