— Я не знаю точно. От двух дней до месяца. Бывает по-разному, это зависит от фазы Луны. Может, это покажется суеверием, но Луна влияет на активность зародышей, — объяснила она, — и нужно это учитывать. Чем полнее Луна, тем лучше. Мы можем выяснить это в сегодняшней гомеогазете.
Они поднялись на уровень, где находилась его квартира.
— Насколько обширной памятью будет обладать новый… — Чак заколебался, — новое поколение студняков? Будут они помнить нас и то, что здесь происходило?
— Это зависит от того, как быстро ему удалось среагировать, — ответила Джоан, просматривая гомеогазету — Если он выстрелил споры из своего… — Она закрыла газету. — Теперь ясно… Зародыши должны развиться в течение ближайших дней.
— А что случится, — спросил Чак, — если я увезу их с Терры?
— Они по-прежнему будут расти, но только продлится это дольше. Что ты надумал?
— Так как организация Хентмана послала за мной человека, — объяснил Чак, — и он не вернулся…
— Да, конечно, — согласилась Джоан. — Они пошлют и второго. Может, очень скоро, как только поймут, что мы разделались с первым. У него мог быть вживленный кардиодатчик, так что информацию они получили сразу же после остановки сердца. Думаю, ты прав, Чак, Тебе нужно как можно быстрее покинуть Терру. Но как? Чтобы исчезнуть, нужны деньги, а у тебя их нет. Ты остался вообще без доходов. Может, у тебя есть какие-то сбережения?
— Мэри перевела на себя наш общий счет, — задумчиво ответил Чак, сел и закурил. — У меня идея, — Сказал он наконец. — Но я бы предпочел, чтобы ты ее не знала. Понимаешь? Я похож на психа?
— Нет, просто на испуганного человека. И у тебя есть на то причины. — Она встала. — Я выйду в коридор, а ты можешь позвонить. Я тем временем свяжусь с Департаментом Полиции в Россе, чтобы они приехали сюда и забрали того бандита. — У двери она заколебалась. — Чак, я счастлива, что мне удалось выручить тебя. Куда должна была лететь машина?
— Я бы не хотел говорить… ради твоей же безопасности.
Она кивнула, и дверь за ней закрылась. Чак остался один.
Первое, что он сделал, это заказал разговор с управлением ЦРУ в Сан-Франциско. Это потребовало некоторого времени, но в конце концов ему удалось найти Джека Элвуда, своего бывшего начальника. Он был дома, с семьей, и звонок пришелся совсем некстати. Не обрадовался, он и увидев, с кем разговаривает.
— Предлагаю сделку, — сказал Чак.
— Сделку? Мы считаем, что ты прямо или косвенно предупредил Хентмана, и ему удалось бежать. Разве не так? Мы даже знаем, кто был твоим связным: актриса из Санта-Моники, нынешняя любовница Хентмана.
Элвуд смотрел на него волком.
Это было что-то новое, Чаку такое просто не приходило в голову. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
— Сделка, которую я хочу с тобой заключить, — сказал он, — состоит вот в чем: я знаю, где находится Хентман.
— Меня это не удивляет. Странно только, что ты хочешь выдать его. Почему, Чак? Неужели ссора в счастливой компании Хентмана?
— Организация Хентмана уже выслала за мной одного головореза, — ответил Чак. — Нам удалось его остановить, но за ним придет еще один, а потом следующий, пока Хентман меня не получит. — Ему не хотелось объяснять Элвуду детали, бывший начальник все равно не поверил бы. — Я скажу тебе, где скрывается Хентман в обмен на корабль класса С-плюс. Межсистемный корабль, небольшую военную скоростную машину. Я знаю, что у тебя их несколько; расстанься с одним, и получишь за это нечто очень ценное. А может, я даже верну корабль, — добавил он. — Однако сейчас он мне нужен.
— Ты говоришь так, словно собрался бежать, — резко ответил Элвуд.
— Так оно и есть.
— Хорошо. — Элвуд пожал плечами. — Я тебе верю; почему бы и нет? Ну так что? Скажи, где находится Хентман, и в течение пяти часов получишь корабль.
«Иными словами, — подумал Чак, — они отложат обмен, пока не проверят мою информацию. Если они не найдут Хентмана, не будет и корабля. Я буду ждать напрасно». Но трудно было ждать от работника ЦРУ чего-то другого. Такова была их работа, они воспринимали жизнь как партию в покер.
— Хентман на Луне, в Браге-Сити, — сказал он наконец.
— Жди в своей квартире, — немедленно ответил Элвуд. — Корабль будет там до двух утра. Если… — он внимательно посмотрел на Чака.
