– Но ты отказываешься, – прозвучал холодный голос Анджелы. – Именно это ты сейчас делаешь.
– Эта работа не для меня. Были и другие причины, как я ни старалась изменить свою точку зрения. Мое честолюбие связано с камерой, с эфиром. И я счастлива в Чикаго. Здесь моя работа, мой дом, мои друзья.
Анджела быстро и часто постучала пальцем по сигарете – звук напоминал приглушенную автоматную очередь.
– А Маршалл? Он тоже повлиял на твое решение?
Дина вспомнила о горшке красных гибискусов на своем столе.
– Возможно. Он и правда много значит для меня. Хотелось бы дать шанс нашим отношениям.
– Должна сказать, что ты делаешь ошибку. Ты позволяешь разным мелочам и своим личным чувствам влиять на профессиональное решение.
– Я так не думаю. – Дина вернулась к креслу и опять села, наклонившись вперед. Сложно отказываться от работы и в то же время не выглядеть неблагодарной. Особенно если предложение было сделано как дружеский подарок. – Я все долго обдумываю, может, даже слишком. Было нелегко отказаться, да и сейчас у меня тяжело на сердце. Я всегда буду тебе благодарна и невероятно польщена твоим доверием.
– Так что же, ты вернешься обратно, сядешь и будешь читать текст? – Теперь поднялась Анджела. Кипевшая в ней ярость была такой горячей, что, казалось, обжигала кожу изнутри. Она предложила девчонке царский пир, а та предпочла склевывать крошки. Где благодарность? Где, мать твою, преданность? – Твой выбор, – холодно сказала она и села за письменный стол. – Может, подождем с окончательным решением еще несколько дней? Выходные, пока я буду в отъезде. Вдруг ты передумаешь. – Она покачала головой, не давая Дине ответить. – Мы поговорим в понедельник, – подвела итог Анджела. – Между съемками. Пометь себе: встретимся в… – ее ум бешено работал, пока она листала страницы еженедельника, – одиннадцать пятнадцать. – Когда она подняла голову, на ее лице светилась теплая дружеская улыбка. – Если ты не изменишь своего мнения, то я не стану больше спорить. Как, справедливо?
– Отлично. – Это звучало уже более любезно, и, уж конечно, согласиться было совсем просто. – Тогда увидимся в понедельник. Удачной поездки!
– Спасибо. – Анджела намеренно подождала, пока Дина дошла до двери. – Ой, Ди! – улыбаясь, она протянула ей желтый конверт. – А моя речь?
– Точно. – Дина вернулась к столу и взяла пакет.
– Постарайся управиться до девяти часов. Мне надо выспаться, чтобы завтра быть красивой.
Когда дверь за Диной закрылась, Анджела положила руки на стол и сжала их так, что костяшки пальцев побелели. Прерывисто дыша, она долго смотрела на закрытую дверь. Никаких сцен, сказала она себе. Нет, не теперь. С Диной ей надо вести себя спокойно и хладнокровно.
Она предложила Дине положение, власть, свое доверие, дружбу. А та предпочла читать новости по полудням, потому что у нее был контракт, квартирка по найму и мужчина.
«Неужели она действительно такая зануда, – подумала Анджела. – Такая простушка? Такая дура?»
Она расслабила руки, заставила себя откинуться на спинку кресла и дышать ровнее. Каким бы ни был ответ, Дина узнает, что никто не смеет отказывать Анджеле.
Уже спокойнее Анджела открыла ящик и достала папку Маршалла. Выражение ее лица не было ни суровым, ни злым. Надутые губы дрожали, как у обиженного ребенка. Нет, Дина не поедет с ней в Нью-Йорк, думала она. И очень, очень сильно пожалеет об этом.
* * *Едва Дина шагнула в приемную, как ее виноватое настроение смыла волна радостного удивления.
– Кейт! Кейт Лавел!
Длинноногая женщина с глазами олененка повернулась, зачесывая набок пышную гриву пламенеющих волос. Ее лицо – цвет слонового бивня, тонкие черты, продолговатые глаза и крупный рот – было столь же сногсшибательным, сколь и знаменитым. Быстрая, автоматическая улыбка. Она во всем была актрисой.
