– Ерунда какая-то, – сказала девушка о своих ощущениях, порожденных заметкой, и отшвырнула газету на подоконник. Какие тут «предчувствия», когда ее душа наполняется светом и теплом только от малейшего воспоминания о любимом человеке! А скоро, через две недели, Алексей с дочерью Лизой приедут в Москву к ней на день рождения. У Лизы как раз наступят весенние каникулы, и Инга вовсю планировала, как сделать отдых девочки нескучным.
Напевая под нос, она приготовила завтрак. Настроение плясало солнечным зайчиком, жизнь казалась акварельно яркой. Инга пила ароматный чай, с аппетитом откусывала от бутерброда и просматривала записи в ежедневнике. На сегодня почти не было назначено встреч. Две клиентки с утра. Первая придет через час, вторая – через полчаса после первой. И дальше никаких планов. Такие незагруженные дни выдавались редко, и нужно было этим воспользоваться.
Инга работала на дому, продолжая дело бабушки, но сочетая его с полученным образованием психолога. Гадала, предсказывала будущее, расшифровывала сны, давала советы, делала обереги, снимала порчу, помогала обрести удачу в любви, семейной жизни и бизнесе. Услуги ее пользовались спросом: довольные клиентки давали координаты Инги своим подругам, приятельницам, сослуживицам. И дни у девушки были расписаны под завязку. Сегодняшний же оказался почти свободным потому, что на вечер изначально планировался сложный и долгий ритуал, который потребовал бы много сил, и день требовался на подготовку. Но в последний момент клиентка отказалась от помощи, и у Инги образовалось «окно».
Инга решила с пользой потратить внезапный выходной и проехаться по магазинам в поисках праздничного наряда, купить билеты в театр для Лизы и заглянуть в ресторан, который выбрал брат для празднования их общего дня рождения.
И только она подумала о брате, как ее размышления прервал звонок мобильного. Даже не глядя на экран телефона, она уже знала, что ей звонит Вадим: между ними всегда была особая связь, они умели чувствовать друг друга.
– Легок на помине! – улыбаясь, проговорила Инга. – Только вот сейчас о тебе вспомнила!
– Не удивила, – весело ответил Вадим. – Ты еще не ездила смотреть ресторан?
Раз он перешел сразу к делу, значит, времени у него было очень мало.
– Нет. Но собираюсь сегодня.
– Не стоит ехать. Я уже узнал, что на день, который нас интересует, зал, к сожалению, сдан. У меня есть другой вариант. Съездил бы, посмотрел сам, но сегодня не могу, а завтра уже может быть поздно – ресторан тоже пользуется спросом.
– Я съезжу. Диктуй адрес.
Ей хотелось отметить их с братом день рождения лишь с близкими: Ларисой, женой Вадима, их маленьким сыном Иваном и Алексеем Черновым с дочерью. Но дата – тридцать лет – обязывала. К тому же Вадим занимал солидную должность в банке, и предполагалось, что он организует банкет для коллег. Инга утешала себя тем, что потом, когда «официальный» день рождения, устраиваемый больше для коллег Вадима, закончится, они с близкими посидят по-домашнему.
Она записала адрес и собралась уж было попрощаться, как ее остановил неожиданный вопрос брата:
– Инга, что-то случилось?
– Нет, а что? – удивилась она.
– Ты чем-то расстроена. Или, скорей всего, озадачена. Не увиливай, сестричка, я тебя отлично знаю. К тому же не только ты можешь похвастать кошачьей интуицией. Сама же любишь повторять, что между нами – особая связь, которая дает нам возможность чувствовать друг друга. Так что случилось?
– Ничего, Вадим, правда. Впрочем… – Увиливать не было смысла. Правда, удивило, как брат прочитал ее тревогу, которую она успешно скрыла от самой себя. – Ничего серьезного, просто мне на глаза попалась одна газета. Новость не свежая, но я узнала об этом только вчера. Скажи, ты слышал что-то о гибели директора Лёки?
