Все еще не придумав, что сказать, я вздохнул и тоже сел. На свою плиту. Только ногами болтать не стал. Какое-то время я еще надеялся, что незваный гость сам объявит о цели своего визита, но он молчал.
— Если я спрошу, что ты делаешь в моем сне, это будет глупым вступлением? — наконец осторожно начал я.
Мне вдруг показалось, что незнакомец отвечать не будет. Так и будет сидеть, поглядывая то ли на меня, то ли сквозь меня. Я уже почти продумал линию поведения на этот нелепый случай, когда все же услышал ответ.
— Конечно.
— Почему? — не удержался я от вопроса.
Незнакомец хмыкнул.
— Если это твой сон, то у себя и спрашивай.
Да уж... Как говаривал Карлсон, продолжим разговор.
— Тебя как зовут? — спросил я.
Взгляд незнакомца на какой-то миг обрел колюще-режущие свойства, мазанул меня по лицу и снова расплылся, стал полупустым и отрешенным.
— На данном этапе это лишняя для тебя информация.
— Вон оно что, — я усмехнулся. — Ладно, не забудь предупредить, когда начнется следующий этап.
— Ты заметишь, — пообещал парень.
Разговор в подобном ключе начал действовать мне на нервы. А они и так находились отнюдь не в идеальном состоянии.
— Ну и черт с тобой, — я поднялся на ноги. — Мне тут до Белого шара дотронуться надо. Мешать будешь? Парень покачал головой.
— Я-то? Да ты в компьютерные игрушки переиграл. Думаешь, дошел до Босса?
— Не тянешь ты на Босса. — сказал я. — Подвинься немного, будь любезен.
Подвигаться он и не подумал. Наоборот, развел руки пошире к краям платформы, препятствуя моему возможному на нее перемещению. Ну вот. а говорил, не будет мешать...
— Сядь, пожалуйста, — голос его малость утратил эту безразличную надменность. — Разговор есть.
Это уже другое дело. Я сел. От общения я совсем не отказываюсь. Не каждый раз в Тоннеле встречаешь кого-либо кроме злобных организмов, стремящихся тебя уничтожить.
— Не ожидал, что кто-то этот Тоннель пройти сможет. — сказал мой таинственный собеседник после некоторой паузы.
— Я сам от себя не ожидал, — честно признался я.
— Но раз уж ты прошел... поговорить я хочу не только об этом, но и о твоем предыдущем Тоннеле.
Я хмыкнул и заглянул ему в глаза. Ничего особенного там. впрочем, не увидел.
— Да ты прямо мой личный летописец!
— Не ерничай, — одернул меня незнакомец. — Я тебе пару советов хочу дать. Важных. Для тебя. Примешь?
— Выслушаю, — ответил я, подумав.
— И то хорошо. — согласился он. — Совет первый. С теми людьми, что послали тебя в эти Тоннели, порви.
— Ты знаешь даже, кто меня послал? — удивился я.
— Догадываюсь.
В окружающей нас туманной пустоте повисла тишина. Я ждал продолжения, а его не было.
— Аргументы будут? — поинтересовался я.
— Нет, — парень покачал головой.
— Тогда совет отклоняется.
— Я так и думал, — совершенно спокойно сказал он. — Тогда второй совет. Его, если захочешь, я аргументирую.
— Давай, — подбодрил я.
— В ближайшее время они отправят тебя в еще один Тоннель, тесно связанный с тем. предыдущим. Ну... ты поймешь. Так вот, не ходи.
Я приподнял брови в немом вопросе.
— Сдохнешь, — пояснил незнакомец. Коротко и емко.
— Да, это аргумент... — я почесал в затылке. — Точно сдохну?
Он посмотрел на меня с очевидной ироничностью.
— Если я скажу, что на девяносто девять процентов, тебе легче станет?
— Ты знаешь, да. — прислушавшись к себе, я понял, что говорю искренне.
