– Я не знаю. Честно, не знаю. Мне казалось, что да. Люблю. Но после того как она…
– Я понимаю, – к моему удивлению Альмилира не стала закатывать сцен ревности и говорила немного холодно и отстраненно, будто решала задачу по анализу ситуации. – Мужчины-люди полигамны. Кобели, проще говоря. Я это могу понять и принять. Умом. Сердцу все равно очень сложно смириться. Чувствам не прикажешь. Но я стараюсь. Ты знаешь, я тут подумала. Времени у меня было много… Мы, эльфы, неправильно воспитываем наших детей. Мы с детства внушаем девочкам, что они обязаны только властвовать, а мальчикам, что их доля – беспрекословное подчинение. В результате, в нашем совете хранителей остались одни женщины, а мужчин-воинов становится все меньше. Девушки, которые потаенно мечтали бы спрятаться за широкую спину мужчин, начинают считать себя неполноценными. Внутренний конфликт приводит к болезням, нервным срывам и бесплодию. Самое страшное то, что многие старшие эльфийки, в том числе и моя мать, все понимают, но, к сожалению, ничего менять не хотят. Точно также, как я сейчас с тобой. Разумом принимаю, а сердцем – нет. Долгая жизнь – это не только благо, но и проклятие нашего народа. Мы не умеем быстро перестраиваться и вовремя отбрасывать отжившие традиции и правила. Это сильно мешает. Понимаешь? Я действительно уже п-о-ч-т-и готова выйти за тебя замуж по вашим, людским правилам. Но, скажу честно, а здесь иначе невозможно, на самом деле п-о-к-а к такому шагу не готова. Мне нужно еще время. Вот видишь какую философию я тут перед тобой развернула?
Это не сон. Это бред какой-то. Альмилира! Просит! Отсрочки! Соображение в пользу бреда мне кажутся все более основательными.
– Альмилира, – как можно мягче начал говорить я. – Но ведь ты же понимаешь, что матушка твоя с тебя не слезет, пока не добьется своего. Она ведь прежде всего политик, а потом твоя мать. И что за жизнь у нас с тобой получится? Да и ДОК меня в покое не оставит. Кстати, ты не знаешь, что им-то от меня надо было?
– Прости, Рад. Я не могу тебе ответить. Это служебная информация. Единственно могу сказать – твое княжество. Понимаешь, насколько мне известно, согласно древнего договора между Вильдорией и Градорикой, княжество Бахрийское остается практически в двойном подчинении, но в составе Вильдории. В случае отсутствия наследников мужского пола, княжество переходит целиком и полностью под юрисдикцию Вильдории. Однако, если будет доказано преднамеренное убийство или хотя бы участие королевских служб в убийстве правителя или его наследника, то наоборот, переходит к Градорике. Не все так ужасно, как кажется. Тайные службы обеих государств так пристально следят друг за другом, что за тысячу лет практически не было случаев странной гибели князей Бахрийских. Большинство умерли естественной смертью от старости в своих постелях. Единственный случай, не вписывающийся в общую картину, несчастный случай с твоим отцом. Однако за все время со дня его смерти никто так и не смог доказать, что это был не несчастный случай.
– Так чего же меня не придушили в юном возрасте, а только сейчас начали устраивать провокации?
– Как специалист скажу, что тому, за кем приглядывает… нет, не следит, а именно приглядывает, могущественная тайная служба, очень трудно устроить «несчастный» случай. А тебе и не требовалось. По всем расчетам ты не смог бы выкупить залог и земли естественным образом отошли бы короне Вильдории. А ты выкупил. Как тебе удалось, до сих пор никто не знает. Мне не расскажешь? Очень интересно.
– Скажем так, участие в некоторых коммерческих проектах. Больше не скажу. Прости.
– Ну что ж с тобой сделаешь.
– И все же. Тысячу лет государства грызутся за мое несчастное княжество. Сколько поколений сменилось…
– По человеческим понятиям много, по эльфийским и гномьим не очень-то…
– И тем не менее. Что в моих землях такого? Особенного? Вроде ни золота, ни драгоценных камней нет. Ну разве что в горах на западе. На границе с Гиспаром. Так и то толком ничего не известно…
– Когда-то через земли княжества шел основной поток грузов с запада на восток и с севера на юг. Дороги в обход до сих пор существенно увеличивают затраты на перевозки и не позволяют вовремя доставлять некоторые товары с ограниченным сроком годности.
– Так что же купцы не скинулись, да не очистили земли?
– Здесь тоже не все так просто. Градорика не позволяет своим купцам вкладывать деньги в этот проект, поскольку не желает усиления роли Вильдории, и делает все возможное, чтобы торговцы стран запада тоже не участвовали в этом деле. Вильдория же… Знаешь сколько по предварительным подсчетам требуется золота?