В трубке повисло такое тяжелое и красноречивое молчание, что стало сразу ясно, что вопрос не понравился Вадиму. Он явно уже знал об убийстве, но не хотел рассказывать о нем сестре.
– Ну, слышал, – наконец нехотя вымолвил он. – И что? Лёку, с одной стороны, жаль, но, с другой – ее директор, судя по тому, что написали о нем, был просто козлом. Так что дай бог девочке найти порядочного и честного менеджера, чтобы…
– Вадим, я не о том, – перебила Инга. – Что-то в этой истории мне не нравится.
– А что в ней должно нравиться? – натянуто рассмеялся брат. – Что может нравиться в сообщениях об убийствах?
– Я не о криминальной стороне этой истории. А об ощущениях. Моих ощущениях, понимаешь?
– Опять твои «знаки»? – меняя тон, резко спросил Вадим. И, опережая Ингу, категорично заявил: – Не вздумай никуда влезать! Тебя это не касается!
– Да я и не собираюсь… – предприняла неудачную попытку оправдаться Инга, но брат ее и не слушал:
– Запру дома, а ключ выкину, если тебе опять взбредет в голову «поиграть» в «следователя»! К тебе эта история никакого отношения не имеет! Не вздумай лезть опять куда тебя не просят!
– Да никуда я не лезу! – рассердилась Инга. Брат, конечно, кое в чем прав: дважды она попадала в серьезные переплеты, из которых чудом выбралась живой. Но в те разы она не могла не вмешаться, ведь речь шла о жизнях дорогих ей людей. Директор Лёки был Инге совершенно чужим человеком, которого она ни разу не видела. Да и с бывшей подругой отношения давно порваны.
– Успокойся, Вадим. Мне совсем не интересно, что там произошло с этим нечестным директором Лёки. Меня только насторожили мои ощущения. Но я постараюсь не придавать им значения, и все. Эта история и в самом деле не имеет ко мне никакого отношения.
– Ты так стараешься меня убедить в этом, что придется поверить, – сдался Вадим. – Но смотри мне, если тебя опять поманят загадки и приключения, я запру тебя дома! Не забывай, что запах сыра ведет в мышеловку, в которую ты уже дважды попадала.
– Ладно, ладно, – пробормотала она, жалея о том, что вообще заикнулась брату о своих ощущениях, поэтому торопливо сменила тему: – В ресторан смогу попасть где-то к обеду. Если все понравится, сразу зарезервирую зал. А то так вообще без места останемся. Поздно мы спохватились!
Брат выразил свое согласие и добавил, что доверяет вкусу сестры больше, чем своему. Инга попрощалась и, прежде чем мыть посуду, сунула в мусорное ведро злополучную газету.
Утро перетекло в полдень без происшествий: Инга немного прибрала в квартире, затем приняла двух клиенток. Первая оказалась солидной дамой под пятьдесят, в элегантной шляпке и с крупной брошью из стеклянных самоцветов на груди. Она и была дамой – до кончиков ногтей, покрытых лаком приглушенного красно-коричневого оттенка, и с потрясающим достоинством, с которым она представилась прямо с порога – Кочетова Тамара Васильевна. Именно так, с фамилией, именем и отчеством.
Тамара Васильевна беспокоилась за исход операции, которая ей предстояла через две недели. Операция плановая – на щитовидке, но женщина панически боялась врачей и больниц, в чем и призналась, интимно понизив голос и смущенно хохотнув. Инга для начала взяла колоду Таро, чтобы посмотреть ситуацию. Но, тасуя карты, все никак не могла сосредоточиться, потому что ее внимание то и дело отвлекала пресловутая брошь. Похожая была когда-то у ее бабушки, и, помнится, Инга в детстве любовалась игрой света в каменьях. Ей тогда казалось, что эти стекляшки – бриллианты. Однажды она тайно взяла у бабушки «бриллиантовую» брошь, приколола ее на летнюю маечку и гордо выгуливала «драгоценность» во дворе дома. Все эти воспоминания, так некстати возникшие, отвлекали. И Инга излишне долго тасовала карты, пытаясь настроиться на нужную волну. Она даже чуть было не попросила клиентку снять отвлекающую брошь, но в этот момент «услышала» строгий голос бабушки: «Инночка, не рассеивай внимание!» Командный тон бабули помог ей сосредоточиться. Из расклада выходило, что операция пройдет успешно. Дама заметно успокоилась, но спросила, можно ли ей поставить и охранку – на всякий случай? Инга ответила согласием, и Тамара Васильевна ушла довольной.