Теперь незнакомец глядел на меня с неподдельным восхищением.
— Ну ты фрукт! Если серьезно, не знаю я ни про какие проценты. Просто шансов — мизер. Сдохнешь... почти наверняка. Но тебя, я правильно понимаю, это самое «почти» вдохновляет, да?
— С чего это такая трогательная забота о моей персоне? — вместо ответа спросил я.
Молчал он долго, целую минуту, наверное. Я его не торопил. Белый шар вот он. никуда уже от меня не денется.
— А ты знаешь, расскажу, — сказал он наконец. — Думаю, хуже от этого не будет. Первый совет я давал, зная, что ты его не примешь. Второй — не уверен. Примешь — хорошо, спасу жизнь хорошему человеку. Ты ведь считаешь себя хорошим человеком, правильно? Не примешь — сам виноват, а я предупреждал.
Парень улыбнулся неожиданно робкой, почти детской улыбкой.
— Но вот в том крайне маловероятном варианте, что ты в Тоннель пойдешь и выживешь, ты, как ни странно, будешь испытывать ко мне слегка иррациональную симпатию, замешанную на снисходительности и самолюбовании. А у меня будет к тебе просьба...
Теперь уже я долго и пристально смотрел на этого странного типа.
— И это ты меня фруктом называл? У меня для тебя даже слова подходящего нет. Что за просьба-то? Незнакомец помотал головой.
— Сейчас это не имеет значения. Я ставлю на ничтожный шанс, сам понимаешь. И еще раз по-человечески советую: не ходи. А теперь, — он сдвинулся к краю платформы и встал на ноги, — давай, получай свою награду.
На ноги я тоже поднялся, но к Белому шару пока не спешил.
— Может, скажешь все-таки, почему мне нужно порвать с теми, кто отправлял меня в эти Тоннели? Незнакомец махнул рукой.
— Нет смысла. Если ты не дурак, сам скоро поймешь. А если дурак, не поймешь и с моей помощью.
— Грубый ты, — вздохнул я.
Как мне показалось, незнакомец чуть смутился.
— Не всегда. — признался он. — По обстоятельствам.
И, сойдя со своей плиты, неспешно пошел где-то вбок. Да, именно вбок, где не было никаких видимых опор под ногами. Я присвистнул, глядя ему вслед.
— А что, и так можно? — почти весело спросил я.
Парень остановился и посмотрел на меня через плечо.
— Не ожидал от тебя такого вопроса, — сказал он с оттенком укоризны в голосе. — Это же Тоннель, ты-то должен понимать. Тут можно все... если ты будешь твердо знать, что это можно. Ты что. думал, что выбрал единственный правильный путь?
Подумав немного, я покачал головой. Нет, само собой, я так не думал.
— В Тоннеле нет правильных путей. — наставительно сказал незнакомец. — В нем вообще нет никаких путей, пока ты их не проложишь вот здесь, — он постучал себя согнутым пальцем по макушке.
После чего продолжил уходить и уже почти полностью скрылся в тумане, когда я его окликнул.
— Подожди! Раз уж ты такой эксперт, может, ответишь на пару вопросов? Ну, в качестве аванса, вдруг тебе все же придется обращаться ко мне с просьбой.
— Какие вопросы? — донеслось из тумана.
У меня дыхание перехватило. Если честно, не надеялся я на его отклик, думал, так и растворится молча в тумане. А теперь вот... вопросы-то я заранее не готовил.
— Что такое Белый шар? — выкрикнул я громче, чем это было необходимо.
Я не мог видеть лица незнакомца, фигура-то его едва угадывалась в толще тумана. Но каким-то образом почувствовал, что он грустно улыбается.
— Хотел бы я сам знать...
— Ладно... тогда зачем он?
Вздох был достаточно громким, чтобы я его услышал.
— Этот вопрос получше. Но, старина, ты меня с кем-то путаешь. Причем, даже не знаю, с кем. Если найдешь ответ на этот вопрос, расскажи мне, я буду благодарен. Нет больше вопросов? Так я пойду, ладно?
Ну, что-то же он должен мне рассказать! Раз уж остановился, откликнулся... Я быстро прокрутил в голове целую мешанину загадок Белого шара и остановился на тех, которые начали всерьез занимать меня в последние дни.
— Кто из людей становится магом? И почему маги не становятся курьерами?
По-моему, тот, от кого я ждал ответа, не счел мои вопросы достойными продолжения беседы. Я совсем потерял его из виду, а голос донесся совсем уже издалека.
— Это один и тот же вопрос. Задай его своим работодателям, они ответят... если захотят.
Открыв глаза в кабинете Якова Вениаминовича, я был немало удивлен. Прежде всего, присутствием самого хозяина кабинета. Он занял привычное рабочее место, переселив Роберта к Борису на диванчик в углу, и с очень серьезным беспокойством смотрел на меня. Вот эта обеспокоенность меня удивила во вторую очередь, ибо присутствовала она и на лицах остальных. Роберт был бледен. Борис сидел, закусив губу. Когда я покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, он с шумом выдохнул.
— Яков Вениаминович, здравствуйте. — сказал я. — Вы пораньше сегодня пришли?
Роберт улыбнулся уголками губ, а Борис издал нервный смешок.
— Нет, Вадик, — Яков Вениаминович покачал головой. — Я пришел вовремя.
— Но... — ничего не понимал и не знал, что сказать.
На помощь мне пришел Борис.
— Ты почти полтора часа торчал в своем Тоннеле.
Ну ничего себе! Я уверен был, что не больше получаса. Понятное дело, на то он и Тоннель, чтобы разные штуки со временем выкидывать, но не в таком же размере. И чаще всего это несет, если можно так сказать, противоположный вектор. Рубишься в Тоннеле минут двадцать, как тебе кажется, а на самом деле всего пять прошло... Я мысленно начал пытаться «распределить» эти полтора часа на свои похождения в мире тумана и висячих плит —ничего не получалось. Никак сова на глобус не натягивалась.
Ладно! Я тряхнул головой.
— Заклинание я принес. Говорить?
Обращался я исключительно к Роберту. Условный рефлекс, если хотите. Он меня отправлял в Тоннель, он и клиент. И неважно, что случай особый, что ни о каком гонораре речи не шло, и что, вообще, это заклинание по большому счету именно мне и нужно.
То, что кроме меня, вышедшего из Тоннеля, и мага-клиента присутствует еще кто-то, вообще вызывало подсознательное отторжение. Чувствовалась какая-то неправильность.
Не знаю, ощущал ли нечто подобное Роберт. Маг-то он черный...
— Говорите, конечно, Вадим, — сказал Роберт.
Желание клиента... Я произнес звуки, которые так и просились сорваться с губ. Требовалось даже вполне осмысленное усилие, чтобы не дать им этого сделать сразу.
Естественно, я тут же ждал заклинание-ластик. Но Роберт медлил. Он, по-моему, тоже слегка растерялся. С одной стороны, есть строгое правило, оно и писаное, и неписаное. С другой — случай-то особый. Повисшую неловкую паузу нарушил Яков Вениаминович.
— Ты, Роберт, сотри-ка нам с Вадиком и Борей это заклинание, сотри. Так правильней будет, я считаю. Вы со мной согласны, Боря?
Мирский яростно закивал. Наверное, не потому, что придерживался того же мнения, а просто не мог даже подумать о том, чтобы спорить со старым магом. Собственного мнения у него, скорее всего, пока просто не было.
— Вы, Вадик?
— Стирайте, на что оно мне? — я махнул рукой.
