Кроме них на карте ярко обозначалась пара заштрихованных областей, расположенных между кратерами. Черным цветом была закрашена территория, контролируемая армией молекулярных устройств, уще пять лет угрожавшей северу со стороны Коперника. Большинство боевых единиц этого войска были чрезвычайно малы, что не позволяло увидеть их невооруженным глазом, хотя по смертоносности юни не уступали культуре микробов какой-нибудь новой чумы. Наблюдатель, оказавшийся в этом регионе, смог бы заметить разве что пару антенн и несколько «игрушечных» машинок. Если бы он сумел подняться над войском, глаз его непременно заметил бы струи миниатюрных ракетных двигателей и случайные сполохи, казавшиеся рассеянными частицами пыли.
Армию эту отправила в поход Эмма Флери, нынешняя правительница Демократического Содружества Наций Коперника. Итоговой целью похода являлся город, выросший внутри Эратосфена. Если войско не остановить, оно окружит кратер Эратосфен и перережет все поверхностные коммуникации. Потом ему предстояло проникнуть внутрь кратера — сквозь скальное кольцо. И тогда устройства-разборщики неторопливо поползут к ключевым компонентам инфраструктуры, поддерживавшей существование жителей города.
Правительство Миролюбивой Республики Эратосфен игнорировало это наступление в течение почти четырех лет. Оно сумело убедить себя в том, что коперникиане всего лишь расширяют свои владения на бесполезной пустыне, занимавшей лунную поверхность между обоими городами. А потом оно наконец прислушалось к голосу смутьяна по имени Вен Кан и вывело в поле свое собственное воинство. Красное пятно на карте обозначало нынешнюю позицию собственных молекулярных сил Миролюбивой Республики.
Предыдущая администрация назначила Министра внешней безопасности и поставила его во главе всей обороны. Министр в свой черед назначил Директора внешней безопасности, ранее отвечавшего за все маневры, производимые молекулярными силами. Теперь Вен поместил крохотное войско под прямой контроль избирателей.
Каждые двенадцать часов все обитавшие в городе взрослые получали возможность проголосовать за приказ, который Республике предстояло отдать своим вооруженным силам. Право голоса имел любой совершеннолетний обитатель города. Всякий мог предложить новый план и поместить его на дискуссионные экраны, которыми Вен оснастил общественные банки данных. Заинтересованные граждане могли предложить общий план (…сконцентрироваться на правом фланге, атаковать в секторе В19…) или же внести предложение более подробное (…атаковать в секторе В20 силами 8750 боевых единиц с 2500 разборщиками в первой волне, за которыми последуют…).
Прямой контроль над правительственными операциями не впервые попадал в руки граждан. Некоторые из экспериментальных обществ, прогрессировавших в поясе астероидов, развивались примерно в том же направлении. Более того, промышленность всей Чехии уже в течение двадцати лет функционировала в условиях прямой демократии, причем избиратели каждые две недели голосовали по трем базисным процентным ставкам. Однако вести войну методом прямой демократии не пробовал еще никто. Вен просмотрел по этому поводу все банки данных. Нет, такого еще не было!
Директор внешней безопасности пришла в ужас, увидев предложения Вена по военному опросу.
— Война — не игра, — сказала Директор, — ее даже нельзя сравнить с бизнесом. Ошибки в экономической политике можно исправить. Но, проиграв войну, ты перестаешь существовать!
Став Первым Администратором, Вен автоматически занял пост Администратора по внешней безопасности. Директор оказалась у него в подчинении. На Земле она служила лейтенант-полковником тактической службы в одной из наиболее знаменитых интернациональных бригад. Она получила свое звание в подразделении, которое одну за одной умиротворяло беспокойные политические единицы на родной планете. И причиной, побудившей ее отбыть с Земли на Луну, стала колоссальная сумма, которую предложил ей предшественник Вена.
Разве можно уволить человека, обладающего столь незыблемой репутацией?
— Вы и ваш штаб будете иметь равные возможности со всеми остальными, — отметил Вен. — Я хочу, чтобы вы продолжали делать все то, чем занимались последние тринадцать месяцев.
— И раскрывали наши планы каждому, кто считает себя обладающим достаточной квалификацией, чтобы голосовать каждые двенадцать часов? — осведомилась Директор.
