Улов выбрасывать Алешка не стал, распихал его по карманам и отправился вернуть Дедуле лоток. И заодно похвастаться добычей. Шурика с Князьком Алешка категорически отправил домой. Потому что Шурик, даже сидя на берегу, ухитрился промочить и ноги, и штаны. Алешка его напутствовал:
— Маме не говори, а то на нее опять мигрень нападет. Поменяй носки и штаны. Все понял Шагайте оба —два.
— Ну че — спросил Дедуля Алешку с интересом. — Намыл на гармошку — Заглянул в лоток. — Не густо, однако.
Алешка вывернул карманы. Пробки дед выбросил сразу, ключик вернул Алешке, монетки «определил» на подоконник, а подковке шибко обрадовался.
— Подоришь ее мне На счастье. Ладная подковка, не простая.
— Только маленькая, — посетовал Алешка. — Как игрушечная.
— Да ты че, Лексей! Она ж волшебная! С козлиного копыта.
— Да вы че — в свою очередь изумился Алешка. — У вас тут козлов куют, что ли
— Да это не мы, это домовые бесхозные.
— Домовые — обрадовался Алешка — большой специалист по отлову привидений и прочей нечисти. — Они на козлах скачут По ночам В подвале
— Ну! Ты нешто не знал А еще городской. В барском доме их полно, как мышей в амбаре. Маленькие такие, лохматенькие. Со всей округи собрались. Смекаешь
— Врубился! — У Алешки даже пятки от восторга зачесались — хоть сейчас беги в подвал, с лохматенькими домовыми пообщаться. — Я так и знал! В этом подвале все время кто —то шебуршит.
— А то! Дом —то к тому подходящий. — Дедуля уселся поудобнее, достал свою трубку и густо задымил. — Энтот дом, его ведь новые хозяева на развалинах выстроили. Старый в войну дотла разорили, остались от него одни подвалы. Огромадные. Старый барин в них свои запасы держал — вина всякие, в бочках, в бутылках, со всего свету их собирал. Конечное дело, мужички подвалы почистили. Но, сдается мне, не до конца. Однако не в том дело. А дело в том, что на старом пожарище да на развалинах нельзя новый дом становить. Особенно ежели в нем подпол сохранился. В таком дому, в подвале, со всей округи неприютные домовые собираются.
— Это что за фишка Неприютные ..
— Сам ты, Лексей, фишка! Неприютные — это которые без своего жилья остались. Оне оттого злые и вредные. И живут себе ровно колхозом. Мышей разводят, шебуршат по ночам. А в лунную ночь на козлах катаются.
— Здорово! — сказал Алешка без тени недоверия в голосе. — Вот бы посмотреть —то! Вы их видели На козлах
— Ты что, Лексей! Их никто не видел. А кто увидит — три дня по —хорошему не проживет. Заикаться начнет или хромать на обе —две ноги. Смекаешь
— Смекаю, — согласился Алешка, подумав: никто их не видел, а все о них знают.
— У нас ведь местность особая, колдовская. Недаром наша речка такая хитрая, и не зря она Тайнинкой зовется. — И Дедуля опять завел свою любимую сказку…
Но Алешка слушал ее уже без внимания — не терпелось забраться в подвал и посмотреть, как неприютные домовые на козлах катаются. В лунную ночь. Ради такого дела можно потом и позаикаться немного. И оба —два похромать…
— …Ить она по весне как ото льда вскрывается — продолжал дед плести свою сказку. — Вскрывается только в ночь. В безлунную. И без шума. С вечера льдом стоит покрытая, а поутру — глядь — весь лед уже сошел, солнышко по вольной воде лучами играет…
Дед говорил все медленнее и тише. Делал между фразами все более долгие остановки. А потом вдруг всхрапнул и уронил голову на грудь.
Алешка вернулся на реку. Она текла по —старому, тихо и неспешно. Вот только рыболова в красном комбинезоне на ее берегу уже не было. И товара никакого в ее русле не наблюдалось.
Алешка присел на прибрежный камень и задумался. Река скрывает какую —то тайну. Какой —то «командир» в шляпе хочет зачем —то пустить ее по другому руслу. А потом что —то черпать. Одна загадка за другую прячется. Одна тайна другую скрывает. Да еще в подвале неприютные домовые на козлах катаются. Где уж тут разобраться…
А тут по привольным далям разнесся звон колокольчика. Прибежал на реку Шурик.
— Леш, мама обедать зовет. Побежали. А то у нее мигрень наступит.
Алешке очень не хотелось уходить с реки, здорово она его приворожила. Своими тайнами, наверное. Но мигрень…
— А к ужину папа приедет, — радостно пыхтел на бегу Шурик. — Что —нибудь привезет.