Немного помедлив (видимо, оценивая справедливость такого решения), Роберт трижды пошевелил губами. Что поделать, ластик — заклинание индивидуально направленное, как, в общем-то, и множество других. Когда Роберт обращался ко мне, я испытал знакомые ощущения звенящей пустоты на том месте, где только что было нечто. Для меня-то знакомые, любопытно, что сейчас ощущают Борис и Яков Вениаминович.
Невольные терзания Бориса можно было прочесть на его лице — он чуть заметно сжимал и разжимал губы и сводил брови к переносице. Старый маг выглядел поспокойней.
— Вот и отлично, — сказал он. — Я себя, могу честно признаться, без этого заклинания буду чувствовать спокойнее. А за тебя, Роберт, я очень волнуюсь. Очень, — повторил он после паузы.
Я догадался, что какой-то разговор, возможно, весьма напряженный, имел место быть между отцом и сыном за время моего путешествия по Тоннелю.
— Папа, перестаньте уже, — Роберт слегка поморщился. Впрочем, сумел избежать пренебрежительности и в голосе, и в мимике. Просто вежливая просьба любящего сына чрезмерно опекающему его отцу.
Только насчет чрезмерности я не вполне уверен. Меня тоже ситуация волновала весьма заметно. То есть, по большому-то счету я радоваться должен был — меня ведь сейчас ка-а-ак защитят могучим заклинанием от всего на свете! Ну, в плане магии, по крайней мере. Этому я, собственно, и радовался. Но вместе с тем понимал, что залезли мы в такие сферы, в кои лезть простым смертным не следует. Стали обладателями заклинания настолько мощного и глобального, что представить себе сложно.
Мне в голову вдруг молнией ударила мысль... Я вцепился в нее всеми силами, потому что чувствовал — еще немного и я ее упущу, она проскользнет между пальцев, оставив после себя только свербящий след в сознании.
— Роберт, — быстро сказал я. — то заклинание... ладно, та фраза, что я только что принес — она длинная?
Да, я не помнил даже этого. И сейчас предпринимал бессмысленные попытки вспомнить хоть какие-то подробности произнесения мной этой фразы — продолжительность, артикуляцию... Понимал всю тщетность, но ничего не мог с собой поделать.
Роберт прервал мои терзания довольно скоро.
— Да, — сказал он с легким удивлением. — Достаточно продолжительная фраза.
— А вам не кажется, что она должна иметь возможность разбиться на две части? — спросил я.
— Или даже на три, — тихо, словно самому себе, проговорил Борис.
Роберт, возможно, его не услышал. Он смотрел на меня и лицо его, не особо богатое на выражение эмоций, прошло удивительную метаморфозу от недоуменного до восторженного за какие-то пару-тройку секунд. Роберт меня понял.
— Вадим, я не знаю... Быть может, это просто совпадение и ничего не значит, но если вы правы... Вы даже не представляете, что сейчас сделали. Я не имею в виду частность, в целом, в вопросе изучения этого феномена...
Он был непохож на самого себя. Хотя этот штамп — глупость, пустые слова. Люди — не манекены с одним единственным лицом, снова напомнил я себе, и в данной ситуации уместно будет сказать, что Роберт был непохож на того Роберта, что я видел раньше. А вот сейчас я вполне мог представить себе его за работой, когда долгий и упорный труд приносит, наконец, результат.
Роберт немного помолчал, глядя куда-то в себя, словно раскладывая что-то в своем сознании на давно заготовленные, но до сего момента пустующие места.
— Хорошо, об этом мы поговорим попозже, — сказал он, собравшись. — Сейчас предлагаю вернуться к тому, зачем мы, скажем так, и нанесли этот непрошенный визит.
Роберт мягкой улыбкой попросил прощения у отца. Однако Яков Вениаминович оставался серьезным и сосредоточенным.
— Вадим, вы готовы, чтобы я обратил на вас фразу, защищающую от всех возможных «магических» воздействий? — без выделенных голосом кавычек Роберт, разумеется, не обошелся.
Короткий кивок мне дался нелегко и не сразу. Казалось бы, за этим и шел, ради этого рисковал... И все равно — страшно. Сложно объяснить собственный страх словами, но страшно и все тут.
Черный маг терпеливо дожидался моего кивка и после этого пошевелил губами. А ведь правда, длинная фраза...
Нет. я не почувствовал разлива благодати по всему бренному телу. И мощных вихрей энергии ци тоже не ощутил. В общем, никаких изменений я в себе не заметил. А чего ждал-то, собственно? Не сок гамми-ягод поди выпил.
— Получилось? — все-таки довольно глупо спросил я.
— Проверим. — деловито сказал Роберт.
— Только молнией в меня не швыряйтесь, — не то в шутку, не то всерьез попросил я. — Выберете для проверки менее радикальные меры.
Глава восемнадцатая
Проверяли меня довольно долго и с похвальной тщательностью. Роберт с Яковом Вениаминовичем старались на пару. Начали с телекинеза — блокнотик, помещенный на шкаф рядом со мной, на мою голову падать отказался категорически. Рядом — сколько угодно. Но стоило задать ему траекторию с конечной точкой на моем теле, заклинание не срабатывало. Совсем.
Магический огонь не зажигался в радиусе примерно метра от моей священной персоны. Больше того, зажженный на «допустимом» расстоянии, он гас при приближении ко мне! Этот эксперимент предложил Яков Вениаминович, а результат немало удивил Роберта.
С молнией решили все же не рисковать, к тому же Роберт смущенно признался, что его силы недалеки от исчерпания, и на столь мощную фразу их попросту не хватит. Да я бы все равно не согласился. К черту такие проверки...
Но в целом поизощрялись маги изрядно и пронять меня ничем так и не смогли. Испытания можно было считать успешно пройденными, хотя длительность действия моей защиты никто, разумеется, предугадать не мог. Час я буду нечувствителен к магическим атакам или двое суток — определить можно только эмпирически. Роберт вполне резонно предложил на первый раз ежечасно проверять надежность моей защиты какой-нибудь простенькой атакой.
Тут я заметил, что Яков Вениаминович погрузился в свои мысли и с интересом стал ждать итогов этих раздумий. И действительно, вскоре он сначала пошептал губами, потом хмыкнул и обратился ко мне.
— Знаете, Вадик, какая любопытная вещь... Я только что попробовал запустить поисковое заклинание в вашу сторону. И никакого эффекта.
— Ну и здорово, — пожал плечами я.
Однако старый маг придерживался иной точки зрения.
— Может быть, может быть... Но есть и другая сторона медали. Мне кажется, Вадик, вы закрыты от любых магических воздействий. Не только от негативных.
Роберт с улыбкой покачал головой.
— Нет, папа, причина в другом. Я просто вам не сказал, еще со вчера я, скажем так, сделал Вадима немножко мертвым. Не подумайте плохо, мертвым исключительно для поисковых фраз.
Яков Вениаминович не выглядел убежденным.
— Не уверен, что дело в этом. Но есть же простой способ разрешить наш спор.
С этими словами он выдвинул ящик стола и извлек из него маленький перочинный ножик. Открыл, пошептал над ним что-то и протянул в мою сторону.
— Могу ли я попросить вас, Вадик, совсем немножко порезаться? Не волнуйтесь, лезвие я дезинфицировал.
Дезинфицировал он, значит... Нет. я понял, куда он клонит, не дурак. Но, думаете, просто вот так взять и умышленно полоснуть себя ножом, пусть даже совсем немножко? Приняв ножик в свои руки, я аккуратно потрогал пальцем лезвие. Острое, слава Богу. Очень острое. Тупым ножом себя пилить — это уж совсем не комильфо. Стараясь думать как можно меньше, я быстро чиркнул лезвием по тыльной стороне большого пальца левой руки. По счастью, слишком глубокой раны мне и не требовалось.