– Ты уверен, что справимся?
– Я не самоубийца, адмирал, даже без вертяков, мы сотню таких завалим, а, если моряки с флангов прикроют, за полчаса управимся.
Вилфрид расставил свой десяток в плотную шеренгу, шестерых моряков с вертяками по флангам, чуть сзади линии нападения. Ярьку попросил идти позади, обеспечив прикрытие с тыла. Затем вывел крохотный отряд на площадь и, заняв место в шеренге, быстрым шагом направил свой отряд в сторону врага. Новых участников сражения за город без пяти минут победители заметили, когда чужаки были в полусотне метров. Удивлённые внешним видом неожиданных противников, нападавшие аборигены разворачивались к новому врагу без всякого страха. Кого могли испугать неполные два десятка чужаков, когда на площади лежали убитыми и ранеными полторы сотни защитников города, а у стены доживали последние минуты остатки городской стражи и дружины вождя, прикрывавшие городского правителя своими телами. В двадцати шагах от спокойно ожидавшего нападения противника, Вилфрид выкрикнул последнюю команду, и воины побежали, разгоняясь для удара по врагу.
Прикрываясь щитами, наклонив головы, укрытые шлёмами, скотты и пикты буквально растоптали первые две линии врага, оказавшись в гуще воинов противника. Несколько секунд они рубили мечами в полном молчании, пока обескураженные аборигены не попытались замкнуть за спинами горстки врага кольцо окружения. Тут вступили в бой стрелки из вертяков, немного отставшие от линии мечников. Револьверная пуля легко пробивала обтянутые кожей щиты туземцев с двадцати метров. Но, на такое расстояние стрелять морякам не приходилось. Первые выстрелы шли практически в упор, потому промахов не было. Расстреляв полные барабаны своих вертяков, все шестеро моряков, по неопытности участия в пеших сражениях, одновременно принялись перезаряжать оружие. Несколько секунд враги не могли понять, что происходит, пока не попытались прорваться к замолчавшим демонам.
Тут вступил в бой адмирал, внимательно следивший за флангами. Несостоявшиеся индейцы, которых так уже никто не назовёт, попав под огонь его оружия, замешкались и дали морякам драгоценные секунды для перезарядки вертяков. Наступила вторая стадия боя, враги уже не пытались обойти с флангов, они стали отступать под выстрелами моряков. Те, услышали грозные крики своего адмирала и стреляли по очереди, не давая возможности атаки. А воины Вилфрида продолжали свою кровавую жатву, пройдя насквозь строй нападавших на город аборигенов. Стальные мечи легко разрубали доспехи врагов, оказавшиеся изготовленными из плотной ткани, а дубинки и топоры из обсидиана, вулканического стекла, не пробивали доспехи моряков даже при прямом ударе. Пошатнувшись от удара в железный нагрудник, пикт продолжал рубить врага. Это завтра он будет стонать от боли в сломанных рёбрах, сейчас, опьянённый кровью, боец сражался, с каждым шагом, с каждым ударом меча, понимая и чувствуя наступление победы.
Вилфрид, первым пробился сквозь строй противника и почти уткнулся шлёмом в вождя нападавших на город воинов, едва успев увернуться от удара бронзовым топором. Чутьё бойца, развитое за годы сражений, подсказало единственно правильное решение, десятник упал, вперёд кувырком, быстро поднявшись на ноги. С разворота отразил второй удар топора щитом, привычным движением меча нанёс удар снизу слева, рассекая лицо врага. Противник, ослеплённый хлынувшей в глаза кровью, замешкался на долю секунды, достаточной для второго удара мечом, пришедшимся по незащищённому доспехом горлу вождя. Едва успев подставить щит под сдвоенный удар опоздавших телохранителей убитого противника, Вилфрид почувствовал толчок в плечо подоспевшего пикта, полоснувшего мечом по голени врага. Второго телохранителя уже срубили сразу два скотта, прошедшие строй врага за своим десятником.
Наступил перелом сражения, после гибели вождя, воины противника бросали оружие, становясь на колени. Тот час к покорившимся врагам бросились защитники города, размахивая своими топорами. Без перевода были понятны их выкрики, подкреплённые недвусмысленными жестами.
– Стоять, – что есть силы, крикнул Ярька, стреляя под ноги осмелевшим горожанам, – парни, не пускайте их к пленным!
Вилфрид, возмущённый поведением горожан, не меньше адмирала, быстро распорядился, оттесняя немногочисленных выживших защитников города от пленников. Бой закончился также быстро, как и начался, моряки привычно связывали руки пленникам. Ярила с Вилфридом, насели на проводников, уже объяснявшихся с горожанами, с вопросами о других отрядах, нападавших на город. Их вопросы были понятны без перевода, как и ответы израненных защитников города. Судя по всему, здешний народ был на удивление бесхитростным, даже войны велись грудь на грудь, как в детстве. Отряд, разгромленный моряками, оказался единственным, напавшим на город Цатль, как назвали его спасенные горожане. Пока Вилфрид распоряжался сбором трофеев и сбором пленников, Ярька пытался разговорить местного вождя, мрачного черноволосого мужчину, с окровавленным плечом, разодранным до мяса, судя по всему, ударом дубины с осколками стекла.
Вождь по имени Ченоко, по мере разговора всё больше бледнел, даже сквозь яркую раскраску чётко обозначилась серая кожа на лице. Перерывы между его ответами затягивались, Ярьке стало понятно без перевода, что тот нуждается в отдыхе. Он прервал разговор, и моряки отправились обратно к опушке леса, где оставили своих товарищей. С собой они уводили полторы сотни пленников, заботливо охраняемых от горожан. Те, повылазили из всех щелей и строений, набрасываясь на связанных врагов с кулаками. Моряки и воины Вилфрида лениво расталкивали горячих южных парней и женщин, таких смелых против связанных врагов и таких робких в настоящем сражении. К месту, где их ожидал торговец, Ярька с командой добирался больше часа. Не обращая внимания на любопытных мальчишек, провожавших отряд чужаков до самой опушки, моряки устраивались на ночлег.
Пока готовили пищу, перевязывали раненых, пленников окружили кострами, связав вместе, прихваченными из города верёвками. Вилфрид порекомендовал адмиралу организовать ночное дежурство, с чем Ярька, понятное дело, согласился безоговорочно. Было бы глупостью лечь спать в окружении сотни пленников и непонятных горожан, судя по всему, ничуть не лучше своих врагов. Ночью Ярила регулярно просыпался, проверяя посты, собственно, сон и без того не шёл. Духота, москиты, стоны раненых пленников и дружный храп измученных переходом и сражением моряков не способствовали крепкому сну. Вилфрид тоже практически не спал, понимая опасность положения мореплавателей. Пленники, на удивление обоих командиров, вели себя спокойно и даже хладнокровно, показывая пренебрежение к боли и страданиям. Только потерявшие сознание начинали стонать, остальные умудрялись даже дремать сидя, прислонившись, друг к другу спинами. Дремали, видимо, не все, потому что под утро, в предрассветной дымке, два десятка самых молодых воинов развязались и попытались бежать.
Резкие выстрелы раскололи утреннюю тишину, трое беглецов споткнулись, падая на землю. Остальные аборигены резко остановились, приседая и падая в траву. Бойцы Вилфрида отреагировали моментально, бросились вдогонку, избивая беглецов. Раненых добили мечами, остальных связали в отдельную группу, под особый присмотр. Быстро перекусив, Ярька с торговцем и всеми носильщиками, прихватив образцы товаров для обмена, отправился в город. Время идёт, а золота славянские мореплаватели не добыли, надо быть упорнее. Вилфрид остался с моряками и своими бойцами разбираться с пленниками. Ему хватит пары переводчиков. Скотт знал, что от него требуется, и с раннего утра занялся допросами пленников, показывая каждому часть золотого человечка в качестве образца.
На центральной площади городка, куда вскоре добрались славяне, был наведён порядок, пятна крови на земле засыпаны песком и смыты с каменных стен. По мере приближения к жилищу вождя, всё больше аборигенов молчаливо сопровождали моряков, окружив гостей города большим кольцом. Вождь не заставил себя ждать, появившись на крыльце в сопровождении немногочисленной свиты. После торжественного приветствия чужаков, вождь пригласил их вместе с переводчиком во двор здания, где были установлены столики с угощением. Ярька вполголоса предупредил своих попутчиков, чтобы мясо не ели, вполне может оказаться человеческим. С опаской, усаживаясь на небольшие табуреты, славяне осторожно ели незнакомые фрукты и куски лепёшек, непривычного сладкого вкуса. Вождь быстро заметил, что пища гостей не интересует, и приступил к деловой части разговора.
По вопросительной интонации главы города Ярька без перевода понял, о чём тот спрашивает. Рискнув, он вытащил половинку золотого человечка, выкладывая на стол. Руками показал, что такого добра нужно много, как можно больше. Вождь переспросил через переводчика, нужны ли именно такие статуэтки, или достаточно любого золота, утвердительно кивнул самому себе, получив чёткий ответ, – золото нужно в любом виде, даже в земле. По его указанию часть прислуги удалилась, возвратившись через полчаса. Аборигены принесли золотые блюда, кубки, статуэтки и даже шары. Глядя на удивлённые лица чужаков, аборигены несли и несли золотые изделия, выкладывая их на каменный пол дворика перед Ярькой. А тот расплывался в непроизвольной улыбке, он выполнил просьбу Сергея, золото найдено. Теперь можно расслабиться и не спешить, у него ещё много вопросов к гостеприимным хозяевам. Адмирал уверенно откусил кусок сладкой лепёшки, собираясь с мыслями.
Остаток дня прошёл в плодотворной беседе с правителем города, если так можно назвать многочисленные переспрашивания и уточнения, так ли поняли гости переводчика, то ли хотел сказать Ченоко. Вечером, направляясь в лагерь, куда услужливые хозяева обещали доставить своё же золото, Ярька услышал осторожный вопрос вождя, что собираются чужаки делать с пленниками? Адмирал решил посоветоваться предварительно с Вилфридом, тот непременно должен был получить информацию от пленников, потому обещал вернуться завтра и решить судьбу пленных. Двенадцать носильщиков еле доставили в лагерь славян подаренное вождём золото, по прикидкам торговца его набралось больше тридцати пудов. Славяне никогда не видели такого обилия благородного металла, радостное предчувствие витало над моряками, понимавшими, что добрались до истинной цели плаванья.
Вилфрид, отойдя в сторону с адмиралом, порадовал результатами допроса пленников. Те подтвердили, что благородного металла в их городе огромное количество и предложили доставить в качестве выкупа полпуда за каждого пленника. Вилфрид выслушал рассказ об интересе к пленникам вождя Ченоко и задумался, предложив рассмотреть возможную судьбу пленников.
– Допустим, он убьёт всех наших пленников, – такое предположение скотта напрашивалось само, – выгоды нам никакой. Даже при условии, что он заплатит за каждого пленника те же полпуда золота. Мы получим ненависть одного города и любовь горожан города Цатля, в котором не останется золота. Зачем нам такая любовь?
– Вдруг Ченоко захочет сам получить выкуп за пленников, – предположил Ярила, – тогда он вернёт себе золото, уплаченное нам, скорее всего с лихвой.
– Зачем нам посредники? – резонно удивился десятник, – пленники наши, а наживаться на них будет Ченоко? В обоих случаях мы теряем возможность установления мирных отношений с городом пленников, его, кстати, называют Катль.
– Если мы отпустим пленников за выкуп, мы останемся нужны Ченоко в качестве защиты от Катля, – продолжил мысль адмирал, – а бывшие пленники будут знать нашу силу и уже не нападут на наших моряков.
– Кроме того, мы сможем торговать с обоими городами, – кивнул Вилфрид, – в двух городах золота наверняка больше, нежели в одном. И у нас останется возможность выступить судьями в любом споре между городами. Я не сомневаюсь, что таких городов в этих краях много.
Не откладывая дело в долгий ящик, оба отправились с переводчиком к старшим командирам среди пленников и предложили отпустить нескольких, чтобы те доставили обещанный выкуп. Пленники согласились, попросив три дня, и тут у адмирала появилась смелая мысль.
– Кроме золота нам нужны пятьдесят молодых женщин или девушек, они помогут доставить выкуп к побережью и будут жёнами наших друзей, – Ярька вспомнил рассказы торговцев и поведение негров на побережье Африки, не считавших женщин равными себе людьми, практически не сомневаясь в положительном ответе пленников.
Те действительно приняли дополнительные условия своего освобождения спокойно и пересчитали своих товарищей для определения веса благородного металла, после чего пять человек исчезли в темноте сельвы. Эта ночь прошла спокойно, многие пленники слышали переговоры и знали о выкупе. Следующее утро началось с поисков пропитания для пленников, которые становились ценным товаром. Пока торговец вместе с проводниками пытался приобрести съестное у горожан, Ярька решил разделить остатки сухого пайка моряков с пленниками. Те были шокированы, когда победители ели ту же пищу, что приготовили для пленников. Самое смешное, что большую часть каши пришлось варить в золотой посуде, трёх славянских котелков на полторы сотни пленников явно не хватало. Убедившись, что вся крупа съедена, сушёная рыба роздана пленникам, Ярька отправился на второй день переговоров, прихватив переводчика и торговца.
Отказ выдать пленников Ченоко перенёс спокойно, внешне не показал своего огорчения, однако, это было понятно. Пытаясь немного взбодрить неожиданного союзника, Ярька предложил взглянуть, наконец, на товары, привезённые для обмена. Вождь равнодушно рассматривал выкладываемый на каменные плиты дворика ассортимент, пока о камень не звякнули доспехи и мечи. Партию доспехов и мечей, ещё из тех, взятых при двух неудачных высадках нормандцев на острове, предложил взять на всякий случай Сергей. За время плаванья торговцы привели кожу и сталь в порядок, мечи блестели, как зеркала. Ченоко, видимо вспомнил, как два дня назад десять воинов в таких доспехах уничтожили сотню врагов, ноздри вождя вздрогнули.
– Это беру, – резко показал он рукой на доспех и меч, – что надо?
Торговец привычно собрал весы-коромысло и положил на одну чашу доспех с мечом, многозначительно показывая на пустую чашу. По знаку вождя слуги принесли золотые фигурки, укладывая на противовес. Едва коромысло выровнялось, торговец снял доспехи и меч с чаши и положил их у ног вождя. Ярила продолжил невозмутимо разговаривать,
– Сколько тебе нужно такого оружия, – показал он на купленный доспех и меч.
Вопрос был понятен без перевода и вождь начал показывать растопыренные ладони, доведя общее количество требуемого оружия и доспехов до сотни. Больше из предложенных товаров ничего не вызвало интерес Ченоко, остальную продукцию он разрешил продавать на улице, прямо на площади. Азартный торговец занялся любимым делом, раскладывая свой товар на обагрённых кровью каменных плитах центральной площади Цатля. А два вождя продолжили неторопливый разговор, всё лучше понимая друг друга. В ходе беседы славянин выяснил, что подобных городов поблизости ещё четыре, все они подчиняются разным вождям и независимы друг от друга. Сам в ответ рассказал, что в трёх днях пути на побережье стоят его корабли, где Ченоко сможет приобрести полсотни комплектов оружия. Тут же Ярька предложил Ченоко выстроить на берегу склады и причалы для торговли со славянами, пообещав приплывать туда ежегодно. Судя по невозмутимому выражению лица старого вождя, подобное предложение его не заинтересовало.
