«Все-таки вернемся к чингизидам. Закон есть закон». Имелась в виду власть безвольного, слабенького человека из рода чингизидов Суюргатмыша. Тимур всегда умел лгать, даже себе самому.
Показательно, что, запрещая, по установлениям чингизидов, пить вино, сам он страшно пьянствовал. Перед самой смертью, понимая, что умирает, он приказал перебить все сосуды, которые использовались на пирушках, в надежде, что Аллах увидит, как он покаялся. Так он лицемерил буквально во всем.
Итак, в 34 года Тимур стал правой рукой чингизида Суюргатмыша. Получил титул зятя — ближайшего родственника хана. Источники сообщают, что незадолго до этого к нему пришел добрый вестник, некий шейх из Мекки, сказал, что ему было видение: Тимур будет великим правителем — и по этому случаю вручил ему знамя и барабан — символы верховной власти. Но Тимур эту верховную власть лично не берет. Остается рядом с ней. И начинает готовиться к великим завоеваниям.
Масштабы поражают: Персия; Северная Индия, включая Дели (город разорен, разрушен и подчинен); Месопотамия с Багдадом; Сирия, которая принадлежала египетским мамлюкам; Грузия; несколько раз разгромлена Золотая Орда во главе с ханом Тохтамышем.
В 1402 году разбита Османская империя. Султан Баязид I, прозванный Молниеносным, и Тамерлан перед сражением переписывались, грозили друг другу. Есть в этом что-то от животного царства, где тоже принято перед дракой принимать угрожающие позы, шипеть, рычать, распускать хвост. Один из русских историков так говорит об этой переписке: «Они исчерпали… все возможности ругательств средневекового Востока, которые только можно себе представить».
Знаменитая битва при Ангоре потрясла современников. Баязид I был неплохим полководцем, с сильным войском. Битва была тяжелой. Султан оказался в плену. Не вполне понятно, какова была его дальнейшая судьба.
А Тимуру все было мало. Он умер во время похода на Китай.
Для нас актуальнее всего, конечно, западное направление его завоеваний. Видя в слабеющей, распадающейся Золотой Орде опасного врага, он двинулся на запад, чтобы продемонстрировать свой приоритет, преимущество перед монголами. Дважды (в 1391 и 1395 гг.) Тимур разбил войско хана Тохтамыша. Но дойдя до Ельца (это нынешняя Липецкая область, относительно недалеко от Москвы), вдруг развернулся и ушел.
Верующие на Руси связывали это с чудом иконы Владимирской Божьей Матери, которая как раз 26 августа 1395 года была перенесена в Москву и остановила Тамерлана. В честь этого чудесного события в Москве был поставлен Сретенский монастырь.
Ученые же пытаются найти более рациональное объяснение. И версий несколько. Говорят, например, что Тамерлан был обременен добычей. Вряд ли. Таких людей, как он, добыча не обременяет. К тому же основные сокровища были на Востоке, например, в Индии. Западная добыча для него не так привлекательна.
Даже свое войско он начал перестраивать на индийский манер. Ему нужны слоны, потому что он освоил войну на слонах. С боевых слонов он вел обстрел противника, используя приспособления, уже напоминающие огнестрельное оружие. Так что же могла дать ему Центральная Европа?
Вот на что еще надо обратить внимание. После победы над османами Тамерлан принимал послов из Европы. Он был очень горд, что к нему на поклон пришли послы Франции, Испании. И он задавал, например, такой вопрос: «А как поживает сын мой, король франков, живущий на краю света?» Для него Западная Европа — край света, причем самый дальний. Восточный край этим тюркизированным монголам ближе, понятнее, и сокровища Китая известны. Падение Пекина, захваченного и уничтоженного в свое время Чингисханом, было событием столь громадного масштаба, что память о нем жила. То, что несколько тысяч китайских девушек прыгнули со стены, чтобы не достаться монголо-татарам, — это забывается. А память о несметных сокровищах правителей Пекина жила.
На Руси же, по представлениям Тамерлана, вообще никаких сокровищ не было. Непонятные иконы чуждой религии ценности не представляли. Облачение русских священников, золотая церковная утварь… Да по сравнению с Востоком это ничтожно мало!
Тамерлан ушел, потому что ему не было интересно. Зачем ему край света? Центр его мира — это Дели и Пекин. Завоевать их почетно. А завоевать Елец — не почетно.
Именно в завоевательных походах Тимур продемонстрировал свое знаменитое зверство. С особенной жестокостью он приказывал расправляться с теми городами и землями, которые оказывали ему сопротивление. После завоевания одного из крупных городов он велел воинам принести ему конкретное количество отрезанных голов. Такой норматив.
И собралась кровавая пирамида из 70 тысяч человеческих голов.
Так он показывал, что все должны ему сдаваться, покоряться, быть его рабами. Он типичный полководец полукочевого традиционного общества. И вместе с тем, человек, не ведающий моральных ценностей, что для того мира естественно.
Его поступки нельзя оценивать с современной точки зрения. Например, те, кто им восхищается, пишут: он покровительствовал ремесленникам. Покровительством это можно назвать лишь с большой натяжкой. По приказу Тимура его слуги пригоняли из всех завоеванных земель мастеров: архитекторов, ювелиров и других, чтобы украшали его столицу — Самарканд. Он говорил: «Над Самаркандом всегда будет голубое небо и золотые звезды». Он застроил свою столицу прекрасными дворцами. И они до сих пор радуют глаз, эти сине-белые изразцы, эти здания, будто плывущие на фоне синего неба и редких белых облаков; они сами как белые облака. Это чудо! Но чудо, подаренное самому себе! Хотя с течением времени оно стало радовать многих.
Иногда кажется, будто природа пыталась потом что-то искупить. Ведь родной внук Тамерлана — Улугбек. Забавно, когда о нем пишут: «Непригодный полководец, но великолепный астроном». А как может быть иначе? Или полководец, или знаток и любитель звезд! Улугбек — выдающийся ученый своей эпохи.
Для нашей страны Тамерлан — это не только зло. Разгромив Тохтамыша, он оказал услугу Руси. По словам Т. Н. Грановского, если бы не Тамерлан, может быть, окончательное освобождение от Орды произошло бы не в 1480 году, а еще лет через 75… Однако никакой персональной заслуги Тимура в ослаблении Орды не было. Как и в том, что он отсрочил на полвека падение Константинополя. Разбив османов в 1402 году, он, так сказать, позволил Византии продержаться до 1453 — еще 50 лет.
Образ зла сопутствовал Тимуру и после смерти. Как известно, советская археологическая экспедиция во главе со знаменитым антропологом М. М. Герасимовым вскрыла его могилу в июне 1941 года, буквально накануне начала Великой Отечественной войны. Все это потом обросло легендами. Там якобы была надпись: «Если вы вскроете эту гробницу, на ваш народ падут неисчислимые бедствия».
В реальности экспедиция начала вскрытие гробницы не 21 июня, а значительно раньше. В археологии ничего не делается в один день. А Вторая мировая война уже шла — вне всякой связи с могилой Тимура.
Кстати, и во всех пирамидах египетских фараонов были ровно такие же угрожающие надписи. И об их вскрытии ходили подобные легенды. Например, экспедиция Говарда Картера открыла в 1922 году гробницу Тутанхамона. И вот участники экспедиции все поумирали. Но, во-первых, в очень разные сроки, во-вторых, большинство — естественной смертью.
Эти легенды интересны сами по себе. В современной популярной литературе пишут, будто останки Тимура были нетленны. Да ничего подобного! Тогда же, в 1941 году, М. М. Герасимов опубликовал статью, где описал нормальные тленные останки, фрагменты синего покрывала со звездами, вытканными серебром, которым был укрыт гроб. Любопытно, что Тимур лежал в ногах у некоего праведника шейха, то есть был захоронен не так почетно, как его потомки, как его сын и внук.
Почему? Да потому что Тимур продолжал ловчить и после смерти. Ему казалось, что если он ляжет у ног праведника, то, может быть, на Страшном суде тот за него заступится.
Сейчас Тимура вновь возвеличивают, превращают даже в национального героя. Это, безусловно, право тех народов, которые связывают с его образом свою историю. Но важно помнить, что это был предатель всего и всех, человек, который не выносил, когда бьются за свободу, жадный и жестокий правитель.
Похоже, предательство было у Тимура в крови. Причем предательство как вассальное, так и личное. Правда, его нынешние поклонники подчеркивают, что он очень любил свою семью, своих родственников. Но это как раз понятно. Они же для него опора, преемники. Каждый создатель гигантской империи надеется, что она будет жить вечно. История в этом отношении ничему не учит. Она много раз доказывала, что такие гигантские образования, где из единого центра управляют огромными землями, нежизнеспособны. Но правителю всегда кажется, что империю удастся сохранить в веках.
Люди любят завоевателей. Даже тогда, когда они выглядят невероятно жестокими. Что притягивает в этом? Пока до конца никто, наверное, не объяснил и не объяснит природу зла. Зло — это давно отмечено и церковью, и философами — не только отталкивает, оно полностью отвращает лишь редкие исключительно нравственные натуры. В нем есть какая-то магнетическая сила. У Тимура она была.
Его не зря называют «кровавый дух войны». Война, как известно, из нашего мира не ушла. Но поклоняться ее духам, наверное, торопиться не надо.
Авиценна Целитель, мудрец, странник
Его имя Ибн-Сина, но Европа зовет его Авиценна. Не злодей, не герой. Я бы сказала: интеллектуальное чудо. А его жизнь — словно сошла со страниц «1001 ночи». Он родился в 980 году, умер — в 1037-м. Много ездил, жил в разных местах. Скончался где-то в Иране, там и похоронен. Чем славен этот человек в истории?
Величайший медик, сравнимый с Галеном и Гиппократом, выдающийся естествоиспытатель уровня Галилея, математик, физик, химик, специалист по физиологии животных. А еще он занимался теорией музыки и его познания в этой области пригодились в эпоху Ренессанса. Трудно перечислить все таланты этого человека. Подчас природа являет свои чудеса, чтобы не забывали о ее могуществе, и тогда рождаются Авиценны.
Микеланджело считал, что «лучше ошибиться, поддерживая Галена и Авиценну, чем быть правым, поддерживая других». Такая оценка, скорее морального свойства, из уст великого гуманиста многого стоит. Специалисты спорят о количестве трудов Авиценны, причем называются цифры и 90, и 456. Очевидно, ему приписываются подделки, подражания — талантам всегда подражают. Самая гениальная его книга — «Канон врачебной науки». Но и другие труды вошли в историю, стали классическими — «Книга спасения», «Книга знания», «Книга указаний и примечаний», «Книга справедливого разбирательства»… Он был предвестником гуманизма, ибо его учение о человеке — это учение о единстве тела и души. И когда — в XI веке! Писал Авиценна в основном на арабском языке. Но это вовсе не означает, что он — часть арабской культуры. Наверное, с самого своего рождения он принадлежал всему миру, труды его становились достоянием всех цивилизаций.
И все-таки до сих пор спорят, чей он. Туркестан, на территории которого он родился, Узбекистан, Турция — все эти страны считают Авиценну своим достоянием. В Турции вышла не так давно монография «Ибн-Сина — великий турецкий ученый». Персы в ответ заявляют: «Он наш. Он у нас похоронен. Он был при дворах эмиров». Его присутствие ощущается и в европейской культуре — уже с XII века о нем шла молва. Это был человек с всемирной известностью. И таким он остается сегодня. Когда в 1950-е годы отмечалось тысячелетие со дня его рождения, весь мир участвовал в праздновании. О нем написаны огромные тома, ученые до сих пор пользуются его мыслями, а обычные люди учатся у него мудрости.
Откуда мы знаем о человеке, который жил более тысячи лет назад? От него самого и его любимого ученика. И это, как кажется скептикам, дает почву для сомнений в его гениальности. Абсолютно беспочвенный скептицизм! Ибо молва, начиная с XI века бережно хранила память о его талантах, что и дало основание называть его гениальным ученым. Сохранился рассказ самого Авиценны о себе, о своем детстве. Остальное дописал Убайд аль-Джурджани, его любимый ученик, который провел с ним больше 20 лет жизни. Он сопровождал своего учителя, ведь Авиценна был бесконечным странником. Нигде не задерживаясь надолго, он шел по земле, стараясь как можно больше увидеть, узнать и понять. Гудящая, волнующая, одуряющая красками, запахами, звуками, безотчетно меняющая жизнь притягивала его, становясь не только мукой, радостью или печалью, но и предметом изучения. Он рассматривал ее словно под увеличительным стеклом и видел то, что не видели другие. Попробуем понять, почему в X веке могло появится такое чудо, как Авиценна.
Напомним, что X век — это время крещения Руси, на престоле Владимир Святославич, четвертый русский князь. А там, на Востоке, — Возрождение. Что возрождалось? Да примерно то же, что и в Европе во времена Каролингского Возрождения IX–X веков. Тогда при дворе Карла Великого, при дворе германских императоров Оттонов впервые после войн и хаоса Великого переселения народов интеллектуальная элита обратилась к истокам своей культуры, к античности, к рукописям — греческим, римским.
