Греки утверждают, что помнят дату победы Зевса в союзе с гекатонхейрами над титанами из Фессалии. Хорошо информированный Татиан приводит подсчеты историка первого века нашей эры Талла[31], который полагает, что это случилось за триста двадцать два года до десятилетней осады Трои. Поскольку падение Трои произошло, как установлено, в 1183 году до нашей эры, ответ очевиден — 1505 год до нашей эры. Если эта дата более или менее достоверна[32], легенда о гекатонхейрах рассказывает о распространении ахейского влияния в Фессалии, где пеласгийские племена были оттеснены на север. История Gigantomachia, войны олимпийских богов с гигантами, скорее всего отражает похожее, но куда более позднее событие, когда греки сочли необходимым умерить пыл воинственных магнесийцев в их оплотах на Пелионе и Оссе, очевидно, из-за их экзогамии, которая пришла в противоречие с олимпийской патриархальностью и создала магнесийцам репутацию сексуальных маньяков. В ней также записано заклинание Геракла против ночных кошмаров.
Ахейцы стали критянами между семнадцатым и пятнадцатым веками: в позднеминойскую эру, которую в Греции называют микенской из-за Микен, главного города во времена династии Атрея. Эолийские греки пришли в Фессалию с севера, а потом смогли занять Беотию и Западный Пелопоннес. Они установили дружеские отношения с ахейскими данайцами и получили известность как минии. Похоже, оба народа приняли участие в разграблении Кносса около 1400 года до нашей эры, что положило конец владычеству Крита на море. Покорение Крита, к тому времени ставшего в основном грекоязычным, вылилось в великую микенскую экспансию в Малой Азии, в Финикии, в Ливии и на Эгейских островах. Около 1250 г. до н. э. наметились расхождения между ахейскими данайцами и менее цивилизованными ахейцами Северо-Западной Греции, которые захватили Пелопоннес, основали новую патриархальную династию, отреклись от Великой Богини и создали знакомый нам олимпийский пантеон, во главе которого стал Зевс и в котором были одинаково представлены боги и богини. Рассказы о скандалах Зевса и его жены Геры (имя Великой Богини), о ссорах Зевса с его братом Посейдоном и с Аполлоном Дельфийским дают основание предположить, что пеласги и данайцы поначалу не желали мириться с религиозной революцией. Тем не менее, объединенная Греция захватила Трою, находившуюся на пути в Дарданеллы, — город, который брал с греков дань за торговлю с Черноморьем и Востоком. Не успело умереть поколение, родившееся после падения Трои, как еще одна индоевропейская орда хлынула в Малую Азию и Европу, в том числе и дорийцы, огнем и мечом покорившие Грецию. Сколько же несчастных бежало во все стороны!
Теперь мы можем совершенно определенно идентифицировать Дану племен богини Дану, которые были пеласгами бронзового века, вышвырнутыми из Греции в середине второго тысячелетия, с доахейской богиней Данаей из Аргоса. Ее власть распространилась на Фессалию, и она стала прародительницей ранней ахейской династии, называемой домом Персея (правильнее Птерсей, то есть "разрушитель"). Во времена Гомера уже не было Данаи, а был Данай, сын Бела, который, как говорили, привел своих дочерей из Ливии — через Египет, Сирию и Родос — в Грецию. Имена трех дочерей — Линда, Камира и Иалиса — очевидно, титулы Богини, которая известна и как "Ламия, дочь Бела, царица Ливии". В широко известном мифе об избиении сыновей Египта число дочерей Даная, или данаид, увеличилось с трех до пятидесяти, возможно, потому, что столько было священнослужительниц в аргивской и элидской коллегиях богини матери. Первые данайцы, наверное, явились на побережье Эгейского моря с озера Тритон в Ливии (теперь это соленые болота) дорогой, о которой сказано в мифе, но сомнительно, чтобы их так называли до того, как они пришли в Сирию. Котиане, которые пришли в Северную Грецию с берегов Черного моря через Фригию и Фракию, тоже назывались данайцами, и это доказывает, что они появились раньше эолийцев, которые это имя не получили. А. Б. Кук в книге "Зевс" приводит веские аргументы, подтверждающие родственные связи греко-ливийцев и фрако-фригийцев, а также наличие у обеих этих племенных групп родственников среди древнейших критян.
