- Пираты напали внезапно, - вмешался Лан. - Вначале мы приняли их за купцов. И лишь после разглядели воинов в доспехах... Людей увести мы успели, но припасы остались в городе.
'Совсем Слай! - подумал я. - Первым делом люди'.
- Я, конечно, могу выгнать лишние рты за стены, - сказал Амей. - Но пираты уведут их в рабство. Муг останется без подданных...
Оба уставились на меня. Я принял невинный вид. Первым не выдержал князь.
- Ноэль говорит, что в Ремсе вы жгли шидов. Это так?
Я промолчал.
- Не думаю, что Ноэль врет. Моя падчерица не такой человек. Что вы хотите за помощь, мэтр?
'Денег! - подумал я. - Кроме золота, полученного от Ноэль, и остатка жалованья у меня ничего нет. А устроиться на новом месте стоит дорого'. Вслух я этого не сказал. Вмешиваться в местные разборки жутко не хотелось. Да и плазменных гранат у меня больше нет. Я не вожу с собой арсенал. Он в боте, а к нему нужно добраться. Не ближний свет.
- Я не слишком богат, - поспешил Амей, по-своему поняв мое молчание. - Вы видели город сверху. После изгнания пиратов он пребывает в запустении. Купцы не жалуют нас вниманием, а земель в княжестве слишком мало, чтоб получить солидный доход. Сто золотых - все, что сумею набрать.
'Скупердяй! - подумалось мне. - Посуда в буфете стоит дороже'.
- Назовите свою цену! - предложил Амей.
Я сделал вид, что задумался, затем встал.
- Благородные Амей и Лан! Я обдумаю ваше предложение. О своем решении сообщу за ужином. А сейчас отдохну.
Возражений не последовало. Я отправился к себе в комнату, но не успел закрыть дверь, как следом втиснулась Ноэль. Наверняка болталась где-то неподалеку.
- Гро?
- Присаживайся! - сказал я, прощаясь с мыслью растянуться на кровати.
- Хочу предупредить, - начала Ноэль, устраиваясь на лавке. - Мой отчим плохой человек!
'Кто бы сомневался!' - подумал я.
- Он, верно, хочет, чтобы ты снял осаду.
'Разумеется! А все потому, что кое-кто много болтал. Зачем было вспоминать шидов?'
- Какую награду он бы не предложил, будь уверен: обманет!
Я пожал плечами. Пусть пробует!
- Не веришь? Когда он женился на моей матери, то отослал меня. Мы жили с бабушкой, как обычные простолюдинки. Бабушка учила меня готовить, убирать дом, стирать...
'Что ж в этом плохого?' - подумал я.
- Нас не пускали в замок. Мать приходила повидаться со мной тайком. А ведь он дал обещание моему отцу не обижать меня. Все изменилось, когда я подросла. Нас разыскал дядя и стал присылать деньги. Тут отчим и стал другим: деньги привозили нам с бабушкой, а он хотел, чтобы ему. Но я не дала ему даже серебряка! - Ноэль сделала гордый вид. - Только матери. Она просила для сестричек...
'А у нее золото забирал Амей! - понял я. - Из-за того и возлюбил падчерицу'. Видимо, Ноэль и сама это знала, потому что добавила сердито:
- Отчим был против того, чтобы я заводила дигу. Но я не стала его слушать. Кто он мне? Я взрослая.
- А кто твой отец? - спросил я.
- Не скажу! - насупилась Ноэль. - Не хочу его знать! Он плохой человек. Соблазнил мать, бросил ее с ребенком, а после выдал замуж за этого каплуна.
'Кажется, я догадываюсь', - подумал я.
- А твой дядя?
- Я не знаю его, - вздохнула Ноэль. - Никогда не видела. Мать говорит, что он добрый человек, но несчастный - родился с горбом.
- Это можно исправить, - сказал я.
- Правда? - обрадовалась Ноэль. - Ты это сделаешь?
- Если попросят.
- Обязательно! - заверила меня Ноэль. - Кому хочется быть уродом? А вот отчиму не помогай!
- Вожди пиратов требуют в жены твою сестру, - сказал я.
- Ксо? - удивилась Ноэль. - Она еще маленькая.