— Всем в городе известен уровень вашей квалификации. Вы, можно сказать, живая легенда. И я полагаю, что большая часть населения проголосует за ваши планы уже потому, что именно вы их предложили. Всякому, кто осмелится выдвинуть альтернативный вариант, придется придумать нечто экстраординарное, чтобы перетянуть избирателей на свою сторону.
— Мы представили вам наилучшую стратегию из всех, которые можно было бы предложить — вместе со всеми вариантами. Я отлично понимаю, что мой подход кажется излишне осторожным. Мне известно, что коперникиане продвинулись на сорок километров за последние месяцы. Однако могу заверить: мы изучили все возможные альтернативы. Наша единственная надежда — тактика выжидания. Власть в Копернике меняется в среднем через шесть лет. Рано или поздно кто-нибудь сменит Эмму Флери и ее внука.
В кратере Эратосфен проживало два миллиона человек, достигших избирательного возраста. Три сотни тысяч из этого числа принимали участие в первом раунде опроса. Проведенные Веном предварительные исследования указывали, что нормальный уровень участия составит двести пятьдесят тысяч, однако он решил, что первый тур голосования вызовет наибольший интерес. На четвертый день количество участников упало до двухсот тридцати тысяч.
Директор внешней безопасности. несколько расслабилась, после того как ознакомилась с результатами первых опросов. Пятьдесят два процента избирателей предпочли планы, предлагавшиеся ее штабом.
— Ну, что я говорил, — сказал Вен. — Вам совершенно не о чем беспокоиться.
Директор вежливо улыбнулась. Эта крепкая практичная женщина Гордилась тем, что и отец, и мать ее были крестьянами. И с ее точки зрения, мир стал бы куда более приятным местом, если бы, избирая своих лидеров, люди избегали любителей приключений и романтиков.
Профессиональные военные доминировали на дискуссионных экранах — и в решениях — в течение следующих двух десятидневок. Вен просматривал все выведенные на экран сообщения.
Как он и ожидал, в первую очередь на дискуссионные экраны выплеснулась изрядная доля политической паранойи. Примерно 10 процентов наиболее эмоциональных излияний принадлежали людям, убежденным в том, что весь военный опрос не более чем политический трюк, и в итоге Они (как всегда) сумеют манипулировать Нами. «Просто нашли еще один способ досадить нам… Неужели они и впрямь думают, что сумеют одурачить нас подобным образом? Или они и в самом деле считают нас настолько тупыми?»
Считают, ответил один болтун. И они правы!
В начале третьей десятидневки Вен обнаружил, что вокруг гражданки по имени Нанетта Аарт образовался некий водоворот деятельности. Он уже просматривал ее экраны и решил, что имеет дело с очередным комплексом заблуждений — грандиозным столпотворением сложных маневров, рожденных умом, полагающим, что именно сложность является признаком интеллекта.
Теперь он обнаружил: идеи ее вызвали интерес группы, называвшей себя Тринадцатью Педагогами. Ему уже приходилось иметь дело с Тринадцатью и одобрительно аплодировать той страсти, с которой они разносили вдребезги некоторые никчемные идейки. Впрочем на сей раз Педагогам показалось, что они наткнулись на нечто гораздо более значительное.
Мы проанализировали идеи, предлагаемые этой молодой особой — в первом приближении, — писали Тринадцать. — И полагаем, что они будут подвергнуты полному и исчерпывающему анализу. Некоторые из ее предложений могут показаться излишне причудливыми. Другие легко посчитать чрезмерно запутанными. Но если вы проявите некоторое терпение и последуете за логикой, изложенной в оставшейся части этого отчета, то, как мы предполагаем, придете к тем же выводам, что и мы.
Вен вызвал из банка памяти персональную информацию о Нанетте Аарт и обнаружил, что ей всего девять лет. Ее родители, иммигрировавшие из Голландии, поселились на Луне еще до рождения дочери. Мать девочки преподавала математику и публиковала статьи на некую тему, именуемую гиперпристрастным анализом.
Вен начал пропускать фразы в отчете Тринадцати, еще до того как одолел первые пять сотен слов. Отчет казался более разумным, чем предложения Нанетты Аарт, но тем не менее был загроможден пояснениями, в которых учитывались все возможные варианты ответных действий противника.