Вторая клиентка была, напротив, молодой девушкой, которую очень беспокоило, нет ли на ней «венца безбрачия». Инга успокоила девушку, сказав, что никакого «венца» нет, более того, в картах она увидела перспективные отношения, которые могут привести к браку. И дала девушке несколько советов уже не как ведунья, а как психолог.
В хорошем настроении, потому что доставила клиенткам радость, Инга включила компьютер, чтобы посмотреть предварительную информацию о том ресторане, куда собралась ехать. Быстро изучив открывшуюся страницу, она, перед тем как выйти из Интернета, по привычке решила заглянуть на собственный сайт. И неприятно удивилась и расстроилась, обнаружив, что страница вдруг исчезла. Этот ресурс был очень дорог Инге. Во-первых, его подарил брат, вроде бы и в шутку, но с любовью. Во-вторых, ценность представляла информация по магии, которой Инга здесь делилась с посетителями. Но самое главное, сайт был дорог как память о гениальном дизайнере, который его сделал, и просто хорошем парне Саше, друге невестки, который трагически погиб.
Вторая клиентка была, напротив, молодой девушкой, которую очень беспокоило, нет ли на ней «венца безбрачия». Инга успокоила девушку, сказав, что никакого «венца» нет, более того, в картах она увидела перспективные отношения, которые могут привести к браку. И дала девушке несколько советов уже не как ведунья, а как психолог.
В хорошем настроении, потому что доставила клиенткам радость, Инга включила компьютер, чтобы посмотреть предварительную информацию о том ресторане, куда собралась ехать. Быстро изучив открывшуюся страницу, она, перед тем как выйти из Интернета, по привычке решила заглянуть на собственный сайт. И неприятно удивилась и расстроилась, обнаружив, что страница вдруг исчезла. Этот ресурс был очень дорог Инге. Во-первых, его подарил брат, вроде бы и в шутку, но с любовью. Во-вторых, ценность представляла информация по магии, которой Инга здесь делилась с посетителями. Но самое главное, сайт был дорог как память о гениальном дизайнере, который его сделал, и просто хорошем парне Саше, друге невестки, который трагически погиб.
Успокаивая себя тем, что возникли какие-то технические неполадки или на сервере проводятся профилактические работы, Инга написала письмо администратору с просьбой устранить проблему. Но настроение все равно уже было испорчено.
А в тот момент, когда она собралась выходить из квартиры, ей вдруг позвонили на мобильный. Имя звонившего не высветилось, лишь номер, но Инга его узнала – тот самый, который был удален из памяти телефона, но не стерт из ее собственной. «Ну вот…» – с какой-то тоской подумала она и, чуть волнуясь, ответила:
– Да?
– Инга… Инга, мне нужно с тобой встретиться! – услышала она такой знакомый голос, растиражированный на дисках, но в трубке звучавший немного по-другому. Какие метаморфозы могут происходить с голосом в зависимости от ситуаций! Он лился из динамиков приворотной магией на сбивающиеся с привычного ритма сердца, властвовал над чувствами, обнажал души. И терял этот эффект в обычной жизни, звучал мягко, застенчиво, даже порой невыразительно. Голос Лёки, сейчас звеневший от волнения, ворвался неожиданным (или все же ожидаемым?) ветром, перелистал страницы-воспоминания, опрокинул, как легкую чашку, спокойствие и бросил в душу, как в лицо – дождевые брызги, колючую тревогу.