– Привет.
– Черт, твои поклонники сделали свое дело! – Дина рассмеялась. – Кейт, это же я, Ди. Дина Рейнольдс.
– Дина! – Нервное напряжение растаяло, осталась только улыбка. – О боже, Дина! – раздался заразительный хохот, от которого мужчины становились податливыми, как глина. – Поверить не могу!
– Представляешь, что я чувствую! Прошло четырнадцать, нет, пятнадцать лет.
Кейт на одно прекрасное мгновение словно перенеслась в прошлое. Она разом вспомнила их долгие беседы – невинность девичьих секретов.
На глазах у зачарованной Кесси женщины бросились друг к другу и поцеловались. Они крепко обнялись и замерли.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказали они одновременно и сразу захохотали.
– Это правда. – Кейт отодвинулась, но не выпустила руку Дины. – Мы прекрасно выглядим. Как же далеко от нас Топека!
– От тебя дальше. Что делает в Чикаго сверхновая звезда Голливуда?
– Небольшое дельце. – Улыбка Кейт немного потускнела. – И небольшая реклама. А ты?
– Я здесь работаю.
– Здесь? – Теперь испарился даже остаток теплой улыбки. – У Анджелы?
– Нет, внизу. В студии новостей. «Дневные новости» с Роджером Крауеллом и Диной Рейнольдс.
– Не вздумайте сказать, что вы, две мои любимые подруги, знакомы друг с другом. – Из кабинета появилась Анджела, снисходительная хозяйка. – Кейт, дорогуша, извини, что я заставила тебя ждать.
– Я только что пришла. – Рука, все еще сжимавшая ладонь Дины, напряглась, потом расслабилась. – Мой самолет задержался сегодня утром.
– Неважно. А теперь скажи мне… – Анджела подошла к ним и по-хозяйски положила руку Дине на плечо, – откуда ты знаешь нашу Дину?
– Моя тетка жила через улицу от семьи Дины. В детстве я не раз проводила лето в Канзасе.
– И вы вместе играли. – Анджела восхищенно засмеялась. – Очаровательно! И Дина держала в тайне, что у нее есть такая знаменитая подружка!
Легким, но от этого не менее красноречивым движением Кейт повернула Дину к себе, так что Анджела оказалась как бы исключенной из беседы подруг.
– Как твоя семья?
– У них все хорошо, – сбитая с толку чувствовавшимся в воздухе напряжением, Дина попыталась найти его причину в глазах Кейт. – Они никогда не пропускают твоих фильмов. Я тоже. Ты была просто невероятна в «Обмане», Кейт. Я наплакала целое ведро слез.
– Ходят слухи, что эта роль получит «Оскара». – Анджела вкрадчиво шагнула к ним и одной рукой обняла Кейт за плечи. Они обменялись быстрыми, как бритвы, взглядами. – Я была на премьере. Во всем зале не осталось ни единого зрителя с сухими глазами.
– О-о, я уверена, что один-то точно был. – Кейт сверкнула на удивление злобной улыбкой. – Или два.
– Девочки, я с удовольствием дала бы вам возможность поболтать, – Анджела предостерегающе сжала пальцы на плече Кейт, – но мы опаздываем.
– Тогда не буду вас задерживать. – Зажав папку с речью Анджелы под мышкой, Дина отступила назад. – Как долго ты пробудешь в Чикаго?
– Я уезжаю завтра. – Кейт тоже шагнула назад. – Было приятно тебя увидеть.
– Мне тоже. – Чувствуя странную обиду, Дина повернулась и ушла.
– Ну разве это не прелесть? – Анджела пропустила Кейт в свой кабинет, захлопнув дверь. – Ты натыкаешься на подругу детства и мою протеже совершенно случайно, прямо у меня в офисе. Скажи, Кейт, ты поддерживала отношения с Ди? Может, доверяла ей свои секреты?
– Только дурак легко доверяет свои секреты, Анджела. Давай не будем тратить время на болтовню.
