— Я хочу, чтобы вы все меня выслушали… Тай, перед тем как мы обнаружили Алису, ты не сомневался, что она чудовище. И был прав. Она выглядит, как маленькая девочка, и в обычных мужчинах и женщинах вызывает желание ее опекать. Вы не понимаете, что она вами манипулирует. Я же обладаю иммунитетом против подобных глупостей. Я вижу ее такой, какая она есть на самом деле, и требую, чтобы вы посмотрели на ситуацию моими глазами.
— Она убила Баррета, защищая свою жизнь, — напомнил ему Тай и приблизился к Алисе, стараясь прикрыть ее.
— Мы не знаем, что произошло, — повторил Сомерсет. — Мы видим труп человека. Мы видим существо, похожее на девочку. Мы делаем выводы, но откуда нам знать, что они справедливы? А если Баррет вытащил свое оружие, пытаясь защититься?
— Ты же не сторонник насилия, Сомерсет, — сказала Марис. — Но сейчас ты — в одном ряду с Барретом.
— Ничего подобного, — возразил Сомерсет. — Это вы соучастники убийства.
— Она не убийца, — вскричал Тай.
— Мы этого не знаем, — упрямо стоял на своем Сомерсет.
— Предатель! — взорвался Бруно и бросился на нейтрала.
Сомерсет быстро развернулся, оружие у него в руке издало тихий хлопок. Бруно взвыл от боли и схватился за правую руку. Неожиданно потеряв равновесие, он не достал Сомерсета, ударился о край воздушного шлюза и отлетел назад. Алиса перекувырнулась в воздухе и швырнула какой-то предмет с такой силой, что Марис успела увидеть его лишь тогда, когда он возвращался назад, успев отсечь пальцы Сомерсета. Это было лезвие мотопилы, алмазный диск, который рикошетом отскочил от стен и застрял в двери шкафчика. Сомерсет, из раненой руки которого хлестала кровь, попытался схватить свое оружие, но Марис успела его поймать, а Тай вытолкнул нейтрала сквозь люк шлюза.
Тай и Марис связали Сомерсета. Бруно обработал обрубки пальцев и дал нейтралу болеутоляющее, прежде чем позволил Марис заняться своей собственной поверхностной раной. Алиса держалась в стороне, она была спокойна, но сохраняла бдительность.
— Мне повезло, — сказал Бруно. — Иголка была не взрывчатой.
— Тебе повезло, что Сомерсет не умеет стрелять, — заявила Марис.
— Не думаю, что Сомерсет хотел меня прикончить, босс.
— Хорошо бы отправить этого кретина прогуляться без защитного комбинезона, — проворчал Тай и наградил Сомерсета сердитым взглядом.
— Ты же знаешь, что мы не можем этого сделать, — возразила ему Марис.
— Лично я очень даже могу, — мрачно сказал Тай.
Сомерсет наградил его не менее сердитым взглядом и проговорил:
— Если ты это сделаешь, то только подтвердишь мою правоту.
— И мы оба будем счастливы, — заметил Тай.
Марис взяла из аптечки шприц и подплыла к Сомерсету.
— А помолчать ты не можешь?
— Молчание — это одна из форм соглашательства, — заявил Сомерсет и посмотрел на шприц. — Мне не нужно никаких уколов. Я умею терпеть боль.
— Это ради нас, — сказала Марис и прижала иглу к шее Сомерсета.
Нейтрал попытался протестовать, но тут наркотик начал действовать, и он закатил глаза.
— Можем вышвырнуть его наружу, — предложил Тай. — Он даже не почувствует.
— Ты прекрасно знаешь, что мы не сделаем ничего подобного, — заявила Марис. — Послушай, в любую минуту на корабле могут заметить, что Баррет слишком долго отсутствует. Нам нужно придумать убедительное объяснение.
— Я ее не отдам, — упрямо повторил Тай.
— Мы знаем, что Алиса, скорее всего, убила Баррета, защищая свою жизнь, — начала Марис. — Мы можем подтвердить…
— Тай прав, босс, — перебил ее Бруно. — Мы уверены, что Алиса не убийца, но наше свидетельство не будет иметь никакой силы в суде.
— Да мы просто не можем передать ее Симбиозу или полиции Тройственного Альянса, — напомнил Бруно. — В лучшем случае они отправят ее в какую-нибудь лабораторию. А в худшем…
— Но где же она? — спросил Тай.
Алиса исчезла; люк, ведущий в воздушный шлюз, был закрыт. И не желал открываться. Когда Бруно взломал сервомотор, Марис подошла к Таю, который остановился около маленького иллюминатора, и увидела, как Алиса помахала им рукой из салазок Баррета. Еще через минуту салазки с грохотом отсоединились от модуля.