Мы можем также идентифицировать Дану с богиней матерью эгейских "данун". Этот народ около 1200 г. до н. э., судя по тогдашним египетским записям, завоевал Северную Сирию в союзе с шердинами и заккалами из Лидии, шакалшами из Фригии, пулесати из Ликии, акайвашами из Памфилии и другими восточносредиземноморскими народами. Для египтян все они были "морскими людьми" (акайваши — ахейцы), которым под давлением индоевропейских орд пришлось покинуть Малую Азию, Грецию и Эгейские острова. Пулесати стали филистимлянами в Южной Финикии. Они смешались с шеретинами (критянами), и некоторые из них служили в страже Давида в Иерусалиме; как предполагает сэр Артур Эванс, это были грекоязычные критяне. Один из эмигрировавших народов, завоевавший хеттов и известный ассирийцам как мушки, а грекам как мосхи, обосновался в Верхнем Евфрате в Гиераполе. Описанные Лукианом в "De Dea Syria" древние обряды, все еще практиковавшиеся во втором веке нашей эры в храме Великой Богини, дают ясное представление о религии эгейцев бронзового века. Племена и кланы того же союза двинулись на запад, в Сицилию, Италию, Северную Африку, Испанию. Заккалы стали сикелами в Сицилии, шердины дали свое имя Сардинии, а турши — это тирсениане (или тирренцы) в Этрурии.
Некоторые данайцы, по-видимому, отправились на запад, поскольку Силий Италик, поэт первого века (как говорят, испанец), писал, что, по легенде, королевство на Балеарских островах — центр мегалитической культуры и один из главных источников олова в древние времена — было основа но данайцами Тлептолемом и Линдом. Линд — это мужское воплощение данайской Линды. Однако часть народа все же оставалась в Малой Азии. Недавно в предгорье Таврских гор, возле Александретты, был обнаружен город данайцев, а в нем надписи (еще не расшифрованные) хеттскими иероглифами девятого века до н. э., а также арамейским письмом. Язык у них, по-видимому, был хананейский. В скульптурах же видно смешение ассирийско-хеттского, египетского и эгейского стилей, что хорошо укладывается в представление греков о Данае как о сыне Агенора (Ханаана), который пришел на север из Ливии через Египет и Сирию.
Миф об оскоплении Урана его сыном Кроном и после довавшей затем мести Крону его сына Зевса, который отправил его в западную часть Подземного Царства под присмотр "сторуких", интерпретировать не так-то легко. Его первоначальный смысл — ежегодное смещение старого царя-дуба его наследником. Одно время имя Зевса принадлежало некоему почитавшемуся пастухами герою-провидцу, связанному с культом дуба в Додоне в Эпире, который отправляли голубки — жрицы Дионы, лесной Великой Богини, известной также под именем Дианы. Теория, обоснованная Фрэзером в его "Золотой ветви", слишком известна, чтобы повторять ее положения, хотя Фрэзер не совсем четко объяснил, что срезание друидами омелы с дуба символизирует оскопление старого царя его наследником, а ведь омела — это один из главных фаллических символов. Сам царь после кастрации шел на евхаристическое съедение, о чем свидетельствуют легенды пелопидов, но по крайней мере в Пелопоннесе этот культ дуба наложился на культ ячменя, героем которого был Крон. Ему приносились также и человеческие жертвы. Будь то культ ячменя или культ дуба, преемник царя наследовал благорасположение священно-служительниц его божественной матери. В обоих случаях жертва становилась бессмертной, а ее материальные останки властью волшебниц-священнослужительниц, устраивавших оргиастические обряды, переносились для предания земле на какой-нибудь священный остров — на Самофракию, Лемнос, Фарос возле Александрии, Ортигию возле Делоса, другую Ортигию[33] недалеко от Сицилии, Левк у устья Дуная, где было святилище Ахилла, Эю Кирки (теперь остров Луссин в Адриатическом море), атлантический Элисиум, куда Менелай удалился после своей смерти, и дальнюю Огигию, возможно, остров Торрей у западного берега Ирландии.
