Ты где сейчас читатель?
В постели, с моей книгой в руках?
Да плюнь ты на книгу, встань, подойди к окну – там свет, небо, деревья, воздух, птицы.
Закрой глаза на секунду и открой снова – ты уже в будущем. На одну секунду.
Хочешь вернуться назад – в прошлую секунду?
А нельзя.
Стена.
Мы с тобой похожи. Я тоже могу подойти сейчас к окну – там солнце, небо, птицы.
Но ты – сейчас в будущем.
А я в прошлом
И от меня остались только кости, тлен и могила.
Но знаешь что ещё нас объединяет?
Нам обоим плевать на это.
Потому-что мы живём только настоящим – тем что есть за окном. Солнцем. Или звёздами. Ветром или дождём.
А знаешь, если мы похожи – то давай сотрём между нами время?
Забудь что я уже в могиле,
А ты – у окна. Давай вместе прогуляемся.
На чем Вы ездите там, в будущем?
Мы – ездили на автобусах. Это такие огромные металлические чудовища на 4 колёсах. На первый взгляд – мерзкие, душные и тесные – народу в них много.
Но открою тебе секрет … автобус это по сути лотерея – ты никогда не знаешь достанется ли свободное кресло. А если оно не досталось – то лотерея разыграется снова – толпа может прижать к тебе симпатичную девушку или толстую старуху.
Конечно приятнее оказаться возле девушки. И тогда Вы будете с ней смотреть друг другу в глаза, смущаясь, чувствуя неловкость от того что Вас прижала к друг другу толпа пассажиров.
А что Вам ещё остаётся делать?
Тела прижаты крепко, плотно…. ты вынужден чувствовать её каждую извилину, её тепло, и как грудь вздымается от взволнованного дыхания.
Но совесть у Вас будет чистая – деваться то вам некуда.
Да, вот что ещё скажу я тебе. Девичий румянец – это просто бесподобно. В нем есть всё – смущение, извинение, возмущение и что-то ещё .. чего я не могу понять.
Хочешь сам увидеть?
Ноу проблем!
Так давай же мне руку, читатель! Забудь что между нами -время, а моя рука – давно уже истлела в кости скелета.
Держись за неё … я перетащу тебя к себе, в прошлое.
Готово!
Вдыхни воздуха полные груди – у Вас в будущем – он наверное погрязнее будет.
Пошли по тротуару. Не оглядывайся – ты выглядишь как будто выпил.
Вон там, автобусная остановка. В ста метрах отсюда. А по дороге – поговорим о жизни. Ладно? … Ты счастлив, там – в будущем?
Когда я был молод, стать счастливым было просто. Мне нужно было только встать с дивана, одеться, пойти на танцы и найти блондинку с пышной грудью и аппетитным задом.
Но на старости – по другому. Что-бы стать счастливым – нужно подняться с дивана и….
А впрочем, большего – не надо … Спина болит, голова кружится. Но если ты встал – ты счастлив.
Не надо ни блондинки с пышным задом, ни Кока-колы, ни оглушающей музыки.
Ха – ха
У стариков – всё не как у людей …
Знаешь, открою тебе один секрет … в детстве я всегда подозревал что у стариков есть секреты которые они тщательно скрывают.
И только теперь, когда проник в их ряды как шпион и мерзкий предатель – узнал. И расскажу тебе о них.
Смотри, вон там старик идёт по улице … сутулый, плешивый, руки трясутся. Лишь глаза суетливо бегают по сторонам.
Нет, он ищет не богадельню или дешёвую столовую.
Он ищет … красоту.
Ты будешь смеяться но старики считают что молодость не понимает что такое красота.
К примеру, вот перед тобой лежит кусок жаренного мяса в приправе.
Ты молод, а значит – вечно голоден и куда-то спешишь.
Поэтому ты не ешь мясо а жрёшь его – торопливо … думая о чем-то своём … слюна стекает по губам .. а ты глотаешь его даже не замечая вкуса приправы.
Старик ест по другому – медленно, не спеша. У него во рту всего лишь 2 здоровых зуба, и капельку аппетита в желудке.
И он может наслаждаться этим куском мяса …. как искусством. Смотреть на него часами, откусывая лишь по капельке, символически, отмечая для себя каждый его вкусовой нюанс – от приправы и внешнего вида – и до запаха.
Самое интересное – то же самое происходит и с женской красотой.
Молодой мужчина пользуется женщиной как будто поедает мясо – быстро и не особо разборчиво, видя в ней прежде всего средство удовлетворения.