Марис, Бруно и Тай бросились к иллюминаторам.
— Вы только на нее посмотрите! — проговорила Марис.
— Куда она собралась? — удивленно спросил Тай.
— Похоже, на корабль Симбиоза, — ответил Бруно. — А она, оказывается, умеет управлять салазками.
— Разумеется, — сказал Тай. — Как вы полагаете, что она задумала?
— Скоро увидим, — проворчала Марис. — А пока давайте займемся делом, ребята.
— Кажется, у тебя появился план, — взглянув на нее, сказал Бруно.
— Не слишком хороший, но послушайте, что я придумала.
К тому времени, когда Тай и Марис затащили тело Баррета на шаттл, его салазки с Алисой на борту пришвартовались к двигательному отсеку корабля Симбиоза. Они засунули тело в бак, где Алиса проспала триста дней. Марис разбросала часть пластиковой изоляции — для пущего эффекта, затем сделала несколько выстрелов в переплетение трубок, осторожно «подвесила» оружие недалеко от Баррета и принялась разглядывать результат своей работы. Казалось, будто кто-то в страшной спешке громил бак. Тело Баррета с застывшей пеной на разбитом визоре лежало, скорчившись, словно гротескная тряпичная кукла, брошенная хозяином за ненадобностью; желтый комбинезон выделялся ярким пятном на фоне черной поверхности вакуумного организма.
— Не слишком убедительно, — с сомнением проговорил Тай.
— Я с радостью выслушаю любое другое предложение, — заявила Марис.
Бруно и Тай промолчали.
— Он обнаружил место, где пряталась Алиса, — пояснила Марис, — и открыл бак. Началась драка. Алиса его убила и забрала салазки. Оружие — доказательство того, что он собирался ее прикончить.
— Угу, только все наши старания пойдут прахом, если на корабле знали, куда он отправился.
— Мы уже это обсуждали. Баррет не сказал, куда собрался, потому что хотел заполучить Алису сам. Иначе, можете не сомневаться, он прихватил бы с собой парочку головорезов или сидел бы спокойно на корабле, где ему ничто не угрожало. А заниматься Алисой предоставил бы полиции Симбиоза.
Тай собрался что-то возразить, но прежде чем успел раскрыть рот, Бруно подключился к общему каналу связи.
— Держитесь, ребятки, — сообщил он. — Корабль Симбиоза только что развалился. Складывается впечатление, что фал, соединявший две части, разорван.
Жилой отсек с системой жизнеобеспечения и двигательный отсек корабля мчались в противоположные стороны. Жилой отсек, бешено вертясь, вышел на орбиту, двигательный мчался в сторону Сатурна — на фоне черных остовов погибших кораблей мелькала яркая звездочка. Загорелся сигнал на экране системы связи Марис — корабль Симбиоза просил о помощи; две других спасательных команды посылали свои сообщения; заработал контроль за движением на Дионе.
— Здорово, — восхитился Бруно. — Еще рано говорить наверняка, но мне представляется, что они двигаются в сторону колец.
— Давайте собираться, — сказала Марис Таю. — Скоро сюда заявится полиция.
— С девочкой все будет в порядке, правда?
— Думаю, она знает, что делает.
Вернувшись на орбитальный модуль, Марис и Тай сняли комбинезоны и схватили тюбики с кофе, а Бруно включил радио и стал прислушиваться к захлебывающимся голосам. Два буксира пустились вдогонку за жилым отсеком корабля Симбиоза, однако двигатель пока оставался без внимания. Бруно рассчитал траекторию и сообщил Марис и Таю, что он зацепит внешний край кольца В.
— Я слышал массу рассказов о повстанцах и беженцах, которые скрываются внутри малых тел колец, — сказал он. — Может быть, какие-то из них правдивы.
— Она направляется домой, — проговорила Марис.
Единственный светлый луч в предстоящих бесконечных днях, наполненных допросами, расследованием и обвинениями. Куда бы ни собралась Алиса, спасательная бригада № 3 будет сослана на материк, а контракт с ними разорван.
— Нужно выпустить Сомерсета, — сказала она.
— Я продолжаю считать, что его следует отправить погулять, — заявил Тай. — Кто-нибудь видел мой телевизор? Может быть, в ново-стях сообщат, что происходит.
— Сомерсет дурак, — проговорил Бруно, — но он из нашей команды.
