- А что делать с женщиной и ребенком, взятыми в заложники?
- Так, похоже, он нас просто пугает. Да и брать мы его будем через окна, а вид сделаем, что штурмуем входную дверь.
- Не надо штурма. Но торчать тут до утра и уговаривать его сдаться и у меня желания нет. Так что пусть снайпер его снимет.
- Ты, Кондратов, нас не держи за пальцем деланных. Я что, по-твоему, об этом не думал? Видишь окна квартиры на третьем этаже, где он засел? А на крыше соседнего пятиэтажного дома мой снайпер торчит уже полчаса. Но с крыши видна только одна комната. А вторая, где он засел и держит заложников, выходит на пустырь. Так что его невозможно оттуда взять.
- Значит, надо выманить в ту комнату, которая под прицелом снайпера.
- И как же это сделать? Может, телеграмму послать?
- Не иронизируй. У тебя одна кухня, у меня другая. В квартире есть телефон?
- Я номер телефона установил. Только аппарат как раз в той, непросматриваемой комнате.
- Ну, а телевизор где?
- Вроде бы в той, которая под прицелом.
- Мне надо не "вроде", а точно. Давай поднимемся к твоему стрелку.
Дом был старый, и Кондратову пришлось поднапрячься, чтобы не отстать от майора, легко перемахивавшего сразу через три ступени. Взяв у майора бинокль, Кондратов направил его на окно квартиры, где засел Блин.
"Все в порядке. Телевизор находится в этой просматриваемой комнате, на тумбочке в левом углу. Чтобы к нему подойти, надо пересечь метров пять простреливаемого пространства. Снять бандита опытному снайперу не составит никакого труда". Кондратов повернулся к майору.
- Давай номер телефона! Майор молча протянул клочок бумаги с цифрами.
Кондратов посмотрел на часы.
- Ну что, майор, пусть твой стрелок приготовится. Сейчас по телевизору новости передавать начнут. Минут через пятнадцать, не позднее, я подведу его под выстрел.
- Пару бутылок коньяка с тебя, если сорвется.
И подыграв майору, Кондратов не без задора сказал:
- Годится, но если твой паренек промажет, ты ставишь четыре.
- Согласен. Но он не промахнется. Так ведь, Витек?
Молодой белобрысый паренек повернул к ним бледное лицо с крупными веснушками на пухлых щеках и в знак согласия кивнул. Потянулись медленные минуты ожидания.
"А парнишка-то нервничает, - заметил Кондратов, - это мы с майором за долгую службу уже пообвыклись. А у парня-то видна первая операция".
И, словно прочитав мысли Кондратова, майор взял у снайпера винтовку.
- Дай-ка я сам, а то придется лихому сыщику четыре бутылки коньяка ставить. Напьется, а мне отвечать.
Паренек молча отдал майору оружие и стал суетливо вытирать потные ладони о защитного цвета штаны. Майор повернулся к Кондратову:
- Ну что, я готов. Минут десять уже прошло. Твоя очередь работать, опер.
Кондратов вновь взглянул на часы: "Немножко рановато, но ждать больше не буду", - решил он. Достав мобильный телефон, набрал номер. Вопреки ожиданиям Блин сразу схватил трубку.
"Это хорошо, значит, волнуется и сразу поверит моим словам".
- Привет, Блин, это подполковник Кондратов из МУРа, помнишь такого?
Ну и что ты хочешь? Чтобы я сдался? Не дождешься! Сам знаешь, что мне терять? Пойдете на штурм, бабу с ребенком враз замочу! Да ещё пару твоих ментов прихвачу на тот свет, чтобы не скучно было в аду.
- Все ясно. А теперь послушай, что я говорить буду. Штурм для тебя в любом случае - верная смерть. А наши добрячки демократы мораторий на смертную казнь объявили. Так что тебе есть резон сдаться.
- А пошел ты, Кондратов...