- Пиратам на это плевать. Им нужен порт. Женившись, вожак пиратов станет хозяином в Муге, оттеснив князя или, возможно, даже его убив. Что станет с твоей матерью и младшей сестрой? Тебе понравится быть родственницей пирата?
Ноэль не ответила. Нахмурилась и глянула исподлобья.
- Иногда мне кажется, что ты старый, - сказала, помолчав. - Все знаешь, на все у тебя есть ответ. Может, только притворяешься молодым?
- Ты же проверяла, - хмыкнул я. - Щупала.
- Маг может притвориться, кем угодно! - фыркнула Ноэль. - Ладно. Делай, что хочешь, но дигу тебе я не дам! - она встала. - Даже не надейся!
Я развел руками. Она встала и, задрав нос, вышла из комнаты. Я сбросил сапоги и растянулся на кровати. Наконец-то!
***
Ноэль в свою комнату не добралась - мать перехватила.
- Что у тебя с Гро? - спросила, заведя дочь к себе.
- Ничего! - фыркнула Ноэль.
- Поэтому ты полезла к нему в комнату, как только освободился?
- Нам нужно было поговорить.
- Не наболтались в оазисе?
- Ма! - сморщилась Ноэль. - Не начинай!
- Ты моя дочь, и я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу.
- Не беспокойся! - вздохнула Ноэль. - Он мной не интересуется. В оазисе даже не обнял.
- Он что, из этих? - удивилась мать.
- Нет. Я видела, как он меня смотрит, - заулыбалась Ноэль. - Просто в своей стране он был жрецом, а их бог запрещает своим служителям любить женщин.
- Совсем-совсем?
- После женитьбы можно.
- Вот как? - Нея задумалась. - А он сильный маг?
- Ты даже не можешь представить какой! Про шидов знаешь. Но я видела в Ремсе, как он лечил солдат. Сращивал им переломы, чинил пробитые головы, исправлял носы... Два десятка поставил на ноги за полдня.
- Не может быть! - поразилась Нея.
- Я помогала ему, поэтому знаю точно.
- В Блантоне он бы озолотился!
- Корпорация не позволяет лечить чужакам.
- Это можно поправить. Я напишу твоему отцу. Пора ему позаботиться о дочери.
- Ма!
- Ладно, - уступила Нея. - Дяде. Он поможет Гро, а вместе с ним - и тебе. Ты ведь хочешь за него замуж?
- Ма! - обиделась Ноэль.
- Я вижу, как ты на него поглядываешь, - усмехнулась мать. - Он, кстати, на тебя - тоже. Нос тебе вон какой сделал! Хотя зря. Ты перестала походить на отца.
- Больно нужно! - фыркнула Ноэль.
- Идем! - мать взяла ее за руку и отвела к скамье. Там усадила рядом с собой. - Расскажи мне о Гро! Кто его родители? Он говорил?
- У них собственная лечебница в его стране.
- Значит, не бедные, - заключила Нея. - А кто они по происхождению? Из благородных?
- Не знаю! - пожала плечами Ноэль. - Гро не сказал. Знаю, что в его семье все лекари. Он - уже в четвертом поколении.
- Четыре поколения магов могут быть только у благородных, - сказала мать. - Простолюдины теряют дар. Чем вы занимались в оазисе?
- Разговаривали, - сказала Ноэль. - Он читал мне стихи.
- По памяти?
- У него есть артефакт. По словам Гро, в нем тысячи книг. На их языке, конечно. Гро читал вслух, а после переводил.
- Поэзия - удел благородных людей, - заметила мать.
- Еще мы слушали музыку.
- Он играет на инструментах?
- У него есть артефакт с музыкой. Работает от лучей Амгора. Гро раскладывал какую-то пластинку, и артефакт начинал играть и показывать.
- Что?
- Музыкантов и певцов. У них странные инструменты. И еще, - Ноэль внезапно хихикнула. - Они выступают почти раздетыми. У женщин едва прикрыты грудь и ноги.
- Бесстыжие! - возмутилась мать.
- Гро говорит, что у них так принято. Никто этим не возмущается.
- Он тебе предлагал раздеться? - насторожилась мать.
- Нет! - засмеялась Ноэль. - Наоборот требовал, чтобы не смела.
- Воспитанный мальчик! - сказала Нея.