Алешка стрельнул в него шкодливым глазом:
— А если не привезет Расстроишься
— Привезет! — Шурик перешел на шаг: дорожка уже взбиралась в горку.
— Отдышись, — посоветовал Алешка, — а то мама заволнуется. И за мигрень схватится.
В конце березовой аллеи они услышали звонкий голос мамы Корзинкиной, кричащей с террасы:
— Мальчики! Мыть руки! Переодеваться к столу!
Алешка переодеваться к столу не стал: не во что ему было переодеваться. Он так и сказал тете Лилии. И как ни странно, ей это тоже понравилось:
— Хорошая аристократическая привычка — путешествовать налегке.
Мне кажется, что если бы у Алешки вдруг за столом забурчало в животе, мама Корзинкина и тут бы восхитилась:
— Хорошая аристократическая привычка — активно переваривать пищу, поступившую в желудок.
Стол был накрыт в гостиной. Как в ресторане. Белая скатерть, парадная посуда, салфетки, свернутые в конус и стянутые блестящими колечками.
Шурик привычно одну салфетку уложил на грудь, другую — на колени.
Алешка этим ритуалом тоже пренебрег и непосредственно объяснил:
— А мне не надо. У меня изо рта на колени ничего не сыпается.
— Вот видишь! — мама Корзинкина легко укорила Шурика. — Не сыпается.
Фиг с ними — с салфетками. Зато приготовлено все было очень вкусно и по —деревенски добротно — тетя Матреша постаралась. Алешка метал все подряд с аристократической небрежностью. Шурик кушал аккуратно и неаппетитно. Тетя Лилия время от времени показывала ему глазами и бровями на Алешку: учись, мол, как надо кушать.
— Спасибо, — сказал Алешка и, как полотенцем при умывании, воспользовался салфеткой. Даже лоб вытер.
А что Вспотел немного за такой работой. Правда, чуточку сплоховал: краем салфетки опрокинул стакан с недопитым соком. Мама Корзинкина аристократически не заметила его оплошности. Да не тут —то было. Алешка поставил стакан на донышко, слизнул остатки сока со скатерти и безмятежно пояснил:
— Хорошее воспитание не в том, чтобы не опрокинуть соус на скатерть, а в том, чтобы это сделал кто —нибудь другой.
— Обаятельно! — рассмеялась мама Корзинкина. — Остроумно! Изящно! Это Чехов кому —то, кажется, сказал
— Нет, — уточнил Алешка, — это наш папа мне.
За обедом обаятельный, остроумный и изящный без особого труда и без мигрени уговорил маму Корзинкину отпустить их в поход.
— Шурику нужно больше двигаться, — обстоятельно объяснил Алешка. — Он тогда еще больше окрепнет.
Тетя Лилия, которая всегда считала своего Шарика слабеньким и беззащитным, вдруг взглянула на него Алешкиными глазами: крепыш, да и только! Особенно на фоне нашего изящного, который весь состоит из локтей, коленок и хохолка на макушке.
Единственное возражение она высказала в форме сомнения:
— Но ведь для похода вам нужна соответствующая амуниция и экипировка.
Алешка таких слов еще не знал, но ответил интуитивно:
— Папа все привезет. Он у нас мобильный и соответствующий.
— У нас — тоже, — сказал Шурик. — Папа сегодня обязательно что —нибудь привезет.
Глава VII ФАРФОРОВЫЕ САПОГИ
В тот же день, ближе к вечеру, Алешка позвонил мне и дал суровый наказ в виде приказа — Дим, когда папа опять поедет в Рождествено, пусть захватит мои резиновые сапоги. И маленькую палатку. И походный рюкзак с котелком и чайником.
Через пять минут он позвонил снова:
— И походные миски, Дим. И две штуки люменевых кружек для чая (алюминиевых, как вы поняли). А то мы, Дим, собрались в поход за золотыми самородками, а здесь ничего походного нет — одни фарфоры кругом с хрусталями. Привет всей нашей семье!
Еще через полчаса:
— Дим, и надувной матрас. Кумекаешь Тогда — пока!
Еще раз он позвонил уже ночью, когда я спал:
— И нашу байдарку, Дим!
Я подумал сквозь сон, что папе придется брать у кого —то прицеп, чтобы доставить Алешке все это имущество. И еще я подумал: как бы что —нибудь не перепутать. И постарался запомнить: люменевую палатку, фарфоровые сапоги, хрустальный матрас и надувные кружки…
…Граф Корзинкин приехал поздним вечером. Государственные дела и светские обязанности оставляли ему мало времени на личную жизнь и на общение с семьей.
Солнце уже скрылось где —то за рекой, луна еще не поднялась, но ветерок стих, и сухие листья на деревьях уже не шуршали и не сыпались.