Тот прервал связь и взял с края стола потухшую сигарету. «Что ж, если корабля не будет, мне конец», — подумал он. У него не было никакого иного плана, никакой альтернативы. Джоан Триест могла бы его еще спасти, могла бы даже вернуть ему жизнь, если бы посланник Хентмана убил его… Но если он останется на этой планете, его в конце концов найдут и уничтожат. Детективные агентства работали на высоком уровне, они всегда находили человека, если только тот не покидал Терру. Но Луна, в отличие от Терры, располагала обширными необжитыми пространствами, там было большой проблемой обнаружить кого-то. А были еще уединенные спутники и планеты, там это было вообще невозможно.
Одним из таких мест была система Альфы. Например, Альфа III и несколько ее спутников, в том числе и М2. Особенно М2. Благодаря сверхскоростному кораблю. ЦРУ он мог бы попасть туда в течение нескольких дней, как это сделала Мэри со своей группой.
Открыв дверь в коридор, он сказал Джоан:
— Я уже позвонил.
— Ты покидаешь Терру. — Глаза ее были большими и темными.
— Посмотрим. — Чак сел, готовый к долгому ожиданию. Джоан осторожно поставила мензурку с зародышами Лорда Раннинга Клэма на спинку дивана возле Чака.
— Я отдам ее тебе, — сказала она. — Знаю, ты хочешь этого. Он отдал за тебя жизнь, и теперь ты должен помочь ему. Я расскажу тебе, что нужно будет делать, когда зародыши станут активными.
Чак вынул бумагу и ручку, чтобы записать указания.
Спустя несколько часов, когда представители Департамента Полиции явились и забрали труп мужчины с крыши, а Джоан Триест ушла, он полностью осознал то, что сделал. Банни Хентман оказался прав: он сдал его ЦРУ. Но только, чтобы спасти свою жизнь. Впрочем, в глазах Хентмана это не оправдывало Чака — тот тоже спасал свою жизнь.
Как бы то ни было, дело было сделано. Теперь оставалось ждать корабль С-плюс, корабль, который, вероятно, так никогда и не прилетит. «И что же дальше? А дальше, — решил Чак, — я буду сидеть и ждать следующего посланца от организации Хентмана. И жизнь моя не будет стоить и ломаного гроша».
Ожидание было сущим адом.
10
Слегка наклонив голову, Габриель Бейнс сказал:
— Договоримся, что наша ассамблея обладает в этом мире абсолютной властью, и решения ее не может отменить никто.
С холодной вежливостью он подвинул стул терранскому психологу, доктору Мэри Риттерсдорф. Женщина улыбнулась, и он подумал, что она выглядит уставшей. Улыбка ее выражала искреннюю благодарность.
Остальные члены ассамблеи представились характерным для каждого способом.
— Говард Стрэв. Ман.
— Д-Джекоб Симион. — Геб не смог удержаться от кретинской улыбки. — Представитель гебов, среди которых вы приземлились.
— Аннет Голдинг. Поли. — Она была насторожена, сидела выпрямившись, не спуская глаз с женщины-психолога, нагло лезущей в чужую жизнь.
— Ингрид Хибблер. Раз, два, три. Нав-сос.
— Минуточку… — задумалась миссис Риттерсдорф. — Ах да, конечно. Навязчивые состояния.
— Омар Даймонд. Сами угадайте, из какого я клана.
Даймонд оглядел зал невидящим взглядом. Со стороны казалось, что он погружен в свой собственный мир, и это раздражало Габриеля Бейнса. Сейчас не время для самодеятельности, пусть даже мистической. Наступил момент, когда следовало действовать сообща или вообще ничего не делать.
— Дино Уотерс, — произнес деп глухим голосом, в котором звучало отчаяние. Он боролся с собой, желая сказать что-то еще, но так и не смог. Тяжесть пессимизма и абсолютной безнадежности была слишком велика для него. Он сел, таращась в пол и потирая лоб странным движением, похожим на тик.
— Вы уже знаете, кто я такой, доктор Риттерсдорф, — сказал Бейнс и зашелестел лежащими перед ним бумагами — результатом общих усилий членов ассамблеи, их манифестом. — Мы благодарим вас за то, что вы прибыли сюда. — Бейнс откашлялся.
— Спасибо, — сказала доктор Риттерсдорф официальным тоном, но для Бейнса он прозвучал зловеще. Глаза ее были темны.
— Вы просили разрешения на посещение других колоний, особенно настаивали на исследовании Да Винчи Хейтс. Мы обсудили этот вопрос и решили отказать.
— Понимаю, — кивнула доктор Риттерсдорф.
— Скажи ей, почему, — вставил Говард Стрэв. На лице его блуждала гнусная ухмылка, он не спускал глаз с женщины с Терры. Его ненависть заполняла комнату и отравляла атмосферу. Габриель Бейнс чувствовал, что задыхается от этого чувства.
Подняв голову, доктор Риттерсдорф произнесла:
Подняв голову, доктор Риттерсдорф произнесла:
— Подождите еще минутку, прежде чем прочтете мне ваше заявление.
Она взглянула на каждого из них спокойно, и совершенно профессионально. Говард Стрэв ответил ей ядовитым взглядом, Джекоб Симион опустил голову, глупо улыбаясь и просто подождал, пока она перестанет смотреть на него. Аннет Голдинг нервно царапала большой палец, лицо ее было бледно. Деп даже не заметил, что на него смотрят — голова его все время была опущена. Шиз Омар Даймонд ответил миссис Риттерсдорф прямым взглядом с вежливым превосходством, под которым, как подумалось Бейнсу, скрывалось беспокойство. Даймонд выглядел так, словно через мгновенье собирался фыркнуть.
Бейнс считал Мэри Риттерсдорф физически привлекательной и гадал, означает ли что-нибудь тот факт, что она прибыла сюда без мужа. К тому же одета она была, принимая во внимание цель их встречи, совершенно неуместно: в черный свитер и юбку, без колготок и в позолоченные туфли с носками, загнутыми вверх по альфанской моде. Свитер, как заметил Бейнс, был чуточку тесноват. «Интересно, это она нарочно?» Он не мог ответить себе на этот вопрос, но внимание его больше привлекали груди, отчетливо вырисовывающиеся под свитером, чем слова женщины. Ему нравилась их форма, хотя они были не такими уж большими.
«Интересно, — подумал он, — не ищет ли эта женщина в самом расцвете чего-то большего… а не просто профессионального успеха». У него было предчувствие, что доктор Риттерсдорф руководствуется не только профессиональными соображениями, но и личными, хотя, возможно, не отдает себе в этом отчета. «Тело, — думал он, — стремится к своим собственным целям, порой совершенно отличным от тех, к которым стремится, разум. Сегодня утром доктор Риттерсдорф, вероятно, просто подумала, что надо надеть тесный черный свитер, и больше не забивала этим голову. Но тело, с его хорошо развитой эндокринной системой, лучше знало, что делает».
И на это среагировал аналогичный элемент его, Бейнса, организма. Впрочем, в его случае это была сознательная реакция. «И возможно, — подумал он, — это принесет выгоды всей нашей группе. Взаимная симпатия нам не повредит, а нашим противникам — наоборот». Поняв это, он почувствовал, что занимает позицию активной обороны. В голове его автоматически возникли многочисленные планы спасения не только себя, но и своих друзей.
— Доктор Риттерсдорф. — сказал он мягко. — Прежде чем мы позволим вам войти в наши поселения, делегация представителей кланов осмотрит ваш корабль, чтобы проверить, какое оружие, — если оно есть, — вы привезли с собой. Все остальное не заслуживает внимания.
— Мы не вооружены, — ответила доктор Риттерсдорф.
— И все же я предлагаю вам позволить мне и, возможно, еще одной особе сопровождать вас. Если вы откажете, то мы потребуем, чтобы ваш корабль покинул спутник в течение сорока восьми терранских часов. Если этого не произойдет… — Он взглянул на Стрэва, и тот кивнул. — Мы начнем против вас вооруженные действия, считая вас агрессором.
Доктор Риттерсдорф отозвалась низким мелодичным голосом:
— Я понимаю ваши рассуждения. Вы долгое время жили в изоляции. Но… — она говорила, обращаясь только к Габриелю, — я должна обратить ваше внимание на факт, который не покажется вам приятным. Все вы психически больны.
Воцарилась напряженная тишина.
— Черт побери, — бросил в пространство Стрэв, — мы уже давно взорвали это место. Этот так называемый «госпиталь» на самом деле был концентрационным лагерем. — Он скривился. — Вы получали оттуда бесплатных рабов.
— Мне неприятно это говорить, — сказала доктор Риттерсдорф, — но вы не правы. Это была больница, и вы должны это учитывать во всех ваших планах. Я не собираюсь вас обманывать, я говорю чистую правду.
— Quid est veritas? — пробормотал Бейнс.
— Простите?
— Что есть истина? — перевел Габриель. — Неужели вы не понимаете, что за последние десять лет мы могли вырасти из наших предыдущих проблем групповой адаптации и стать… — он покрутил пальцами, — приспособленными? Можете использовать любые определения… Во всяком случае, способными к определенным межчеловеческим связям, вроде тех, которые вы видите в этой комнате. Если мы можем работать вместе, значит, мы не больны. Нет теста лучше сотрудничества. — Он замолчал, довольный собой.
— Следует признать, что вы едины против общего врага… против нас, — осторожно сказала доктор Риттерсдорф. — Но… держу пари, что после того, как мы уйдем, вы снова разделитесь на отдельные группки, недоверчивые и опасающиеся друг друга, неспособные к сотрудничеству.
Она обезоруживающе улыбнулась, но улыбка была излишне спокойной, чтобы обмануть их. Уж слишком она подчеркивала слова.
Разумеется, она была права. В этом и состояла суть дела — обычно они действовали порознь. Хотя… нет. Она была права… но не до конца. Она предположила, вероятно, желая как-то оправдать свои действия, что источник страха и враждебности таится внутри сообщества. На самом деле им была Терра. Посадка их корабля была враждебным актом… будь это иначе, они попросили бы разрешения на посадку. Таким образом, терране первыми выказали отсутствие доверия и были ответственны за нынешнюю взаимную подозрительность. При желании они могли бы этого избежать.
— Доктор Риттерсдорф, — сказал он прямо. — Торговцы с Альфы обычно сперва связываются с нами и просят разрешения на посадку. Вы этого не сделали. В делах с ними у нас тоже нет никаких проблем: торговля ведется по определенным и неизменным правилам.
Удар достиг цели. Женщина заколебалась, ответа у нее не нашлось. Когда она задумалась, по комнате пронесся шепоток веселья, презрения и бессильной злости — это, конечно, Стрэв.
— Мы решили, — произнесла она наконец, — что если мы официально попросим разрешения на посадку, вы откажете.
— Но вы даже не попытались, — сказал Бейнс, спокойно улыбнувшись. — «Решили». И теперь никогда этого не узнаете, потому что…
— Вы бы дали нам разрешение? — Голос ее был так тверд и властен, что Бейнс заморгал и умолк. — Нет, ни за что и никогда, — продолжила она. — И вы все об этом знаете. Будьте же реалистами.
— Если вы явитесь в Да Винчи Хейтс, — ответил Говард Стрэв, — мы убьем вас. Если вы не уберетесь отсюда, тоже убьем. А следующий корабль, который попытается сесть, никогда не коснется земли. Это наш мир, и мы собираемся защищать его, пока живы. Все это содержится в манифесте, который мы приготовили с ним и с прочими, присутствующими в этой комнате. Прочтите манифест, мистер Бейнс,
— Двадцать пять лет назад, — начал Габриель Бейнс, — на этой планете была основана колония…
Доктор Риттерсдорф вздохнула.
— Наши знания о разновидностях ваших психических болезней…
— «Срановидностях»?!- грубо оборвал ее Говард Стрэв. — Вы сказали «Срановидностях»? — Он вскочил со стула, лицо его исказилось от ярости.
— Я сказала «разновидностях», — терпеливо ответила доктор Риттерсдорф. — Нам известно, что центр вашей военной промышленности находится в анклаве манов, иными словами, маниакальной группы. Через четыре часа мы соберем свой лагерь и покинем поселок гебефреников, Гандитаун. После этого мы сядем в Да Винчи Хейтс и, если дело дойдет до драки, вызовем линейные корабли военных сил Терры. Они ждут сигнала в получасе пути отсюда.
В комнате снова повисла напряженная тишина.
Наконец едва слышно заговорила Аннет Голдинг:
— Все-таки прочти наш манифест, Габриель. Он кивнул и начал читать, но голос его дрожал, да к тому же еще Аннет Голдинг вдруг расплакалась.
— Видишь, что нас ждет? Они снова хотят сделать из нас пациентов бедлама. Это конец.
— Мы обеспечим вам лечение, — неохотно сказала доктор Риттерсдорф, — в результате которого вы почувствуете себя… более свободными. Жизнь станет приятнее, естественнее, ибо сейчас всех вас мучают фобии и навязчивые идеи.
— Да, — забормотал Джекоб Симион, — страхи, что Терра ворвется сюда и снова свяжет нас, как животных.
«Четыре часа, — подумал Габриель. — Немного. — Дрожащим голосом он продолжил чтение манифеста, хоть это и казалось ему бестолковым делом. — Ибо нет уже ничего, что могло бы нас спасти».
* * *После ухода доктора Риттерсдорф, Габриель Бейнс изложил остальным свой план,
— Что ты сделаешь? — спросил Говард Стрэв с презрительной насмешкой в голосе. — Совратишь ее? Боже, может, она и права. Может, нам и вправду место в психиатрической лечебнице.
Он снова сел и закурил. Отвращение его было слишком велико, он не мог даже осыпать Бейнса оскорблениями, предоставив это остальным.
— Тебе нужно больше думать о себе, — сказала Аннет Голдинг.
— Мне нужен кто-нибудь со способностью к телепатии, сказать, прав я или нет, — объявил Бейнс и повернулся к Джекобу Симиону. — У вашего святого Игнаца Ледебура есть такой дар? Я слышал, что он большой дока.