Подполковник хмуро слушал отборную брань. Этот тип вряд ли сдастся. Рисковать жизнью заложников и наших ребят не будем. Только бы он не бросил трубку".
Дождавшись, когда Блин на мгновение замолк, Кондратов сказал то, ради чего и затевал эти, казалось, заранее обреченные на неудачу переговоры:
- Перестань лаяться, Блин. Включи-ка телевизор и послушай... что о тебе журналисты говорят. Они из тебя прямо-таки Робин Гуда сделали.
Кондратов услышал, как стукнула брошенная на стол трубка и, приложив бинокль к глазам, увидел, как Блин поспешил в ту комнату, где стоял телевизор. Бандит успел включить его, но появившуюся на экране дикторшу он уже не увидел: посланная майором пуля размозжила бандиту затылок. До пятого этажа, где они находились, запоздало долетел звон разбитого пулей оконного стекла. Майор нарочито спокойно начал чехлить винтовку. Но натянутые нервы подвели, и он поспешно отдал винтовку молодому снайперу:
- На, возьми, упакуй, потом почисть как следует.
И, повернувшись к Кондратову, хрипло спросил:
- Почему знал, что сработает? Сыщик пожал плечами:
- Каждый жаждет признания и славы. Майор небрежно махнул рукою:
- Только не я! Мне за мою известность жулики голову отвернут и не позволят на место поставить. Ну ладно, будь здоров, спасибо за помощь! Коньяк поставлю по первому требованию, не подведу, ты меня знаешь.
Кондратов кивнул и полез в люк чердачного помещения. Теперь после завершения дела с Блином ему действительно захотелось выпить. Но сейчас надо было ехать назад в Управление.
Войдя в кабинет начальника, Кондратов хотел доложить о результатах операции, но полковник махнул рукой:
- Все и так знаю. Ты там не поспешил? Может быть, его можно было взять живьем и расколоть на другие дела?
- Парень был трижды судим и не признался бы ни в одном преступлении. А так пуля в затылок и не надо отвлекать народных судей от серьезных дел.
- Как скажешь, тебе виднее.
"Мог бы хоть спасибо сказать за службу, а он только брови недовольно хмурит", - обиженно подумал Кондратов. Он поднялся:
- Я могу идти?
- Подожди, Кондратов. Тут вот какое дело. Наши ребята только что задержали пару приезжих с Украины за квартирную кражу. Те берут на себя лишь один эпизод, на котором их взяли с поличным. Так помоги их расколоть ты на это мастер.
Возможность поехать домой и расслабиться после пары рюмок водки явно откладывалась.
- А почему опять я?! Что, других сотрудников в Управлении нет?
- Слушай, Володя! Ты же знаешь, что опыта у ребят маловато. А ты у нас лучший. Кроме как к тебе и обратиться не к кому. Я за тобой, как за каменной стеной. Ну чего тебе стоит? Если эти украинские хлопцы возьмут на себя ещё с десяток краж, то будет что доложить на самый верх высокому начальству. Я тебя очень прошу - помоги! Такому асу, как ты, это на полчаса работы.
- Ну уж и на полчаса! Ладно я попробую!
Кондратов вышел из кабинета. И только тут заметил, что широко во весь рот улыбается.
"Взял меня полковник на лесть, как я недавно Блина. И зачем мне это было нужно? Теперь вместо отдыха буду опять нервы мотать с приезжими ворами. Но это все-таки лучше, чем лежать на полу с простреленным затылком".
Кондратов вспомнил спешащего к телевизору тщеславного Блина и, согнав с лица довольную улыбку, направился допрашивать заезжих гастролеров. Ему очень не хотелось обмануть надежды полковника.
Старушка с собачкой
Сыночек был небольшой, и из патрульной Г машины, поставленной посредине площади, хорошо просматривалась каждая торговая палатка. Сержанты милиции сначала не обратили внимания на старушку в черном платке и тяжелой шубе с вытертым мехом на воротнике. Она шла по рынку, тяжело опираясь на палку. Рядом с нею бежала небольшая черная дворняжка, отдаленно напоминающая благородную лайку. Холодный ветер подгонял собачку, и она, дрожа, забегала вперед, с упреком оглядываясь на малоподвижную хозяйку.