Утверждение о том, что Крон был смещен своим сыном Зевсом, имеет реальную подоплеку, так как ахейские пастухи, когда прибыли в Северную Грецию, соединив своего бога неба с местным героем-дубом, захватили власть над пеласгами-земледельцами. Однако оба культа пошли на компромисс. Диона, или Диана страны лесов, соединилась с Данаей ячменной, и то, что неудобный золотой серп, а не секач из камня или обсидиана позднее использовался галльскими друидами для срезания омелы, доказывает объединение царя-дуба с царем-ячменем, которого богиня Даная, или Алфито, или Деметра, или Кер резала золотым серпом в виде полумесяца. Это обрезание означало кастрацию. Воины Абиссинии брали в сражение крошечные серпы для кастрации врагов. Римский Крон назывался Сатурном и был вооружен ножом в виде вороньего клюва; возможно, это имеет отношение к его имени, так как, несмотря на желание греков более поздних веков считать, будто его имя было Хронос (время), поскольку Кроносами в шутку называли всех стариков, все же более правдоподобно, что Крон имеет корень сrоn или corn, лежащий в основе греческого и латинского имени "ворон" — соrоnе и соrnix. С вороном советовались авгуры, и в Италии и Греции он был символом долгой жизни. Таким образом, возможно, что другое имя Крона, спящего титана, охраняемого сторуким Бриареем, — Бран, или бог-ворон. Так или иначе, миф о Кроне неоднозначен. С одной стороны, он отражает ритуальное убийство священного царя, будь он ячменем или дубом, в конце его правления, а с другой — покорение ахейскими пастухами доахейских земледельцев Греции. В римской Saturnalia республиканской эпохи, то есть во время праздника, совпадающего по значению со староанглийским йолем, все социальные разногласия на время забывались в память о золотом веке правления Крона.
Утверждение о том, что Крон был смещен своим сыном Зевсом, имеет реальную подоплеку, так как ахейские пастухи, когда прибыли в Северную Грецию, соединив своего бога неба с местным героем-дубом, захватили власть над пеласгами-земледельцами. Однако оба культа пошли на компромисс. Диона, или Диана страны лесов, соединилась с Данаей ячменной, и то, что неудобный золотой серп, а не секач из камня или обсидиана позднее использовался галльскими друидами для срезания омелы, доказывает объединение царя-дуба с царем-ячменем, которого богиня Даная, или Алфито, или Деметра, или Кер резала золотым серпом в виде полумесяца. Это обрезание означало кастрацию. Воины Абиссинии брали в сражение крошечные серпы для кастрации врагов. Римский Крон назывался Сатурном и был вооружен ножом в виде вороньего клюва; возможно, это имеет отношение к его имени, так как, несмотря на желание греков более поздних веков считать, будто его имя было Хронос (время), поскольку Кроносами в шутку называли всех стариков, все же более правдоподобно, что Крон имеет корень сrоn или corn, лежащий в основе греческого и латинского имени "ворон" — соrоnе и соrnix. С вороном советовались авгуры, и в Италии и Греции он был символом долгой жизни. Таким образом, возможно, что другое имя Крона, спящего титана, охраняемого сторуким Бриареем, — Бран, или бог-ворон. Так или иначе, миф о Кроне неоднозначен. С одной стороны, он отражает ритуальное убийство священного царя, будь он ячменем или дубом, в конце его правления, а с другой — покорение ахейскими пастухами доахейских земледельцев Греции. В римской Saturnalia республиканской эпохи, то есть во время праздника, совпадающего по значению со староанглийским йолем, все социальные разногласия на время забывались в память о золотом веке правления Крона.
Я называю Брана богом-вороном, однако ворон, ворона и другие птицы этого семейства не различались в древние времена. Слово соrоnе в греческом подразумевало также и соrах, то есть ворону, а латинская corvus, ворона, происходит от того же корня, что и соrniх, ворон. Вуроны Брана, Крона, Сатурна, Асклепия и Аполлона — это также и воруны.
Пятьдесят данаид появляются в ранней британской истории. В своей "Ранней Британии" Джон Мильтон высокомерно глумится над пересказанной Неннием легендой, будто Британия взяла свое прежнее имя Альбион, под которым она была известна Плинию, у Альбины (Белой Богини), старшей из данаид. Имя Альбина, от которого произошло название реки Эльбы (Albis на латыни) и которое присутствует в общегерманских словах elven (женщина-эльф), alb (эльф) и alpdrucken (ночной кошмар или инкубус), связано с греческими словами alphos (тускло-белая проказа[34]), на латыни albus, а также alphiton (жемчужный ячмень) и Alphito (Белая Богиня), которая в классические времена превратилась в пугало для детей, но первоначально была данайской ячменной богиней в Аргосе. Сэр Джеймс Фрэзер рассматривает ее "как Деметру или ее двойник Персефону". Слово Аргос само по себе означает "белое сияние" и всегда используется для описания облачений священнослужительниц. Оно также означает "быстрый, как вспышка". То, что нам позволительно соединять сторуких мужей с Белой Богиней Аргоса, может подтвердить миф об Ио, той же самой богине, няньке маленького Диониса, которого сторожил Аргус Панопт (весь в глазах), стоглазое чудовище, возможно, имевшее облик белого пса. Любимую собаку Одиссея звали Аргус. Ио была белой коровой, то есть одной из ипостасей Богини как ячменной богини. Ей поклонялись также как белой лошади Левкиппе и белой свинье Хойре или Форкис, чье более благозвучное прозвание было Марпесса (хватальщица).
Итак, в "Сказании о Талиесине" с Гвионом враждует Каридвен, или Керридвен, или Белая Богиня-свинья, о чем пишет доктор Маккаллох, который в своей книге "Религия древних кельтов" ссылается на Гальфрида Монмутского и французского кельтолога Тома в подтверждение этой версии, а еще замечает, что валлийские барды воспевали ее как богиню урожая. Он отождествляет ее со свиньей Деметрой, о которой мы уже упоминали. Имя Керридвен составляют два слова cerdd и wen. Wen означает "белый", a cerdd — по-валлийски и по-ирландски "прибыль", но еще "вдохновенное искусство, особенно поэзия". Точно так же греческие слова cerdos и cerdeia, от которых произошло латинское cerdo, означают "умелец". По-гречески ласка, любимая личина фессалийских колдуний, называлась cedro, что обычно переводится как "ловкая", a cerdo[35], слово неизвестного происхождения, по-испански значит "свинья". Павсаний делает Кердо женой аргивского культового героя Форонея, изобретателя огня и брата Ио и Аргуса Панопта, которого мы в десятой главе отождествим с Браном. Знаменитая cerdana, пляска урожая в испанских Пиренеях, возможно, явилась к жизни в честь этой богини, которая дала свое имя самой плодородной земле в регионе, долине Керданье, где находится город Пуигкерда, то есть "гора Кердо". Слог cerd есть в королевских именах Иберии, из которых самое известное — имя пожилого вождя Кердубела у Ливия, который вмешался в спор римлян и иберийского города Кастуло. Керридвен — несомненно, белая свинья, ячменная богиня, белая госпожа смерти и вдохновения, а также Альбина, или Алфито, ячменная богиня, давшая свое имя Британии. Маленький Гвион имел все основания бояться ее, и с его стороны было непростительной ошибкой прятаться от нее в зерне на ее собственном току.
