Он вновь начал подниматься по лестнице ко входу в здание ЦРУ. Словно ниоткуда возник охранник в мундире и преградил ему путь.
— Мистер Риттерсдорф, мне очень жаль, но я получил приказ не пускать вас.
— Я хотел бы увидеться с мистером Лондоном, — сказал Чак.
Охранник по рации поговорил с начальством.
— Хорошо, мистер Риттерсдорф, вы можете войти. — Он отодвинулся и дверь автоматически открылась перед Чаком. Минутой позже он снова стоял перед Лондоном в его большом кабинете.
— Ну что, решил? — спросил начальник.
— У меня к вам вопрос. Если Хентман меня не уволит, не будет ли это доказательством, что ваши подозрения относительно меня ошибочны?
Он ждал, а Лондон посматривал на него исподлобья и молчал.
— Если Хентман меня не уволит, — продолжал Чак, — я собираюсь подать апелляцию об изменении вашего решения в части отстранения меня от работы. Я предстану перед Комиссией Государственной Администрации и докажу, что…
— Ты отстранен от работы, — спокойно произнес Лондон, — из-за того, что принимал нелегальные наркотики. Честно говоря, мы уже обыскали твою квартиру и нашли их. Это Джи-би сорок, верно? Конечно, принимая Джи-би сорок можно работать двадцать четыре часа в сутки. Поздравляю. Но сейчас, когда ты потерял место в ЦРУ, они тебе уже не нужны. — Он отвернулся, сел за стол и начал просматривать какие-то документы. Встреча была закончена.
— Вы увидите, что ошибались, — сказал Чак, — если Хентман меня не вышвырнет. Тогда вам придется снова вернуться к этому вопросу. Прощайте.
Чак вышел из кабинета, с грохотом закрыв за собой дверь. «Бог знает, надолго ли», — мысленно добавил он. Снаружи он опять нерешительно остановился, люди, проходящие мимо, толкали его. «Что теперь?» — спросил он себя. Жизнь рухнула второй раз за один месяц. Сначала разрыв с Мэри, а теперь вот это. «Слишком много», — сказал он себе, гадая, осталось ли, у него еще что-нибудь.
Впрочем, осталась еще работа у Хентмана. И только она.
Такси-автомат отвезло его домой, и Чак вновь уселся за машинку. «Сейчас, — сказал он себе, — нужно заняться диалогом для мисс Вивер». Он забыл обо всем, ограничив свой мир до размеров пишущей машинки и листа бумаги. «Ты получишь чертовски хорошую роль, — мелькнула у него мысль, — и, может быть, дашь мне что-нибудь взамен».
Работу он закончил в три часа дня. Встал, потянулся и только теперь почувствовал усталость. Но голова была ясной. «Значит, они следят за моей квартирой с помощью видеокамер», — подумал Чак и специально для подслушивающих громко произнес:
— Эти мерзавцы шпионят за мной. Честно говоря, я рад, что расплевался с этим гадюшником… — Он умолк. Что это даст? Чак пошел на кухню и принялся готовить ленч.
В четыре часа выбритый, напудренный, распространяющий вокруг себя самый приятный мужской запах, какой могла предоставить современная химия, и одетый в свой лучший иссиня-черный костюм с Титана, с рукописью под мышкой он вышел, оглядываясь по сторонам в поисках такси. Он направлялся в Санта-Монику, к Пэтти Вивер и к… Бог знает, к чему еще. Но ждал он многого.
«А если это закончится ничем, что тогда? Хороший вопрос».
Оставалось надеяться, что отвечать на него не придется. Уход жены и увольнение с работы ошеломили его. Его подсознание привыкло видеть Мэри ночью, а здание ЦРУ днем. Теперь не было ни того, ни другого, и надо было чем-то заполнить эту пустоту. Чувства буквально требовали этого.
Остановив реактивное такси, Чак сообщил адрес Пэтти Вивер в Санта-Монике. Когда машина двинулась, он достал рукопись и принялся ее просматривать, внося последние исправления.