Старик же – может наслаждаться женщиной по другому … он видит красоту в каждом нюансе её тела – от цвета волос … до линией изгиба талии … выражения губ … и глаз. И кроме этого наслаждения – ему не надо больше ….
Моет потому только старость , которая потеряла аппетит – может смотреть на красоту – реально.
Ибо голод присущий молодости – убивает наслаждение изысканной красотой. Точнее – он просто вскоре перестает замечать её.
И вообще, на старости – многое воспринимается совсем не так как в молодости.
Прозвучавший дверной звонок – пугает старика.
– Кто там хочет нарушить мой покой?
Или крикливый голос продавщицы в магазине – тоже нервирует.
– Она хочет нарушить мой покой? Но зачем? Зачем эта суета, эмоции? …
И он больше не подойдёт к этой продавщице.
Ибо он мешает ему строить мир гармонии – сочетание между красотой и потребностью.
Старики очень хотят этого. Поэтому они тщательно создают свой закрытый мир где нету ничего кроме красоты и гармонии.
И доступ незнакомым людям – туда запрещён.
Ибо они могут нарушить этот мир.
Но если же они впустили туда кого-то, и он действительно своими личными проблемами разрушает их мир – то старики теряют смысл в дальнейшем продолжении жизни. И быстро уходят.
Но вернёмся – к миру гармонии и красоты.
Когда старики начинают создавать его – они прежде всего вспоминают про дачу за городом. Подальше от детей, внуков, и всех городских проблем.
А найдя такую дачу – они делают из неё укромный уголок куда не часто приглашают гостей.
Именно там начинается поиск гармонии между счастьем и покоем.
Знаешь ли ты, читатель, который сейчас молод и здоров – какое счастье когда челюсть работает? Когда голова не кружится? Когда колени разгибаются? Когда кровяное давление в норме и сердце стучит ритмично?
А впрочем – зачем тебе знать это сейчас?
У тебя сейчас другие радости.
А о про которые я рассказываю – ты узнаешь, лет через 40.
Вот и автобусная остановка.
Мы останавливаемся рядом невдалеке.
Видишь, вон ту молодую девушку? Пошли. Я покажу тебе её румянец!
Обожди! Куда ты уставился? На её ноги? Понимаю … понравились наверное … красивые.
Ох уж эта молодость!
У нас, стариков, не принято так нахально разглядывать ноги у женщин! И вспомни – я обещал тебе только румянец.
Так что медленно подходим и становимся от неё чуть сзади.
– Что? Что ты опять шепчешь мне в ухо? Какой у неё размер бюстгальтера?
Откуда я знаю? Прости… я на такие вопросы не отвечаю. И вообще, ты отвлёк меня – я любовался изгибом линии её шеи …
Давай, заходи в автобус.
Что же теперь тебя интересует? Много ли у неё под платьем одето?
Я не хочу даже этого слышать.
Заходи в автобус. Мы становимся сзади неё. Сейчас ты увидишь девичий румянец.
Вот и он. Правда красивый?
Что?? Что ты ещё придумал? Зачем ты трогаешь её руку? Гладишь пальцы? Заглядываешь в глаза? Зачем улыбаешься при этом?
Тебе недостаточно было румянца?
Ну конечно! Молодость! Непредсказуемая и нетерпеливая!
Чего же я хотел? …
Что??? Девушка отвечает тебе?
Ну да, она ведь тоже молодая …
И ты уже касаешься рукой её талии … ощущаешь какая она гибкая и стройная …
Шепчешь мне что не знал что в прошлом – девушки были такие прекрасные и сексуальные! ….
Ну что же, пожалуй наш эксперимент на сегодня закончим.
Возвращайся к себе в будущее, мой дорогой читатель!
И запомни последнее. Старики – не понимают молодых.
А молодые – стариков.
И хоть я люблю тебя – но так должно быть.
Так было.
И так будет.
Только никто знает – к сожалению это? Или к счастью?
Мимолётный сон
– Эти негодяи хотят опустить прожиточный минимум для населения ниже черты бедности! …
Она стояла на трибуне и её щеки пылали от праведного гнева. Премьер-министр была сегодня особенно хороша.
Генри сидел в парламентской зале, в ложе для прессы и протягивал ноги под стулом что-бы мышцы расслабились. А тем временем премьер с трибуны раскалялась:
– И я не позволю им и дальше издеваться над народом. Мы должны объявить референдум о доверии к парламенту и….
Генри с трудом спрятал зевоту – вчера в казино он выпил столько шампанского!
.. Позор им! .. Только перевыборы! … – Доносилось с трибуны.
Генри лениво стал разглядывать премьершу – щеки красные, пылающие.
– Интересно, какая она в постели?
Окинул взглядом её фигурку – талия узкая, ноги спрятанные под юбкой были чуть полноваты судя по выглядывающим щиколоткам.
– И этот человек под названием президент – позорит это высокое имя! – Голос премьерши зазвучал ещё пронзительнее.
Полноватые ноги Генри не любил.
И сузив глаза он стал концентрировать их на груди премьерши. Красивые … налитые. Качаются в такт её голоса … забавно.
Премьерша как будто не замечала его наглого взгляда из ложи прессы.
Повернувшись к портрету президента она вдруг перешла на какой-то сплошной истерический крик. – Посмотрите! Он же просто пустое место! .. Ничтожество! … Вакуум! …
– Как же она верещит! – Недовольно подумал Генри и сморщился. В последний раз на него так верещала первая жена, но это было давно – ещё до свадьбы:
– Ты кончил в меня! Понимаешь! Прямо в меня!! – кричала она когда он в первый раз переспал с ней.
В тот вечер Генри расслабленный лежал на диване а она стояла прямо перед ним, голая, красивая и трогала себя пальцами между ног. Оттуда выливалось что-то мокрое и она с ужасом протягивала это Генри пытаясь понять: – Что это??? Что это???
Её крик тогда был смесью из чувств и душевной боли.
И забыть его – было невозможно.
Вот и сегодня, крикливый голос премьерши чем-то напомнил ему его. И от нахлынувших воспоминаний Генри почему-то стало тоскливо.
А в это время голос премьерши зазвучал ещё более истерично: – Мы добьёмся самой решительной борьбы с коррупцией! Обещаю! … Никакой пощады! ..
– Эх! Не то она говорит! – Подумал Генри и печально вздохнул – Такой крик пропадает понапрасну.
Облокотившись подбородком на локоть руки поудобнее, он стал представлять что именно нужно говорить такой красивой женщине – с таким энтузиазмом. С такой силой! Что-бы это зазвучало на весь мир!
И судя по его жизненному опыту с первой женой, должно было звучать следующее:
– Посмотрите на этого негодяя! Он нарушил мою невинность и даже не извинился за это! – После чего премьерша должна гневно показать пальцем на него, Генри – Позор этому человеку, господа депутаты!
Генри улыбнулся и продолжил мечтать.
Наверное тут же все члены парламента поднимутся с кресел и внимательно посмотрят на него.
Генри конечно покраснел бы, встал со стула тоже, но деваться ему было бы некуда. Трудно спрятаться когда четыреста пар глаз – разглядывают тебя не мигая. С укором и неодобрением.
А премьерша конечно на этом не уймётся. Засунув руку себе под платье она начнёт что-то трогать рукой, кажется будет проверять – не остались ли там остатки её девичьей невинности.
– Нет. не остались! – Наконец скажет она голосом который вдруг станет трагическим. И глаза её сузятся от злобы.
Что будет дальше?
А дальше, как и положено начнутся парламентские прения по данному вопросу.
– Что? И вправду ничего не осталось? Даже следа? – Раздадутся голоса парламентариев из той части зала где находится левоцентристская партия. По залу пронесётся недовольный ропот её членов – они всегда выступали за право неприкосновенности частной собственности.
А потом выступит правая партия и возмущённо заявит: – Как же он так мог! К тому же наверное без презерватива?
– Точно! – Злобно зашипит премьерша и по её красивым щекам пойдут красные пятна от приступа бешенства – Без презерватива! А значит, я могу …
После чего она вдруг потеряет равновесие и схватится руками за трибуну ….
Секретарь объявит пятиминутный перерыв, ей принесут стакан воды Она выпьет, успокоиться и включив микрофон радиотрансляции снова – начнёт рассказывать свою историю:
– Вчера сидели мы с ним на диване и он говорил мне ласковые слова, обещал жениться. Вдруг полез целоваться, обниматься, а когда я расслабилась – залез мне между ног и стащил трусы. Не успела я выразить своё сомнение в происходящем как он вытащил из штанов свой этот .. и начал пихать мне его .. прямо туда … Понимаете? Туда – сюда – туда – сюда …
В зале воцариться мёртвая зловещая тишина.
– Всё так и было? – Наконец ошеломлённо шёпотом произнесёт старейший член парламента, глава комитета по налогообложению и резко повернётся к Генри.
Ошеломлённый Генри сгорая от стыда встанет и утвердительно кивнёт головой – Виноват. Черт попутал ….Не смог остановиться ..
Но проклятая премьерша опять не унимается, по видимому потерянная невинность была ей очень дорога: – А ещё он и причмокивал губами при этом! Похотливо и мерзко!