– Лёка, что случилось?
Она могла и не спрашивать: газета уже почти все рассказала. Но почему Лёка, если решила, что ей нужно встретиться с Ингой, позвонила только сейчас? Или дело вовсе не в том происшествии?
– Ты, наверное, уже читала в газетах о том, что погиб мой директор. Но я прошу тебя встретиться со мной не столько из-за этого. Мне нужен твой совет. Пожалуйста.
– Хорошо, – согласилась Инга после некоторых колебаний. И девушки договорились увидеться утром следующего дня в известном им обеим кафе.
* * *– Не надо… Не надо…
Тихий шепот накатывал подобно волнам и так же плавно отступал.
– Пожалуйста, не надо…
Кто-то бесцеремонно разрывал паутинное кружево сладостного сна Лизы, в котором ей было тепло и уютно, как под любимым старым пледом. Девочка, не просыпаясь, что-то негромко промычала и слабо отмахнулась от этого нашептывания, как от назойливого комариного зуда. Ей снилось, что рядом сидит мама и ласково перебирает пальцами ее тугие кудряшки. Эти легкие прикосновения к волосам и ванильный запах духов были такими осязаемыми, будто мама и впрямь пришла навестить ее не во сне, а наяву.
С тех пор как разбилось старинное зеркало, бывшее дверью в параллельный мир, Лиза могла «встречаться» с мамой лишь во снах, да и то нечасто. Это всегда было одно и то же видение: мама тихонько отворяла дверь, бесшумно входила в спальню и невесомо присаживалась на краешек кровати. Она не произносила ни слова, но Лиза будто слышала то, что ей хотели сказать: «Не переживай, мой ребенок, не грусти. Я всегда буду с тобой». Мама сидела рядом с ней всю ночь, а потом, за несколько минут до звонка будильника, молчаливо прощалась, вставала и уходила. Просыпаясь, Лиза иногда жалела о том, что мама не задерживалась на эти несколько минут. Но понимала, что она так поступала специально из желания сделать переход дочери из мира снов в реальность наименее болезненным. Ведь если бы видение обрывалось резко, девочка просыпалась бы огорченной. А так Лиза успевала открыть глаза за пару мгновений до звонка – выспавшаяся, отдохнувшая, успокоенная и счастливая. Выключив будильник, она переворачивалась на другой бок, прижимала к груди плюшевого медвежонка Тэдди и шепотом пересказывала ему сон. А потом уже вставала и начинала свой день.
– Помогите! Помогите!..
Сегодня кто-то вклинился в ее счастливый сон и, подобно вломившемуся в храм вандалу, разрушал святыни. Лиза недовольно поморщилась и нехотя открыла глаза.
Падающий в окно свет от дворового фонаря неярко озарял комнату. И в этом полусвете-полумраке растушевывались края и сглаживались углы. Детская «стенка»-«горка» казалась не мебелью, а фасадом сказочного замка, вислоухий плюшевый пес породы бассет, восседающий на полке, – стражником в причудливом шлеме, летняя соломенная шляпка, которая дожидалась пляжного сезона на другой полке, – верхом кареты.
Лиза тут же вообразила, что ее комната на самом деле является заколдованным царством, вынужденным при дневном свете маскироваться под обычную детскую, но с наступлением ночи вновь обретавшим свое истинное обличье. Поиграть в «заколдованное царство» было заманчиво, но Лиза решила вначале выяснить, кто кричал и почему. Мама когда-то учила ее тому, что на просьбы о помощи нужно откликаться, и читала и рассказывала ей много добрых сказок об этом. Лиза тайно мечтала о том, что однажды она тоже совершит большое дело. Не ради похвалы, а потому, что у нее такое отзывчивое сердце, потому, что она – хорошая, и потому, что так ее учила мама.
