— Выведу пока Дика. Эй, ты, урод, собирайся.
Пес отошел от Лешки, побежал в коридор и ткнулся носом в поводок и ошейник. Ромка бросал их куда попало и потом не помнил, где их оставил, а Дик находил и показывал. На полу в Лешкиного дивана остались серые клоки собачьей шерсти. Валерия Михайловна покачала головой и молча пошла за веником.
Убрав комнату, она осторожно потрогала Лешкин лоб и с тревогой спросила:
— Горло очень болит?
— Нет. Мне уже лучше, честное слово.
В подтверждение своих слов Лешка попыталась сесть, но голова у нее закружилась, и она откинулась на подушки. Болезнь не проходила.
Ромка вернулся со двора и принялся слоняться по квартире в ожидании звонка от Славки.
— Ты бы пока уроки делал, — прохрипела сестра.
— Не могу, я волнуюсь. Мучительнее всего неизвестность. Это Сенека сказал.
— Я это и без Сенеки знаю. — Она закашлялась, но нашла в себе силы утешить брата. — Не переживай. Если этот план не сработает, ты еще что-нибудь придумаешь.
— А зачем ты маме сказала, что мы вчера у Веньки были?
— Я не говорила. Людка Пронина позвонила и у нее спросила, почему я опять в школе не была. А мама у нас сыщик круче тебя, сам знаешь. Она к слову «опять» прицепилась, и та ей сказала, что в метро нас видела, а мне пришлось сознаться, что мы к Венечке ездили в Интернет выходить, у нас-то его никто не исправляет. И поклялась ей, что, пока не выздоровею, из дома не выйду.
— Правильно. Мы и без тебя справимся.
— А Людка-то! Я знаю, она нарочно меня подставила. Ну что за люди? Что я им сделала?!
От возмущения и обиды Лешка повысила голос, и ее сотряс новый приступ кашля.
Валерия Михайловна тоже не находила себе места. Она то и дело смотрела на часы, не раз, заслышав шаги и шум, распахивала входную дверь, но то гремели соседи, а врач к Лешке все не шел и не шел.
Зато Ромка наконец дождался Славкиного звонка. Он схватил трубку и умчался с ней в ванную.
— Ну? — спросил он нетерпеливо.
— Выходи.
Он подпрыгнул.
— Что, есть? Клюнул кто-то, да?
— Похоже на то.
Ромка моментально оделся.
— Рома, ты куда?! — крикнула Валерия Михайловна.
Ромка обернулся от двери.
— К Славке. А что?
— Надолго?
— Нет, на чуть-чуть. Скоро вернусь.
Расстояние в два больших дома Ромка преодолел за один миг. Славка увидел его и отвел от подъезда.
— Они уже выходят. И кто бы мог подумать, что это Светка.
— Кто-кто? Какая Светка?
— Забыл? Светка! Лучшая Иркина подруга. Вот уж на кого сроду бы не подумал. Они так давно дружат! С первого класса, они тогда жили рядом и учились в одной школе. И в институте в одной группе оказались, и теперь все время вместе ходят. Светка от Ирки не отлипает, и дядя Андрей рад, что его дочь не одна.
— А почему ты ее заподозрил? — перебил его Ромка. — Собрались они, и что дальше? Все пришли, кстати?
— Все. Только Кирилл недолго был. Он сказал, что пришел на минутку, на Юльку только посмотреть и компанию поприветствовать, а вообще-то ему на работу надо. Конфеты привез и вина сухого. Хорошего, все хвалили. А конфеты миндальные, очень вкусные.
— Про конфеты потом, ты по делу давай. Ты, значит, пришел, а ним подошел, объявление прочел. Так?
Не сводя глаз с подъезда, Славка кивнул.
— Так. Когда они за стол сели, я говорю: «Гляди, Ирка, что тут написано. Кто-то Шильдера продает. Мы уже позвонили и узнали, что это двухтомник с Н.Н. Уж не тот ли самый, что у вас украли?» Кто-то из них, кстати, очень удивился, услышав о краже. Сейчас вспомню кто. Ну да, Кирилл. Он же с Иркой не учится, поэтому и не знал ничего об ограблении. Юлька, видно, не сказала. А Парус тут же попросил газетку посмотреть. Вслух прочитал наше объявление и посоветовал Ирке еще раз туда позвонить. И Кирилл его поддержал, а потом на своем «Лексусе» укатил. Остальные вскоре газету бросили и забыли о ней. А потом, смотрю, Светка улучила момент, когда ее никто не видит, взяла ручку и что-то быстро с нее списала.
— Венькин номер, что ж еще, — уверенно сказал Ромка. — А она никому не звонила?
— Нет, я следил. Ну, никогда б на нее не подумал. Она такая скромная, незаметная. Серая мышь, короче. Ирка говорит, что чересчур застенчивая, и оттого ей трудно жить.
— В тихом омуте, знаешь, кто водится? И не мышь она, а козел, которого в огород пустили. Ты Ирке ничего не сказал?
— Нет пока. Смотри! — Славка дернул Ромку за рукав. — Они уже расходятся.
— А где твоя Светка?
— Да вон же она. В коричневой куртке. Они все к метро направляются.
— А где она живет? В каком районе, знаешь?
— По-моему, в Медведкове.
— Ну ладно, тогда я пошел.
— Я с тобой! — самоотверженно заявил Славка.
— Зачем? Она ж тебя знает!
Славка остался, а Ромка осторожно двинулся за небольшой компанией. С Иркиными друзьями он знаком не был, поэтому не стал прятаться, а спокойно их догнал, остановился рядом на эскалаторе и стал слушать, о чем они говорят. А говорили они о предстоящем зачете и ужасно строгом преподавателе английского языка.
— А мне Иркиного отца жалко, — вдруг очень искренне сказала Светка. — Столько лет книжки собирал, над каждой дрожал, и тут вдруг эта кража. Да еще Клещ этот страшный. Ирка думает, что он обязательно ее где-нибудь подстережет, хоть и виду не подает, что боится.
«Вот лицемерка, — подумал Ромка. — Сама Клеща науськала, а теперь ее совесть мучит. Оно и понятно — подруги все-таки».
— Я бы тоже боялась, — сказала красивая, хорошо одетая девушка, очевидно, Юлька.
Спустившись вниз, Светка оставила компанию и пошла к поездам, направляющимся в Медведково. Остальные поехали в центр.
Ромка проехал со Светкой одну остановку, затем другую… Он сидел, изучая наклеенный над дверьми рекламный плакат, и думал, что в вагонном шуме она вряд ли станет кому-либо звонить, сделает это на какой-нибудь остановке или, скорее всего, на выходе. А если дотерпит до дома и позвонит оттуда, то подслушать ее будет невозможно. Значит, он ее проводит, поглядит, где она живет, и сразу вернется, ведь его ждут дома.
Свой телефон Ромка отключил, чтобы не объясняться с мамой.
В метро Светка не позвонила никому. Через шесть остановок — это была конечная — Ромка поднялся за ней по лестнице и поплелся мимо крытого рынка и магазинов, пока крутые ступени не вывели их на широкую магистраль. Светка остановилась на перекрестке, перешла дорогу на зеленый свет и свернула налево. Ромка не отставал, хотя и старался теперь не попасться ей на глаза.
Наконец она вошла во двор длинной девятиэтажки.
«Ну, все, — с разочарованием и в то же время чувством выполненного долга подумал Ромка. — Сейчас провожу ее до подъезда, развернусь и уйду. Зря только тащился в такую даль. Надо будет ее как-нибудь по-другому раскалывать».
Но девушка в дом не вошла, а, помахивая сумкой, пошла дальше, к стоящему в глубине двора школьному зданию. И Ромка продолжил слежку.
Светка обогнула школу. Далее, у самого забора, располагался низкий широкий гараж. Окна его не светились, ворота были заперты. Однако Светка подошла к гаражу и… исчезла.
Ромку бросило в жар. Куда ж она подевалась?
Сумерки сгустились давно, вязкая темнота мешала что-либо разглядеть. Ромка пристально всмотрелся туда, где секунду назад находилась девушка. И увидел узкую щель, разделяющую гараж на две части. Зачем она туда полезла? Или это ловушка? А вдруг она его засекла и теперь ждет, чтоб заловить и растрясти, а то и расправиться?
Что же делать? Уйти? Пойти за ней? Или ждать?
В Ромкиной голове царил сумбур. Пока он интенсивно размышлял, послышались шаги. Ромка спрятался за дерево. Из щели появилась Светка.
— Ну все, больше у меня ничего нет, — сказала она кому-то и направилась к девятиэтажному дому.
Ромка проследил, как Светка вошла в третий подъезд, и со всеми предосторожностями вернулся к гаражу. Нельзя было уйти, не узнав, с кем она разговаривала. А вдруг там засел Клещ? Он пожалел, что не взял с собой Славку. Вдвоем бы они быстрей все разведали. Но Славки нет, значит, надо действовать на свой страх и риск.
Ромка решил немного подождать: вдруг вслед за Светкой появится сам Клещ?
Затаив дыхание, не двигаясь с места, он минут двадцать не сводил с таинственной щели глаз. Но никого не дождался.
И тогда он подошел к гаражу и очень медленно и осторожно, так, чтобы не хрустнуть ни одной травинкой или веточкой, протиснулся в щель. Здесь было еще темнее. И вдруг до него донеслось слабое, чуть слышное попискивание. Ромка замер, а ему под ноги вдруг выкатился мягкий пушистый комочек, за ним — другой и третий. Он наклонился, чтобы их разглядеть, как вдруг чей-то рык заставил его отпрянуть. Из узкого отверстия в фундаменте гаража вылезла маленькая черно-белая собачка и угрожающе залаяла. Мягкие пушистые комочки оказались ее детьми, только-только прозревшими щенками, и она их от него защищала.
Ромка отступил назад и резко выдохнул из себя воздух. Так вот с кем общалась Светка. Наверное, она принесла собаке еды, а объедки взяла у Ирки. А он уж решил, что здесь Клещ вырыл себе берлогу. Сколько времени зря потерял. А Светка, видимо, хороший человек, раз о щенках заботится. Хотя всякое может быть. Мерзавцы подчас тоже животных любят.
Выбравшись из щели, Ромка стремглав помчался к метро. По дороге он решил, что версию со Светкой надо довести до конца, тем более что никакой другой у них пока нет.
Подбежав к дому, Ромка включил свой телефон, прослушал автоответчик. Звонков была уйма, все от мамы. Она беспокоилась, где он есть, и требовала откликнуться.
Но прежде он забежал к Славке. Тот тоже волновался.
— Ты что так долго? Тут твоя мама обзвонилась. Я сказал, что ты во дворе гуляешь.
— Не помнишь, — спросил Ромка, — Светка у Ирки никаких объедков не просила?
— Просила. Она сказала, чтобы Ирка ничего не выбрасывала, так как у них во дворе собачка ощенилась, а она ее подкармливает. А что?
— Я видел эту собачку. — Ромка не стал говорить о том, как он трясся от страха перед таинственной щелью, а просто развел руками. — Пока ничего не ясно. Но за Светкой надо следить, чтобы узнать, зачем она телефон из газеты выписывала. А Веньке сказать, чтобы усилил бдительность и ждал новых звонков.
— И как ты собрался за ней следить? У дома утром ждать? — испугался Славка.
— Нет. Надо ее спровоцировать. Я по дороге продумал, как это сделать. Пусть Ирка ей скажет, что мы знаем, где находится Клещ. А сама от нее не отходит. Ни на шаг, понял? И пусть следит за каждым ее звонком. И если что усечет, сразу звонит тебе.
— Я поговорю с Иркой, — нерешительно сказал Славка. — А если она не согласится?
— Что значит — не согласится? Кому из нас больше надо Клеща поймать и «Императора» их найти? Заставь ее, понял.
— Ладно, я попробую.
— А я почапал. Лешка лежит больная, а меня дома нет. Мама меня убьет, это точно.
КТО ТАКОЙ Н.Н.?
Убивать блудного сына Валерия Михайловна не стала. Она поступила хуже: открыла Ромке дверь и не стала с ним разговаривать. Молча ушла на кухню и стала там чем-то звякать. И все его объяснения пропустила мимо ушей.
Дик под ногами не мельтешил — гулял с отцом.
Ромка разделся и подошел к Лешке.
— И чего мама такая злая? Славка же ей сказал, что я во дворе.
— Она в театр собиралась, ты что, забыл? Врач пришел сразу после твоего ухода, и, если бы ты сразу вернулся, как обещал, она бы еще успела.
— Могла б и без меня уйти, подумаешь.
— Не могла. Она вместо того в аптеку пошла. Врач сказал, что мне нужно срочно горло промыть, ждать нечего. А то бы ты сходил. Она на тебя, знаешь, как обиделась.
— А папа когда пришел?
— Только что. У него какие-то дополнительные лекции были.
— Вот блин! — выдохнул Ромка. — Ничего, сходит в другой раз. Что я мог поделать? Дело-то важное. Правда, в этот раз не фига не вышло.
— Что, как взрывчатка в троллейбусе?
— Вроде того. Да, кстати, а что с тобой? — спохватился он.
— Фарингит.
— Это еще что такое?
— Это в горле, воспаление задней стенки. Врач говорит, что если оно в хроническую форму перейдет, то я болеть постоянно буду. И мороженое нельзя будет есть.
— Но это не опасно?
Лешка откинулась на свои подушки.
— Не опасно, наверное. Но лечить надо. Так говори, где тебя столько времени носило.
— Я за Светкой, Иркиной подругой, следил. Она одна на наше объявление клюнула. А так как она все их книжки наперечет знает, и где какая стоит, тоже, то запросто могла навести на них Клеща. Вот только зачем? Но это другой вопрос.
— Это плохо, — прошептала Лешка.
— Плохо — что?
— Плохо, когда друзья предают.
— Да уж, чего хорошего. Жаль все-таки, что ты болеешь. И Темки с нами нет. Но это неважно, что он далеко, все равно никто из нас никого не предаст. Никогда. Правда?
— Да, конечно, — без всякой радости сказала Лешка. — Кстати, Венечка звонил. Совсем недавно.
— И что сказал? Звонки подозрительные были?
— Нет, никто подозрительный ему не звонил, а вот Артем написал, что Новгородцев, ну тот самый его одноклассник и сосед, сказал, что у его отца Шильдер есть. Он только не помнит, что именно.
— Значит, его фамилия Новогородцев? А имя Никита? Так, кажется? Никита Новгородцев. Н.Н.?!
— Здрасте вам! — Воскликнув, Лешка от боли закашлялась, схватилась за горло и прохрипела: — Тот Н.Н. свой переплет сто лет назад заказывал. Если не раньше.
— Да, верно.
Ромка заглянул на кухню, где мама с суровым лицом продолжала мыть посуду, схватил со стола булочку и вернулся к Лешке.
— Все равно надо узнать отчество этого Никиты. И как его деда звали. И прадеда заодно. А вдруг они все Н.Н.? Кстати, я читал, что Никита — имя женское, и только в нашей стране все Никиты — мужчины.
— Ну и что из этого? Даже если они все Н.Н.?
— Тогда Никитин отец — наследник того Н.Н., вот что! Отец-то его — библиофил. А значит, существует огромная вероятность того, что он Н.Н. — это тот самый Н.Н. и к тому же заказчик кражи. Проследил за Андреем Александровичем, где он живет, потом Клеща нанял. А тому Светка сказала, где что стоит.
— Как у тебя все просто. Проследил, нанял. Да отец Никиты — банкир, и купить любую книжку для него — тьфу! Зачем ему их воровать? Смешно и глупо. И Андрей Александрович так считает.
И хотя Лешкины доводы были убедительными, Ромка, подумав, их опроверг.
— Пусть банкир, но он не мог знать, согласится дядя Андрей отдать ему книги или нет. А вдруг бы он сказал: «Нет, не отдам, и не просите, ни за какие деньги!» И украсть их он бы уже не смог, потому что тогда на него сразу бы и подумали.
Ромка взял свой мобильник и стал набирать пространственное сообщение Артему. Сбившись, оставил это занятие и принес Лешке домашний телефон.
— Попроси Веньку срочно выяснить у Темки, как зовут всех Никитиных предков. Да пусть продолжает ждать звонков. А я к маме пойду, а то неудобно перед ней как-то. Ты по телефону-то говорить можешь? Или тебе из-за горла трудно? Сильно болит?
— Болит, но постараюсь.
Лешкино недовольство крылось в том, что Артем снова прислал сухое письмо. Все о деле да о деле, а об их отношениях — ни словечка.
— Мам, — войдя на кухню, робко сказал Ромка. — Ты уже меня прости, ладно? Я, честное слово, не нарочно.
— Еще бы ты поступил так нарочно. — Валерия Михайловна невесело усмехнулась. — Но если бы ты помнил не только о себе…
— В том-то и дело, что я всегда о других думаю! — воскликнул Ромка и вдруг осекся. Еще начнет расспрашивать, чем он занимался целый вечер и почему не шел домой, и как тут придумаешь уважительную причину? А правду ей сказать ну никак нельзя, иначе дома запрет и гулять не выпустит. И он ухватил маму за руку. — А давай я тебе билет куплю? Если его в кассе нет, из-под земли достану.
— Спасибо, не надо, мне уже расхотелось.
— Мам, но я правда не думал, что так получится.
Валерия Михайловна махнула рукой.
— Что теперь об этом! Поезд уже ушел. И денег сейчас нет. Зарплату получу, тогда и в театр схожу, и Интернет вам налажу. Сразу же, чтоб никуда не ходили.
Ромка почувствовал себя почти прощенным. И он решил взять быка за рога, то есть завести речь о попугае.
— Мам. — Голос его сделался вкрадчивым и заискивающим. — А вот если бы у нас был желтый попугай, то и денежки бы водились.
— Не мели чушь, — отрезала Валерия Михайловна.
— И вовсе не чушь. Сплошная истина. Мне один мужик сказал, что желтые попугаи — к деньгам. А я — Олегу Пономареву, он тут же на Птичку съездил, желтого попугая привез, и его мама клевую работу нашла.
— Рома, ты не маленький, зачем тебе попугай? Достаточно и того, что у нас собака, да еще такая большая. Мало того что я каждый день ей по огромной кастрюле еды готовлю, так еще не знаю, куда от ее шерсти деться. Никогда у нас такой грязи не было. А ты хочешь мне новой работы прибавить.
— У Лешки салфетки есть, которые грязь оттирают.
— Полы салфетками не моют.
— Но Дик вон какой огромный, а попугай малюсенький, сколько ему корма надо? Он, кроме зерна, ест все, что люди едят. А в доме у нас он сначала будет чирикать, а потом разговаривать. Разве это плохо? Ну скажи, чем он тебе помешает?
— Еще грязи добавится. Зарастем совсем. А тебе очень скоро за ним убирать надоест, я знаю.
— Тогда Лешка будет, — бесхитростно сказал Ромка. — Но это вряд ли. Мне не надоест. И клетка у меня уже есть, сам купил, с колокольчиком. У нас сразу весело станет. И денег я на него не прошу, они у меня есть, я их давно накопил и на клетку, и на птичку. Ну ладно, мам?
Скрипнула входная дверь, в комнату, виляя мокрым хвостом, вбежал Дик. Он бросился к Лешке, а на полу остались следы грязных лап.