Под горкой, где шла подъездная дорога, ярко засверкали фары, свет их заиграл в кронах берез, озолотил и окрасил не опавшую еще листву.
— Папка едет! — завопил Шурик и помчался навстречу машине.
Князек дунул за ним, заливаясь звонким лаем и болтая на бегу длинными ушами. Так и казалось, что он ненароком наступит на них передним лапами и полетит кувырком. С таким же звонким и веселым лаем.
Граф Корзинкин вышел из машины. Это был солидный мужчина, дородный и с пышными черными усами. Его только немного портил писклявый голос, как у маленькой вредной девчонки. Кто —то как —то сказал, что таким голосом можно добиться чего угодно, лишь бы его обладатель замолчал и поскорее отвалил.
Граф шел навстречу графине Лилии, которая спускалась ему навстречу по ступеням террасы. А за графом шел водитель и в обеих руках тащил сумки и коробки. Алешка мне потом рассказывал:
— Дим, мне даже показалось, что одну сумку он нес в зубах. А еще по сумке у него на ушах висело.
Граф церемонно поцеловал графине ручку и потрепал Шурика по голове:
— Соскучился, пострел
— Ага! А что ты привез
— Не скажу. — Граф повернулся к Алешке и протянул ему пухлую руку: — Рад тебе, отрок. Наслышан. Постановщик клизмы! — И он засмеялся визгливым голосом.
В гостиной зажгли весь свет: и трехэтажную хрустальную люстру, и множество бра, и два торшера на деревянных ногах. Мама Корзинкина принялась распаковывать и оценивать продукты, попутно раздавая приказы Матреше и Марише, а Шурик вцепился в большую коробку, на которой был на всех ее сторонах нарисован красивый вертолет. В разных ракурсах.
Шурик нетерпеливо разодрал коробку и ахнул.
— Радиоуправляемый. — Граф самодовольно пригладил свои черные усы. Будто он не купил эту прекрасную модель, а сам ее сделал. Работал над ней ночами, чтобы доставить радость любимому сыну. — Взлетает на сто метров и выполняет сто команд! Он даже ракеты выстреливает!
— Безумно дорогой! — радостно прижала пальчики к вискам графиня.
Шурик, не теряя времени, вложил в пульт батарейки. Не глянув в инструкцию, нажал кнопку. Вертолет завертел лопастями, приподнялся над столом и завис над ним, как летучий вентилятор. Он тихо и терпеливо жужжал, как большая муха.
— Только не в комнате, — поспешила вмешаться мама Корзинкина. — Он наткнется на стену и потерпит крушение.
— Не потерпит! — опять пригладил свой черный ус довольный граф. — Он архипрочный, из противоударного пластика.
Шурик тут же нажал другую кнопку, и вертолет ринулся вперед. На его пути оказалась нерасторопная люстра. Бац! — и она осыпалась на стол стеклянным дождем. А вертолет тут же вмазался в стену и разлетелся в мелкие дребезги. Архипрочный и противоударный.
Тут же усадьбу «Приволье» огласил такой отчаянный вопль, что Князек бросился под стол и спрятал мордочку в передние лапы, будто хотел заткнуть уши.
— Шарик! Шарик! — застонала мама Корзинкина, прижимая пальчики к мигрени. — Не надо так переживать! Папочка купит тебе другой вертолет, еще больше, чем этот.
— Не хочу! Хочу этот! — Шурик бросился на пол и задрыгал ногами.
— Стыдно! — высказался граф. Не очень, правда, уверенно. — Истерика! Позор!
Шурик в ответ на эти слова перевернулся на живот и замолотил руками по ковру.
Мама верещала, папа ворчал и виновато хмыкал. А шофер, Мариша и Матреша молча смотрели на них. Да еще в окне качал головой золотоискатель и дровосек Дедуля.
И только Лешка не растерялся. Он нагнулся к Шурику и грубо сказал:
— Ты чего орешь — Сгреб в кучу обломки. — Тут делов —то на два дня. Будет как новенький. Даже лучше. Не орать надо, а делать. — И презрительно добавил почему —то: — Баронесса!
«Баронесса» замолкла, утерла слезки и села. Князек подобрался к Шурику и в утешение лизнул его в мокрую щеку.
Мама Корзинкина, оправившись от мигрени, шепнула папе Корзинкину в ухо:
— Этот юный Оболенский, он просто волшебник.
Волшебник… Да он нормальный пацан. Младший сын Шерлока Холмса.
Когда они с Шуриком улеглись спать в «детской комнате милиции», Шурик спросил Алешку:
— А вы с Димой тоже радуетесь, когда ваш отец приходит с работы
Алешка на секунду задумался, на мгновение вернулся в родной дом. И промолчал.
— А что он вам приносит
Тут уж Алешка не смолчал.