Мы начинаем свою атаку с нападения на сектор С22… Предположим, что противник ответит контратакой из секторов С23 и С24, используя перечисленные ниже соединения… Предположим, что он обратится к другому методу и контратакует из секторов С24 и С22, используя указанные далее соединенные силы… В таком случае…
С точки зрения Вена, все это выглядело слишком уж точно. Каждый крохотный робот должен был получить свой приказ без помех связи или ошибок в формулировке. Молекулярные вооруженные силы представляли собой нечто вроде коллективной машины. Тринадцать Педагогов исходили из того, что каждая часть их плана будет исполнена идеально.
Комментарий, сделанный писателем по имени Лян Чи, содержал аналогичные заключения. Лян Чи выказывал особенное пренебрежение к любому маневру, который должен был рассчитываться и исполняться с точностью до секунды. Он видел единственную надежду Республики в обороне, основанной на значительном увеличении вооружений. Если противопоставить силам коперникиан достаточное количество боевых единиц, утверждал Лян Чи, наступление противника в конечном итоге будет остановлено.
На экране появлялись и другие идеи, казавшиеся Вену вполне удовлетворительными. Однако ни одна из них не привлекала внимания избирателей. Население города сохраняло, верность профессионалам, поскольку никто из их собственного числа еще не предложил ничего истинно блестящего. И Вен решил: настало время вводить в действие вторую часть его плана.
Ни один из параноидальных сторонников теории заговора не сумел вычислить избранный Веном метод управления. Личный политический комитет Вена сплотил семьдесят тысяч избирателей в тесный блок. Как только он даст своим соответствующий сигнал, блок окажет поддержку любому выбранному им предложению — или поможет наложить вето на идею, показавшуюся ему рискованной или заумной.
Политические противники Вена посчитали бы его метод нестабильным и легкомысленным. Чувство это могли разделить и некоторые из его политических союзников. Для большинства обыкновенных аполитичных людей, проживавших в городе, он представлял собой вдохновенную и блестящую фигуру известного своими достижениями, но склонного к авантюрам журналиста. Он мог бы легко сплотить блок процентов на тридцать больше — если бы посчитал это необходимым.
Большинство аппаратов, искрившихся и блестевших на молекулярном поле боя, имели диаметр всего лишь три или четыре миллиметра, хотя среди них было и несколько штук, достигающих размера чайной чашки. Эти более крупные боевые единицы представляли собой миниатюрные космические корабли, оснащенные вполне работоспособными двигателями и полным комплектом оптических и электронных сенсоров. Устройства меньшего размера выбрасывались магнитопроекторами и подвергались переработке после того, как падали на поверхность.
С точки зрения Вена, военные специалисты пытались остановить наступление коперникиан, пользуясь стратегией шахмат. А следовало бы прибегнуть к помощи го, мудрейшей японской игры, разрешающей игроку ставить свои шашки на любой свободный участок доски. В шахматах столкновение армий происходит по фронту. Играя в го, ты занимаешь стратегически важные точки на всей доске и пытаешься соединить собственные силы, при этом разрывая порядки противника.
Вен сумел собрать сторонников своей точки зрения. Один из таких появился сейчас на дискуссионном экране.
Полагаю, пришло время прекратить игру в шахматы, — заявил Доу Мириани. — По-моему настало время обратиться к глубочайшим корням человеческой культуры и почерпнуть вдохновение из мудрости и сложности, присущих го. Предлагаю ввести в ситуацию новый элемент — ударный корпус, образованный на основе нескольких сотен наших боевых единиц, принадлежащих к Типу 32.
Тридцать вторые являлись самыми крупными среди единиц, имеющих размер чайной чашки. Доу предлагал загрузить ударный корпус семенами боевых единиц, перебросить его за линию фронта и высадить в качестве десанта в одном из не слишком хорошо защищенных противником секторов. Выброшенные десантом семена должны были произвести боевые единицы, которым потом надлежало расширить захваченную территорию и атаковать врага с тыла. Одновременно прочим боевым единицам следовало начать атаку в том же самом регионе по фронту и в конце концов соединиться с помещенным в тыл врага корпусом.