Час спустя, в самом начале пятого, такси опустилось на крышу большого дома.
«Близится великая минута, — сказал себе Чак. — Свидание с телезвездой первой величины…»
Чего еще мог он желать?
9
Пэтти Вивер была дома — хороший знак. Открыв дверь своей квартиры, она сказала:
— О боже, ведь это вы автор сценария! Вы пришли очень рано. Вы же сказали…
— Я закончил раньше, чем предполагал. — Чак вошел в комнату, оглядел преувеличенно новомодную мебель в неодоколумбовом стиле. Разумеется, вся она была ручной работы. На стенах висели постоянно изменявшиеся живые картины — этакие двумерные механизмы, шумящие, словно волны далекого океана.
— У вас это с собой? — с восторгом спросила мисс Вивер. Она была довольно странно одета для такого раннего времени — в наимоднейшее парижское платье. Прежде он видел такие только в витринах магазинов. Какая же глубокая пропасть отделяла этот мир от той жизни, которую он видел до сих пор! Платье было богато и сложно, походило на инопланетные цветы. «Стоит, наверное, тысячу скинов», — подумал Чак. В таком платье можно было смело претендовать на любую работу. Правая грудь Пэтти, большая и твердая, была совершенно обнажена. Да уж, воистину модное платье. Может, девушка ждала кого-то другого, например, Банни Хентмана?
— Я собиралась пойти на коктейль, — объяснила Пэтти, — но сейчас позвоню и откажусь.
Она подошла к видеофону, ее острые высокие каблуки звонко постукивали по полу из синтетической глины.
— Надеюсь, сценарий вам понравится, — сказал Чак, прохаживаясь по комнате. Он чувствовал себя слегка потерянным — ситуация переросла его: изысканное дорогое платье, мебель ручной работы… Встав перед картинами, он разглядывал, как пульсирует их поверхность, формируя новые, совершенно неповторимые комбинации.
Пэтти закончила телефонный разговор.
— Мне удалось застать его перед выходом из Студии МГБ.
Она не уточнила, кого именно, а Чак решил не спрашивать. Вероятно, это обескуражило бы его еще больше.
— Выпьем? — Она подошла к буфету и открыла деревянный шкафчик. — Как насчет бокала «Клубящегося» с Ио? Советую попробовать. Держу пари, в Северной Калифорнии этого не подают.
Она принялась смешивать коктейль.
— Помочь? — Он подошел к ней, чувствуя себя значительным или, если точнее, желая быть таким.
— Не нужно. — Пэтти вручила ему стакан. — Можно вас спросить, прежде чем я увижу сценарий? Моя роль большая?
— Гм-м, — протянул Чак.
Он сделал все, что мог, но факт оставался фактом: это была лишь второстепенная роль. Ей достались крошки со стола Банни.
— Значит, маленькая, — сказала Пэтти, садясь на диван, похожий на скамью. — Можно посмотреть? — Сейчас она была совершенно спокойна — настоящий профессионал.
Усаживаясь напротив, Чак вручил ей сценарий, состоящий из того, что он уже выслал Банни, и новой части, прежде всего, ее роли, которую Банни еще не видел. Возможно, не стоило показывать текст Пэтти прежде Хентмана, однако он решил сделать это невзирая на последствия.
— Эта вторая женщина… — сказала Пэтти, быстро пролистав сценарий, — жена, которую Зигги хочет убить. Ее роль гораздо больше. Она играет все время, тогда как я есть только в одной сцене. В его кабинете, когда она входит… В управлении ЦРУ.
Это было правдой. Большего он сделать не мог, а Пэтти была слишком опытной, чтобы ее можно было обмануть.
— Я сделал вашу роль такой большой, как только можно было, — честно признался он.
— Она из тех ролей, в которых девушка должна только привлекательно выглядеть, и не требует от нее никаких актерских способностей. Я не хочу играть девицу в обтягивающем декольтированном платье, не хочу быть простой декорацией. Я актриса, и мне нужна серьезная роль. — Она отдала ему сценарий. — Прошу вас, мистер Риттерсдорф, сделайте с этим что-нибудь. Хентман ведь этого еще не видел, правда? Это останется между нами; может, вместе мы что-нибудь придумаем. Как насчет сцены в ресторане? Зигги встречается с этой девушкой, Шарон, в роскошном небольшом заведении, и вдруг появляется его жена… Зигги прикончит ее там, а не в их квартире, и тогда Шарон тоже сможет участвовать в главной линии сюжета.
— Гм-м… — сказал он, потягивая напиток, странную сладкую смесь, напоминавшую мед. Интересно, что в него входит?
Пэтти допила свою порцию и встала, чтобы налить себе еще.
Чак тоже поднялся и стал рядом с ней. Он заметил, что одно из составляющих она налила из явно нетерранской бутылки. Надпись на этикетке, похоже, была сделана по-альфански.
— Это с Альфы Первой, — сказала Пэтти. — Мне ее дал Банни, а он получил ее от каких-то знакомых оттуда, а знает всех во Вселенной. Вам известно, что одно время он жил в системе Альфы? — Девушка подняла стакан, повернулась к нему и задумчиво пригубила напиток. — Хотела бы я когда-нибудь посетить другую планетную систему. Наверное, при этом чувствуешь себя сверхчеловеком.
Чак отставил стакан и положил руку на ее небольшое, но сильное плечо. Платье покрылось складками.
— Я могу расширить твою роль, — сказал он.
— Хорошо, — ответила Пэтти, прижалась к нему и вздохнула, положив голову ему на руку. — Это для меня очень важно.
Чак отставил стакан и положил руку на ее небольшое, но сильное плечо. Платье покрылось складками.
— Я могу расширить твою роль, — сказал он.
— Хорошо, — ответила Пэтти, прижалась к нему и вздохнула, положив голову ему на руку. — Это для меня очень важно.
Ее длинные каштановые волосы коснулись его лица, щекоча нос. Он взял стакан из рук девушки, выпил и поставил на буфет.
Потом — он не помнил, как, — они оказались в ее спальне. «Видимо, выпивка так действует в соединении с Джи-би сорок, который дал мне Лорд Как-Его-Там», — подумал он. В спальне было совершенно темно, но Чак видел контур фигуры Пэтти, сидевшей на краю постели и расстегивавшей какую-то сложную застежку на платье. Наконец оно спустилось с ее плеч, Пэтти осторожно повесила наряд в шкаф, а затем вернулась, делая что-то странное со своим бюстом. Чак долго смотрел, прежде чем понял, что она массирует свои груди. До этого ее стягивало тесное платье, но сейчас она могла наконец расслабиться. Ее груди, как он заметил, имели идеальную форму, хотя и были отчасти искусственными. Когда девушка шла, они не тряслись, и левая, так же как и правая, была впечатляюще твердой.
Едва Пэтти опустилась на постель рядом с Чаком, зазвонил видеотелефон.
— О, б… — сказала она, удивив его. Выскользнув из кровати, Пэтти наощупь нашла халат и босиком вышла из комнаты, на ходу завязывая пояс.
— Сейчас я вернусь, дорогой, — трезво сказала она. — Подожди меня.
Он лежал, таращась в потолок и вздыхая запах спальни. Ему казалось, что прошло очень много времени, но он чувствовал себя спокойным и счастливым, словно ждал какого-то огромного, невероятного удовольствия.
А потом в дверях появилась Пэтти Вивер, в халате, с волосами, спадающими на плечи. Чак ждал, но она не подошла к постели, и он сразу понял, что девушка не собирается этого делать, она даже не вошла в комнату. Он резко сел, чувство ленивой расслабленности совершенно исчезло. — Кто это был? — спросил он.
— Банни.
— И что?
— Договор расторгнут.