Девочка спустила ноги с кровати, сунула их в смешные тапки-«ежики» и растерянно огляделась. Во сне она явно слышала чей-то голос. И зов этот не был фоном к ее сновидению, он вклинивался в него как чужеродный звук извне, значит, точно не снился. Но кто мог ее звать? В комнате никого не было.
Лиза бесшумно прошла по ковру, чуть не наступив на забытого на нем с вечера пупса Иннокентия, и приблизилась к двери. Потянув на себя ручку, девочка выглянула в пустой коридор и в сомнении закусила нижнюю губу. Папочка может рассердиться, если застанет дочь гуляющей ночью по дому.
Еще так недавно у Лизы был секрет от всех, даже от отца. Девочка обнаружила, что старинное зеркало в домашней библиотеке является не чем иным, как дверью в другой мир. Она сумела открыть ее и иногда ходила в «зазеркалье», чтобы видеться там со своей мамой, не так давно умершей от быстротечной болезни. Конечно, Лиза и не подозревала, насколько могут быть опасными такие «прогулки», до тех пор, пока в один день не оказалась запертой в зеркальном «коридоре». Девочка навсегда бы осталась в ином мире, если бы ее не вызволила новая знакомая Инга, которая прошлым летом приехала в их приморский городок на отдых. С Ингой у Лизы завязалась крепкая дружба, несмотря на радикальную разницу в возрасте. Инга же и рассказала Лизе о том, что у девочки есть особые способности: мало кому удалось бы увидеть в простом зеркале «дверь» в потусторонний мир, не говоря уж о том, чтобы суметь ее открыть.
А недовольство отца, застань он сейчас дочь разгуливающей по дому, было бы вызвано тем, что он подумал бы, что Лиза опять затеяла какую-нибудь опасную «игру». Он все еще не мог забыть тот страх и панику, которые испытывал каждый раз, когда терял ушедшую в «зазеркалье» дочь в собственном доме.
И все же Лиза отбросила сомнения и вышла в коридор, решив, что только дойдет до лестницы и тут же вернется обратно.
Дом спал. Даже папа не стал засиживаться, как обычно, в своем кабинете, а ушел отдыхать. Девочка на цыпочках прошла мимо отцовской спальни, откуда доносился сочный храп, и тихонько двинулась дальше. Она напряженно прислушивалась, как настороженный зверек, но никакого шума, кроме своих легких шагов, не слышала. Лиза прошла длинный коридор мимо комнат – бывшей маминой и двух гостевых – и остановилась возле библиотеки. Этот книжный рай манил ее своими загадками, и дело заключалось не только в огромных шкафах, заполненных томами, но и в особой атмосфере. Обстановка в доме была современной. Но библиотека – не только часть книг, но и мебель – досталась маме еще от прабабушки. Лиза любила бывать тут. Она со священным трепетом обходила шкафы, внимательно изучая полки. Иногда осторожно вытаскивала тот или иной том (при этом предпочтение отдавала толстым и старинным), затем, сев прямо на пол, осторожно перелистывала пожелтевшие страницы, вдыхая их запах и читая выборочно куски текста. Здесь же до недавнего времени и висело зеркало-«дверь».
Нахлынувшие воспоминания были подобны контрастному душу: обожгли поочередно холодом и жаром. Лиза зажмурилась, словно стараясь спрятаться от замелькавших в памяти эпизодов недавнего прошлого, на цыпочках бегом промчалась мимо библиотеки и остановилась на лестничной площадке. Дальше идти было некуда, разве что оставалось спуститься на первый этаж, где находились кухня, огромный салон, игровая и еще одна гостевая комната. Девочка уже не была уверена в том, что ее действительно кто-то звал. Похоже, голос ей и в самом деле приснился. Как-то так по-хитрому наслоились друг на друга два сна, вот и создалось впечатление, что кто-то звал ее из реальности. Но только Лиза почти поверила в это, как вдруг опять услышала крик – на этот раз пронзительный, срывающийся на визг: