У Бориса телефон тренькнул звуком пришедшей эсэмэски. Скороговоркой извинившись, Борис снова вытащил аппарат и мельком взглянул на экран.
— Я покину вас с вашего позволения, — сказал он со смущенно-виноватой улыбкой. — Дурацкая фирма иногда все-таки требует присутствия руководителя. Никак не отучу ее от этой вредной привычки.
Борис встал с диванчика и начал со всеми прощаться. По старшинству, разумеется.
— Яков Вениаминович, было очень приятно познакомиться. Роберт, думаю, излишне говорить, что я принял ваше предложение о сотрудничестве, которое за вас сделал Вадим. Так что, когда начнем по-настоящему работать, — дайте знать. Вадим, — он крепко сжал мне руку, — держись! Думаю, теперь полегче будет. Звони в любое время.
И тут я вспомнил! Или понял... В общем, в моей голове наконец-то провернулась в нужную сторону какая- то шестеренка и та дрянь, что терзала мой мозг, мешая сосредоточиться, выступила из тумана.
— Скажи, Борис, — сказал я как можно небрежнее, не отпуская его руки, — я хожу в спортзал?
Мой друг реально подвис. Даже не пытаясь отнять руку, он тупо спросил:
— В какой спортзал?
— Да в любой, — я раздраженно пожал плечами. — В фитнес-центр, в тренажерку... Вообще в какой- нибудь спортзал я хожу?
Борис аккуратно вытащил свою ладонь из моей. Залез взглядом мне в глаза так глубоко, что я почувствовал себя неуютно. Покачал головой.
— Нифига себе тебя Тоннель не отпускает... Насколько я знаю, не ходишь ты в спортзал. Пару лет назад пробовал начать, но быстро сдулся, и месяца не прошло. Помнишь?
Я вспомнил. Вспомнил, конечно. И фитнес-центр, и как начинал, и как бросил... И что после этого действительно мои занятия спортом ограничивались довольно нерегулярными заплывами в вечернем или ночном море. Если не считать бега за трамваями...
— Точно! — сказал я жизнерадостно. — Все, отошел. Тяжелый был Тоннель. Только не смотрите на меня соболезнующими глазами, со мной уже все в порядке и вообще, в целом я вполне адекватен.
Не знаю, не начался бы сейчас новый виток сомнений в реальности моей встречи с Томашовым, но после торопливого стука дверь приоткрылась. Показалось лицо Верочки, виноватое, но все равно прекрасное.
— Яков Вениаминович. — жалобно сказала Верочка, — тут посетитель. Я просила подождать, но он...
— Он говорит, что он не простой посетитель. — Мужчина лет пятидесяти появился в дверном проеме, отодвинув Верочку хоть и не без деликатности, но уверенно.
Каким-то очень естественным движением он мягко прикрыл за собой дверь, оставив таким образом Веру за пределами сцены. Удивительно, ведь, что ни говори, цербером Верочка была отменным, справляясь даже с пожилыми дамами того сорта, перед которым пасуют правоохранительные органы.
А в мужчине не было ничего примечательного. Редкие волосы с проблесками седины, круглое, вполне добродушное лицо, небольшой животик — тот, что носят «для солидности». Одет он был тоже тривиально
— в серую рубашку с длинным рукавом и джинсы.
— Меня зовут Александр Константинович, — представился «не простой посетитель», — и представляю я комитет по контролю применения магии при Всемирной Ассоциации Магов.
— КОМКОН-2! — восхитился я.
Александр Константинович внимательно, хотя и вполне дружелюбно посмотрел на меня.
— Почему же два? — спросил он. — У нас нет предшественников.
Я отвел глаза. Каждый раз, встречая человека, не читавшего Стругацких, я испытываю чувство неловкости.
Но Александр Константинович уже перенес свое внимание на Бориса, который так и топтался посреди кабинета.
— Молодой человек, присядьте, пожалуйста.
Чело Бориса несло на себе печать задумчивости. Он, по-моему, не знал, как правильно поступить в этой ситуации.
— Вообще-то, я собирался уходить, — сказал Борис.
Комконовец сделал полшага в сторону.
— У меня нет намерения вам препятствовать, вы вольны уйти. Но раз уж вы здесь... как я понимаю, не случайно, мне кажется, будет разумным ненадолго остаться. Я обещаю — и это касается всех присутствующих — отнять не больше нескольких минут.
Помедлив еще пару секунд. Борис уселся на место.
— Александр Константинович, а я ведь никогда не слышал о вашей организации. — взял инициативу в разговоре Яков Вениаминович.
Его спокойный голос снял часть повисшей в воздухе напряженности.
— Это неудивительно. Яков Вениаминович, — комконовец ответил охотно, — самореклама никоим образом не входит в число целей нашего комитета. Уверяю вас, подавляющее большинство магов — про не-магов я и не говорю — ничего о нас не слышали. Причем в наши намерения входит и дальше сохранять статус-кво.
Намек в последней фразе содержался довольно прозрачный. Александр Константинович обвел взглядом всех присутствующих. Нет, вовсе не угрожающим и даже не пронзительным. Скорее, в нем читалась просьба отнестись с пониманием. Не «у нас длинные руки», а что-то вроде «вы же умные люди, что я буду вам объяснять...». За остальных не скажу, а я этим самым пониманием вполне себе проникся. Хороший, в общем, был взгляд.
— Но нам, судя по всему, посчастливилось попасть в крайне немногочисленную группу избранных. Чем же мы заслужили такую привилегию? — очень вежливо спросил Яков Вениаминович. И даже самый совершенный детектор не смог бы зафиксировать в его тоне сарказм.
Но вывести из равновесия нашего визитера старому магу не удалось и на миллиметр. Александр Константинович ответил приветливой улыбкой, мимоходом бросил взгляд на наручные часы и сказал:
— Знаете что, прежде чем я отвечу на ваш вполне закономерный вопрос, предлагаю дождаться одного телефонного звонка. Он должен случиться буквально прямо сейчас.
И, что бы вы думали, буквально прямо сейчас телефон зазвонил. Причем, у меня.
— Да вы волшебник, — сказал я, извлекая телефон.
— Вообще-то да. но дело совсем не в этом, — Александр Константинович одарил доброй улыбкой и меня.
— Вы ответьте, Вадим Николаевич.
В принципе, это я собирался сделать и без подсказок. Абонент высветился и был мне хорошо знаком.
— Добрый день. Юрий Федорович, — поздоровался я.
— Здравствуйте, Вадим. — мягкий до вкрадчивости голос майора был на этот раз заметно напряженным. — Скажу сразу, звоню по поручению сверху. Рядом с вами сейчас находится некто Александр Константинович?
— Вполне. — ответил я.
— Так вот, Вадим, довожу до вашего сведения, что этот человек наделен значительными полномочиями. Весьма значительными. Мой совет вам и вашим... — Юрий Федорович ненадолго замялся, — коллегам — оказывать ему всемерное содействие.
— Совет? — осторожно переспросил я.
Майор вздохнул.
— Вадим, я же знаю вас как умного человека. Мне еще раз повторить, что звоню я по поручению...
— Сверху, я помню, — перебил я. — Спасибо за совет. Юрий Федорович.
— Надеюсь, вы им воспользуетесь, и мне не придется менять свое мнение о вас, — такая настойчивость майора не могла остаться незамеченной. По-моему, он действительно за меня переживал. И имел к тому веские основания. — До свиданья, Вадим.
— Всего хорошего, Юрий Федорович.
Я отключился и неспешно убрал телефон.
— Звонил мой знакомый майор милиции. Он... если резюмировать, он подтвердил вексель Александра Константиновича. Настоятельно советовал оказывать ему содействие.
— Это было необходимо? — Яков Вениаминович посмотрел на комконовца, чуть склонив голову набок.
Александр Константинович ответил не сразу. Уж не знаю, выдерживал он паузу или в самом деле тщательно обдумывал каждое слово.
— Давайте скажем так: это было полезно, — наконец проговорил он. — Вероятность того, что потребность в подобном звонке возникла бы по ходу нашей беседы достаточно велика. Так что можно считать, что я попросту сэкономил нам немножко времени. Мы же все занятые люди.
— Присаживайтесь, Александр Константинович, — Яков Вениаминович указал на диван, несколько запоздало вспомнив о правилах хорошего тона. — Боря, вы не подвинетесь капельку ближе к Роберту... Спасибо.
Однако комконовец предложение вежливо отклонил.
— Благодарю вас, Яков Вениаминович, но я лучше постою. Работа у меня сидячая, боюсь разучиться ногами пользоваться. К тому же, я действительно всего на несколько минут.
Настаивать Яков Вениаминович не стал.
— В таком случае, возвращаюсь к своему вопросу. Чем скромный маг вроде меня мог заинтересовать вашу без сомнения почтенную организацию?
Александр Константинович с улыбкой покачал головой.
— Вы — нечем, Яков Вениаминович. Вы ответственный и квалифицированный маг, такие как вы — основа ВАМ, ее стержень, если хотите. Но наш комитет не имеет возможности заниматься судьбой каждого ответственного и квалифицированного мага. И даже ваши э-э... — комконовец пощелкал пальцами, — маленькие хитрости с налогами ни в коей мере не попадают в сферу наших интересов.
Александр Константинович с улыбкой покачал головой.
— Вы — нечем, Яков Вениаминович. Вы ответственный и квалифицированный маг, такие как вы — основа ВАМ, ее стержень, если хотите. Но наш комитет не имеет возможности заниматься судьбой каждого ответственного и квалифицированного мага. И даже ваши э-э... — комконовец пощелкал пальцами, — маленькие хитрости с налогами ни в коей мере не попадают в сферу наших интересов.
Он снова посмотрел на Якова Вениаминовича. Старый маг этот взгляд выдержал в целом достойно, но лежащие на столе пальцы все же чуть заметно дрогнули. Надо же...
— В таком случае?.. — сухо сказал Яков Вениаминович.
Александр Константинович развел руками.
— У меня небольшой разговор к Роберту Яковлевичу.
— А если он не пожелает с вами разговаривать?
Комконовец издал долгий вздох.
— Яков Вениаминович, помилуйте. Что вы, ей Богу, за представление устраиваете? Или я наручниками бряцаю? С каленым железом к вашему сыну подступаю? Угрожаю? Вам не кажется, что стоит меня сначала выслушать, а потом решать, имеются ли у вас основания для подобного тона?
До этого короткого монолога, произнесенного спокойным, увещевающим тоном, я все никак не мог определиться в своем отношении к незваному гостю. А теперь как-то вдруг и очень внятно понял — он мне неприятен. До крайности. Слишком уж уверенно, по-хозяйски он себя здесь чувствовал, и для этой уверенности не требовалось практически никаких внешних эффектов. Александр Константинович не нагнетал, не давил, ни над кем не нависал, глядя сверху вниз. За ним — да и в нем самом тоже — почти зримо ощущалась сила, и сила немалая.
Я очень не люблю встречаться с подобной силой. Не потому, что контакт обязательно закончится для тебя плохо, сильная сторона может вовсе не желать тебе зла. Вы вполне можете сотрудничать, и сотрудничество это даже может быть взаимовыгодным. Дела твои изменятся к лучшему, только что для тебя лучше решать будешь не ты. А самое обидное, что альтернативы в виде сопротивления не существует. Иллюзия борьбы, в которую не поверишь даже ты сам, с хорошо тебе известным итогом.
Поэтому для меня всегда лучшим выходом будет отойти в сторону, обойти такую силу десятой дорогой. Интересно, будет ли у меня такая возможность...
Яков Вениаминович сделал еще одну попытку поспорить.
— Но этот ваш звонок...
— Яков Вениаминович! — укоризна в голосе комконовца была мягкой, но ощутимой, и старый маг замолчал.
— Хорошо, Александр Константинович, — вступил в разговор Роберт, — я вас внимательно слушаю.
Комконовец сделал пол-оборота в его сторону. Ко мне он теперь, соответственно, стоял почти что спиной. Шальная мысль закралась в голову — не говоря ни слова встать и уйти. Просто. Я почему-то был уверен, задерживать меня Александр Константинович не станет. Ни словом, ни действием, ни каким-нибудь заковыристым заклинанием. Уйти, и забыть о самом существовании комитета по контролю применения магии. Взять отпуск, уехать куда-нибудь на месяц, а то и на два, и только после этого зайти к Якову Вениаминовичу, чтобы за чашкой кофе полюбопытствовать, чем все закончилось. Или лучше не заходить совсем... потому что стыдно будет. Невыносимо стыдно.
Не уйду я никуда. Не бросать товарищей в беде — это так называется, наверное? Хотя, может, и беды никакой нет. И уж поддержка от меня — как зонтиком от пуль закрываться. Все равно не уйду. Борис вон не ушел. Думаю, не потому, что внял совету комконовца. Тоже стыдно стало, хотя он-то вообще Якова Вениаминовича первый раз в жизни видит.
Подумать об этом подробно времени у меня не было, Александр Константинович уже говорил с Робертом своим приветливым и дружелюбным голосом.
— Роберт Яковлевич, вы ведь не станете отрицать, что являетесь магом? — он чуть помедлил, улыбнулся и поднял обе руки к груди, словно извиняясь за вынужденную неточность в формулировке. — В принятой терминологии, разумеется, она не только вам кажется неудачной.
Как много этот человек о нас знает... Впрочем, стоит ли удивляться. Это нужно было сделать в тот момент, когда он появился в кабинете и представился. Я момент для удивления упустил.
— Да, — Роберт не стал играть в игры. — В принятой терминологии я явлюсь магом. Мне присуща способность влиять на окружающий мир при помощи фраз Белого шара. Вы предъявляете мне обвинение?
Александр Константинович обвел взглядом всех нас, словно ища поддержки, и похлопал глазами.
— Обвинение? Роберт Яковлевич, боюсь, вы тоже находитесь в плену каких-то труднообъяснимых предрассудков. Ладно ваш отец, у него слово «комитет» могло вызвать ложные аллюзии, — комконовец позволил себе легкое хихиканье, — но вы-то человек относительно молодой, вы-то что себе напридумывали? Предложение у меня к вам.
— Какое предложение? — внешне Роберт сохранял спокойствие, и голос звучал ровно.
Александр Константинович всплеснул руками.
— А разве непонятно? Раз вы маг, я предлагаю вам зарегистрироваться в качестве действующего члена Всемирной Ассоциации Магов.
— И все? — после некоторой паузы спросил Роберт.
— Конечно! — Александр Константинович выглядел удивленным.
— Давайте играть честно, Александр Константинович, — Роберт пытался просверлить комконовца взглядом. Тщетное занятие, как мне кажется. — Я не интересовал вас ни год, ни два. ни три назад. Вы пришли именно сейчас, не станете же вы говорить, будто это совсем ничего не значит. Ваш комитет будет настаивать на прекращении моих исследований.
Александр Константинович... засмеялся. Негромко, но от души, явно с удовольствием. Заговорить он смог только успокоившись и вытерев лицо аккуратным носовым платком.
— Ой, Роберт Яковлевич, вы не представляете, как смешно мне сделали. Лучше, чем наша сборная в последнем матче. Шпионский боевик, честное слово. Сценарий для голливудского бестселлера! Продолжайте вы свои исследования на здоровье! Более того, вам, как члену ВАМ... тьфу ты, каламбур какой дурацкий получился... так вот, вам даже будет оказана существенная помощь. Материальная, если потребуется, техническая. А главное — информационная. Дорогой мой Роберт Яковлевич, знали бы вы, над изобретением каких велосипедов трудитесь! Вы бьетесь над вопросами, ответы на которые давно получены, вы наощупь двигаетесь по хорошо освещенным трассам и тыкаетесь в исследованные тупики.
Тон Александра Константиновича стал чуть серьезней.
— Право слово, ну неужели вы в самом деле считали себя единственным умником среди миллионов тупиц? Не подумайте, что я хочу вас обидеть, ни Боже мой! Для кустаря вы проделали немалую работу, у вас есть и вполне перспективные направления. Для всех будет польза, если вы продолжите работу над ними, но уже вооружившись, так сказать, современным инструментом.
Черты лица Роберта слегка заострились, и слова он начал произносить пусть не нервно, но более отрывисто:
— Сколько времени у меня на размышления?
— Да сколько вам будет угодно. Роберт Яковлевич! — комконовец сделал широкий жест рукой, словно отмеряя целую пропасть времени. — Думайте, решайте. Когда будете готовы — звоните, телефончик я свой оставлю.
Он достал из заднего кармана брюк аккуратное кожаное портмоне, а из него простенькую картонку визитки. Я бы сказал, максимально простенькую. Александр Константинович положил ее на стол, и мне хорошо было видно содержание — имя, отчество и телефон. Все. даже фамилия отсутствовала.
Роберт, не прикасаясь к визитке, тщательно изучил ее, словно запоминая номер наизусть. Потом поднял глаза на ее обладателя.
— Что-то вы недоговариваете, Александр Константинович. Пряник есть, а кнута нет. Как же вы меня к этому прянику загонять-то думаете?
Комконовец хохотнул.
— Любопытная трактовка принципа кнута и пряника. А что, разве вкуса пряника недостаточно?
Улыбка у Роберта вышла невеселая.
— Бесплатный пряник, его же обычно кладут там же, где и бесплатный сыр.
— Понятно, — протянул Александр Константинович. — Но не до конца. В чем же, дорогой мой Роберт Яковлевич, вы узрели мышеловку?
— Просто работа под контролем вашего комитета. — Роберт говорил медленно, взвешивая каждое слово,
— сильно напоминает мне золотую клетку.
Александр Константинович, похоже, ждал примерно такого ответа, потому что паузы брать не стал.
— А что такое? Злой и страшный комитет наложит лапу на все ваши исследования? Работать под контролем вам не нравится, понимаю. Только вот, Роберт Яковлевич, давайте не будем детьми. Вы и сейчас под контролем работаете, разве не очевидно. Время сейчас такое, для этого клетки не нужны, ни золотые, ни те. что попроще. Оставить исследования, подобные вашим — пусть мелкие, пусть кустарные — без контроля мы права не имеем. Потому и комитет наш так называется. К слову, Вадим Николаевич, — он чуть повернулся в мою сторону, — у Стругацких комиссия по контролю была. Комитет в других книжках...