– Хочешь, чтоб прыгнул туда? – спросил я, пытаясь снова погладить кошку.
В этот раз она не далась, только вздыбила шерсть и зашипела. Помня кошачьи повадки, догадался, ответ означает «нет».
– Что тогда?
Кошка стала бегать от меня к дыре и обратно, по‑заячьи прыгать на месте. Вроде кошачий язык понимаю. По рождению положено разбирать визги и шипения настоящих зверей, но сейчас вообще не уловлю, что пытается сообщить.
– Котейка, давай попонятней, – попросил я. – Скачешь, как белка.
Кошка раздраженно фыркнула и остановилась между мной и дырой.
Ее морда резко вытянулась, она мяукнула, хвост нервно закрутился. Воздух за ней пошел зыбкой рябью, появился знакомый бурунчик. Она внимательно посмотрела на меня, показалось, что во взгляде мелькнула надежда. Затем кошка резко развернулась и исчезла в искаженном воздухе. Через секунду всполохи прекратились. Я остался один наедине с дырой.
Только хотел вздохнуть, радуясь уединению, как рядом зашуршало.
– Ушла наконец, – сказало существо, скатившись со склона.
Голос все еще отдает металлом, но теперь в нем появились протяжные звуки, похожие на эхо. Внешне тварь тоже изменилась. Теперь она выглядит как сгусток черного дыма или тумана. Но это определенно то же самое существо.
– Кошек боишься? – спросил я, решив наконец завязать разговор с духом. Может, что выясню.
Из глубины черного дыма послышался смех.
– Я? Кошек? – спросило оно, давясь от хохота. – Ну с чего мне их бояться, ворг?
– Тебе не больно нравилось, когда она шипела у обрыва, – сообщил я, украдкой посматривая по сторонам.
Оно перестало хохотать и немного приблизилось. Повинуясь рефлексу, я отшагнул назад, но вовремя вспомнил, что за спиной дыра в неизвестность, пришлось поспешно отойти. Что‑то подсказывает, эта дыра очень непростая. Ох как подсказывает.
– А вот мне кажется, – сказало существо, – это ты меня боишься. Хе‑хе‑хе.
Первым желанием было вмазать ему по несуществующей роже, выдрать кадык, если найду, и отгрызть голову. Но удержался. Во‑первых, все равно не попаду – он же дым, а во‑вторых, – может, он прав. Может, я его боюсь? Но почему? Это просто туманный призрак из черного дыма. Ворги не боятся дыма. А чего боятся? Что происходит, где я?
Мысли снова уплыли, подхваченные мутным потоком чего‑то, что сознание не в состоянии понять. Тело обмякло, захотелось лечь, поспать, и гори оно все изумрудным пламенем.
Колени медленно подогнулись, я опустился на серую поверхность и зевнул во всю волчью пасть. Даже язык вывалить не постеснялся.
– Давай‑давай, – проворковал дым. – Положи трубочку рядышком и ложись. Отдохни, ворг. Скоро больше не вспомнишь ни о чем. Будет только Ильва.
Ворг. Это он обо мне. Ворг – это я. Ильва? Кто такая Ильва? В голове каша, будто неделю бегал мышью и человечью пищу ел. Пища, это да. Есть хочется. Боги, я бы штаны отдал за плечевую кость мертвяка. Ильва – это не страшно. Звучит интересно. Наверное, город какой‑то, а может, жратва так называется. Что там он еще сказал? Принцесса?
Эта мысль прожгла сознание, как раскаленный уголь ледяную корку. Принцесса. Точно знаю, я помнил какую‑то принцессу. Куда она делась? Зачем ее забывать?
Пальцы стали медленно разжиматься, ощутил, как длинный предмет в руке медленно выползает. Что я держу? Зачем? Оно только мешает лечь поудобнее.
Шум вокруг резко усилился, я хотел зажать уши, но сил не хватило.
– А‑у‑эйя! А‑у‑эйя!
Показалось, звук исходит отовсюду. Очень знакомый звук, аж в затылке зачесалось. Существо уплотнилось, превратившись из безобидного облачка в грозовую тучу. После этого начало расширяться, обретая все более угрожающий вид.
– Проклятые шаманы! – прошипело оно эхоподобным голосом. – Я все равно превращу его!
Пение шамана стало сильнее, я напряг память, стараясь найти какой‑нибудь крючок, который выстроит мысли в ряд. Голова загудела, я вслушался в шаманское «а‑у‑эйя», повторяя про себя за ними.
В голове посветлело, я подумал про принцессу, череп словно молнией прошибло.
– Изабель! – выкрикнул я.
Дурман как рукой сняло. Пение шамана окончательно привело в себя. Я подхватил почти выпавшую из ладони трубку и поднялся на ноги.
– Это ты! – прорычал я гневно. – Тень, что ползет за мной!
Грозовая туча выросла до гигантских размеров, черная дымка полностью скрыла горы. Внутри облака блистают кривые всполохи.
Я чуть попятился и сильнее сжал трубку. В этот раз ему не удастся меня одурачить.
Здоровое состояние гнева поднялось из живота и поползло к голове. Может, сил на оборот сейчас нет, но ощетиниться и выпустить клыки всегда могу.
– Я! – прогремела тень.
– Что тебе надо? – заорал я в ярости. – Кто послал?
– Кто послал? – передразнила тень едко. – Сам знаешь!
Вариант у меня всего один, но уверен – правильный.
– Ильва? – спросил я зло.
Тень приблизилась еще на полшага, я отступил еще на два и напряг мышцы. Пусть видит, что готов к атаке.
Существо не стало приближаться, расплывчатое лицо зло покосилось на дыру.
– Иль‑ва, – произнесла тень нараспев.
– Зачем?
– А то не знаешь, – усмехнулась тень, покачиваясь у невидимой границы.
Я выпустил клыки на всю длину, взгляд впился в тварь, когти вытянулись, хотя не думал, что в мире духов это получится.
– Если честно, то нет, – соврал я.
Теперь различаю не только пение шамана, но и звук бубна – ритмичный грохот перебивает раскаты тучи. Шары в небе отдалились, теперь похожи не на арбузы, а на яблоки. Очень крупные яблоки.
– Неужели не понял? – чуть удивленно спросила тень.
Я пожал плечами, прикидывая, как лучше напасть на то, у чего нет тела. С другой стороны, оно тоже не может причинить мне вреда. Значит, уязвимо так же, как я. Надо только понять, в чем.
– Мне говорили, ты умный ворг, – насмешливо прогудела туча. – А на деле как рядовая нежить.
Сравнение с мертвяком окончательно подняло новую волну ярости, в глотке заклокотало. Еле удержался, чтобы не кинуться прямо в дымку. Лучше пускай болтает, а я послушаю и подумаю. Болтать оно любит, как уже понял.
– Ты видел нежить в таверне и ел из его рук, болван, – разоблачающе сообщила тень.
Я сделал вид, что все еще не понимаю, тень продолжила:
– Ильва метит воргов с помощью снадобья. Так одиночек обращать легче. Ты сбежал из ямы, и она разозлилась. А когда узнала, что умыкнул принцессу, пришла в бешенство. Принцесса, знаешь ли, очень дорога ее темнейшеству. Никто не понял, как удалось сбежать из ямы. Никому не удавалось.
Я слушал и помалкивал. Похоже, они не в курсе, что мне известно о Талисмане. Теперь еще Изабель ей зачем‑то сдалась.
Ожидал дальнейшего рассказа, но тень, похоже, сообразила, что сболтнула лишнего. Я не понял, существо – оно, она или оно, но моральная сторона вопроса интересует меньше всего. Это люди считают, что женщина не может быть злодеем. По мне, самые лучшие злодеи как раз женщины. Причем человеческие.
– Пора заканчивать, – сообщила тень громовым голосом.
Не знаю, что она имела в виду. Но благодаря инстинктам, которые неожиданно пришли в норму, успел отскочить от прилетевших в меня молний. Молнии оказались маленькими и точно не убили бы, но, вероятно, обездвижили бы на некоторое время.
Я пошарил взглядом по окрестностям в поисках оружия. Ничего подходящего. Только дыра в неизвестность и трубка в ладони.
Я принял боевую стойку и отвел предмет в сторону, на манер ножа. Клыки торчат, я намеренно вздыбил загривок, чтоб выглядеть злее. Из тучи раздался злорадный смех.
– Ты что, серьезно? – спросило существо. – Намереваешься победить меня курительной трубкой шаманов?
– Иногда и трубка должна стать секирой, – прорычал я невпопад.
Я отшагнул к дыре, спину обдало холодком, словно тоннель тихонько затягивает, но из‑за того, что живой, не может этого сделать. В голове мелькнула неожиданная мысль, я ухмыльнулся: насколько тень живая?
– Зачем ей понадобилось посылать тебя? – спросил я первое, что пришло в голову, давая себе время обдумать догадку.
– Ты совсем безмозглый! – радостно заключила тень. – Сказал же, Ильва с помощью теней оборачивает одиночек. А ты – особо вредный ворг, за тобой не простая тень ходит.
При этих словах туча заметно раздулась, хотя куда уж еще. Не думал, что призраки так напыщенны и тщеславны. Хотя у нежити тяга к самолюбованию есть.
– Что ж в тебе такого? – спросил я, подыгрывая, а сам прикинул: если заставить его приблизиться к дыре, по теории, тень должна втянуться в трубу.
– Я дух забвенья! – произнес он так, словно это все объясняет.
В целом, конечно, объясняет многое. Например, почему я начал забывать, кто таков, куда иду и зачем. В нормальном мире это не сильно действовало. Наверное, из‑за того, что ворг и мысли хранятся в разных головах. А тут все телесные способности ослабли и меня повело. Ну и сам мир роль сыграл.
– Вот оно что, – сказал я. – Ну раз забвенья, значит, понятно. Мне прямо честь оказана.
Туча довольно громыхнула:
– Еще какая!
– Ну ладно, тогда я сдаюсь, – сообщил я с показной покорностью.
Воздух сотрясся от грохота, только через секунду понял: это безудержный хохот тени. До этого она просто похихикивала, теперь же гремит так, что с гор покатились прозрачные шарики.
– Подойди, ворг, – приказала тень, успокоившись. – Тебя стоит немедленно обратить. Как сказала госпожа, ты слишком опасен и безумно раздражаешь.
– Да пожалуйста, – ответил я, и тут в голову пришла безумная мысль.
Если в мире духов все подчиняется законам разума, значит, можно не только создавать новые предметы, но и изменять старые. Я вообще не уверен, что это предметы. Возможно, они существуют лишь в голове. А раз так, делать с ними можно все что угодно.
Существо опасается дыры, хотя изо всех сил старается это скрыть. Но я успел заметить.
Сжав покрепче трубку, я закрыл глаза и представил, как дыра огибает меня и приближается к тени.
– Ты что делаешь! – раздалось совсем рядом.
Я продолжал двигать тоннель, пока не услышал протяжный вой. В момент, когда раздалось первое «у‑у‑у», открыл глаза.
Меня аж передернуло – дыра стоит вплотную к тени, края с гулом полыхают сиреневым. Тень медленно втягивается в трубу и протяжно воет. Показалось даже, где‑то в дымке мелькнули глаза, полные ужаса.
Через несколько секунд туча превратилась в сгусток наподобие яичного желтка, который проткнули. Теперь он медленно стекает в сливное отверстие.
– Ты обманул меня! – взвыла тень, на глазах превращаясь в маленькое облачко.
– Ничего подобного, – спокойно ответил я. – Просто разобрался, как тут все устроено.
Через мгновение тень полностью скрылась в дыре, оставив вокруг чистый воздух, горы замерцали в свете небесных шаров.
Я осторожно заглянул за край тоннеля, тело чуть повело в сторону. Пришлось поспешно отступить и довольствоваться наблюдением со стороны. Черное облачко стремительно полетело в глубину тоннеля. Хотел проследить, чтобы оно достигло белой точки, но понял: придется ждать очень долго.
В этот момент воздух содрогнулся.
– А‑у‑эйя! – прогремел голос шамана.
Меня перевернуло и выдернуло обратно.
Глава 12
От скорости картинка резко смазалась, предметы вокруг превратились в цветные полосы. Перед глазами все завертелось, меня несколько раз перевернуло, словно кубарем лечу с горы, и стукнуло животом о землю.
Веки разлепились тяжко, словно проспал неделю. Наверное, опухли. Мир несколько секунд плыл, перед глазами цветные пятна и блестящие точки.
С раздраженным рыком перевернулся: если будет атака, врага надо встречать клыками и когтями.
Я повернул голову – рядом пять шаманов молча смотрят на меня. Пришлось сесть, хотя сейчас с удовольствием закопался бы в нору и забылся зимним сном.
Затылок зачесался, я дернул рукой, чтоб поскрести, но чуть не зарядил в лицо какой‑то палкой. Глянул – в кулаке зажата трубка, да так, что пальцев не чувствую. Кожа побелела и высохла.
– Ну даешь, – сказал главный шаман, откладывая бубен в сторону. – В жизни не видел, чтоб в мире духов был так спокоен.
С помощью другой руки я стал разжимать пальцы. Они поддались с трудом. Пока возился, зуд в затылке достиг такой силы, что готов кинуться к дереву и тереться башкой, пока шкура не облезет.
Я протянул трубку шаману, а сам с наслаждением поскреб когтями затылок. Едва язык не вывалил от удовольствия.
Главный осторожно положил предмет перед костром.
– Не знаю, – проговорил я хрипло, продолжая чесаться. – Там, конечно, иначе. Но не так, чтоб совсем дико.
Шаман вытаращился на меня изумленно и выкрикнул:
– Думали, бабка утянет! Все попадаются на родственниках. Как увидят, так бросаются обниматься. А ты пер как бык, будто не по миру духов шел, а через тыквенное поле.
– Вообще‑то я ворг, – многозначительно напомнил я шаману.
Он отмахнулся, сдвинув брови.
– Не важно, – сказал он и высыпал прогоревший порошок из трубки в костер. – Ты даже не пытался приблизиться. Впервые такое вижу.
– Честно сказать, хотел, – признался я. – Но бабуля не шибко любезничала. И вы так орали, что в ушах звенело.
Зуд в затылке наконец прекратился, я перестал скрести. Глянул на пальцы, под ногтями остались черные полоски торфа. Волосы от него липкие, тяжелые.
– Там не только бабуля была, – проговорил я невесело. – В тумане увязалась мелкая тварь. Когда добрался до дыры, оказалось, это она из меня нежить сделать хочет.
– Справился? – поинтересовался главный.
– Как видите, – отозвался я.
Шаман с бледной кожей, который до этого сидел с непроницаемым лицом, встрепенулся, глаза округлились.
– Дыры? – спросил он, вытянув шею.
Я кивнул.
– Ну да. Круглая такая, огромная. На коне въехать можно. Края полыхают сиреневым.
– А внутри длинный тоннель? – изумленно спросил он свистящим голосом.
Я ухмыльнулся, довольный, что наконец‑то разговаривает не только шаман с дырявыми глазами.
Лица остальных остались спокойными, но глаза оживленно заблестели, словно неведомая сила вдохнула в них душу.
– Небесная колесница! – выдохнул бледный. – Вы слышали? Он подходил к проходу! Он видел проход!
Остальные шаманы переглянулись, послышалось тихое перешептывание, хотя отчетливо вижу – губы неподвижны.
Главный шаман проговорил задумчиво:
– Проход… Как тебе удалось?
– Что удалось? – не понял я.
– Подобраться к проходу в мир умерших, – нетерпеливо произнес старший.
Я пожал плечами и сказал:
– Да пес его знает. Просто шел вперед, существо доставало разговорами. Иногда переставал соображать, но умудрялся в себя приходить. Особенно когда вы орали: «А‑у‑эйя!» Что это вообще значит?
– Заклинание, – быстро ответил бледнолицый.
– А… – протянул я, делая умную морду. – Раз заклинание, тогда ладно. Потом, когда вылезла кошка…
– Кошка? – перебил шаман, похожий на гору, тот самый, который кажется самым недружелюбным.
Он посмотрел серьезными глазами, даже шерсть на загривке встала, на лбу выступил пот.
– Кошка, – сказал я, вытирая лоб. – Рыжая такая, с умными глазами. Все бегала туда‑сюда, что‑то сказать пыталась.
– А ты не понял? – спросил бледный шаман, сдвигая брови.
Я развел руками и ответил:
– Видать, она на каком‑то другом наречии мяукала.
Шаманы переглянулись, лица вытянулись, в глазах появилось еще больше изумления. Я раздраженно поерзал и хрустнул шеей, она отчего‑то затекла. По мышцам прокатилась волна, страстно захотелось вскочить и бежать.
В теле появилась свобода, словно снял пудовые доспехи.
– Почтенные шаманы, – сказал я, сев на корточки на ворговский манер, когда опираешься на носки, пятки остаются в воздухе, а спина округляется. – Мне пора. Действительно пора. Спасибо за все, но я и так потерял кучу времени, бродя по вашим мирам.
Главный шаман покачал головой и хлопнул себя по бедрам. Волосы вместе с перьями колыхнулись, как если бы состояли из чего‑то невесомого.
– Ты хороший ворг, – проговорил он терпеливо, – но молодой, потому болван. В свои тридцать с лишним зим все бегаешь по миру да с дочками сыроваров водишься.
От наставительного тона в голове вспыхнул гнев, постарался его заглушить, не думать, как шаман прознал, сколько мне зим и чем занимаюсь в свободное время.
– Послушай, шаман, – произнес я глухо, стараясь думать о безмятежных водопадах и белых облаках. – Я иду своей дорогой по важному делу в Мертвую степь. Ты устраиваешь мне полет в другой мир, говоришь загадками и обзываешь, как шелудивого пса. Как хочешь, на этот раз я все‑таки пошел.
С этими словами я поднялся, резко развернулся всем корпусом. Всюду черная вода, покрытая розовыми цветами, над водой носятся сияющие козявки. Тропы нет.
Постояв секунду, решил – придется вплавь, чего уж теперь. Только собрался шагнуть в воду, как из‑за спины донесся булькающий голос:
– Погоди.
Я обернулся. Голос принадлежит «мокрому» шаману. Он смотрит на меня водянистыми глазами, широкий рот растянут в подобие улыбки.
– Послушай, что знающие люди говорят, – пробулькал он. – Потом плыви куда хочешь.
Хотел ответить что‑нибудь резкое, но вид «мокрого» шамана заставил смягчиться. В голосе промелькнуло что‑то успокаивающее, похожее на журчание реки.
Главный шаман одобрительно посмотрел на бледнолицего и произнес:
– Говоришь, видел кошку?
Я неохотно согласился:
– Да. Рыжую. Появилась из воздуха и скрылась туда же.
Старший потер подбородок и причмокнул губами.