И примерно то же самое было на Востоке. В том культурном контексте, который породил Авиценну, сплелись местные традиции с наследием античным, образуя особый эллинистический вариант синтетической культуры. Авиценна родился близ Бухары. Известно, что по этим местам, чуть севернее, прошел великий Александр Македонский. Именно в Согдиане он устроил знаменитые 10 тысяч браков своих полководцев и воинов с местными восточными женщинами. Интересно, что только Селевк, один из сподвижников Македонского, сохранил свой брак и именно ему досталась самая большая часть державы. Вот эта держава Селевкидов и стала в IV веке до н. э. носительницей эллинистической культуры, впитав античность. С 64 года н. э. эти края стали римской провинцией. А Рим, как известно, — прямой наследник античной греческой или эллинистической культуры. С III века начала формироваться Восточная Римская империя — Византия, которая находилась в тесном торговом и культурном взаимодействии с Востоком. Так сплетались разные культурные корни, но получалось, что все они испытали влияние античности. В результате именно здесь и оказались истоки будущего восточного Возрождения.
Поход арабских завоевателей был коротким, арабов быстро прогнали. Завоевание началось в VIII веке и в том же столетии в основном и закончилось. Но язык, как это бывает в культурных процессах, остался и стал универсальным языком. Когда арабское завоевание удалось одолеть, отстояв свою культуру, тогда и начинается Возрождение.
Авиценна был не один. Персидский Восток — родина Фирдоуси, Омара Хайяма, Рудаки. На самом деле в поэзии, литературе, архитектуре и медицине людей выдающихся, знаменитых было много. Возрождались традиции древней восточной медицины, в каждом городе открывались больницы — своеобразные лечебные и исследовательские центры, где не только врачевали, но и занимались научными изысканиями, опытами, исследованиями. Возникают библиотеки — хранилища рукописей. Интеллектуальная жизнь становится напряженной и могучей. Наступает та пассионарность духа, о которой говорил Лев Гумилев, и благодаря которой становился возможным прорыв в будущее.
Авиценна (его полное имя — Абу Али аль-Хусейн ибн-Абдаллах ибн-Сина) родился в богатой семье. Отец, Адаллах ибн-Хасан, был сборщиком податей. Не самая уважаемая профессия, можно сказать, мытарь. Но при этом богат, образован, видимо, неглуп. Известно, что умер отец Авиценны собственной смертью, никто его не убил, не зарезал за злодеяния. Мать Ситара (что означает «звезда») происходила из маленького селения близ Бухары Афшана. В этом селении и появляется на свет Авиценна. Так звезда родила звезду.
Его родным языком был фарси-дари — язык местного населения Средней Азии. На фарси он писал четверостишья — газели, как их называли на Востоке, — по его выражению, для «отдохновения души».
Городок, в котором он родился, был оживленным, с большим шумным базаром, куда стекалась уйма народа. Здесь были больницы и школа, в которой мальчик начал учиться, очевидно лет с пяти, потому что к его десяти годам выяснилось, что в школе ему уже делать нечего. Там изучали языки — фарси и арабский, грамматику, стилистику, поэтику, Коран, который Авиценна к 10 годам знал наизусть. Это был так называемый гуманитарный класс. Мальчик еще не приступил к изучению ни математики, ни тем более медицины. Со временем он скажет: «Медицина — очень нетрудная наука, и к шестнадцати годам я ее освоил полностью».
Конечно, в его словах можно усомниться — мало ли что может сказать про себя человек? Но семнадцатилетнего Авиценну ко двору призывает сам эмир, прося исцелить от серьезного заболевания. И Авиценна ему действительно помог. Необычный был мальчик.
В доме его отца собирались ученые люди, исмаилиты — представители одного из течений в исламе. Их рассуждения были очень похожи на ересь, со временем их и признали еретиками. Они хотели очистить Коран от невежественных наслоений, призвав на помощь философию. Опасное занятие. Маленький Авиценна присутствовал при этих беседах, но повзрослев, не принял исмаилитский образ мышления.
А вот его брат увлекся этими взглядами. Авиценна же официально остался в рамках ортодоксального ислама, хотя ортодоксом никогда не был.
Итак, к десяти годам в школе ему делать было особенно нечего. И вот — счастливый случай! Отец узнает, что в Бухару приезжает известный ученый того времени Патолли, тут же едет к нему и уговаривает поселиться в его доме. Он обещает кормить его, хорошо содержать и вдобавок платить ему жалование с условием, что ученый станет заниматься с мальчиком. Патолли согласился, и занятия начались. Очень точно сказал о годах своей учебы сам Авиценна: «Я был лучшим из задающих вопросы». И опять ему можно поверить, занятия с Патолли это подтверждают. Довольно скоро ученик стал задавать седобородому учителю такие вопросы, на которые тот ответить не мог. А вскоре Патолли сам стал обращаться к Авиценне, к маленькому Хусейну, за разъяснениями самых трудных мест из Евклида и Птолемея, и они уже вместе искали ответы.