Действительно, зачем куда-то идти, что-то строить, если торговцы сами привезут товар в город? Ярила не настаивал, идея должна созреть, тем более, что подобное предложение наверняка придётся по вкусу другим городам. Судя по схеме, нарисованной со слов Ченоко, два города находятся ближе к береговой линии, нежели Цатль. В принципе, главная цель плаванья уже была выполнена, можно через день отправляться на побережье. В неспешной беседе, изучая язык жителей Цатля, адмирал провёл второй день переговоров, больше вчерашнего обращая внимание на внутреннее убранство дворика, одеяния слуг и внешность девушек. Который день его удивляло почти полное отсутствие деревянных построек, о чём он и задал вопрос вождю. Этот вопрос изрядно развеселил Ченоко, тот пригласил жестами гостя за собой. В глубине внутреннего дворика вождь приподнял небольшую плаху дерева, лежащую на земле и славянин ахнул от удивления.
Земля под деревяшкой и сама плаха изнутри кишели бело-жёлтыми насекомыми, проевшими дерево насквозь. Ченоко пальцем проткнул проеденный кусок дерева без всякого напряжения, наглядно продемонстрировав причину строительства каменных зданий. Ярька представил, что такие жучки переберутся на его корабли, и похолодел, соображая, как уберечь парусники от вредителей. С этой минуты каждый проведённый в гостях день тянулся вечностью, адмирал спешил вернуться к кораблям, приходя в ужас от мысли, что беспечные моряки уже занесли вредителей на корабль. Он объяснил вождю города, что на следующий день покидает гостеприимных хозяев и предложил за обещанными доспехами и мечами отправить людей вместе со славянами к побережью. Естественно, с необходимым для обмена золотом. Ченоко согласился, договорившись отправить караван через день.
Вечером у костра подводили итоги торговли, успешно развёрнутой у ворот дворца Ченоко. Как и ожидалось, неплохо шли стальные ножи и зеркала, бусы и другие сувениры, в обмен на изделия местных ремесленников. Золото на обмен аборигены не предлагали, ушлый торговец и не просил его, заранее проинструктированный ещё Лосевым. Капитан напирал на приобретение семян различных растений, в первую очередь, какао бобов, зерна кукурузы и хлопковых тканей, всё остальное на усмотрение купцов. Славяне ещё раз поразились прозорливости своего графа, сумевшего предсказать наиболее выгодный товар неведомых земель. Именно эти местные товары оказались удивительно дешёвыми, за стальной нож горожане давали больше двадцати метров ткани, а зерна разных злаков принесли столько, что вечером пленники, освобождённые от верёвок, наварили своей сладкой каши и устроили пиршество. На вкус моряков, каша была несолёной, но голод утоляла неплохо.
Утром вернулись жители Катля с выкупом за пленников, они сдержали слово и честно выплатили уговорённое количество золота, привели пятьдесят молодых женщин. Адмирал, не выспавшийся из-за кошмаров, мучавших всю ночь, отправился к Ченоко. Всю ночь ему снились картины рассыпавшегося флота, изъеденного жучками корабля и тонущие посреди океана моряки. Потому он собирался отправиться на побережье немедленно, о чём и сообщил вождю. Тот, видимо проникся удручённым и измученным видом Ярьки, потому что не задавал лишних вопросов, лишь попросил не уплывать пару дней, пока не подойдёт караван за доспехами. В обмен на один доспех, вождь выделил полсотни носильщиков для моряков, которые в тот же день отправились к побережью.