Зал опять молчит. Переваривает информацию. И тогда она выложит свой последний козырь:
– Но самое главное … знаете как у меня болело там после этого??? …. Еле дошла сюда …
У стоящей на трибуне премьерши вдруг покатятся из глаз слезы отчаяния и боли… она вытащит платок, утрёт им глаза, вследствие чего станет выглядеть ещё более красивой а её грудь – начнёт вздыматься ещё сильнее …
И Генри вдруг почувствует что у него в штанах – снова встает. От чего его раскаяние становится несколько меньшим чем было раньше.
Но проклятая премьерша снова распаляется:
– И ещё. Когда он начал кончать – Продолжит она самым трагическим голосом и растирая слезы по щекам- я попросила его … только не в меня! Я же невинна! Была …
– И что же дальше??? – Хором воскликнут все депутаты вскочив со своих мест. А некоторые депутатки женского пола – потеряют сознание от волнения.
– Он кончил! – Торжествующе подвела итог премьерша – Прямо в меня…. Животное! Тварь!
Вот теперь премьерша смотрела прямо в глаза Генри, злобно и торжествующе, и он почувствовал что сейчас она будет добивать его. Мстя за потерянную невинность на диване. За сломанную любовь.
И действительно, её голос зазвучал твёрже и решительнее, а слова выливались в страшное обвинение:
– И ещё, я должна заметить что он не просто кончал в меня…. он целую минуту туда кончал…. Понимаете? … Я хотела встать, но оттуда начало выливаться … Как из крана… А он все держал меня м кончал … кончал… Минут пять… Мне даже надоело это …
Голос премьерши оборвётся на полуслове. И она снова полезет за платком в сумочку.
В зале снова воцарится полная тишина. Будет даже слышно как комар летает под куполом, с тонким и противным визгом.
Наконец спикер парламента задумчиво произнесёт:
– Пожалуй, надо объявить Генри выговор. Причём не простой а самый строгий. Что-бы знал на будущее! И ему подобные – тоже!…
– Правильно! Да ! Да! – Радостно подхватят члены его парламентской фракции – Нельзя так безнаказанно кончать! Да ещё и прямо в невинность! Представляете, что этот нахал с её невинностью сделал! Просто ужас! Нужно прекращать с подобными безобразиями! Выговор ему! Строгий выговор!
И в зале раздадутся жидкие аплодисменты переходящие в овации. Раздастся дружное скандирование и кто-то вывесит плакат: "Вы – го – вор!"
И лишь одна премьерша не подхватит всеобщего ликования.
– Кажется у меня до сих пор ещё выливается – Озабоченно прошепочет она и раздвинув ноги снова потрогает рукой где-то у себя под платьем.
– Во блин … – И посмотрит на свою прекрасную руку – белую и нежную. После чего грязно выругается. Впервые в жизни.
Но её голос утонет во всеобщих овациях.
Строгий выговор!
И вот уже спикер уже звенит в звонок:
– Тихо! А теперь переходим к следующему вопросу в порядке дня на сегодня!
И зал склонится над очередным законопроектом. Про развитие атомной промышленности в риванской области.
– Вот и конец. – Генри облегчено вздохнёт как вдруг почувствует чьё-то дыхание у себя за плечом.
– Да Вы батенька просто половой гигант какой-то! – Со льстивой улыбкой к Генри вдруг подсядет женщина лет 50-ти. В которой он узнает депутата из парламентской партии "Новый путь" которая сейчас находится в оппозиции
– А ведь мы пожалуй не согласны с коалицией. – зашепочет она ему прямо на ухо. – Вам пожалуй не выговор а похвала полагается! И вообще, на кой черт нашей премьерше была нужна невинность? С её то толстыми ногами …. хи – хи – хи ..
И она вдруг игриво подмигнёт Генри. А затем толкнёт его в бок и снова зашепочет на ухо: – А не придёшь ли ко мне сегодня вечером, милый?
– Отстаньте от меня – Отшатнётся от неё Генри которого только что демонстративно опустили на глазах всего мира – ниже плинтуса. – И кончал я в неё не пять минут. А пару секунд только. Так что врёт она всё …
– Правда? – Разочаровано спросит депутатка. – Тогда пожалуй выговор оставим….
– Ты чего? – Раздался голос рядом.
Генри встрепенулся … неужели он заснул?
Вскочил, протёр глаза.
Премьерша все так же гневно говорила о борьбе с коррупцией.
Депутаты в зале внимательно слушали её и даже конспектировали кое-что у себя в тетрадях.
Никто не осуждал Генри, не выяснял кончил ли он вчера в премьершу, и сколько раз …