Войдя в комнату, она вынула из шкафа простую юбку и блузку, подняла с пола белье и вышла, явно собираясь переодеться где-то в другом месте.
— Почему?! — Чак выскочил из постели и начал лихорадочно одеваться.
Пэтти исчезла, где-то в квартире раздался щелчок закрывшейся двери. Она не ответила на вопрос, видимо, даже не услышала его.
Когда, уже одетый, он сел на кровать и начал завязывать шнурки на ботинках, она вернулась и встала в дверях, расчесывая волосы с ничего не выражающим лицом. Не говоря ни слова, девушка смотрела, как Чак воюет со шнурками, а он чувствовал, что она удалилась от него на световые годы.
— Скажи мне, почему расторгнут договор, — повторил он. — Что именно сказал тебе Банни?
— О, он сказал, что отказывается от твоего сценария и, если бы я звонила тебе или ты бы позвонил… — Впервые взгляд ее остановился на нем, словно она только сейчас его увидела. — Я не выдала ему, что ты здесь, но он сказал, что если я с тобой увижусь, то должна передать, что он обдумал твою идею и что она не так уж хороша.
— Моя идея?
— Весь сценарий. Он прочел то, что ты прислал, и ему не понравилось.
Чак почувствовал, что уши его горят и мерзнут одновременно. Волна леденящей боли залила лицо, парализуя губы и нос.
— Дарк и Джонс, — сказала Пэтти, — его постоянные писатели, подготовят кое-что получше.
После долгой паузы Чак хрипло спросил:
— Я должен с ним связаться?
— Он ничего не говорил.
Пэтти закончила причесываться и вышла из спальни. Чак поднялся и пошел за ней в большую комнату; она стояла у видеофона, набирая номер.
— Кому ты звонишь? — спросил Чак.
— Знакомому, — уклончиво ответила девушка. — Чтобы забрал меня на обед.
Дрожащим от волнения голосом Чак предложил:
— Позволь мне пригласить тебя на обед. Мне будет очень приятно.
Девушка даже не потрудилась ответить, продолжая набирать номер.
Чак подошел к неодоколумбовому дивану, собрал листки сценария и сунул их в конверт. Пэтти тем временем договаривалась о свидании: он слышал ее низкий приглушенный голос.
— До свидания, — сказал он, надел пальто и направился к двери.
Пэтти, поглощенная разговором, даже не подняла головы от экрана.
В отчаянии Чак захлопнул дверь и пробежал по выстланному ковром холлу к лифту. При этом он дважды споткнулся, подумав: «Боже, этот напиток до сих пор действует. Может, все это престо галлюцинация, вызванная смесью Джи-би сорок и этого… как же она его называла… Ганимедийского Меховика что ли?» Мозг его был пуст, холоден и туп; и единственное, о чем он мог думать, это как выйти из здания, выбраться из Санта-Моники и вернуться в Северную Калифорнию, в свою квартиру.
Может, Лондон был прав? Этого Чак не знал. Он еще надеялся, что Хентман не уволил его. Может, сценарий, который он послал Банни, плох, и в этом все дело. Но с другой стороны… «Нужно с ним связаться, — подумал он. — Немедленно. Следовало позвонить от Пэтти».
На первом этаже он нашел видеофонную будку и принялся набирать номер офиса Хентмана. Потом вдруг положил трубку. «А хочу ли я это знать? — спросил он себя. — Готов ли я к этому?»
Чак постоял немного, потом вышел и оказался на улице. «Нужно подождать, пока не прояснится в голове, — подумал он, — пока не перестанет действовать это пойло, которым накачала меня Пэтти».
Сунув руки в карманы, он побрел куда-то, с каждой минутой испытывая все большее отчаяние и ужас. Все вокруг него рушилось, а он ничего не мог поделать. Он мог лишь смотреть как бы со стороны; процесс был слишком могуч, чтобы его хотя бы осознать.