Старушка медленно переходила от палатки к палатке, тоскливо выпрашивая подаяние. Приехавшие из ближнего зарубежья молодые крепкие торговки под бдительным оком своих хозяев-кавказцев не осмеливались проявлять милосердие и, сердясь на самих себя, раздраженно отмахивались от голодной старухи. И лишь худощавая девушка, торгующая в фургоне продукцией мясокомбината, суетливо оторвала от аппетитной гирлянды сосиску и стыдливо сунула её просительнице.
Стоявшие рядом в очереди за дешевым печеньем зеваки от скуки начали обсуждать удачу попрошайки.
- Надо же, все-таки выпросила! Вот так обойдет пару рынков и на неделю холодильник набьет!
- Что вы, дамочка, чушь несете?! Я с ней живу в одном доме. Она санитаркой на войне была. Пенсия у неё небольшая, да и ту сынок пропивает. А ей кушать надо, да и с собачкой Диной расстаться не может. Это её единственная радость.
- Ну так и просила бы для собаки: быстрее бы подали,
- Вот тут вы, гражданин, правы: у нас животных жалеют больше, чем людей.
Оживленное обсуждение прервал злобный крик толстой продавщицы в валенках с галошами;
- Убери отсюда свою паршивую псину! Она хочет мясо украсть!
- Ну что вы такое говорите?! Моя Дина не воровка! Это она с голоду свинину твою обнюхала. Фу, Дина, пойдем отсюда.
Но не тут-то было: к старухе уже спешили два дюжих милиционера. Первой получила свою долю собачка. Удар тяжелым ботинком отбросил собачонку в сторону. Истошный визг животного разнесся по рыночной площади. Ловко подхватив старушку под руки, дюжие сержанты почти на весу потащили несчастную к машине. Напуганная собачка, жалобно скуля, благоразумно держалась подальше от опасных ботинок, не решаясь заступиться за свою хозяйку. Люди в очереди глухо зароптали:
- Куда вы её тащите?! Отпустите старушку! Она тут рядом живет! Лучше бы преступников ловили!
Один из сержантов злобно огрызнулся:
- За кого заступаетесь?! За воровку! Она приучила свою псину таскать мясо с прилавков, а потом за углом продает!
Ложь была явная, и люди в очереди продолжали возмущаться. Скандал разрастался. Но тут к стражам порядка подскочил кавказец - хозяин мясной лавки и, сунув каждому в карман по крупной купюре, гортанно приказал отпустить старуху:
- Мне шум не надо! Пусть уходит отсюда!
Милиционеры отпустили "нарушительницу" и зубоскаля направились к патрульной машине. И людям на рынке сразу стало ясно, что они совсем не злые парни, а просто использовали момент, чтобы проявить рвение и урвать свою долю рыночного оборота.
Раздраженный лишним расходом кавказец начал выговаривать толстухе, напрасно поднявшей шум. Та вяло оправдывалась.
А старушка, с трудом добравшись до ворот рынка, достала из кармана подаренную сосиску и разделила её пополам. Но собачка, нервно подрагивая всем телом, не притронулась к лакомству. Опустившись на живот, она с виноватым видом поползла к ногам старушки, вымаливая прощение за то, что не решилась защитить свою хозяйку. Женщина с трудом нагнулась и принялась гладить по голове несчастное животное. На её глазах навернулись слезы:
. - Прости и ты меня, Дианушка, виновата перед тобою я - дура старая!
Собачка, чутко уловив, что прощена, жадно давясь, проглотила доставшийся кусок и побежала к дому. Ее весело виляющий хвостик говорил: незаслуженная обида забыта. Старушка, тяжело опираясь на суковатую палку, засеменила следом. На груди, под жакеткой жалко вздрагивала медаль за войну.
Она завидовала своей питомице - если бы только можно было заслонить все обиды и тяготы жизни вот так, одним удачно добытым куском!
Расплата
О готовящейся разборке между двумя соперничающими криминальными группировками подполковнику Резину сообщили, когда у него в кабинете находился оперуполномоченный Гусев, приехавший докладывать ход расследования убийства известного коллекционера. Положив трубку, Резин предложил:
- Позвонил мой человек, подсказывает о предстоящей схватке между двумя опасными группировками. Времени у нас в обрез, захватим всех, кто сейчас на месте, и вперед! Оружие, надеюсь, у тебя с собою? Ну и хорошо, будет чем страх нагнать.
Быстро обежав кабинеты, Резин сумел найти ещё человек семь свободных сыщиков.
- Выезжаем на двух машинах. "Тяжелые" из ОМОНа подъедут следом, и туда на место уже подтягиваются сотрудники местного отделения милиции. Так что вперед!
Ехали быстро. Свою машину Резин оставил в двухстах метрах от сквера, где должна состояться встреча противников. Следующая за ними вторая машина с другими сыщиками припарковалась неподалеку. Резин им приказал:
- Вы, ребята, здесь пока посидите, а мы с Ильиным сходим на разведку.
Но не успели они сделать и пару шагов, как к ним навстречу направился сыщик из местного отделения милиции Лыжин и, кивнув Кондратову, сказал с нервной веселостью:
- Привет, Кондратов, Помогать приехали?
- А я-то по наивности думал, что это ты, Лыжин, у нас на подхвате будешь. Доложи лучше, как тут обстановка. Вы давно здесь?
- Только что подскочили: местных сыщиков человек семь да три патрульных экипажа на соседних улицах ждут сигнала. Нас пока меньше, чем этих отморозков. А может, пусть стачала друг другу головы поотрывают? А потом оставшихся в живых повяжем.
- - Нельзя, Лыжин, ты же видишь - кругом люди и дети ходят. А в такой мясорубке пули полетят беспорядочно. А потому бандитов надо будет брать ещё до того, как они сойдутся в схватке. Что известно о боевиках?
- Они разделились. Основная часть, по-видимому, войдет в контакт с конкурентами, но главная их ударная сила маскируется за углом того серого дома. У них там и машина припаркована рядом, и, наверное, есть огнестрельное оружие. Я со своими ребятами возьму их на себя.
- А почему ты, а не мы?
- Да потому, что тебя, Кондратов, пол Москвы знает, а нас только местная шпана. И мы сможем подобраться к ним поближе.
- Хорошо, согласен. Начнем по моему сигналу. Идите занимайте позиции.
Ждать пришлось недолго. Заметив подъезжающие машины, Кондратов взял в руки рацию и крикнул в эфир: "Пошли!". И тут же, ревя сиренами, с разных сторон к скверу вылетели милицейские машины, из которых стремительно начали выскакивать крепкие ребята в милицейской форме и тельняшках.
Боевики, радуясь в душе появившейся возможности избежать кровавой схватки, послушно падали лицом вниз, не оказывая сопротивления. Тех, кто замешкался, с удовольствием крутили и бросали на пыльные дорожки сквера ребята из ОМОНа.
И, когда уже казалось, что все благополучно, за углом серого дома вдруг раздались беспорядочные выстрелы.
"Что-то там у Лыжина не заладилось", - мелькнуло в голове у Гусева, и он с Рези-ным, не сговариваясь, ринулись на помощь. Один из боевиков был убит и лежал на спине рядом с обрезом малокалиберной винтовки. Двух других обыскивали оперы из местного отделения милиции, а третий, сыщик, лежал на боку, зажимая рукой рану на шее. Лицо его было бледное, а в глазах застыл ужас.
- Где Лыжин?
Один из сыщиков махнул рукой:
- Побежал вслед за двумя отморозками вон в тот двор.
Тут издалека донеслись два разных по высоте звука выстрела. Гусев с Резиным бросились под арку дома, откуда донеслась стрельба.
- Первый выстрел был из "Макарова", - на бегу заметил Резин.
Гусев на ходу согласно кивнул головой:
- Это плохо: последним стрелял не Лыжин.
И он не ошибся: возле дырки в бетонном заборе лежал труп ещё одного боевика, сраженного последним выстрелом Лыжина. Но и сам сыщик получил пулю в грудь. Истекая кровью, он последним усилием указал направление, в котором скрылся убийца. Гусев и Резин один за другим нырнули в проем забора и выбежали на соседнюю улицу. Здесь искать человека, примет которого они не знали, было бесполезно.
Резин достал мобильный - Телефон и вызвал "скорую помощь". Пройдя обратно через проходной двор, они подошли к Лыжину и поняли, что медики уже не нужны. Все было кончено. Резин устало присел на каменный уступ забора и в задумчивости закурил: "Сейчас сюда наедет начальство. Начнут суетиться эксперты, набегут зеваки. Но Лыжину на это уже наплевать. Он уже далек от всей этой суеты. И нам теперь придется пахать дни и ночи, чтобы достать того, кто посмел стрелять в сыщика".
- Иначе нельзя! А не то они нас оседлают и начнут крутить без разбора, - Резин не заметил, как сказал это вслух.
Но Гусев его понял:
- Ты, прав, Володя. Нам надо заполучить этого гада, и немедленно. В назидание всей этой нечисти и их потомкам.
- Этим я займусь сам: у меня есть в одной из группировок свой человечек. Мелкая сошка, но может кое-что подсказать. Если я выясню, кто стрелял в Лыжина, то брать его поедем вдвоем. Ты не против?
Хорошо, я поеду.
- Ну и прекрасно! А вот и медики быстро прибыли.
И Резин направился навстречу пожилому толстому врачу, с трудом вылезающему из кареты "скорой помощи". Медик подошел к телу Лыжина, проверил сонную артерию и горестно покачал головою.
Гусев поспешил отвернуться и направился к выходу из двора. Здесь возле мертвого тела сыщика ему нечего было делать.
В ходе первых допросов захваченные на разборке боевики дали показания, что в Лыжина стрелял некий Шиповник, появившийся в банде лишь за две недели до происшествия. Его привел в группировку Кувшин, с которым тот отбывал наказание в колонии. Поиск Шиповника осложнялся тем, что он находился в Москве без прописки, на нелегальном положении. И тогда было принято решение установить за его связью с Кувшином постоянное наблюдение.
Через два дня в кабинете Гусева раздался телефонный звонок. Обычно веселый, любящий прибаутки и подковырки Резин заговорил необычно сдержанно с тяжелым придыханием. И сразу стало ясно, что он напряжен и волнуется:
- Слушай, Гусев. Есть новости: Шиповник проявился. Мои ребята час назад зафиксировали их встречу с Кувшином возле кинотеатра "Россия". Кувшин передал приятелю какой-то сверток. Я думаю, снабдил братана деньгами, чтобы тот уехал подальше. Оперативники, ведущие наблюдение, протопали за Шиповником и установили адрес, где он снимает квартиру. Это недалеко, в районе Зубовской площади. Я хочу взять его сам. Так ты со мной едешь?
- Да, еду!
- Ну тогда бери ствол и не задерживайся. Можешь взять такси за мой счет.
- Я пока ещё в состоянии платить за себя сам, - огрызнулся Гусев и бросил трубку.
"Эх! И зачем только демократы отменили смертную казнь?!".
Ему очень не нравился затеянный Реэиным акт возмездия.
Возле невысокого дома старой постройки Гусев с Резиным разыскали оперативников, ведущих наружное наблюдение. Низенький, с хитрыми глазками, постоянно поправляющий измятую кепку, плохо выбритый пожилой разведчик заговорщицки подмигнул: