Два дня прошли в размышлениях, но в голове новые идеи не появились. На третий день, когда Гуров уже после работы приехал домой, позвонил Крячко и сказал, что пару минут назад по рации услышал о сообщении. Погиб молодой человек, свалившись в четырехметровую хорошо огороженную яму, вырытую для ремонта городского коллектора.
— Ты интересовался, вот я и звоню, — пояснил Стас. — Хочешь, я съезжу, сам на месте посмотрю, что там произошло?
— А ты почему позвонил?
— Не понял? — удивился Крячко.
— Что тебя заинтересовало в этом сообщении? Что ты необычного почувствовал? У нас за эти сутки разве не было сбитых пешеходов, несчастных случаев на стройках, на водоемах?
— А-а, вот ты о чем. Знаешь ли, ухо резануло, что котлован хорошо огорожен и к тому же освещен. Туда можно или умышленно прыгнуть, или…
— Где это? Я выезжаю!
Через час Гуров был на месте. Он стоял на краю большой ямы размером четыре на четыре метра и примерно такой же глубины. Внизу виднелись толстые трубы, какие-то гигантские вентили, деревянная опалубка или мостки. Котлован в самом деле был огорожен по всем правилам. Здесь не веревочки были натянуты, а установлен невысокий деревянный заборчик, а по углам горели красные сигнальные фонари. И бетонные блоки лежали со стороны проезжей части, чтобы какая-нибудь машина ненароком заборчик не протаранила и в яму не улетела.
Эксперт-криминалист с лупой снимал пинцетом какие-то невидимые нити с края доски забора. Было видно, что вертикальные стойки смещены, и тело лежало внизу как раз под этим местом. Резонно было предположить, что свалился парень именно здесь. Свидетелей падения, как уже выяснил Крячко, приехавший раньше Гурова, не было. Тело увидел участковый, который случайно шел мимо и, по привычке проверять порядок везде и во всем, заглянул вниз. Он же и попытался провести первый опрос прохожих.
— Что думаешь? — хмуря брови, спросил Гуров Крячко.
— Например, по малой нужде захотел, перешагнул заборчик и рухнул вниз. Или пьяный был, или обкуренный, или обколотый. Вот и потерял равновесие.
— Слишком хорошо одет для наркомана или алкаша, — проворчал Гуров. — Хотя мы с тобой это узнаем, когда следователь и эксперт закончат осмотр. Насчет твоих подозрений вскрытие подскажет.
— А что, прилично одетый человек не может быть пьяным или наркоманом? Может, он из богатой семьи, вот тебе и дорогая одежа. А наркоман он, к примеру, начинающий.
— Значит, ты категорически не хочешь произнести, что его могли умышленно толкнуть.
— Годы работы в уголовке подсказывают мне, что простое надлежит объяснять простым. И не искать всюду руку злодея. К тому же, сверху мало чего видно. Спустимся, тогда и выводы будем делать.
Гуров промолчал, потому что Станислав был прав на все сто процентов.
Они дождались, когда закончат составлять протокол и когда эксперт сложит все в свой объемистый серебристый чемоданчик. Только потом, получив разрешающий кивок, сыщики из Главка спустились вниз по шаткой деревянной лестнице. Внизу было очень грязно из-за протечек воды в момент разбора прогнивших труб.
Парень оказался симпатичным, насколько это можно было определить после того, как его обезобразила смерть. На вид около тридцати или чуть меньше. Темные, слегка вьющиеся волосы слиплись от запекшейся крови, а сама голова была не очень естественно вывернута. Во время падения он ударился головой о край большой трубы. Видимо, смерть наступила не столько от травмы черепа, сколько от множественных переломов шейных позвонков. И наступила мгновенно, потому что глаза трупа были приоткрыты, и в них еще сохранилось выражение напряжения и страха. Руки и ноги разбросаны безвольно, и это понятно, раз он летел с такой высоты.
Гуров наклонился к лицу покойника, но запаха алкоголя не уловил. Зато увидел, что лицо тщательно и очень аккуратно выбрито, виски аккуратно подстрижены, видимо, стрижка салонная, хотя точно сказать нельзя по слипшимся от крови волосам. Одежда не дешевая, не с рынка. И часы на руке дорогие, и бумажник был, Гуров слышал, как описывалось содержимое. Не ограбление.
Пришлось вылезать, потому что тело нужно увозить, и группу задерживать тоже не стоило. У них вся ночь впереди, а новый вызов может последовать в любую минуту.
— Так что там при нем интересного нашли? — спросил Гуров следователя.
— Вы про ценности? — задумчиво переспросила немолодая грузная женщина-следователь. — Наверное, все в наличии. Больше ста долларов, три с лишним тысячи рублями, две банковские пластиковые карточки, дорогой айфон. Да и нет впечатления, что у него по карманам кто-то шарил. Как упал, так и остался лежать нетронутым. Наверное, все же несчастный случай.
— А странных, неуместных вещей не было?
— А что сейчас считать неуместным или странным, когда парни глаза подводят и когда гигиенической губной помадой оба пола пользуются? Разве что платок.
— Какой платок?
— Сеня! Покажи платок! — обернулась к эксперту следователь.
Эксперт, уже взявшийся за ручку машины, остановился и кивнул Гурову головой, чтобы тот залез в дежурную «Газель». Там он на сиденье раскрыл чемоданчик и извлек прозрачный полиэтиленовый пакетик. В пакетике лежал белый батистовый носовой платок, явно не мужской, судя по способу обработки краев. И на нем было несколько пятнышек крови.
— Это его? — поинтересовался Гуров.
— Пока ничего сказать нельзя, — ответил эксперт. — Лежал в трех шагах от тела. В грязь не втоптан, не скомкан. А анализ крови сделаем в лаборатории, его это кровь или не его.
Гуров взял из рук эксперта пинцет, осторожно вытащил платок из пакетика и расправил белый квадратный кусок ткани. Да, носовой платок с фабричной обработкой краев.
— Ткань тонкая, края обработаны оверлоком. Платок явно женский, у мужских все проще, там подворачивают ткань и прострачивают. Не находите, а?
— Да, согласен, платок явно женский. Думаете, что его толкнула женщина?
— Может, и не толкнула, может, и сам упал, но в таком случае парень незадолго перед трагедией разговаривал с женщиной, может, ссорился с ней. И платок был в момент падения все еще в его руке.
Гуров поблагодарил эксперта и вышел из машины. Крячко разговаривал с участковым и подъехавшим оперативником, но, увидев, что Лев освободился, сразу подошел к нему.
— Надо его личность устанавливать и от нее плясать, — начал он. — Все может оказаться гораздо прозаичнее, потому что люди часто в состоянии аффекта падают, стукаются лбами, попадают под машины. А он ведь с кем-то недавно встречался, разговаривал, проблемы какие-то решал.
— Да, только пусть этим занимаются в МУРе и прокуратуре. Завтра ты поедешь в клиническую больницу, где лежал с инсультом Белов, а я с Афанасьевым и Угрюмовым пройдусь еще раз по квартирам. И с его дочерью хочется поговорить.
— Добро, договорились, — кивнул Крячко. — Я телефончик участкового и опера записал. Так что с этим попозже разберемся.
Часам к десяти вечера Гуров обошел с помощниками восемь квартир в подъезде, где жил бывший актер Белов. Отзывались о погибшем все, в основном, тепло. Многие его помнили еще молодым, или уж, как минимум, здоровым. Был он человеком улыбчивым, приветливым, любил детей и всегда останавливался, если кто-то из соседей с ребятишками у подъезда гулял.
Дочь Белова встретила Гурова настороженно. И это было понятно. Неужели все-таки старика кто-то убил, помог ему свалиться с пятого этажа? Думать об этом было неприятно и дико, хотя следствие еще не закончено и выводов никто окончательных не сделал. А теперь еще этот полковник из МВД. Но на вопросы Гурова она отвечала обстоятельно и с заметной грустью.
Профессиональная жизнь актера уже давно закончилась, и в последнее время он редко куда-то приглашался. В театре Белов уже не играл, два года назад снялся в эпизодической роли в одном фильме, да иногда ездил на торжества к знакомым актерам или в театр. А потом, после инсульта, вообще дальше двора никуда не ходил. Да и ходил-то он не очень.
Вечером Гуров и Крячко вернулись в свой кабинет в управлении. Лев сразу опустился на свой излюбленный диванчик у стены и откинулся головой на спинку. Крячко уселся и стал терпеливо ждать. У полковника Гурова что-то рождалось в голове, и этому процессу мешать не стоило. Крячко даже любил эти минуты, любил наблюдать, как после длительного и кропотливого процесса сбора информации в голове шефа начинают складываться в картинку разрозненные кусочки мозаики.
Гуров сидел и смотрел в окно на огни многоэтажек, на отсветы уличных фонарей, но видел внутренним взором, кажется, совсем иное.
— Слушай, Стас, — вдруг сказал он, — ну-ка, открой там папку на столе с копиями материалов по смерти Белова.
— Что посмотреть конкретно? — с готовностью спросил Крячко.
— Слушай, Стас, — вдруг сказал он, — ну-ка, открой там папку на столе с копиями материалов по смерти Белова.
— Что посмотреть конкретно? — с готовностью спросил Крячко.
— Протокол осмотра места происшествия. Пробеги его вслух.
Крячко нашел копию протокола и стал читать. Время, дата, освещение, положение тела… Он дошел до описания одежды, признаков видимых повреждений и запнулся на словах «носовой платок». В самом деле, на теле погибшего Белова лежал белый носовой платок без рисунка с пятнышками крови. Крячко сразу все понял.
— Его надо посмотреть, — напряженным голосом предложил он.
— Во-от, — назидательным тоном произнес Гуров и для убедительности даже поднял вертикально указательный палец. — Это загадка как раз для двух таких старых олухов, как мы с тобой.
— Прошу не обобщать, — с улыбкой возразил Стас. — Я давно это понял, только не хотел субординацию нарушать. Ты шеф, это твоя прерогатива.
— Моя, моя, — кивал Гуров головой, а мысли его были уже не в этом кабинете.
Быстро пощелкав кнопками телефона, он набрал номер дочери погибшего актера.
— Извините, что так поздно беспокою, но ответьте мне еще на один вопрос. У вашего отца какие были носовые платки?
— Обычные, — замялась женщина, не понимая, как ответить на этот вопрос.
— Обычными у мужчин считаются клетчатые, — подсказал Гуров.
— Ну да, конечно. В основном, клетчатые. Я в последний раз покупала десяток одной упаковкой.
— В основном… Понятно. А еще какие были? Белые батистовые у него были? Или у вас?
— Простите, я вас не понимаю…
— На теле вашего отца, когда его обнаружили лежащим под окном, лежал белый батистовый платок.
— Может, это ветром принесло или кто-то уронил перед подъездом, а он, когда упал… — голос женщины задрожал.
— Он мог ваш платок взять? Без вашего ведома?
— Да нет у меня таких платков. Парочка есть, но не белых, да и не пользуюсь я платками. Я салфетки предпочитаю одноразовые. С ними и удобнее, и…
— Спасибо. Извините еще раз.
Гуров опустил руку с телефоном и посмотрел на Крячко. Тот взглянул на часы и молча пожал плечами. Сейчас они друг друга понимали без слов. Такое состояние возникало все чаще и чаще после долгих лет совместной работы. Оба подумали об одном и том же — хотя и поздно, но стоит позвонить следователю, который выезжал на место гибели актера Белова. Крячко порылся в бумагах на своем столе, нашел номер мобильного и набрал его. Когда пошел вызов, он поднялся и протянул мобильник Гурову.
— Да, слушаю, — отозвался женский голос.
— Добрый вечер, это полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска. Не очень поздно для одного служебного вопроса?
— Не очень. Тем более что я еще в кабинете.
— Вот и мы тоже, — хмыкнул Лев. — Я по поводу смерти актера Белова. Помните, вы выезжали на место?
— Конечно. А что вас интересует?
— Платок, который лежал на теле погибшего во время осмотра и составления протокола. Помните такой белый платочек? Вы его еще в протокол внесли.
— Помню, и что?
— У вас впечатления какие-нибудь сложились по этому поводу? Мы на месте не были, а вы первая, кто его осматривал. Ассоциации какие-нибудь, невольные мысли?
— А-а, да, были. Лежал этот платок странно. Я, честно говоря, еще личные вещи не возвращала родственникам, но мысль расспросить дочь о нем у меня была. В самом деле, возникла у меня тогда мысль, что платок не в руке погибшего зажат, не рядом валяется, как если бы вывалился у него во время падения из кармана или из руки, а лежит на теле так, словно его кто-то специально небрежно бросил на труп.
— Скажите, а платок в морге с вещами погибшего или у эксперта?
— Платок? Нет, он у эксперта. Мы его изымали, а что? У вас есть какие-то мысли на этот счет?
— Пока только подозрения. Вы не знаете, а эксперт ваш уже ушел или…
— Не он, а она. Еще не ушла, я ее как раз жду, чтобы…
Убедить следователя в том, что сыщикам из Главка срочно нужно посмотреть на этот платочек, было не сложно, потому что она тут же почувствовала важность этого звонка. Опытный следователь обычно доверяет нюху сыщика, который с ним работает, его опыту и тем сведениям, которые тот добывает оперативным путем. Пусть оперативные данные и не включают в уголовное дело, но опираться на них приходится, помощь в расследовании они могут принести очень большую. Следователь мгновенно «загорелась», тем более что это был сыщик не из МУРа или районного УВД, а из самого Главка.
Через час Гуров и Крячко были в кабинете следователя и рассматривали платок. Он был точно такой же, как и найденный неподалеку от тела погибшего в котловане парня. Пообещав следователю, что они будут держать ее в курсе, если связь подтвердится, сыщики уехали.
— Может, это ритуальное убийство? — размышлял вслух Крячко, ведя машину по ночной улице. — Толкают жертву, бросают окровавленный платок и взывают к духу какого-нибудь демона.
— Не окровавленный, а со следами крови, — поправил Гуров. — Буквально несколько капелек.
— Для ритуала вполне подходит. Капнуть на платок пару капель, буквально окропить. Интересно, что даст экспертиза крови?
— Конан Дойль! — вздохнул Гуров.
— Почему Конан Дойль? — не понял Крячко.
— Был у него один рассказ. Мститель приехал в Лондон и предлагал своим жертвам выпить таблетку из двух предложенных. Одна безобидная, а вторая — яд. Так сказать, месть на волю судьбы. Но не в этом дело, там мститель оставлял следы крови на стене, надпись какую-то. И у нас тоже следы крови, только на платке. И трупы.
— И тоже без признаков насильственной смерти, — добавил Крячко.
— Вот-вот!
— Слушай, но тогда нам придется поднимать всю жизнь обоих погибших, чтобы найти там связывающее их с убийцей. И потом попытаться понять, как убийства были совершены?
— Возможно, что и придется, — согласился Гуров. — И еще с психологами проконсультироваться. Может, платок что-то означает, символизирует, какой-то образ создает в глубинах человеческого мозга. Лично я из своего опыта ничего подобного не помню. А два случая — это уже намек на серию. Только серийного убийцы нам и не хватало.
— Ты, Лев Иванович, всегда говорил иное. Один случай — это случай, два случая — совпадение, а три — закономерность. Боже упаси нас, конечно, от третьего трупа, но не спешишь ли ты с выводами? Ты же знаешь, что совпадения иногда бывают настолько фантастическими, что и…
Крячко вдруг замолчал на полуслове, потом крутнул руль и резко нажал на тормоз. Гуров от неожиданности схватился одной рукой за ручку двери, а второй уперся в панель перед собой. Он с недоумением и беспокойством посмотрел на напарника, потом прислушался к звуку мотора машины.
Крячко глубоко вздохнул и чуть ли не со стоном и с нарочитой медлительностью выключил зажигание. Мотор послушно замолчал. Станислав почесал лоб, уперся руками в рулевое колесо и в глубочайшей задумчивости уставился вперед, сквозь лобовое стекло.
— Чайник забыл выключить? — спросил Гуров, которому уже надоело ждать пояснений.
— Чайник? Нет, чайник я выключил, — грустно ответил Крячко. — Про олухов ты хорошо сказал.
— Я сказал про старых олухов, — напомнил Гуров.
— И про старых тоже, — кивнул Крячко. — А ведь есть третий платочек, Лева.
— Что-о?
— Помнишь, я пришел и принялся рассказывать вам с Петром в кабинете про то, как девушка упала под поезд на станции метро? Я тогда не сразу ушел оттуда. Пока помог вызвать оперативные службы, пока попытался свидетелей выявить, место происшествия от затаптывания сохранить. Ну ты понимаешь, о чем я. А потом, когда группа приехала, когда пассажиров убрали, и станцию перекрыли, я там побродил немного. Поразмышлял, попытался картинку из подсознания вытащить. Это ведь все случилось чуть ли не на моих глазах. Попытался вспомнить приметы людей, которые рядом с ней стояли. Бродил, бродил и отошел к колонне. А там лавка мраморная для пассажиров. И платок там лежал. Не белоснежный, конечно, наступили на него, и не один раз, но то, что он женский, я почему-то тогда подумал. Просто мимоходом отметил, а потом забыл напрочь, потому что он не имел отношения к случившемуся.
А платок точно был, и примерно такого же качества. И капельки крови на нем, несмотря на следы обуви, я заметил. Тут можешь не сомневаться, я ведь сыщик. Чего-чего, а кровь уже на подсознании запоминается.
— Я и не сомневаюсь. Только…
— Вот и я сейчас подумал, что платок в стороне валялся, не на теле. Может, и совпадение. Вдруг человека толкнули в толпе, и у него кровь носом пошла, ведь давка какая была? Мог случайно обронить. А если мы утверждаем, что он женский, то «могла обронить». Вот тебе и совпадение, да?
— А мог убийца, если он толкнул жертву на рельсы, бросить платок на тело, как в двух последних случаях? Подумай, ты же там был.