Латиняне чествовали Белую Богиню под именем Кардея, и довольно путаную историю рассказывает о ней Овидий в "Fasti", связывая ее имя со словом cardo (петля). Он говорит, что она была возлюбленной Януса, двуглавого бога дверей и первого месяца года, и заботилась о дверных петлях. Еще она охраняла младенцев от ведьм, которые обращались в грозных ночных птиц и, похищая детей из колыбелей, пили их кровь. Впервые, по словам Овидия, она испытала свои силы в Альбе (белом городе), заселенном во времена великого рассеяния пришельцами из Пелопоннеса, выходцы из которого основали Рим, а ее оружием, защищавшим от похищения, был боярышник. Овидий все поставил с ног на голову: Кардея — это Алфито, Белая Богиня, которая убивала младенцев, обратившись в птицу или зверя, а посвященный ей боярышник ни в коем случае не следовало вносить в дом, чтобы она не погубила детей. Это Янус, "всесильный привратник", держал на расстоянии Кардею и ее ведьм, ибо Янус на самом деле был богом-дубом Дианусом, воплотившимся в священного царя Рима и потом в Flamen Dialis, главного жреца Юпитера, его духовного наследника. Его жена Яна — это Диана (Диона), богиня лесов и луны. Янус и Яна на самом деле первоначальные воплощения Юпитера и Юноны. Сдвоенная "р" в латинском имени Juppiter подразумевает одну исчезнувшую n. Он был Jun-pater, или отец Дианус. Однако до того, как Янус, Дианус, или Юпитер, взял в жены Яну, Диану, или Юнону, и подчинил ее себе, он был ее сыном, а она была Белой Богиней Кардеей. И если он потом стал Дверью, народным радетелем, то она стала петлей, соединяющей дверь с дверной рамой, а о важности таких их взаимоотношений мы поговорим в десятой главе.
Cardo (петля) — то же, что cerdo (умелец). В ирландской мифологии бог мастеров, делавших петли, замки и заклепки, назывался Кредне — мастеровой, первоначально провозгласивший богиню Кердо или Кардею своей покровительницей. Таким образом, как возлюбленная Януса, Кардея стала охранять двери детской от врагов, которые в матриархальные времена были ее собственным божественным воплощением и которых умиротворяли на римских свадьбах факелами из боярышника. Овидий говорит о Кардее, вероятно цитируя религиозную формулу: "Она открывает то, что закрыто, и закрывает то, что открыто".
Овидий отождествляет Кардею с богиней Карнеей, которой 1 июня посвящалось в Риме празднество и приносили мясо свиней и бобы. Это кое-что значит, ибо указывает на связь Белой Богини со свиньями, хотя объяснение римлян, что Карнея была названа так quod carnem offerunt (потому что они приносили ей плоть), — сущая чепуха. Более того, как уже говорилось, когда речь шла о "Битве деревьев", бобы в классические времена использовались в качестве домашнего средства против ведьм и привидений: человек клал себе в рот боб, а потом плевал им в гостя. На римском празднике Lemuria каждый хозяин дома плевал бобами себе за спину со словами: "Я защищаю себя и свою семью", — чтобы лемуры, или привидения, держались от него подальше. Пифагорейские мистики, доктрины которых пеласгийского происхождения[36], ни в коем случае не должны были есть бобы, ибо, цитируя стихи, якобы принадлежавшие Орфею, "есть бобы — все равно что есть головы родителей"[37]. У бобов белые цветы, и раскрываются они одновременно с цветами боярышника. Бобы принадлежат Белой Богине, отсюда их связь с шотландскими колдовскими обрядами. В древнейшие времена только ее служительницы могли сажать и готовить бобы. Мужчины из Фенея в Аркадии передавали из уст в уста, что богиня Деметра, придя к ним в своих скитаниях, позволила им сажать любые зерна, но только не бобы. Возможно, причина запрета, наложенного орфиками, связана с тем, что бобы растут спиралью, символизируя возрождение, то есть духи пытаются вновь родиться людьми, войдя в бобы (об этом говорит Плиний), которые будут съедены женщинами. Таким образом, мужчина, съев бобы, может причинить величайшее зло своим умершим предкам. Бобы бросали привидениям в римских домах во время лемурий, чтобы дать им шанс родиться заново, и жертвовали богине Карнее во время празднеств в ее честь, потому что она владела ключами от Подземного Царства.