* * *Для Финна Райли Нью-Йорк был похож на женщину – длинноногую сирену с гладкой кожей. Она возбуждала его, она становилась то прилипчивой девицей, то шикарной дамой. И один бог знает, как она была опасна.
Может быть, поэтому он предпочитал Чикаго. Финн любил женщин, и у него была слабость к длинноногим опасным красоткам. А Чикаго был здоровым, дородным мужиком в пропотевшей рубашке, с банкой холодного пива в кулаке. Чикаго был уличным скандалистом и хулиганом. А Финн доверял честной драке больше, чем любому соблазну.
И вот теперь он снова вернулся в Нью-Йорк. На время.
Впрочем, в этот момент Финн был вынужден забыть обо всем и сосредоточиться на мяче, со свистом летевшем к его носу. Какой там, к черту, дух соперничества – речь шла уже просто о самообороне! И одному богу было известно, как он был счастлив почувствовать напряжение корта после многих часов, проведенных в кресле за последние четыре дня.
Он взмахнул ракеткой, хрюкнув от усилия, и напрасно: мяч рикошетом отпрыгнул от стенки. От мощи размаха его рука взлетела вверх, эхо удара отразилось в барабанных перепонках. Новая порция адреналина бурлила в крови, тем временем соперник опять отправил мяч Финну.
Тот встретил его ударом слева. Пот приятно тек по спине, пропитывая изношенную майку с надписью «Си-би-си». В следующие пять минут не было ничего, кроме сокрушительных ударов, эха от ударов мяча, запаха пота и звуков тяжелого дыхания.
– Сукин сын, – Джеймс Бэрлоу оперся о стену, проиграв очередную партию, – ты меня доконаешь.
– Черта с два! – Финн не смог даже дойти до стены. Он опустился прямо на пол «Вертикального клуба». Все мышцы тела ныли. – В следующий раз я возьму пистолет. Это будет проще для нас обоих. – Он нащупал полотенце, вытер мокрое лицо. – Какого черта ты не стареешь?
Отрывистый смех Бэрлоу эхом отразился от стен теннисного корта. Бэрлоу был мускулистым мужчиной шести футов роста, с плоским животом, широкой грудью, плечами, как цементные блоки. В шестьдесят три года он еще ни в чем не уступал молодым. Подходя к Финну, он стянул ярко-оранжевую повязку с гривы серебряных волос. Финн всегда считал, что у Бэрлоу лицо – как скала на горе Рашмор. Такое же большое, сильное и словно высеченное из камня.
– Зато я добрею, малыш. – Бэрлоу достал из спортивной сумки бутылку воды «Эвиан» и, сделав обманное движение, бросил ее Финну. Вторую бутылку он оставил себе и стал пить большими жадными глотками. – В этот раз я почти выиграл.
– Это потому, что я привык играть с британцами, – еще даже не отдышавшись, Финн улыбнулся ему.
– Что ж, добро пожаловать обратно в Штаты, – Бэрлоу подал Финну руку и рывком помог ему встать на ноги. Все равно что попасть в лапы к дружелюбно настроенному гризли. – Пошли под душ.
* * *Двадцать минут спустя они лежали на массажных столах, выгибаясь под умелыми руками.
– Расскажи мне, что ты думаешь о чикагском отделении Си-би-си.
– Неконкретный вопрос, – осторожно ответил Финн. – Эй, Бэрлоу, ты был там начальником больше десяти лет и знаешь, что там происходит. Там надежные ребята, удачная комбинация опыта и свежей крови. Мне нравится там работать.
– У местных вечерних новостей очень низкий рейтинг. Что нам надо, так это сильную программу. Я хотел бы, чтобы они перенесли «У Анджелы» на четыре часа, тогда мы привлечем вечернюю аудиторию.
Финн пожал плечами. Он не мог не обращать внимания на рейтинги, но ему претило, что эти цифры имеют такое значение.
– Она уже много лет выходит в девять. Думаю, тебе будет нелегко передвинуть ее на другое время.
– Даже сложнее, чем ты думаешь, – буркнул Бэрлоу. – Ты и Анджела… Между вами ничего нет, а?
