– Кстати, Эндрю… а у тебя есть пара на «Фокси»?
– «Фокси»? – повторил Эндрю. – Не знаю даже. Я вообще-то не пла…
– Хочешь пойти со мной? – перебила его Спенсер.
Эндрю рассмеялся, и смех прозвучал, как икота:
– Что, серьезно?
– Да, – сказала Спенсер, не сводя глаз с сестры.
– Конечно, хочу! – воскликнул Эндрю. – Было бы здорово! А во сколько? И как мне одеться? Ты будешь перед этим встречаться с подружками? А афтепати будет?
Спенсер закатила глаза. Если Эндрю получал возможность задавать вопросы, его было не остановить.
– Там и узнаем, – сказала Спенсер, отворачиваясь к окну.
Она повесила трубку, чувствуя себя вконец измотанной, как если бы пробежала многие километры на тренировке по хоккею. Когда она повернулась к двери, Мелисса уже исчезла.
13. Преподаватель литературы оказался ненадежным рассказчиком
В четверг Ария нерешительно мялась у кабинета английского, когда мимо прошла Спенсер.
– Привет. – Ария схватила ее за руку. – Ничего не получала?
Глаза у Спенсер забегали, как у тех больших ящериц, которых Ария видела на выставке в Парижском зоопарке.
– Н-нет, – сказала она. – Извини, я опаздываю, так что…
Она поспешила дальше по коридору. Ария больно закусила губу. Ладно.
Кто-то положил руку на плечо Арии, из-за чего та вскрикнула и выронила бутылку с водой, которая быстро покатилась по полу.
– Спокойно. Просто пытаюсь пройти в класс.
У нее за спиной стоял Эзра. Его не было в школе во вторник и среду, и Ария даже подумала, не уволился ли он.
– Извините, – пробормотала она, чувствуя, как пылают щеки.
Эзра был все в тех же мятых вельветовых брюках, что и на прошлой неделе, в твидовом пиджаке с дырочкой на локте и высоких ботинках на шнуровке от «Меррилл». Он стоял так близко, что Ария уловила слабый аромат иланг-иланга и шафрана «мужской свечи» с каминной полки у него дома. Шесть дней пролетело с тех пор, как Ария в последний раз навещала его, но казалось, что прошла целая вечность.
Ария на цыпочках зашла в класс следом за ним.
– Вы были больны? – спросила она.
– Да, – ответил Эзра. – Грипп.
– Сожалею. – Ария почему-то подумала о том, что тоже могла подхватить грипп.
Эзра оглядел пустой класс и подошел ближе к ней.
– Послушай. Как насчет того, чтобы начать все с чистого листа? – Его лицо выражало деловитость.
– Хм, ладно, – хрипло произнесла Ария.
– У нас еще целый учебный год впереди, – добавил Эзра. – Забудем о том, что произошло?
Ария сглотнула. Она понимала, что отношения с учителем всегда обречены, но ее чувства к Эзре еще не остыли. Она открыла ему душу, чего никогда себе не позволяла. Потому что он был не таким, как все.
– Конечно, – сказала она, хотя знала, что ничего не забудет, – слишком уж многое их связывало.
Эзра еле заметно кивнул. Очень медленно, он протянул руку и положил ладонь на шею Арии. Мурашки побежали у нее по спине. Она затаила дыхание, пока он не убрал руку и не отошел в сторону.
Взбудораженная, Ария села за свою парту. Может, это какой-то знак? Он сказал, что надо все забыть, но его прикосновение говорило совсем другое.
Прежде чем она смогла решить, стоит ли ответить Эзре, Ноэль Кан, занявший место за соседней партой, ткнул ее в бок авторучкой «Монблан».
– Говорят, ты мне изменяешь, Финляндия.
– Что? – всполошилась Ария. Рука инстинктивно потянулась к шее.
– Шон Эккард расспрашивал о тебе. Но ты ведь знаешь, что он с Ханной?
Ария провела языком по зубам.
– Шон… Эккард?
– Он больше не с Ханной, – вмешался Джеймс Фрид, усаживаясь за парту впереди. – Мона сказала мне, что Ханна его бросила.
– Значит, тебе нравится Шон? – Ноэль смахнул с глаз волнистые черные волосы.
– Нет, – машинально ответила Ария, хотя мысленно все время возвращалась к недавнему разговору с Шоном в его машине. Так приятно было поговорить с кем-то по душам.
– Хорошо, – сказал Ноэль и потер лоб. – А то уж я разволновался.
Ария закатила глаза.
Ханна лениво вплыла в класс вместе со звонком, бросила на парту безразмерную сумку от «Прада», эффектно опустилась на стул и натянуто улыбнулась Арии.
– Привет. – Ария почувствовала себя неловко. В школе Ханна казалась наглухо закрытой.
– Эй, Ханна, ты что, больше не с Шоном Эккардом? – громко спросил Ноэль.
Ханна уставилась на него. У нее дернулось веко.
– Решили разбежаться. А тебе что за дело?
– Да так просто, – тотчас встряла Ария. Но все-таки ей было интересно, почему Ханна порвала с ним, ведь они были похожи как две капли воды.
Эзра хлопнул в ладоши.
– Прошу внимания, – сказал он. – Помимо обязательной литературы, которую мы изучаем в классе, я хочу предложить вам дополнительный проект по так называемым ненадежным рассказчикам[37].
Девон Арлисс подняла руку:
– Что это значит?
Эзра зашагал по классу.
– Представьте, что автор рассказывает некую историю в своей книге. Но что, если… он говорит неправду? Может быть, он передает искаженную версию событий, чтобы привлечь вас на свою сторону. Или напугать. А может, он и вовсе сумасшедший!
Ария вздрогнула. Почему-то сразу подумалось об «Э».
– Каждый из вас получит по книге, – продолжал Эзра. – И на десяти страницах вы должны будете изложить свои доводы «за» и «против» надежности рассказчика.
Класс застонал. Ария подперла голову рукой. Может, и «Э» был ненадежным рассказчиком? Может, на самом деле он ничего не знал и лишь пытался убедить их в обратном? И, в конце концов, кем был этот «Э»? Она огляделась по сторонам – Эмбер Биллингс ковыряла пальцем дырку на чулке; Мейсон Байерс, прикрываясь тетрадкой, следил по мобильнику за ходом игры «Филлис»; Ханна фиолетовой перьевой ручкой записывала все, что говорил Эзра. Мог ли кто-то из них оказаться «Э»? Кто мог знать об Эзре, о ее родителях и о Дженне?
За окном садовник включил газонокосилку «Джон Дир», и Ария вздрогнула. Эзра все еще рассуждал о ненадежных рассказчиках, время от времени прерываясь, чтобы глотнуть кофе из кружки. Он еле заметно улыбнулся Арии, и у нее сильнее забилось сердце.
Джеймс Фрид наклонился вперед, ткнул Ханну в бок и жестом показал на Эзру.
– Я слышал, Фитц поимел какую-то крутую девицу, – прошептал он, но достаточно громко, чтобы услышали и Ария, и все, кто сидел в их ряду.
Ханна посмотрела на Эзру и сморщила нос:
– Он? Надо же.
– Похоже, у него есть подружка в Нью-Йорке, но в Холлисе он меняет девчонок каждую неделю, – продолжал Джеймс.
Ария выпрямились. Подружка?
– Откуда ты это взял? – спросил Ноэль.
Джеймс усмехнулся:
– Знаешь мисс Полански? Практикантку по биологии? Она проболталась. Мы иногда тусуемся с ней на перекуре.
Ноэль пожал Джеймсу руку:
– Поздравляю, чувак, мисс Полански клёвая.
– Я серьезно, – ответил Джеймс. – Как ты думаешь, могу я пригласить ее на «Фокси»?
У Арии возникло такое чувство, будто ее только что бросили в костер. Подружка? В пятницу вечером Эзра говорил, что давно ни с кем не встречается. Ария вспомнила его холостяцкие замороженные обеды на одного, восемь тысяч книг, но всего один стакан, увядшие и затянутые паутиной комнатные растения. Непохоже было, что у него есть девушка.
Джеймс мог неправильно истолковать слова практикантки, но Ария сомневалась в этом. Все в ней клокотало от злости. Несколько лет назад она еще могла подумать, что только крутые роузвудские парни были ловеласами, но в Исландии она много чего узнала о мужчинах. В тихом омуте черти водятся. Ни одна девушка не заподозрила бы обманщика в Эзре – трепетном, взъерошенном, милом и заботливом Эзре. Он кое-кого напоминал Арии. Отца.
Ей вдруг стало нехорошо. Она вскочила из-за парты, сорвала с крючка жетон на выход[38] и выбежала за дверь.
– Ария? – окликнул ее Эзра. В его голосе звучала тревога.
Она не остановилась. В туалете она бросилась к умывальнику, выдавила из диспенсера розовое мыло и потерла то место на шее, к которому прикасался Эзра. Ария уже пошла было обратно в класс, как вдруг чирикнул ее мобильник. Достав его из сумки, она нажала «Читать».
Безобразница ты, Ария! Будешь знать, как бегать за учителем. Из-за таких, как ты, и распадаются счастливые семьи. – Э.
Ария замерла посреди пустынного школьного коридора. Услышав какой-то шум, она резко обернулась. Перед ней оказалась стеклянная витрина, которую преобразовали в мемориал Элисон ДиЛаурентис. Здесь была представлена хроника ее школьной жизни – за время учебы учителя делали кучу фотографий, которые дарили родителям, когда их дети оканчивали учебу. Вот Эли – щербатая воспитанница детского сада; а вот она в костюме пилигрима на спектакле в четвертом классе. Выставили даже ее школьные работы – диораму «В морских глубинах» из третьего класса и иллюстрацию сосудистой системы человека из пятого.
Внимание Арии привлек ярко-розовый квадратик – кто-то приклеил отрывной листок на стекло витрины. У девушки глаза на лоб полезли.
P. S. Все гадаешь, кто я, верно? Я ближе, чем ты думаешь. – Э.
14. Эмили прекрасно чувствует себя в обносках Эли
– А теперь скажем: баттерфляй! – прокричал школьный фотограф Скотт Чин.
В четверг роузвудская команда пловцов собралась в бассейне, чтобы сфотографироваться перед началом встречи со сборной школы Тейта. Эмили так давно занималась плаванием, что даже не задумывалась о том, что позирует в купальнике.
Она встала на стартовую тумбу и попыталась улыбнуться.
– Красавица! – воскликнул Скотт, причмокнув розовыми губами. Ребята в школе много судачили о том, что Скотт был геем. Он никогда открыто не признавался в этом, но и не делал ничего, чтобы развеять слухи.
Эмили направилась вдоль бортика к своей спортивной сумке, когда заметила ребят из школы Тейта, занимавших места на трибунах. Тоби выделялся среди них – в голубой толстовке «Чемпион», он энергично работал плечами, разогреваясь перед стартом.
У Эмили перехватило дыхание. Она думала о Тоби с прошлого вечера, когда он спас ее. Девушка не могла и представить, чтобы Бен когда-нибудь вот так запросто поднял ее на руки – он вечно боялся потянуть плечо или ухудшить спортивную форму перед заплывом. Мысли о Тоби навевали и еще кое-что – трепетные воспоминания о самой интимной встрече с Эли.
Пожалуй, тогда Эмили в последний раз осталась наедине с Эли. Она никогда не забудет тот день – ясное голубое небо, все в цвету, повсюду пчелы. В домике Эли на дереве пахло освежающим напитком «Кул-Эйд», древесным соком и сигаретным дымом – Эли стащила «Парламент» у своего старшего брата. Неожиданно она схватила Эмили за руки.
– Поклянись, что никому не расскажешь, – сказала она. – Я начала тайно встречаться со взрослым парнем, и это по-тря-сающе.
Улыбка померкла на губах Эмили. Каждый раз, когда Эли хвасталась очередной победой на любовном фронте, сердце ее подруги разрывалось от боли.
– Он такой сексуальный, – продолжала Эли. – Меня так и подмывает отдаться ему.
– В каком смысле? – Ничего более ужасного Эмили еще не слышала. – Кто он?
– Я не могу сказать. – Эли лукаво улыбнулась. – Вы все будете в отпаде.
И тогда Эмили – она больше не могла терпеть – наклонилась и поцеловала Эли. Как сладок был этот миг! Но потом Эли отстранилась и рассмеялась. Эмили попыталась обратить все в шутку, и вскоре они разошлись по домам ужинать.
Она так много думала об этом поцелуе, что почти забыла, о чем они говорили в тот день. Но теперь, когда Тоби вернулся, да еще такой симпатяга, Эмили пришло в голову, что, возможно, он и был тем взрослым парнем Эли. Кто еще мог вызвать у них «отпад»?
Симпатия Эли к Тоби казалась объяснимой. В конце седьмого класса у нее случился бзик на плохих парней и она призналась в том, что мечтает встречаться с отъявленным негодяем. Что ж, в исправительной школе таких хватало, и, возможно, Эли увидела в Тоби то, чего не замечали другие. Эмили казалось, что теперь и она это разглядела. И, как ни странно, возможная симпатия Эли к Тоби делала его куда более привлекательным в глазах Эмили. Она могла принять все, что нравилось Эли.
Как только объявили перерыв перед соревнованиями по прыжкам в воду, Эмили полезла в сумку за шлепанцами, собираясь подойти к Тоби. Под руку попался сотовый телефон, спрятанный под полотенцем. Экран мигал – было семь пропущенных вызовов от Майи.
У Эмили сдавило горло. Всю неделю Майя звонила, присылала мгновенные сообщения и электронные письма, но Эмили так и не откликнулась. Каждый пропущенный телефонный звонок усиливал растерянность. Одна ее половина хотела найти Майю в школе и запустить руку в копну вьющихся волос, взгромоздиться на багажник ее велосипеда и прогулять уроки. Поцелуи с Майей казались восхитительными и опасными. Но другая половина Эмили мечтала о том, чтобы Майя попросту… исчезла.
Эмили уставилась на экран мобильника, почувствовав, как в горле встал ком. Она медленно отключила телефон. Эмили будто перенеслась в детство – вспомнилось, как в восемь лет она решила избавиться от любимого смешарика Биби, с которым никогда не расставалась. «Большим девочкам не нужны эти обнимашки», – уговаривала она себя, но еле сдерживала слезы, захлопывая крышку мусорного бака, куда отправился Биби.
Глубоко вздохнув, Эмили пошла к трибунам, где устроились ребята из школы Тейта. Она обернулась через плечо, выискивая глазами Бена. Тот сидел на трибунах роузвудской школы и хлестал полотенцем по плечу своего друга Сета. Со вторника Бен избегал Эмили, делая вид, будто ее не существует. Конечно, это было куда лучше, чем набрасываться на нее, но она ужасно боялась, что он станет распускать грязные сплетни у нее за спиной. Ей почему-то захотелось, чтобы Бен увидел ее сейчас рядом с Тоби. «Смотри! Я общаюсь с парнем!»
Тоби положил свое полотенце на кафельный пол и сидел в наушниках, уткнувшись в айпод. С зачесанными назад волосами, в ярко-синих спортивных брюках, надетых поверх плавок «Спидо» – Эмили не хватило смелости рассмотреть их во время первого этапа соревнований, – он снова выглядел каким-то другим, а его глаза казались еще более синими.
Увидев Эмили, он оживился:
– Привет. Я же говорил тебе, что увидимся?
– Да. – Эмили застенчиво улыбнулась. – Э-э… я просто хотела сказать спасибо. За то, что помог мне вчера. И позавчера.
– О, пустяки.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился фотокорреспондент школьного ежегодника Скотт.
– Попалась! – крикнул он и щелкнул камерой. – Я уже вижу заголовок: «Эмили Филдс флиртует с противником!» – И, понизив голос, добавил: – Хотя я думал, что он не в твоем вкусе.
Эмили вопросительно посмотрела на Скотта. Что он имел в виду? Но Скотт тотчас упорхнул. Когда она снова повернулась к Тоби, тот уже увлекся айподом, и Эмили ничего не оставалось, кроме как вернуться на свою трибуну. Она сделала пару-тройку шагов, когда Тоби окликнул ее:
– Эй, не хочешь подышать воздухом?
Эмили остановилась и быстро взглянула на Бена. По-прежнему ноль внимания.
– Что ж, давай, – решительно ответила она.
Они вышли из дверей бассейна, обогнули толпу школьников, ожидавших вечернего автобуса, и сели у фонтана «День учредителя». Струи воды стекали по стенке длинным мерцающим шлейфом. Было пасмурно, и фонтан казался блеклым. Эмили уставилась на монетки, которыми было усыпано дно неглубокой блестящей чаши.
– В последний день занятий выпускники толкают своего любимого учителя в этот фонтан, – сказала она.
– Я знаю, – ответил Тоби. – Я же здесь учился, помнишь?
– О… – Эмили почувствовала себя глупо. Конечно же, учился. А потом его отослали с глаз долой.
Тоби достал из сумки пакетик шоколадного печенья и предложил Эмили:
– Хочешь? Предстартовый перекус?
Эмили пожала плечами:
– Разве что половинку.
– Тебе пойдет на пользу, – сказал Тоби, протягивая ей печенье. Он отвел взгляд в сторону. – Забавно, какие все-таки разные парни и девчонки. Ребята всегда стремятся объесть друг друга. Даже те, кто постарше. Взять хотя бы моего психиатра в штате Мэн. Однажды мы устроили состязание у него дома – кто съест больше креветок. Он обошел меня на шесть штук. А ему, между прочим, тридцать пять.
– Бр-р, креветки. – Эмили содрогнулась. Ей хотелось задать очевидный вопрос – у тебя что, был психиатр? – но вместо этого она спросила: – И что стало с твоим… психиатром… после того как он все это съел?
– Его вырвало. – Тоби пробежал по воде кончиками пальцев. Запах хлорки в фонтане ощущался еще сильнее, чем в бассейне.
Эмили сложила руки на коленях. Интересно, психиатр понадобился ему по той же причине, по которой он взял на себя вину за то, что случилось с Дженной?
На парковку въехал роскошный автобус. Из него стали медленно выходить музыканты школьного оркестра в парадной форме – красных пиджаках, обшитых тесьмой, и расклешенных брюках, – а главный барабанщик так и вовсе в дурацкой меховой шапке. Можно было представить, как он парился.
– Ты… м-м… много говоришь о Мэне, – сказала Эмили. – Ты счастлив, что снова в Роузвуде?
Тоби вскинул брови:
– А ты счастлива здесь?
Эмили нахмурилась. Она уставилась на белку, которая бегала вокруг дуба.
– Не знаю, – тихо сказала она. – Иногда я чувствую себя неуютно. Когда-то я была как все, но сейчас… не знаю. Наверное, я должна соответствовать, но у меня не получается.
Тоби уставился на нее.
– Понимаю. – Он вздохнул. – Здесь все такие правильные, идеальные. И… если ты не один из них, у тебя все наперекосяк. Но я думаю, что они только с виду безупречные, а на самом деле у каждого свои тараканы в голове.