– Знаю. Около двадцати пяти тысяч.
– И это только по предварительным подсчетам. Хуже всего, что реальных цифр не знает никто. Экспедиции, снаряженные короной, либо не возвращались, либо возвращались далеко не в полном составе. То есть возвращались единицы, которые кроме предельно опасных тварей и странного магического фона ни о чем толком сказать не могли. Охотники, таскающие из аномалии артефакты, скрываются от нашего внимания, а если и удается выйти на контакт, ничего не рассказывают… Да, Гаррад! Да! Врать не буду. Их и пытали, и подвергали воздействию эмпатов-целителей, специализирующихся на проблемах головного мозга. У всех словно блок какой-то стоит – они либо умирают, либо сходят с ума. Теперь представляешь, как можно в точности рассчитать потребность в людях, вооружении, снаряжении, магической поддержке?
Альмилира, сидя, потянулась, прогнулась, непроизвольно (или как раз специально) выпятив свою грудь совершенной формы. Потом резко выдохнула и деловито сказала:
– Ну ладно, чего мы все о политике, да о политике. Давай хоть на природу посмотрим, полюбуемся.
Она стала вставать, машинально протянув мне руку. Я столь же машинально подал свою и помог даме подняться. В момент касания по мне словно волна приятного холодка пробежала от пяток до макушки, потом холодок сменился жаром, побежавшим вниз и застрявшим на уровне… той головы, которой ни в коем случае не следует доверять управление телом.
Альмилиру словно мощной магией притянуло ко мне. Мы стиснули друг друга в объятиях так, будто расцепиться – это погибнуть ужасной смертью на радость злых сил. Дальнейшее потом всплывало в памяти несвязными фрагментами, каждый из которых остро напоминал о пережитом, буквально неземном, наслаждении. Сколь раз я достиг бурной разрядки – не помню. Не считал. Сколько раз Альмилира… точно больше, чем я, а сколько именно, даже не представляю. Мы отдыхали потом снова сцеплялись, как два голодных тигра. Единственно, косулями на пиру хищников мы друг для друга представали по-очереди. До полного изнеможения дошли тоже практически одновременно.
– Ох… Ра-а-а-ад!!.. Как же… было… хорошо-о-о-о-о!.. А тебе? – бессильно откинувшись на шелковистую траву и бурно дыша спросила невеста.
– Ва…аха..ва-ах…схити…тельно! – дыша словно астматик перед смертью, честно ответил я.
– Ну вот… а ты жениться на… мне… не… хотел!
– Так… я по-прежнему… не собираюсь…
Я услышал глубокий-глубокий, со всхлипом, вздох. Увидел круглые от бешеной ярости глаза девушки:
– Ах, ты к-коб-бель!! – почувствовал яростный толчок в бок и… рухнул на что-то твердое.
Я сидел на полу, куда свалился с кровати, в спальне квартиры Олевара и никак не мог отдышаться. В предрассветных сумерках мое ложе выглядело так, будто стая бешеных от голода обезьян делали на нем последний банан. Но что меня поразило больше всего – на простынях не было ни капли спермы. Что такое подростковые поллюции мне пришлось узнать в свое время, когда я утром краснее рака, искупавшегося в крутом кипятке, бежал к корыту застирывать последствия. Здесь же практически ни-че-го, хотя организм однозначно извещал – на новые постельные подвиги он не способен категорически. Десяток самых умелых и красивых жриц любви могут попытаться применить на мне все свое искусство – ничего-то у них не получится.
И что это было? Как назвать такой сон? Кошмаром? Или нирваной?
Диалог – наверняка можно отнести к кошмарам. Сплошной бред – ты меня любишь? А ее? Любишь? А ту черненькую (зелененькую, светленькую)? Любишь! И вывод – ка-а-а-абе-е-е-ель!
Зато финальную часть… хм… ну никак не кошмар. Такое и в реальности я не прочь бы пережить. Тем более, в отличие от тех снов, где Альмилира мне приказывала записываться в рабы, в этом – приказывал я. Как приговаривал один мой приятель: «Что бы ты ни говорила, а все равно я буду сверху!». Надо признать, что иногда, конечно, и Альмилира была сверху, но… с моего позволения…
Я посмотрел на постель и… решил больше не ложиться. Второго такого сна я, боюсь, пережить бы не смог. Да и вообще, больше в эту кровать я не лягу. На коврике в коридоре, на кухне, да хоть в туалете, где угодно буду спать или не спать вовсе, но только не на этом траходроме. Во всяком случае три дня точно… а потом можно и повторить.
Диалог – наверняка можно отнести к кошмарам. Сплошной бред – ты меня любишь? А ее? Любишь? А ту черненькую (зелененькую, светленькую)? Любишь! И вывод – ка-а-а-абе-е-е-ель!
Зато финальную часть… хм… ну никак не кошмар. Такое и в реальности я не прочь бы пережить. Тем более, в отличие от тех снов, где Альмилира мне приказывала записываться в рабы, в этом – приказывал я. Как приговаривал один мой приятель: «Что бы ты ни говорила, а все равно я буду сверху!». Надо признать, что иногда, конечно, и Альмилира была сверху, но… с моего позволения…
Я посмотрел на постель и… решил больше не ложиться. Второго такого сна я, боюсь, пережить бы не смог. Да и вообще, больше в эту кровать я не лягу. На коврике в коридоре, на кухне, да хоть в туалете, где угодно буду спать или не спать вовсе, но только не на этом траходроме. Во всяком случае три дня точно… а потом можно и повторить.
Глава 3
Слоистый рассветный туман серым полупрозрачным покрывалом поднимался над идеально круглой поляной в глубине Великого леса Вильдории, скрывая до времени бриллианты росы на шелковистой, словно идеально подстриженной, траве и цветах. Вокруг плотной стеной сплетались ветви колючих кустарников и деревьев, а по периметру росли необычные, красивые цветы, формой напоминающие лилии, однако огромных, просто гигантских, размеров. Всего их было пять. К этому моменту четыре из них повернулись бутоном в сторону поляны и начали медленно, словно нехотя, раскрываться, одновременно меняя форму.
Внутри раскрывающихся бутонов, как в удобных гамаках, возлежали женщины. Наконец цветы завершили трансформацию и преобразовались в своеобразные кресла. Женщины зашевелились, пробуждаясь от транса, стали потягиваться и разминаться.
– Т-твою ж Вел-ликую М-ма-а-а-ать! – прохрипела, почти прокаркала, одна из них. – Ка-а-а-ак она, нах, развела нас, девочки, нах! Как новобранцев, нах! Я ей, сапаратамбуркилопожоре, припомню, нах!!
– Ага! – поддержала ее другая и тоненьким голоском передразнила: – «Девочки, всего лишь продление метки на три года. Она его коснется и все! Дайте только время, а то во время призыва он убегал от нее, как от бешеной собаки. Коснется и все!».
– Вот-вот, – подхватила первая. – Точняк, Мать, Хранитель торговли и внешних связей. Коснулась, нах! Так, нах, коснулась… чтоб я так касалась мужиков каждую ночь, нах!
Не всем на поляне нравилось слушать из уст утонченно красивой эльфийки подобные выражения.
– Мать, Хранитель воинов, соблаговолите оставить казарменные выражения. Уши круглеют! Где вы их набрались? У орков, что ли? – поморщилась Мать, Хранитель науки и культуры.
– А что орки, нах? Бравые ребята. Говорят, нах, что думают, и не сюсюкают. А ты что же, не веришь, нах, что Варраика, Великая Мать, нас подставила, нах?
– Не верю. Думаю, она и сама не предполагала такого финала. Иначе, наверняка, предпочла бы оставить все, как есть… а впрочем… может и не предпочла. Все таки стать хотя бы бабушкой будущей Повелительницы всех Великих лесов континента – зеленая мечта почти всех эльфиек. Вы бы, подруги, отказались? Ее дочь по молодости и глупости еще не знает и не понимает, что произошло, но мамаша быстро просветит и тогда голыми руками их не возьмешь.
– А с чего вы решили, что родится девочка? – задумчиво спросила последняя участница ритуала, Мать, Хранитель природы.
– Не девочка?! А кто-о-о-о?!! – с неподдельным изумлением спросила Мать, Хранитель воинов, забыв даже добавить по своему обыкновению парочку ругательств.
– Мальчик, например, – все также задумчиво ответила Мать, Хранитель природы.
– Мальчик повелитель?! Ты, нах, явно с елки рухнула…
– Прекратите мне тыкать! – вспылила вдруг Мать, Хранитель природы. – Маска бравого вояки, своего в шишку, уже смотрю намертво приросла к вам. Вы способны хотя бы на совете не играть перед нами эту глупую роль?!
– Способна, – буркнула воительница. – Но, твою ж великую мать! – противореча сама себе с жаром воскликнула эльфийка. – Вдумайтесь, девочки! Тыщу лет мы жили без повелительниц, а тем более – повелителей! И неплохо жили! Совет Великих матерей Великих лесов континента без повелительницы не может собраться уже столько же лет! И что? Мы хуже живем?!
– Может и хуже! – твердо возразила Мать, Хранитель науки и культуры. – Да не может, а точно. Достоверно известно, что количество и площадь Великих Лесов неуклонно сокращается, как и численность эльфов. Я считаю слияние Альмилиры и… – эльфийка немного запнулась, не желая напоминать, в том числе и самой себе, о человеке, – ее партнера при проведении древнего ритуала соединения далеких влюбленных знаком судьбы. Ничто в мире не происходит просто так. Значит то, что случилось, было угодно Великому лесу. Кто знает, может быть ребенок, зачатый в этот самый день с помощью древнего ритуала, призван объединить Великий лес и вернуть былую славу нашей расы. Стыдно сказать. Мы интригуем и боремся даже друг с другом. Великий лес Вильдории строит козни Великому лесу Гоблери, а тот в свою очередь натравливает варваров на Великий лес Гиспара и Франки… Великие Матери служат людским и гоблинским монархам, сотрудничают с орочьими вождями и царями гномов! Повелительница…
– Повелительница, говоришь? – с медоточивой улыбкой прервала ее пылкую речь Мать, Хранитель торговли и внешних связей. – А если все-таки не Повелительница, а… Повелитель? Тогда снова в совет проникнут мужчины, а мы все прекрасно знаем их агрессивность и необузданность. Они же как дети. Все привыкли решать с помощью силы.
– Чушь! Все это чушь! Какие, нах, мужчины в совете! Но проблема обозначена правильно. Нам, нах, не нужны ни повелители, ни повелительницы! Вдумайтесь еще в один момент, – воительница выдержала внушительную паузу. – Кто отец будущего ребенка?! Кто?! Чеп-ло-век. Понимаете? Не эльф! Значит, и ребенок родится тоже не чистокровным эльфом.
– Обычно это не имеет значения… – неуверенно попыталась возразить Мать, Хранитель природы.
– Но обстоятельства в этот раз необычные. Нам надо что-то решать. Лично я, кроме радикального, иных решений не вижу.
– То есть, пока ребенок не родился, вы предлагаете… М-да. Потом сделать это будет крайне сложно. Наш народ нас не поймет. Все эльфы жизнь положат и за ребенка, и за его родителей, кто бы они ни были, – холодно высказалась Мать, Хранитель науки и культуры.
– Вот именно! – со значением сказала воительница. – Мы должны решать сейчас, пока не стало поздно.
– Значит Альмилира и… ее партнер должны уйти под корни? – спросила Мать, Хранитель природы, посмотрела по-очереди на каждую подругу, но ни с кем не встретилась взглядом. – Вы же понимаете? Если Варраика узнает, она же за дочку нам всем глотку перегрызет!
– Это если узнает, – мрачно буркнула воительница. – Ну что? Голосуем? Пока не поздно. Лично я – «за».
После некоторого колебания решение подтвердили остальные, кроме хранительницы науки и культуры.
– Большинством голосов решение принято, – подытожила воительница. – Устранение Альмилиры я беру на себя. С человеком, думаю, трудностей не будет, поэтому я предлагаю назначить ответственной Мать, Хранителя торговли и внешних связей.
– И все-таки я считаю, что мы совершаем ошибку. Я изучала архивы и лучше всех присутствующих знаю историю. Вас не удивляет, почему мы называемся несколько странно? Например – Мать, Хранитель природы. Почему не хранительница? Да потому, что когда-то большинство в совете составляли мужчины…
– Ой, да, нах, знаем мы все это… – ответила воительница. – Блюстители традиций скорее, нах, под корни сами лягут, чем изменят хоть букву. Нам-то что с этого?
– Ладно. Видимо, убедить никого не получится.
– Не получится, – кивнула головой воительница.
Ломать голову над тем, где мне спать следующую ночь, не пришлось. Пришел посыльный от Олевара, передал ключи и заверил, что с покупкой дома все в порядке, формальности завершены и дом в моем полном распоряжении. Даже после переезда семейство Годовара мешать мне не будет. Как это будет реализовано практически, посыльный не знал. Я предположил, что Годовару дадут четкие инструкции не препятствовать моим делам, но все оказалось проще. В доме, несмотря на выданные ключи, меня дожидался доверенный гном из команды Олевара, который открыл мне двери, провел по всему дому, складам и мастерской и напоследок показал двухкомнатные апартаменты, отгороженные временной стеной от остальных помещений. В дальней от входа даже была предусмотрена выгородка для туалета и душа. Тесновато, конечно, и звукоизоляция, скажем так, почти напрочь отсутствует, однако ж мне не балы здесь устраивать.
– Эти комнаты целиком и полностью ваши, ньор, – сказал он на хорошем вильдорском. – Если потребуется еще, мы отгородим. Договоренность с Годоваром есть. Он также извещен о вашем статусе фактического владельца. Его семья будет жить на правах управляющих и прислуги. Их все устраивает.