- И очень красивый, - вздохнула дочь. - У него чудные волосы! А лицо? Чистое, белое. Я таких не видела. А еще он хорошо сложен: сильные руки и ноги, тонкая талия.
- Он раздевался перед тобой?!
- Нет. Но я видела, как он купается.
- Подглядывала?
Ноэль хихикнула.
- В кого ты такая? - упрекнула Нея.
- Сама знаешь! - хмыкнула Ноэль и прижалась к матери. Та обняла ее за плечи.
- Вдруг это личина? - сказала, задумавшись.
- Личиной у него был старик, - возразила дочь. - А оазисе она слетела. Я испугалась, но Гро сказал, что он настоящий молодой. Разрешил себя потрогать. Один раз.
Ноэль вновь вздохнула.
- Он справится с пиратами? - спросила Нея.
- Конечно! - фыркнула дочь. - Для Гро нет ничего невозможного. Иногда мне кажется, что он бог.
- Боги не живут среди людей! - покачала головой Нея.
- Это наши, - возразила Ноэль. - Но Гро рассказывал про своего. Так вот, тот жил...
7.
Институт военных священников в России возродили еще в двадцать первом веке. Поначалу дело шло туго. Полковых батюшек катастрофически не хватало. Из десяти вакансий хорошо, если заполняли одну. Военные требовали, чтобы капеллан был здоров и послужил в армии. Среди выпускников семинарий таких было мало. К тому же они не рвались в армию. И служба тяжелая, и контингент сложный. Бабушек в приходах окормлять проще. Так продолжалось долго, пока в чью-то светлую голову не пришла мысль объединить должности капеллана и заместителя командира по воспитательной работе. Идея, впрочем, лежала на поверхности: в армиях западных стран такое практиковалось давно. Но в России пошли дальше - в Петербурге открыли военно-духовную академию.
Злые языки после утверждали, что Министерство обороны и Священный синод пришли к соглашению вследствие перепроизводства священников. Все большее число выпускников семинарий не находили себе применения. Как бы то ни было, но к начинанию подошли серьезно. Преподавателей отобрали лучших. Вкупе со стремлением курсантов учиться это дало хороший результат. Выпускников академии армия расхватывала, как горячие пирожки. Отменная теологическая и общегуманитарная подготовка, которой славились духовные вузы, в сочетании с военными знаниями превращала капелланов в специалистов редкого профиля. Они с равным успехом могли сочетать обязанности командира мирного времени, воспитателя и священника.
Злые языки после утверждали, что Министерство обороны и Священный синод пришли к соглашению вследствие перепроизводства священников. Все большее число выпускников семинарий не находили себе применения. Как бы то ни было, но к начинанию подошли серьезно. Преподавателей отобрали лучших. Вкупе со стремлением курсантов учиться это дало хороший результат. Выпускников академии армия расхватывала, как горячие пирожки. Отменная теологическая и общегуманитарная подготовка, которой славились духовные вузы, в сочетании с военными знаниями превращала капелланов в специалистов редкого профиля. Они с равным успехом могли сочетать обязанности командира мирного времени, воспитателя и священника.
Конкурс в академию был огромный. Оно и понятно. Капелланам присваивали офицерские звания. Это гарантировало высокий оклад, бесплатное жилье и достойную пенсию. Имелись у капелланов карьерные перспективы. Главный военный священник Российской армии носил генеральский чин и занимал должность заместителя министра обороны. Капелланов рукополагали в сан независимо от семейного состояния. А вот для выпускников семинарий это была проблемой. Трудно найти матушку, с которой пройдешь через всю жизнь. Требования к ней специфические, а жизнь - штука извилистая. Развод влечет лишение сана и, следовательно, служения. Принять постриг? Не каждый готов стать монахом. Получить сан в целибате ? Его дозволяли только с 30 лет. Для капелланов ограничений не существовало. Он мог отказаться от целибата и жениться, как, впрочем, и принять постриг. Последнее случалось редко. В военно-духовную академию принимали с определенными данными. Приятная внешность, высокий рост, умение говорить. Плюс гарантированный оклад, жилье, запрет разводиться... Невесты, особенно из числа поповн, курсантов пасли. Их находили в сетях, записывались в друзья и приглашали в гости. У ворот академии дежурили девицы. Выходившие увольнение курсанты, попадали под обстрел их глаз. На шеи девушки не вешались - упаси Бог! Они ведь приличные барышни, а не какие там б... Но стоило с ними заговорить... С курсантом знакомились и тащили гулять. Затем следовало приглашение в гости и знакомство с родителями. 'Редкая птица долетит до середины Днепра, а курсант - холостым к выпуску', - шутили наши преподаватели. Мне удалось.
