— Произнеси желание, — выкрикнула она громким голосом.
— Это глупо и дико, — сказал он.
— Говори! — приказала жена.
Он поднял руку:
— Я хочу, чтобы мой сын снова был жив.
Талисман упал на пол и он с содроганием смотрел на него. Он дрожа опустился в кресло, а его жена с горящими глазами подошла к окну и подняла занавеску.
Он сидел, пока не окоченел от холода. Время от времени он глядел на свою супругу, которая всматривалась в темноту ночи. Догоревшая свеча бросала пульсирующие тени в потолок, стены, а затем, с последней вспышкой, погасла. Старик с несказанным облегчением по поводу того, что заклятье талисмана потерпело неудачу, вернулся в постель, а через минуту или две его жена молча и безвольно легла рядом с ним.
Никто не произносил ни слова, и двое лежали молча, слушая тиканье часов. Где-то скрипнула ступенька, мышь пискнула и юркнула за стену. Тишина угнетала, и некоторое время спустя старик, взяв коробок спичек, спустился вниз за свечой.
Внизу его спичка погасла и он остановился, чтобы зажечь другую, и в тот же миг он услышал стук во входную дверь такой тихий и осторожный, что его почти не было слышно.
Спички выпали у него из рук. Он стоял неподвижно, его дыхание остановилось. Тогда он повернулся, бросился бежать назад в свою комнату и закрыл за собой дверь. Третий стук прозвучал на весь дом.
— Что это такое? — закричала женщина, поднимаясь с постели.
— Крыса, — сказал старик трясущимся голосом. — Крыса. Она пробежала мимо меня по лестнице.
Его жена села в постели, прислушиваясь. Громкий стук раздавался на весь дом.
— Это — Герберт! — закричала она. — Это — Герберт!
Она подбежала к двери, но ее муж был быстрее, и схватив за руку, крепко удерживал ее.
— Что ты делаешь? — хрипло прошептал он.
— Это мой мальчик. Это-Герберт, — закричала она, отчаянно вырываясь из его рук. — Я забыла, что кладбище в трех километрах от нас. Зачем ты держишь меня? Отпусти меня. Я должна открыть дверь.
— Ради Бога не делай этого, — закричал старик, весь дрожа от страха.
— Ты боишься собственного сына, — закричала она, сопротивляясь. — Пусти меня. Я иду, Герберт, я иду.
Раздался еще стук, потом другой. Женщина резким движением вырвалась из рук мужа и выбежала из комнаты. Супруг побежал за ней на площадку, с мольбой воззвал к ней, но та уже сбегала вниз. Он услышал, как его жена со звоном стряхнула дверную цепочку, и как стала медленно отодвигаться нижний засов. Потом раздался ее голос; она задыхалась.
— Верхний засов, — выкрикнула она громко. — Спустись. Я не могу до него дотянуться.
Но ее муж на коленях искал на полу упавшую лапку. Если бы только он смог ее найти до того, как вошло в дом то существо, которое было снаружи. Дом вибрировал от канонады ударов, и он услышал звук стула, придвигаемого женой к двери. Он услышал, как засов со скрипом пополз назад, и в тот же миг он нашел лапку обезьяны и отчаянно прошептал свое третье и последнее желание.
Стук внезапно прекратился, хотя его эхо все еще звучало в доме. Он услышал, что стул отодвинули назад и дверь открылась. Холодный ветер с улицы ворвался в дом, и он услышал громкий долгий вопль его жены, вопль отчаяния и горя. Это придало ему смелости и он сбежал к ней на помощь вниз.
На тихой и пустынной улице мерно раскачивался уличный фонарь.