Финн широко открыл глаза, приподнял брови.
– Что, папочка, сейчас состоится беседа с сыном?
– Хитрая ты задница, – захихикал Бэрлоу, но его взгляд оставался таким же проницательным. Финн хорошо знал этот взгляд. – Мне было интересно, у вас дружеские или натянутые отношения?
– На людях дружеские. На самом деле она ненавидит меня до мозга костей.
Бэрлоу снова усмехнулся. Хорошие новости, подумал он, потому что ему нравился мальчишка. И в то же время плохие, потому что это значило, что он не сможет больше его использовать. Приняв решение, он повернулся на столе, закрылся простыней и отпустил обеих массажисток.
– У меня проблемы, Финн. Несколько дней назад до моих ушей долетел один неприятный слушок.
Финн приподнялся.
– Не хочешь шепнуть мне его на ушко?
– Говорят, что Анджела Перкинс собирается смыться из Чикаго, из Си-би-си и от «Делакорт».
– Я об этом ничего не слышал. – Финн задумчиво откинул волосы с лица. Как любой репортер, он ненавидел получать новости из вторых рук. Даже если это были только сплетни. – Видишь ли, подходит время окончания ее контракта, верно? Она, наверное, сама пустила этот слух, чтобы начальство предложило ей на один грузовик с деньгами больше.
– Нет. На самом деле она ведет себя тихо. Слишком тихо. Я слышал, что ее агент что-то заявлял о предстоящих переговорах, но все это мало похоже на правду. А слухи просочились из «Стармедиа». Если она уйдет, Финн, то у нас будет большая дыра.
– Это проблемы отдела развлечений.
– Их проблемы – это наши проблемы, ты же знаешь.
– …Твою мать!..
– Верно сказано. Но я упомянул об этом только потому, что думал, вы с Анджелой еще…
– Нет. – Финн нахмурился. – Попробую что-нибудь разузнать, когда вернусь в Чикаго.
8
– Да ну! – сказала Фрэн, жуя чизбургер. – На Гаваи с мужчиной? На уик-энд! Не похоже на Дину.
– Правда? – Дина оторвалась от еды и задумалась. – Может быть, но я собираюсь насладиться каждой минутой этого отдыха. Мы снимем номер в отеле прямо на пляже, и в проспекте написано, что оттуда можно увидеть китов. Бинокль, – неожиданно проговорила она. – Мне нужен хороший бинокль.
Фрэн вытянула шею и прочла аккуратный список, лежавший у Дины под рукой.
– Вот теперь это наша Дина. Ты будешь есть картошку?
– Нет, бери. – Уже поглощенная своим списком, Дина подвинула тарелку к Фрэн.
– Уик-энд на Гавайях – это звучит очень серьезно. – Фрэн полила жареный картофель кетчупом. – А?
– Может быть. – Она опять подняла голову, ее щеки пылали. – Я и правда думаю, что это может быть серьезно. Я так уютно чувствую себя с Маршаллом.
Фрэн скорчила гримасу.
– Золотце мое, уютно ты себя чувствуешь в старых кроличьих шлепанцах.
– Это совсем не то. Я могу расслабиться, когда он рядом. Я знаю, что он не станет давить на меня, так что… пусть все идет, как идет. Пусть все случится, когда наступит подходящий момент. Я могу говорить с ним о чем угодно.
Скорое объяснение. Слишком скорое, размышляла Фрэн. Она хорошо знала Дину и была готова поспорить на свою месячную зарплату, что сейчас ее лучшая подруга просто уговаривает саму себя.
– У него удивительное чувство справедливости, – продолжала Дина. – Мы оба любим одно и то же. Он такой романтик! Я раньше не понимала, как это чудесно, когда кто-то присылает цветы и приглашает на ужин при свечах.
– Это потому, что раньше ты всегда ждала какого-нибудь подвоха.
– Ага. – Дина вздохнула и закрыла блокнот. – Я расскажу ему про Джеми Томаса.
Фрэн инстинктивно потянулась к ней и в знак поддержки накрыла руку Дины своей.
