— Таранов? Он практически ничего не сказал. Во всяком случае, имени того, кто его переманил, не назвал. И про статью не упоминал. Думаю, что он тоже либо увидел ее, либо услышал что-то и решил перестраховаться.
— Да, слухи насчет нечистоплотности Конышева уже гуляют, — подтвердил Крячко. — Репутацию ему подмочили! Причем, что интересно, все говорят много, а конкретных фактов назвать не могут. То есть нет ни единого реального случая, который бы показывал, что Конышев кидает своих клиентов.
— Так в статье и говорится, что это прошлые дела, — заметил Гуров. — Причем ссылаются на его теперешних сотрудников.
— Но имен не упоминают! — поднял палец Крячко. — И фактов тоже. Одна болтология! Такое впечатление, что кто-то просто из вредности решил ему насолить. А ограбления и убийства — это куда серьезнее. Я, вообще-то, не думаю, что за всем этим стоит один и тот же человек.
— Я тоже, — склонил голову Гуров.
— О как! — с сарказмом произнес Крячко. — Записывай, Петр! Лева согласен с моей версией — надо запомнить эту дату, красным карандашом ее на календаре выделить!
— Хватит прибедняться, что я тебя недооцениваю, — махнул рукой Гуров.
— Меня недооценивает Министерство внутренних дел, — вздохнул Крячко. — Если судить по зарплате, которую оно мне платит…
— Так, давайте не уклоняться от темы, — тут же вставил Орлов. — Лева, что конкретно вы намерены делать дальше? У тебя есть хоть какие-то варианты?
— Есть, — твердо ответил Гуров. — И кандидатура убийцы есть. Причем она мне кажется наиболее реальной.
— Ну, не томи душу, поделись, — заерзал на стуле Крячко, с интересом глядя на Гурова.
— Ты знаешь, я не люблю бежать впереди паровоза, — уклончиво ответил тот. — Версия эта сейчас проверяется. И вообще, я считаю, что нужно действовать последовательно. Сначала разобраться до конца с этими кознями и происками в риелторской среде. Ты, Станислав, кстати, связывался с нашими гениями из компьютерного отдела? Смогли они установить, кто такой этот Бэтмен?
— Пока молчат, — вздохнул Станислав.
— Понятно, — поднялся Гуров. — Ладно, мне пора.
— Куда? — хором спросили Орлов и Крячко.
— Версию отрабатывать, — усмехнулся Гуров, идя к двери. — Хочу сюрприз вам преподнести в ближайшее время.
— Надеюсь, приятный, — проворчал Орлов, провожая его озабоченным взглядом.
Девятиэтажный дом у метро «Семеновская» не выглядел так богато, как тот, в котором проживал Конышев. Да и квартирка, как отметил Гуров еще в прихожей, не отделана столь качественно. Хотя было видно, что, начиная в ней ремонт, люди явно ориентировались на высокий стандарт. Потом, видимо, то ли денег не хватило, то ли терпения, но многое осталось недоделанным. Современные пластиковые окна — и содранные из-за их установки обои, которые так и не поменяли. В комнате место под барную стойку, как принято при евроремонте — а самой стойки нет. И многие другие детали указывали на то, что люди замахивались на масштабную операцию, а вынуждены были довольствоваться тем, на что хватило средств.
Удивительно, но и женщина, принимавшая Гурова у себя дома, была словно под стать помещению: она явно старалась произвести благоприятное впечатление, нацепив украшения, которые были бы уместны в другой обстановке — и при этом прятала пальцы с короткими, неухоженными ногтями. Предложила полковнику сварить кофе — и в итоге налила дешевый растворимый суррогат. Из всего этого Гуров сделал вывод, что у жильцов этой квартиры больше показухи, чем реальных возможностей.
Он сидел на стуле, отпивая невкусный кофе и стараясь делать глотки пореже. Женщина устроилась напротив него, закинув одну полную ногу на другую. Ее обесцвеченные волосы уже отрасли, и у корней были значительно темнее. То, что она была без макияжа, соответствовало моменту: Альбина Конышева недавно потеряла дочь. Правда, искреннее горе не написано на ее лице. Альбина, словно сама чувствуя это, периодически спохватывалась и принималась добирать его искусственно, но это получалось слишком ненатурально, даже театрально: она принималась рыдать, но выдерживала не дольше трех минут, после которых разговаривала с Гуровым обычным голосом.
Когда-то эта женщина, по всей видимости, была красивой: довольно высокая, с пышным бюстом и округлыми формами, женственная… Но годы, лишний вес и общая неухоженность лишили ее этого качества. Совсем немного оставалось до момента, когда на смену привлекательной женщине придет толстая, обрюзгшая тетка в растянутом халате…
Но Гурова это не слишком заботило, он пришел к Альбине по другому вопросу. И пытался вывернуть разговор на интересующую его тему. Альбина же, словно не слыша полковника, рассказывала о тех временах, когда дочь ее была маленькой и милой, но почему-то постоянно сбивалась на события, связанные с ее знакомством с теперешним мужем. Расписывала его достоинства, словно оправдываясь перед полковником и желая дать понять, что ее уход от Конышева был закономерен и оправдан, что она нашла нечто гораздо лучшее, мимо чего нельзя было пройти, не остановившись…
— Виктор сообщил мне сегодня утром эту ужасную новость, — говорила Альбина. — Ах, я прямо ушам своим не поверила! Хорошо еще, что Руслан был дома, иначе я бы не перенесла! Он даже на работу не пошел из-за этого, так расстроился. Какая может быть работа, когда тут такое? — всплеснула она руками.
— А где работает ваш муж? — мимоходом поинтересовался Гуров.
— Он… У него свой бизнес, — ответила Альбина, отводя глаза. — Он начинающий бизнесмен.
— То есть он сейчас дома? Я бы хотел побеседовать и с ним тоже.
— С Русланом? Но зачем? — светло-голубые глаза Альбины округлились.
— Я опрашиваю всех, кто так или иначе общался с вашей дочерью, — пояснил Гуров. — Вашего бывшего супруга я выслушивал несколько часов.
— Виктора? А, ну это понятно, — махнула рукой Альбина. — Он же жил с ней.
— Я думаю, — продолжал полковник, — что вы как мать не менее близкий человек Маргарите.
— Разумеется. Конечно! — тряхнула головой Альбина. — Спрашивайте. Только я не знаю, что могу сказать полезного… Мы не так часто общались, как мне хотелось бы. Виктор… Он запрещал мне видеться с дочерью! Говорил ей про меня гадости. А все из-за того, что я с ним развелась! Как будто я не имею права на личное счастье! Как будто я его собственность! И потом всячески настраивал девочку против меня. Слава богу, у Маргариты имелись собственные мозги, и она понимала, как я ее люблю! Я вообще хотела забрать ее к себе, но Виктор не позволил! — Альбина пустила слезу. Она говорила с таким пылом, что, кажется, сама верила в собственную историю.
— Скажите, Маргарита делилась с вами своими настроениями, планами, событиями из жизни? — спросил Гуров.
— Конечно! — не задумываясь, ответила Альбина.
— И что же она вам говорила?
Та захлопала глазами, растерянно убрала длинную прядку со лба.
— Ну, так сразу всего и не вспомнишь! Она столько всего рассказывала! Ведь у нее была интересная жизнь, самый лучший возраст — двадцать один год! Куча свободного времени, друзья…
— Она никогда не упоминала подругу по имени Надя?
— Надя? Нет. Точно нет. Да и имя какое-то старомодное, сейчас так и не называет никто. Она вообще больше с мальчиками дружила. А я считаю — и правильно! От женщин ничего хорошего ждать нельзя. Вот у меня подруг тоже нет, и слава богу! Зато у меня есть муж, самый лучший на свете. Правда, милый? — пропела Альбина ласковым голосом, и Гуров увидел, как в кухне появился мужчина лет тридцати, мускулистый, смуглый, довольно симпатичный. Однако выражение лица его было какое-то сонное, ленивое, да и само лицо выглядело одутловатым.
Несколько лет назад он, наверное, сводил с ума всех девушек в радиусе двухсот метров вокруг себя. Сейчас же, обленившись и привыкнув жить за чужой счет, несколько сдал позиции. Мускулы, когда-то, наверное, накачанные и упругие, от отсутствия тренировок обмякли, образовался подвисающий животик, да и вокруг талии появились жировые отложения. В лице уже не было той юношеской свежести. Словом, некогда герой-любовник, любимец посетительниц массажного кабинета, становился обычным мужчиной и к сорока годам рисковал совсем потерять форму и уступить даже тем своим ровесникам, что в молодости не пользовались особым успехом у дам из-за своих внешних данных.
Он не отозвался на последнюю фразу Альбины, но недовольство ею сдержал, увидев присутствие постороннего человека. Поздоровавшись, налил себе сока из коробки и уже хотел было ретироваться, как Гуров остановил его:
— Останьтесь, пожалуйста, буквально на несколько минут.
— Руслан, это из полиции. По поводу смерти Риточки, — скорбно произнесла Альбина.
Руслан развел руками, словно говоря: ну надо — так надо, хотя я тут ни при чем — и сел на стул, всем своим видом давая понять, что эта беседа его не касается. Гуров пока что задал следующий вопрос Альбине:
Он не отозвался на последнюю фразу Альбины, но недовольство ею сдержал, увидев присутствие постороннего человека. Поздоровавшись, налил себе сока из коробки и уже хотел было ретироваться, как Гуров остановил его:
— Останьтесь, пожалуйста, буквально на несколько минут.
— Руслан, это из полиции. По поводу смерти Риточки, — скорбно произнесла Альбина.
Руслан развел руками, словно говоря: ну надо — так надо, хотя я тут ни при чем — и сел на стул, всем своим видом давая понять, что эта беседа его не касается. Гуров пока что задал следующий вопрос Альбине:
— А в день смерти или накануне Маргарита не звонила вам?
— В день смерти? Вчера, значит? Нет. Хотя… Я сейчас возьму свой телефон и уточню, — сказала та, доставая красно-белую трубку. — Нет, последний звонок от нее был неделю назад.
— И о чем вы тогда говорили? — Гуров даже не рассчитывал получить от этой женщины полезной информации. Ему было очевидно, что она ничего не знала о своей дочери, что общались они с ней дежурными фразами и что Маргарита абсолютно ничем не делилась с матерью. Уж тем более она не стала бы посвящать ее в планы ограбить отца или уехать с Толиком Емельяненко за границу. Но он все-таки спрашивал, чтобы после этого естественным образом перейти к беседе с Русланом, который с отсутствующим видом потягивал сок из высокого бокала.
— Поймите, Альбина — не знаю вашего отчества, простите…
— Можно просто Альбина.
— Так вот, дело-то серьезное. Вашу дочь убили, и это сделал кто-то, кто хорошо ее знал.
— И… Что вы этим хотите сказать? — воскликнула Альбина.
— Только то, что самые близкие ей люди меня интересуют больше всего.
— Но… Как можно так все переворачивать! Разве близкие люди могли желать ей зла?
— Ей, думаю, нет. А вот ее отцу… — Гуров выразительно посмотрел на Альбину, которая под его взглядом стала пунцовой.
— Это вы о чем? — спросила она.
— Вы, кажется, приходили в офис Конышева с угрозами в его адрес?
— Я? Когда? Не было такого! — тут же пошла на попятную Альбина.
— Ну как же не было! Сотрудники могут подтвердить. Секретарша, к примеру.
— Секретарша все не так поняла! Ее не было в кабинете в тот момент! — выкрикнула Альбина и осеклась, закусив губу.
— Так, значит, вы все-таки были в офисе мужа? — терпеливо и вежливо уточнил Гуров.
— Да, я была там. Ну и что с того? Я приезжала просто поговорить!
— Но вы угрожали Конышеву?
— Господи, ну, конечно же, нет! — Альбина прижала руки к груди. — Я просто была взвинчена! Да, я, может быть, наговорила лишнего, но это же не всерьез! Вы должны меня понять! Он запрещал мне встречаться с дочерью!
— Вы знаете, что у вашего бывшего мужа сорвалось несколько сделок подряд? — спросил Гуров.
— Нет! — по инерции ответила Альбина и тут же добавила: — Я вообще не интересуюсь его делами.
— Но кто-то ими, похоже, интересуется.
— А я-то тут при чем?
— Но вы же обещали, что Конышев пожалеет о своем поведении. Могли вполне реализовать такие угрозы…
— Я же говорю — я не всерьез!
— Молодой человек, — повернулся Гуров к Руслану, который с отсутствующим видом жевал бутерброд и не принимал никакого участия в словесной перепалке Гурова и своей супруги. — У вас есть компьютер?
Рука с надкусанным бутербродом замерла на полпути. Руслан секунду соображал, потом мотнул головой.
— А это тут при чем? — снова взвилась Альбина.
— А где вы находились вчера в то время, когда была убита Маргарита? — продолжал Гуров, не обращая на нее внимания.
Бутерброд выпал из руки молодого человека, он едва успел подхватить его в воздухе.
— Вы что… Вы о чем вообще? Вы с ума сошли? — засуетилась Альбина.
Гуров продолжал сверлить взглядом Руслана.
— Я был дома, — наконец ответил от. — То есть… Я имею в виду, что вчера был дома весь день, вообще никуда не выходил.
— Подтверждаю! — тут же выкрикнула Альбина.
— С вашего позволения, я сяду за ваш компьютер? Очень нужно срочно выйти в Интернет, — обратился Гуров к Руслану.
— У меня нет Интернета, — помедлив, ответил тот.
— Разве? А как же вы пишете свои статьи?
Руслан забеспокоился. Он отложил бутерброд и смотрел на Гурова, хлопая ресницами.
— Какие статьи?
— Чтобы не толочь воду в ступе, поясню сразу, — сказал Гуров. — Специалисты из нашего компьютерного отдела провели серьезную работу и установили ай-пи адрес, с которого была отправлена статья о том, что компания Конышева занимается криминалом. Я хочу проверить ваш ай-пи, и если выяснится, что они совпадают, то…
— Вы не имеете права! — вскочила с места Альбина.
— Очень даже имею, — возразил Гуров. — Вот постановление.
Она растерянно пробежала глазами по бумажке, кажется, даже не вникая в смысл.
— Судя по тому, что вы так отчаянно сопротивляетесь, у меня возникает подозрение, что эту статейку состряпали вы вместе со своим мужем, — жестко проговорил Гуров. — И я намерен проверить ваш компьютер — здесь или в управлении, мне без разницы. Здесь будет быстрее.
— Не надо, — сказал вдруг Руслан. — Это на самом деле я написал. Но я не делал ничего плохого! В Интернете чего только не пишут — вон, про одну Пугачеву сколько всяких небылиц сочиняют, и ничего!
— Ну, насчет «ничего» вы ошибаетесь. Очень много исков поступает в суд, и люди выигрывают процессы. Это называется — клевета. И вы оклеветали имя Конышева. Доказать, что это именно вы, теперь очень легко. Кстати, Альбина, что вы имели в виду, когда говорили Конышеву «лишу тебя самого дорогого»?
У Альбины задрожали губы, она не могла сказать ничего вразумительного, и тут снова вмешался ее супруг:
— Да она просто так сказала, без головы! Она вообще часто болтает что попало! — Он посмотрел на свою жену с неприкрытой досадой и даже злостью. — Послушайте, я понимаю, на что вы намекаете, — но я тут ни при чем! То есть я не убивал Риту — вас ведь это интересует? Я написал эту статью — да, признаю! Могу публично принести свои извинения в Интернете и дать опровержение! Это было типа шутки! Но убийство… Да зачем мне вообще было убивать Риту? Чем она мне мешала?
Гуров верил ему. Он понимал, что Руслан, скорее всего, действительно не убивал Маргариту Конышеву. У него просто не было мотива. Если живой Ритой они с супругой еще могли поспекулировать в надежде получить деньги, то с мертвой никакого спроса. Да и вообще, убить дочь своей жены… На это мог быть способен разве что какой-нибудь отморозок. А Руслан был другого поля ягода. Гуров шел сюда не с целью обвинить его в убийстве Маргариты — ему нужно было расставить все точки над «и» в инциденте с пресловутой статьей.
— Откуда у вас такие данные на Конышева? Отвечайте! — потребовал он. — Если станете лгать и изворачиваться, я сочту это за признание вины в другом преступлении, гораздо более тяжком.
— Аля говорила, — косясь на жену, начал говорить Руслан. — А я что? Я переписал просто!
— Что? Я? — задохнулась Альбина.
— Ты говорила, что твой муж поднялся в те времена, когда людей выгоняли из собственных квартир! — злорадно уличил супругу Руслан.
— Я такого не говорила! — закричала Альбина. — Я говорила, что времена такие были, многие этим занимались! Но я не называла конкретно никаких… никого… Это ты сам мне сказал, что хорошо бы его наказать!
— Это ты хотела его наказать! Пришла вся нервная и давай его костерить!
Гуров, которому была глубоко противна эта перепалка и несимпатичны участвовавшие в ней люди, вклинился между ними:
— То есть, как я понимаю, это ваше совместное творчество?
Оба умолкли на полуслове.
— Мы просто хотели его проучить, ничего больше. Просто… Из чувства справедливости! — смущенно проговорил Руслан.
— Понятно, — усмехнулся Гуров. — Я хочу только вам напомнить, что вы оба взрослые люди, а не дети из песочницы, чтобы делать гадости просто из вредности. И что за клевету существует реальная статья. И если сегодня же ваши «художества» не будут удалены, я вам эту статью гарантирую. Да, и предварительно, как обещали, принесете извинения и опровергнете собственные вымыслы. Хотя вы уже успели навредить достаточно: люди, прочитав ваше вранье, разрывали сделки. И если они узнают, что их обманули и они были вынуждены приобретать другие помещения, теряя время, думаю, они вряд ли останутся довольны!
— Мы больше не будем! — заверила его Альбина.
Гуров лишь вздохнул и направился к выходу. Оставаться дольше не было ни смысла, ни желания.
Он не нашел здесь убийцу Маргариты Конышевой. Но хотя бы прояснилась одна из линий в расследовании. И теперь можно было заниматься главной.
Полдень двадцать четвертого ноября был мрачным и серым. Накрапывал дождь, и земля на Преображенском кладбище быстро набухала, становилась вязкой, сырой, налипала комьями на обувь. Ноги увязали в грязи, скользили, разъезжались… Участники похоронной процессии с трудом продвигались к свежевыкопанной могиле, которая должна была стать последним прибежищем Маргариты Конышевой, окончившей свои дни на земле в двадцать один год…