— Что теперь с ним делать? Я… — Он выпрямился и отскочил к двери, когда Лесмарк пробежал пальцами по резиновому конусу и шевельнул «мышью», направляя дельфина к единственному письму в ящике. — Не открывай, ты что…
— Я не открываю. — Слон теперь целиком сосредоточился на экране. — Скачаю письмо сюда. Ого… мегабайт. У тебя здесь быстрая связь?.. — и сам себе ответил: — Угу, быстрая. Через электророзетку подключены? Уже скачалось.
Севастьян шагнул вперед и опасливо глянул на экран. Дельфин нырнул ко дну аквариума, где извивались водоросли — офисные программы, входящие в стандартный пакет Waves. Рядом плавал морской конек мультиплеера и три похожие друг на друга золотистые рыбки: архиватор «Gotic», «Московия» — поисковик по русскоязычному Спецнету, и ломалка паролей «Медвежатник». Почтовый ящик Слон пока не отключил, тот овальным пузырьком покачивался возле заросших зеленым мхом камешков, системных программ Waves.
Слон выбил трубку и положил ее на стол, морщась, — новая, необкуренная еще, да и подполковник обманул — табак-то дешевый. Он пятерней сгреб печенье из вазы и отправил в рот.
— Пиво тащите.
Севастьян кивнул Косте, и оперативник отправился на кухню.
— Что теперь будешь делать? — спросил Севастьян. — Здесь нет DOS-a, ты знаешь? Волны стоят на REKS-e.
— Знаю. Следишь за ходом моих мыслей? Раз письмо нельзя открывать из Волн, значит, стоит изучить его другим способом. Вы могли бы и сами…
— Говорю тебе, четверо моих спецов погибли. В стране происходит черт-те что. Кроме Константина с Ленчиком у меня ни одного человека нет. Ленчик вообще у нас курьером! В любой момент УБЭП может исчезнуть… вместе с правительством и президентом… — Фоном к этим словам стала длинная автоматная очередь на улице.
Появился Костя и поставил на стол три бутылки. Слон быстро глянул на них.
— Весь ящик давай.
Костя покосился на шефа, и тот опять кивнул ему. Через минуту оперативник вернулся вместе с Ленчиком, вдвоем они поставили ящик у стола.
— Не привык я к такому экрану, — сказал Лесмарк. — Смотри, к письму довесок, здоровый файл. Расширение у него… что это такое?… кей-джи-би. Что за фигня? Шуточки… Так ты думаешь, стоило ради этого тащить меня с севера?
— Мне тебя сюда доставить было несложно. Несколько часов — и ты здесь. Сможешь с этим справиться, Гоша?
— Не люблю сидеть спиной к дверям… — Слон встал, передвинул кресло со столом и опять сел. Севастьян с оперативниками теперь не видели экрана. — Нужно время… Телефоны еще работают?
— Если не отключили за последние полчаса…
— Дай мне поговорить с Максом.
— Константин, займись. Что ты собираешься делать? — Севастьян пошел в обход стола. На клавиатуре пальцы Лесмарка сжали резиновый конус. В нижней части аквариума пузырь браузера, где уже давно был не почтовый ящик, а совсем другой сервер, мигнул и исчез. Севастьян, успевший заметить это, повысил голос:
— Ты что там высматриваешь?
— На этот сервер пытался залезть, на «edem».
— Да? И что там?
— А ничего. Пусто. Ладно, выйду в REKS… — Слон глянул на подполковника. Этого человека он когда-то пытался убить — просто со злости, узнав, что именно по вине Севастьяна оставшуюся жизнь придется провести на севере. Раздобыл пистолет и успел выстрелить три раза прежде, чем его скрутили. Три выстрела — и ни разу не попал.
— Мы ведь с тобой похожи, а? — вдруг произнес Лесмарк. — Я имею в виду… — он похлопал себя ладонью по лбу… — внутри. Просто когда-то ты попал на службу в контору, а я в банк…
Севастьян неуверенно улыбнулся.
— Нет, Гоша. Одно отличие все же есть. Довольно… тонкое, что ли.
— Это какое?
— Тогда, в самом конце, ты случайно подловил меня и всерьез хотел убить. А я никогда никого не… — подполковник развел руками.
— Хотел, — вздохнул Лесмарк. — Но не убил.
— Ты промахнулся. Рука дрогнула. Кстати, мне докладывали, ты пытался выбраться оттуда.
— Ага, — сказал Слон. — А твои хлопцы меня тормозили и заворачивали обратно.
— Не мои хлопцы. Просто влияния УБЭП хватало, чтобы договориться с тамошним пенитенциарным управлением. В регионе сплошные зоны и поселения. Раздали милиционерам твои фотографии…
— И в поселке наверняка были стукачи?
— Были. Семь раз ты пытался добраться до телефона, три раза — сесть на самолет или доехать до областного центра на попутках…
— Я просто хотел поговорить с Максимом!
— Сообщить ему что-нибудь?
— Что сообщить? Поговорить с сыном!
— Те деньги до сих пор не нашли, — тихо произнес Севастьян. — Где они, Гоша? Лесмарк не ответил — в комнату вошел Костя с трубкой радиотелефона.
— Одну секунду, пожалуйста, — сказал он в трубку, прикрыл ее ладонью и обратился к подполковнику: — Это он.
Севастьян махнул рукой.
— Дай ему. У тебя две минуты, Геннадий. Костя передал трубку Лесмарку.
— Макс? — закричал тот. — Максим, это ты? Это отец!
Пока он говорил, Севастьян с Костей отошли к двери.
— Есть новости? — спросил подполковник
— Несколько посольств эвакуированы. Президент неизвестно где. — Костя выглядел растерянным и подавленным. — Я… звонил домой. Мать плачет. Алексей Палыч, у меня же мама с сестрой… Дома совсем нет продуктов, а все магазины заперты. Они меня ждут, а я…
— Ничего, все нормально будет, не волнуйся. Утром поедешь к своим. Здесь холодильник забит, наберешь с собой. Пару дней пересидите, а потом все будет как раньше.
Костя покосился на Ленчика, который все это время стоял под дверью с отсутствующим выражением лица.
— А если не будет?
— Будет, Константин. Пошумят и успокоятся… — Теперь Леню удостоил взглядом Севастьян. Черт знает, с кем приходится работать, подумал он. Один болван, второй слюнтяй. Мама у него, видите ли, с сестрой!
— Да, у меня все нормально! — кричал Слон. — Плохо слышно! Мать… я уже знаю. Да, как у тебя?
— Ну, хватит, — сказал ему Севастьян. — Заканчивай. Слон мотнул головой, плечом прижимая трубку к уху.
— Я здесь, в городе! Нет, не знаю, где точно. Конечно, ты попытайся прямо сейчас…
— Геннадий, хватит! — повысил голос подполковник и шагнул к Слону. Тот вскочил, опрокинув кресло, попятился, продолжая что-то говорить. Севастьян нахмурился. Ленчик достал пистолет и вместе с Костей двинулся к Лесмарку. Тот пятился, обеими руками прижимая трубку к уху, потом вдруг ухмыльнулся, будто услышав что-то хорошее, и бросил трубку на пол.
— Все уже, все! — Он прошел между оперативниками и сел в кресло. — Поговорили.
Растерянный Костя и хмурый Ленчик, все еще с пистолетом в руках, стояли за его спиной. Севастьян произнес:
— Леонид, знаешь что… иди-ка ты в машину.
— Зачем? — отозвался тот. Севастьян так глянул на него, что Ленчик вытянулся по стойке смирно.
— Иди туда. Возьми вон плед из комнаты. Поспишь в салоне.
— Хорошо, Алексей Палыч.
— Давай, давай… — Севастьян заметил вопросительный взгляд второго оперативника и покачал головой. — Нет, ты пока здесь.
Сорок минут спустя Лесмарк сказал:
— Так, лады, кажись, я это дело решу. Вы, хлопцы, идите отдыхать.
Севастьян заглянул на экран — там были черно-белые таблицы REKS-а и непонятные символы.
— От кого бы такие письма могли прийти, как думаешь? — спросил Лесмарк, раскуривая трубку. — Кто у тебя в главных врагах числится?
Они посмотрели друг на друга.
— Много врагов. Долго тебе еще?
— Который час?
— Шесть утра.
— Часа два, — сказал Слон. — Да, примерно так. Севастьян позвал:
— Костя!
Тот вышел из соседней комнаты, и Севастьян скомандовал:
— Ты дежуришь. Пару часов тут посиди, потом меня разбудишь. Если, конечно, я засну…
Севастьян ушел в другую комнату, а Константин устроился на диванчике за спиной Слона. Лесмарк перезагрузился обратно из REKS-a в Waves. Костя щурился, вглядываясь — посреди виртуального аквариума синий пузырек лопнул и стал таблицей. Прыгали какие-то цифры, змеились графики. Экран начал мигать — все быстрее и быстрее — затем успокоился. Слон хмыкнул и вцепился в конусы управления — экран снова замигал, потом перестал. Лесмарк молчал и пыхтел трубкой, не обращая внимания на оперативника. Спустя два часа дисциплинированный Костя зашел в соседнюю комнату. Севастьян не спал — сидел на стуле, бездумно глядя в стену.
— Чем он занят? — спросил он.
— Таблицы изучает. И мигает у него что-то.
— Мигает? Гм… он в Сети?
— Нет, вроде, отключен.
— Вроде… — протянул подполковник и замолчал.
Костя вернулся на диван, посидел немного, встал и начал ходить от окна к двери и обратно. За окном иногда стреляли. Через полчаса Слон шевельнул «мышкой» — дельфин плеснул хвостом, и таблица с графиками свернулась в синий пузырек. Слон посмотрел на таймер в углу экрана и громко произнес:
— Ну что, все ясно… — Он повернулся и глянул на Костю. Севастьян появился в дверях.
— Иди сюда, — позвал Слон. — Это очень простая штука. Они остановились за его спиной.
— Ничего интересного. Я разочарован — слишком просто все.
— Да? Объясни.
Лесмарк сидел и слушал, как они дышат за спиной. Он покосился на таймер: ровно восемь. За окном зашумел мотор — подъехала машина, причем, судя по звуку, не электромобиль, а какая-то старая модель на двигателе внутреннего сгорания. Слон сказал:
— Свет мигает определенным образом. Такую частоту не могли воспроизвести старые мониторы. На этот твой «Рай» я так и не попал. А к письму был пристегнут специальный файл. Программа. Открываешь письмо, она срабатывает. Мерцание определенной частоты вызывает что-то вроде эпилептического припадка. Это старая хохма. Когда-то японцы сделали мультик, где у одного персонажа глаза так моргали. Тогда умерло несколько детей. Эта программа генерирует еще более хитрую комбинацию колебаний. Твои люди, те, что старше и слабее, — умерли. Четверо молодых и здоровых впали в кому. Вот и все.
Слон услышал, как за его спиной разочарованно выдохнул Костя.
— Это же знакомая программа… — растерянно произнес он.
Они стояли прямо за его спиной. Слон зажмурился и вдавил пальцы в резиновый конус.
Сквозь плотно сжатые веки он различил мельтешение света — белого, ярко-белого, ярчайшего, а затем тусклее — бледно-белого, серого, черного… может быть свет черным? Световые волны стремительно прокатывались одна за другой, оставляя после себя расплывчатые пятна, плавающие под веками.
Придушенный хрип, звуки падающих тел. Слон досчитал, до десяти. Всполохи исчезли, он развернулся вместе с креслом и открыл глаза.
Севастьян упал на живот, а Костя лежал лицом вверх. Его губы были в крови, из перекошенного рта текла красная слюна.
Когда Слон разговаривал по телефону, он тянул время, чтобы абонент сумел определить, откуда поступил звонок, потом он тянул время до восьми, потому что на восемь тридцать назначил встречу курьер службы WebMoney, единственной, что еще исправно функционировала в стране. Лесмарк вошел в Спецнет и послал запрос. Через двенадцать секунд пришел ответ: посредник подтверждал, что операция закончена, и называл адрес обменного пункта, где в восемь тридцать должен был появиться курьер. Слон взглянул на таймер — восемь десять — расколотил компьютер об угол стола и выдрал с проводами тонкую пластинку винчестера.
Стабильность «титулов», единиц электронной валюты, гарантировалась западными банками, титулы можно было вывести из web-системы, превратив в обычные наличные. Посредник брал комиссионные, но сумма, которую Слон украл и перевел в титулы три года назад и которая все это время существовала лишь в виртуальном финансовом пространстве, была очень велика.
Уже через пару минут он был на улице. Начало светать, дул холодный ветер. Темные силуэты крыш на фоне зарева — что-то горело. У тротуара приткнулась потрепанная «лада» с приоткрытой передней правой дверцей. Чуть дальше стоял электромобиль УБЭП, но Ленчика в нем не видно — наверное, спит на заднем сидении.
— Папа! — позвали из машины.
Слон забрался внутрь и тихо прикрыл дверцу. Максим стал старше, но взрослым все еще не выглядел. Одет он был в яркую пластиковую курточку и зеленые джинсы.
— Нам куда?
— Обменный пункт на углу Гравица и Малаховской. У нас еще десять минут. Там не принято опаздывать.
— Это недалеко. Успеем.
Лесмарк искоса разглядывал сына — тот совсем не был на него похож. Худой, с каштановыми волосами и тонкими чертами лица. Девушка, а не пацан. Увидев впереди на тротуаре мусорный бак, Слон опустил стекло и на ходу выбросил винчестер.
Одноэтажная кирпичная коробка обменного пункта виднелась в глубине двора, между двумя домами. Максим остановил машину, вдруг повернулся и порывисто обнял отца. Тот испугался, что сейчас сын заплачет — была в этом сентиментальность, недостойная, казалось Слону, настоящего мужчины. Лесмарк стал неловко хлопать Максима по спине, приговаривая:
— Да все нормально… Ну, я тоже рад…
— Почему ты не звонил раньше? — спросил Максим, отстранившись. Его глаза блестели, он близоруко щурился, глядя на отца.
— Не мог. Оно так неожиданно случилось. И случайно… — Только теперь, выбравшись из спецквартиры, Лесмарк начинал понимать, как быстро и нелепо все это произошло. — На каком кладбище мать? Сейчас я заберу деньги, позвоню старым друзьям, они организуют нам проезд. Махнем… в Швейцарию? Куда ты хочешь? В Люксембург? Мне всегда нравилось их пиво… — Слон говорил быстро, одновременно приоткрывая дверцу и вылезая из машины. — До отъезда надо зайти на кладбище, да?
Махнув рукой, он нырнул в арку и быстрым шагом двинулся к кирпичному домику. Там было узкое крыльцо и забранные решетками окна. Возле крыльца стояло трое охранников в камуфляже и с автоматами, рядом мужчина в черном костюме и черном плаще, с «дипломатом». Слон на ходу достал ручку, блокнот и стал писать. Перед его глазами стояло лицо Кости с перекошенным кровавым ртом, про Севастьяна он не вспоминал. Протянул курьеру листок с кодом. Тот прочитал и сказал:
— Да. Правильно. Пройдемте.
Процесс обмена виртуальных титулов на бумажные евро был почти законным мероприятием, но Слон, в обычных обстоятельствах не склонный к рефлексиям, сейчас нервничал. Охранники остались снаружи. Они же вошли с курьером. В полутемной прихожей стояли два стула и стол.
— Я спешу, — сказал Слон.
— Да. Конечно.
Не садясь, курьер положил «дипломат» на стол и раскрыл его. Они посмотрели на содержимое, потом взглянули друг на друга.
— Будете пересчитывать? — спросил курьер. — Здесь сумма за вычетом наших процентов, все точно, но если вы хотите…
— Нет, — сказал Слон. — Портфель дадите? Некуда переложить…
— Конечно. Без проблем.
— Ладно.
Курьер сунул руки в карманы плаща. Лесмарк сам закрыл «дипломат», кивнул курьеру и вышел.
Шел мелкий дождь, два охранника курили, прикрывая сигареты ладонями, третий присел на корточки. Было уже совсем светло. И пасмурно — небо в сплошной пелене облаков.
Слон двинулся к арке, чувствуя, как нервическая дрожь уходит и становится легче дышать. Ни одного прохожего вокруг, но издалека доносится приглушенный гул. Лесмарк пошел быстрее, чуть не подпрыгивая, ощущая тяжесть «дипломата» в руках. Миновал арку. Машина стояла на том же месте, левая передняя дверца приоткрыта, стекло опущено. Рука Максима свесилась наружу, голова упала на руль. Мгновение Геннадий Лесмарк по прозвищу Слон видел это очень четко, видел дыру в голове Максима, осознавал: сын мертв. Потом мир качнулся, потемнел, сгустились наползшие со всех сторон тени и сухо кашлянул пистолет с ПБС на стволе. Слон успел поднять дипломат к груди, закрываясь, но пуля прошла выше и вбила кадык в его шею. Слон увидел лишь то, что глаза стрелявшего человека очень светлые. Спрятавшийся за «ладой» Севастьян подбежал к распростершемуся на мокром асфальте телу, выстрелил еще раз, в голову, схватил «дипломат» и бегом вернулся к электромобилю, стоявшему за углом. От спецквартиры электромобиль вел Ленчик, сейчас он неподвижно сидел, откинувшись на водительском сидении — в пистолете Севастьяна за это утро стало на четыре патрона меньше.
Бывший функционер три дня уже как несуществующего УБЭПа распахнул левую дверцу, выкинул тело Ленчика на асфальт и уселся за руль. В аэропорту ждал самолет, в грузовом отсеке которого было готово место для него. Это стоило пять тысяч евро — плевая сумма по сравнению с той, что находилась в «дипломате».
Севастьян приоткрыл его, провел пальцем по одинаковым пачкам, оглянулся — за все это время на улице не появилось ни одного человека — сунул пистолет в бардачок и повернул ключ зажигания. Его план мог и не сработать, но это был точно рассчитанный удар. Никакого «рая», никаких писем, от которых умирали служащие УБЭПа. Никто и не умер. Слон сумел украсть деньги — но не сумел вкусить благ, которые эти деньги могли ему дать. Слон пытался убить Севастьяна — но так и не убил. Он пытался сбежать из северного поселка — у него ничего не вышло. А вот Севастьян всегда доводил дело, за которое брался, до конца…
Надо бы переодеться в гражданское, но для этого придется вернуться в спецквартиру, а Севастьян спешил. Отъехав на три квартала от обменного пункта, он притормозил возле мусорного бака и взял «дипломат», все это время лежавший на его коленях. Спрятал его под сиденье, открыл бардачок. Поколебавшись, все же решил пока не выбрасывать пистолет. В мусорный бак отправилась только пластиковая коробочка с контактными линзами-«хамелеонами».
Севастьян посидел несколько минут, медленно и глубоко дыша, потом поехал к окружной дороге, от которой было уже недалеко до аэропорта. Электродвигатель работал тихо, подполковник услышал шум впереди прежде, чем увидел людей. Крутанул верньер на приборной доске, подавая на мотор максимальное напряжение, решив, что проскочит.