– Хорошо. Значит, ты ему доверяешь.
– Да. – Ее глаза потемнели от решимости. – И я хочу, чтобы у меня были нормальные, здоровые отношения с мужчиной. Так и будет, клянусь богом. Но я не смогу, пока не расскажу ему, что со мной произошло. Завтра мы вместе ужинаем…
– Если тебе нужна будет моральная поддержка, только позови.
– Все будет в порядке. Мне надо возвращаться, – добавила Дина, бросив взгляд на часы. – В восемь тридцать надо будет прочитать сводку новостей.
Была уже почти полночь, когда Дина добралась до постели. Как всегда, она проверила будильник, убедилась, что рядом с телефоном на столике лежат блокнот и карандаш. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она потянулась к выключателю лампы. Она автоматически схватила одной рукой трубку, а другой – карандаш.
– Рейнольдс.
– Сегодня вечером ты выглядела замечательно.
Чувствуя приятное волнение, Дина улыбнулась и откинулась на подушку.
– Маршалл. Спасибо.
– Я просто хотел, чтобы ты знала, что я тебя видел. Смотреть на твое изображение почти так же приятно, как и быть рядом с тобой.
– Приятно слышать. – Это было просто чудесно: уютно улечься в постель и, почти засыпая, слушать голос мужчины, которого она, наверное, любит. – Я весь день сегодня думала о Гавайях.
– Я тоже. И о тебе. – На экране его телевизора застыло видеоизображение Дины, и он медленно возбуждался от ее лица и голоса. – Я очень обязан Анджеле Перкинс за то, что она нас познакомила.
– Я тоже. Спокойной ночи, Маршалл.
– Спокойной ночи, Дина.
Согревшаяся и довольная, Дина положила трубку. Обхватив себя руками, она засмеялась и погрузилась в полусон-полуфантазию. Они с Маршаллом идут по пляжу, а солнце медленно садится в воду. Нежный ветер. Нежные слова. Легкая приятная тяжесть внизу живота. Это нормально, сказала себе Дина. Конечно, это доказывает, что она – нормальная женщина с нормальными потребностями. Она готова была сделать следующий шаг и удовлетворить свои желания. Она очень этого хотела.
Прошло всего несколько секунд, как она выключила свет и прижалась к подушке, а телефон зазвонил опять. Хихикнув, она на ощупь взяла трубку.
– Привет, – прошептала она, – ты что-нибудь забыл?
В ответ только тишина.
– Маршалл? – В ее сонном голосе послышалось удивление. – Алло! Кто это? – Полная тишина, и удивление сменилось тревогой. – Алло! Кто это говорит? – Быстрый щелчок, а за ним короткие гудки.
Кто-то неправильно набрал номер, заверила себя Дина, вешая трубку. Но внезапно ей стало холодно. И прошло еще немало времени, пока она опять согрелась и заснула.
* * *Еще один человек не спал, лежа в темноте. Призрачный свет струился с экрана телевизора. Дина улыбалась, глядя в комнату, прямо в глаза своему единственному зрителю. Ее голос, такой нежный, такой сладкий и обворожительный, повторял опять и опять, повинуясь перемотке ленты:
– Я Дина Рейнольдс. Спокойной ночи. Я Дина Рейнольдс…
– Спокойной ночи, – тихим шепотом прозвучал ответ, нежнее, чем мурлыканье кошки.
Анджела тщательно распланировала все детали. Стоя в центре своего кабинета, она медленно осмотрелась. Все было готово. В воздухе витал слабый цветочный аромат от вазы с жасмином, стоявшей на столике у широкого двойного кресла. Тихая мелодия Шопена лилась из колонок стереопроигрывателя. Бикер всегда очень старательно составлял свои отчеты. Маршалл Пайк предпочитал классическую музыку, романтическую обстановку и женщин со своим стилем. На Анджеле был тот же самый костюм от известного дизайнера, в котором она снималась утром, но блуза показалась ей лишней. У пиджака был довольно глубокий узкий вырез, а из-под него выглядывал многозначительный и изящный, дразнящий край черного кружева.