Лян Чи немедленно обнаружил наиболее очевидную слабость этой идеи.
И каким же образом вы намереваетесь сохранить этот план в секрете? — вопрошал Лян Чи. — Нам известно, что враг располагает разведкой, знающей все, о чем мы дискутируем. Неужели вы и в самом деле считаете, что он оставит какой-нибудь из регионов без достаточной защиты, зная о том, что мы намереваемся совершить нападение в подобном месте?
Вен переадресовал всю адвокатскую деятельность Доу Мириани потому, что видел в нем ветерана, поседевшего в многолетних баталиях на дискуссионном экране. Делая свое заявление, Доу преднамеренно игнорировал всю возможную критику. Он знал, что его аргументы произведут более сокрушительное действие, если он начнет опровергать критику лишь после того, как она успеет найти новых сторонников.
Секретность как раз и являлась одним из наиболее сомнительных аспектов в замыслах Вена. Он не давал одобрения на опрос до тех пор, пока его собственный штаб не выработал необходимые меры. После чего Доу заявил: ударный корпус окажет свое влияние на ход битвы, даже если не примет реального участия в боевых действиях. Его нужно разместить там, где заброшенные в тыл противника силы могли угрожать нескольким возможным целям. Коперникианам придется пойти на дополнительные затраты для того, чтобы укрепить все эти объекты. Если корпусу предстояло вступить в реальные боевые действия, Доу намеревался предложить окончательную цель в самый последний час перед голосованием, а атаку надлежало начать сразу, как только в системе появятся результаты опроса.
Предложение Доу в первый же день собрало 3 процента всех голосов. На пятый день за него стабильно отдавали свои голоса 22 процента избирателей. Вен дождался момента, когда в избирательном списке оказалось сразу несколько популярных предложений. Тогда он подал условный знак, и его блок предоставил свою поддержку ударному корпусу. Еще через пять дней, когда десантный отряд был готов и погружен на мини-корабли, его блок провел решение о начале операции.
Супермозг, управлявший силами коперникиан, принадлежал молодому человеку по имени Рейф Флери — внуку Эммы Флери. Вен Кан ошибался, полагая, что Эмма Флери на пути к власти убила двадцать три человека. Внук ее мог назвать двадцать семь имен.
Рейф мог бы лично подтвердить, что его бабушка лично перерезала глотки пятерым своим гостям на банкете. Одной из жертв стала его собственная сестра. Она находилась напротив своей бабушки за столом, когда Эмма Флери резким движением перерезала ей горло.
Рейф проводил большую часть времени в глубоком кресле, подсоединив к своему лбу пару нейроэлектронных интерфейсов. Военная информация протекала сквозь его мозг со скоростью сорок три мегабайта в минуту, и этот пустяк, с точки зрения электроники, тем не менее давал ему решающее преимущество в любом соревновании с модифицированными людьми. Генетический интеллектуальный потенциал Рейфа был умножен на три. Не самое мощное усиление, однако генетические инженеры не сумели выжать ничего большего из прямых потомков Эммы Флери.
Рейф отметил шесть районов, где ударный корпус противника мог произвести атаку. Он не стал укреплять оборону каждого из них. Вместо этого он организовал мобильный оборонительный отряд и разработал программы защиты участков.
Проекторы направили моли-перехватчики в сторону ударного корпуса, уже проплывавшего над передовыми позициями Рейфа Флери. Третья часть корпуса исчезла, даже не достигнув места назначения. Уцелевшие опустились в регионе, возглавлявшем составленный Рейфом список возможных целей противника. Семенные моли начали производить разборщиков, грунтоформовочные машины и прочие боевые единицы, составлявшие молекулярную армию.
Уязвимой точкой в плане Вена Кана являлся тот самый фундаментальный факт, который ограничивал всяческую деятельность в Солнечной системе: никакое действие невозможно без поступления энергии.
Не имея постоянного притока энергии, молекулярный корпус превращался в инертную массу атомов, образовывавших сложные связи. Семенные моли утрачивали способность производить собственные аналоги, разборщики не могли более разжевывать противника, а магнитные проекторы утрачивали силу, позволяющую им запускать свои снаряды-пылинки.