Записанный на пленку женский голос повторял ему на ухо:
— Это будет стоить четверть скина. Прошу заплатить наличными. Никаких чеков.
Чак удивленно огляделся и понял, что вновь стоит в видеофонной будке. Но кому он звонил? Банни Хентману? Он обыскал карманы, нашел четверть скина и сунул монету в щель на аппарате. Сразу появилось изображение.
Но это был не Банни Хентман; на миниатюрном экране виднелось лицо Джоан Триест.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила она. — Чак, ты выглядишь ужасно. Ты заболел? Что с тобой?
— Я в Санта-Монике, — ответил он. По крайней мере, ему казалось, что он находится именно там. Он не помнил, чтобы возвращался к Заливу, и не думал, что прошло много времени… А что, если?.. Он взглянул на часы — уже восемь, значит, прошло два часа.
— Я сам не могу в это поверить, — сказал он, — но сегодня утром меня уволили из ЦРУ, а сейчас…
— Неплохой номер, — сказала Джоан, внимательно слушая.
— Похоже, меня вышвырнул и Банни Хентман, но в этом я еще не уверен. Честно говоря, я просто боюсь ему звонить.
Наступила тишина, потом Джоан спокойно сказала:
— Ты должен позвонить ему, Чак. Или я могу позвонить за тебя. Скажу ему, что работаю у тебя секретаршей или что-нибудь в этом роде. Я справлюсь, не беспокойся. Дай мне номер будки, из которой ты звонишь.
— Спасибо, — ответил он. — Приятно слышать, что это кого-то волнует.
— В последнее время на тебя навалилось слишком много всякого, — заметила Джоан с прирожденной деликатностью. — Распад семьи, а сейчас…
— Позвони ему, — перебил ее Чак. — Вот номер. — Он подержал листок перед экраном, чтобы Джоан могла переписать.
Положив трубку, он прислонился к стенке, закурил и принялся размышлять. В голове прояснилось, и он попытался вспомнить, что делал с шести до восьми часов. Ноги его одеревенели и болели от усталости — может, все это время он бесцельно бродил по улицам Санта-Моники.
Сунув руку в карман, он вынул капсулки с Джи-би сорок и, несмотря на отсутствие воды, сумел проглотить одну. «Усталость должна теперь отступить, — подумал он, — но ненадолго».
Ничто не могло отогнать ощущение кошмара, в котором он оказался. «Студняк, — подумал Чак, — вот кто мог бы мне помочь».
В справочной службе Мэрион-Каунти он получил номер Лорда Раннинга Клэма, сразу заказал разговор, бросил монету и стал ждать. Звякнул звонок, но экран остался темным, и на нем появился текст:
АЛЛО?
Для студняка, который не мог говорить, звуковая связь была совершенно непригодна.
— Говорит Чак Риттерсдорф.
Новые слова:
У ТЕБЯ НЕПРИЯТНОСТИ. РАЗУМЕЕТСЯ, Я НЕ МОГУ ЧИТАТЬ ТВОИ МЫСЛИ НА ТАКОМ РАССТОЯНИИ, НО ЧУВСТВУЮ ЭТО ПО ТВОЕМУ ГОЛОСУ.
— Ты сотрудничаешь с Хентманом? — спросил Чак.
КАК Я УЖЕ ГОВОРИЛ РАНЬШЕ… Слова узкой полоской бежали по экрану. Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.
— Он вышвырнул меня, — сказал Чак. — Я хочу, чтобы ты попробовал уговорить его принять меня обратно.
ТВОЯ РАБОТА В ЦРУ…
— Меня отстранили от должности по причине моей связи с Хентманом. Среди его знакомых слишком много чужаков, — грубо сказал Чак.
АХ ВОТ КАК! ТВОЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНА. Я НЕ ПРИНЯЛ ЭТОГО ВО ВНИМАНИЕ, ОДНАКО ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРЕДВИДЕТЬ: ТЫ ВЕДЬ РАБОТАЕШЬ НА НИХ МНОГО ЛЕТ.