— Я все время думаю, а вдруг Сомерсет прав, — сказала Марис. — И Алиса нами действительно манипулировала. Она убила Баррета и сбежала, а разбираться с последствиями предоставила нам.
— Она могла забрать шаттл Баррета сразу после того, как убила его, — заметил Бруно. — Ведь она страшно рисковала, вызывая нас радиосигналом, ждала, когда мы вернемся. Она хотела, чтобы мы знали: она не виновата. И еще — дать нам возможность придумать свою версию случившегося.
— Приятная мысль, — кивнув, согласилась с ним Марис.
Тай вдруг отскочил от своего шкафчика и, размахивая чем-то в воздухе, поспешил в жилой отсек. Он держал в руках свой телевизор, аккуратно свернутый трубочкой.
— Смотрите, что я нашел, — крикнул он.
Трубочка была перевязана длинной синей проволокой. Той самой, что извлекла из себя Алиса. Груз, который она так старательно охраняла.
На разбирательство убийства Баррета и диверсионного акта против корабля Симбиоза ушло около двадцати дней. Марис и остальные члены ее команды провели часть этого времени в тюрьме, но в конце концов их отпустили без суда.
Прежде чем за ними пришли полицейские, они договорились разделить подарок Алисы поровну. Поначалу Сомерсет отказывался брать свою часть проволоки.
— Я согласился дать ложные показания. Я согласился сказать полиции, что пострадал в результате несчастного случая. Мне не нужно никакой платы. Я сделал это ради вас.
— Речь не идет о какой-то плате, — возразила Марис. — Это подарок. Возьми его, Сомерсет. Что ты будешь с ним делать, решать тебе.
Сомерсет и Бруно продали свои куски на черном рынке. Сомерсет отдал деньги храму, при котором находился центр беженцев; Бруно купил билет на лайнер Тихоокеанского Сообщества и вернулся в систему Юпитера. Марис занялась фермерством. Она взяла кредит и купила лицензию на выпуск двух новых видов вакуумных организмов, споры которых оказались в ее части проволоки, и устроилась с семьей на Япете, основав агроферму на территории в десять тысяч квадратных километров черной, богатой углеродом земли. Ферма процветала: население Внешней системы быстро росло по мере того, как возрождалась экономика, и беженцы возвращались с Земли. Марис вышла замуж за техника, который помогал ей с вакуумными организмами. Ее время от времени посещала безумная идея исследовать развалины крытого куполом кратера, где жила семья Алисы, но постепенно за заботами повседневной жизни Марис о ней забыла.
Через несколько лет, отправившись в деловую поездку на Тетис, Марис в последний момент решила навестить Тая, который вернулся в свой клан. Она узнала, что он отдал им свой кусок проволоки и отправился путешествовать. Последний раз от него пришло известие из отеля в Камелоте, единственном городе на Мимасе, маленькой, покрытой льдами луне, чья орбита пролегала между кольцами Сатурна G и Е. Кажется, Тай решил взглянуть на Хершель, огромный кратер на Мимасе, и не вернулся. Его шаттл нашли, но тело так и не было обнаружено.
Марис казалось, что она знает, какой грааль искал Тай среди геометрических красот колец Сатурна, но решила оставить свои мысли при себе. Сказки о смертельно опасных поселениях, полных мошенников, пиратских городах, убежищах повстанцев, райских уголках и прочих чудесах, прячущихся на миллионах маленьких лун колец Сатурна, стали темой саг, психодрам и специальных литературных передач, которые шли по нелегальным каналам телевидения. Марис знала лучше многих, что большинство этих историй не имеет никакого отношения к истине, но сейчас происходило много такого, что даже она не могла отличить правду от вымысла.
Перевели с английского Владимир ГОЛЬДИЧ и Ирина ОГАНЕСОВА
Йен Уотсон ГОЛОС ДЕРЕВЯННОГО МОРЯ
Иллюстрация Игоря ТАРАЧКОВАПлавать по морю положено только зимой, — сурово сообщил мне Недосягаемый, Хранитель Света. — После того, как листья умрут и опадут.
Мы стояли на верху керамического маяка, в центре Райской бухты. Если быть точным до конца, не на самом верху, а на наблюдательной площадке, огороженной деревянными перилами. Над нами, скрываясь за тепловым щитом, вздымался ящерный факел с древнего космического корабля, который в течение всей зимы служит маяком для моряков, а также источником света для города.
— А также глубоких черных теней.
Наверное, поднять факел так высоко при помощи одних лишь деревянных лесов и веревок, сплетенных из волокон листьев, было совсем непросто.