— Мы тоже с Димкой радуемся, когда папа приходит с работы. Особенно после того случая, когда он пришел с работы через месяц, как ушел.
— Это как — Шурик удивился и сел в кровати. — Он вас бросил На целый месяц
— Он месяц в госпитале пролежал. Его один бандит ранил.
— Ну да! И больно
Алешка промолчал. Но неугомонный Шурик подвел итог:
— Конечно, ничего он вам не принес. Что из госпиталя принесешь
— Принес, — серьезно сказал Алешка. — Нам с Димкой папа отдал бандитскую пулю, которую из него вынули. Кумекаешь, баронесса — И Алешка отвернулся к стенке.
— Мальчики! — послышалось за дверью. — Спокойной ночи!
…Шурик долго не мог заснуть, задумался…
Когда Алешка пообещал Шурику починить вертолет, он не хвастался. У Алешки со всякой техникой, так же как и с собаками, полное взаимопонимание. Он смело берется за ремонт самых сложных механизмов. Правда, после этого ремонта на рабочем столе остаются кучки «лишних» деталей. Однако прибор, лишенный этих деталей, как правило, работает еще лучше.
В тот же вечер Алешка опять позвонил мне:
— Дим, купи еще клей для моделей и папе отдай, пусть привезет. У нас тут авария — вертолет грохнулся. Жертв и разрушений нет, кроме люстры. Но это, Дим, не мое дело. Как понял
Алешка кропотливо собрал осколки вертолета, примерил их друг к другу, осмотрел механизмы. Они, кстати, и не очень —то пострадали. А вот люстра «восстановлению не подлежала». Подозреваю, что Алешке просто не хотелось с ней возиться. Не его это дело, всякой ерундой заниматься. Железный Дровосек смел осколки плафонов и ввернул новые лампочки. А мама Лилия Корзинкина сказала:
— Так даже лучше. Света побольше стало. И как —то уютнее. А потом купим другую, побольше.
— И противоударную, — подсказал Алешка. Серьезно или в шутку — не знаю.
— Здесь Штирлиц, — отозвался Алешка, когда позвонил папа. Послушал и добавил: — Вас понял.
Папа почему —то не стал заезжать в «Приволье», а сказал Алешке, чтобы тот вышел на проселочную дорогу, к повороту на усадьбу. И чтобы тачку захватил.
Алешка сбегал к Дедуле и попросил у него тачку, в которой тот подвозил дрова к дому.
— А тебе зачем
— По грибы пойду. Или по золото.
Дедуле ответ понравился. И железная тачка под управлением Алешки загромыхала к дороге. Бросился вслед Князек, подметая ушами опавшие листья. За ним — запыхтел краснощекий Шурик. Алешка притормозил:
— Домой! Оба —два!
Князек послушно затормозил и мелкой рысцой потрюхал к дому. Шурик попытался было пристроиться к тачке, но Лешка взял его за руку и круто развернул.
— А еще друг называется, — с обидой проворчал Шурик.
Алешка выкатил тачку на перекресток, осмотрелся. Невдалеке стоял папин служебный джип. А еще дальше вовсю алела на фоне придорожных кустов спортивная машина Хилтона. Алешка усмехнулся.
— Что новенького — спросил папа, подъехав к Алешке. — Как дела
— Скоро у нас золота будет — завались сколько!
— Клад нашел — усмехнулся папа и, открыв багажник, стал перекладывать в тачку Алешкин «заказ». — И где
— А вон, — Алешка махнул в сторону речки Тайнинки, — на дне реки.
— Вот так, да — Папа немного насторожился. — Мне это не нравится.
— Да я с тобой поделюсь, — пообещал Алешка. — Фифти —фифти.
— И кто это тебя надоумил — Папа уложил в тачку Алешкины сапоги и захлопнул багажник.
— Рыболов Хилтон, — хихикнул Алешка. И кивнул на красную машину: — От кого он там прячется Российская мафия его достала
— Так… — Папа почему —то заметно растерялся. И встревожился. — Знаешь что, Алексей, давай —ка укладывай свое барахлишко обратно в багажник. Домой поедем.
— Ты что — Алешкины глаза стали совершенно круглыми. — У меня тут столько проблем! Золото, поход с Шариком, вертолет! А про золото мне Железный Дровосек рассказал. И люстру не я разбил.
Папа в ужасе зажал уши. Но почему —то успокоился. Из —за люстры, что ли
— Что маме передать — спросил он.
— Наври что —нибудь веселенькое. Пусть она порадуется.
— Ладно, я скажу, что ты нашел кучу золота и сбил люстрой вертолет. Годится
— Во! — Алешка поднял большой палец. — Ну я пошел А графине Лилии что передать
— Мои наилучшие пожелания. И объясни, что я тут проездом и потому не смог нанести ей визит. Не забудешь