Хранитель Света оказался высоким тощим человеком с растрепанными волосами, пронзительным взглядом голубых глаз и густой светлой бородой. Он был одет в белую тунику, складки которой элегантно спадали на тяжелые сапоги из коры.
Я смотрел на кирпичные дома, крытые блестящей красной черепицей. За бледно-желтыми складами и причалами, за длинной чередой стоящих на колесах или полозьях судов с убранными парусами виднелось то, что местные жители называли морем, хотя оно целиком и полностью состояло из дерева.
Умирающая листва соткала огромный желто-оранжево-алый ковер, который тянулся до самого горизонта. Однако осенние ветры успели кое-где ее разметать, и обозначились вмятины и каналы: те, что располагались поближе к берегу, были отполированы столетиями мореплавания. Сильный ветер ерошил мои волосы и кружил опавшие листья, похожие на птиц и бабочек. Скоро он усилится и начнется настоящий лиственный ураган.
За пределами моего взгляда вздымались огромные деревянные волны, похожие на высокие горы, окруженные глубокими, словно долины, впадинами.
— Через десять дней, — уже более доброжелательно продолжал Недосягаемый, — я зажгу маяк, и начнется праздник Обнаженного Моря. Вот тогда наши корабли снова уйдут в плавание.
Гораздо больше ему бы подошло имя Неумолимый, подумал я. Неужели придется ждать этого их дурацкого праздника? «Десять дней», — сказал Хранитель Света. Моя миссия готова закончиться, не начавшись.
Я размышлял о том, стоит ли предложить Недосягаемому взятку.
В конце концов, Хранитель Света не говорил, что выходить в море раньше срока запрещено. Но о какого рода взятке может идти речь? Я уже понял: эти люди очень скрупулезно соблюдают свои обычаи.
На западе солнце клонилось к закату, обозначая окончание очередного дня. Все оттенки листвы, волнами ходившей по деревянному морю, создавали ощущение мира наоборот, словно великолепное действо под названием «закат» разыгрывалось не в небе, а на том же море.
— Исключений не бывает? — спросил я.
— Это не разумно, Пламенный Лис. Я не говорю о том, что можно испортить листву или потерпеть слепую катастрофу, но морские черви сейчас совокупляются перед капсулированием.
В моем мозгу нанопьютер (она называла себя Лилл) переводил слова собеседника и формулировал ответы на местном языке. Лилл пояснила, что слепая катастрофа есть последствие плавания в условиях слабой видимости. Касательно капсулирования — я уже знал, что это такое: морские черви, размером в руку маленького ребенка, а иногда чудовища в двадцать метров, с наступлением зимы устраиваются в норах деревянного моря, запечатывая их загустевшей янтарной слизью. Стружка и пыль в сочетании с собственными выделениями червя застывают довольно быстро, восстанавливая жесткость данного участка моря.
И вновь я восхитился этим миром. Субстанция, наполняющая туннели, оказалась съедобной для человека — настоящий кладезь продовольствия, обладающий, в зависимости от места, где его добывают, различным вкусом. А некоторые виды море-листвы содержали высокий процент нетоксичного аналога монотерпина, туйона — наркотика, похожего на тетрагидроканнабинол[3], но гораздо более сильного…
Похоже, я выбрал удачное время для появления на Черводреве — так называлась эта планета. Туйон вызревал по мере высыхания листьев. Мне нужно было собрать достаточное количество, прежде чем ветер вынесет их на берег, где они просто сгниют.
Легче легкого, нужно лишь посадить свой кораблик на море.
Проблема в том, что в гипербиблиотеке скопилось слишком много знаний, и найти нужное стало практически невозможно. Только после прыжка в мир Черводрева корабельный компьютер обнаружил, что посадка непосредственно на поверхность деревянного моря опасна — по древесным волокнам текли токи, и большой металлический объект мог вызвать электромагнитный импульс, фатальный для чувствительной электроники корабля. Значит, придется сесть в местном космопорту и нанять деревянное судно.
— Мне необходимо отплыть как можно скорее. — И я повторил свою ложь относительно листьев, которые мне нужны для изучения в Институте ксеноботаники в Мондеверте.
Вот они, листья, до них рукой подать — однако я ведь не мог сойти с берега с рюкзаком! (Откровенно говоря, новость о «совокупляющихся червях» меня не слишком вдохновила.) Кроме того, нужных мне листьев могло не оказаться возле берега. Похоже, придется сотрудничать с местными жителями.
— К тому же, Пламенный Лис, — добавил Хранитель, — ветер с моря усиливается с каждым днем. И только после того, как море очистится от листьев, он ослабеет и изменит направление.