Мы носили обычную форму. От других курсантов отличались только серебряными крестиками в уголках воротников. Но и этого хватало. Девушки заговаривали с нами на улицах и стремились познакомиться. Из-за этого нас не любили курсанты других вузов, особенно мореманы. Их уязвляло, что девочки предпочитают 'попов'. Нас регулярно пытались бить. Но рукопашку в академии преподавали отменные спецы. В драках 'попы' выносили мореманов на раз, даже уступая им численно. Начальство на это закрывало глаза. Капеллан, конечно, священник, но он еще и офицер. Какой из него командир, если не может дать сдачи? Единственное, чего требовали от нас, так это не попадаться 'комендачам'. Разбитая рожа и порванный мундир карались епитимьей. Их раздавали щедро. Священнику не пристало ходить с битой мордой! Подтекст: драться нужно уметь. Ты будущий капеллан или чмо?
В академию я поступил под фамилией матери. Так посоветовал отец. В академии учились парни из небогатых семей, а тут сын миллионера... Головатый - фамилия обычная. А вот имя редкое, но в святцах и не такое встречается. Капитон происходило от латинского capito, что означает 'голова'. Добавьте фамилию и поймете, почему меня звали 'Кап-два'.
Академию я окончил с отличием. Назначение получил в военно-космические войска. На международную базу Реджина прибыл в радужном настроении. У меня будет своя церковь, где я буду служить. А потом... Мне грезились дальние походы, открытие новых миров. В мечтах виделось, как мы высаживаемся среди туземцев, и я проповедую им Слово Божье... Обломали меня сходу.
- Пойдешь в роту! - просветил меня капеллан группировки, владыка Павел.
- Роту? - удивился я. Низшей должностью капеллана был заместитель командира батальона.
- Это не обычная рота, - хмыкнул полковник. - Конвойная. Сопровождает космические грузовики с рудным концентратом. Они лакомая добыча для пиратов, поэтому приходится охранять. То же делают и американцы. У них здесь полк, поэтому мы в соответствии с соглашением не имеем права держать бригаду, хотя грузовиков у нас больше. Поэтому придумали усиленные конвойные роты. Сокращенно УКР, в просторечии - 'укурки', - владыка усмехнулся. - По численному составу рота равна батальону. Ты назначен в шестую. Предупреждаю: контингент трудный. По боевым качествам рота лучшая в полку, но вот что касается моральных... - полковник вздохнул. - Дерутся, как черти, прости Господи! - он обмахнул себя крестом. - Но и гуляют также. Пьют, задирают американцев. Драки с ними - обычное дело. А амеры пишут жалобы, - владыка вздохнул во второй раз. - Сам понимаешь, насколько это приятно. Беда в том, что в роте этим гордятся. Напились - молодцы! Начистили рожи амерам - герои! Придумали себе неуставной знак - окурок в зубах черепа, и носят его напоказ. Дескать, знай наших! Твой предшественник не справился. Потакал нарушителям, проводил общие исповеди ...
Я кивнул. В академии нас учили: общая исповедь таинством не является. Она не ведет к сердечному сокрушению и не служит путем исправления грешника. В армии общая исповедь дозволяется лишь перед боем. Когда времени нет, а причастить нужно каждого.
- Думаю, ты справишься, - заключил напутствие владыка. - Я посмотрел твое личное дело. Драться умеешь, - он вновь усмехнулся и сделал знак. Я встал и сложил руки для благословения.
Конвойный полк дислоцировался у космопорта. Туда я добрался к вечеру. Личному составу меня представили на утреннем построении. Я ловил на себе иронические взгляды контрактников. Перед ними стоял пацан в лейтенантском мундире с наперсным крестом. Годами моложе многих из них. 'Воспитатель, млять!' - читалось в их взглядах.
- Литургия состоится в воскресенье в девять часов утра, - сказал я, когда командир роты завершил представление. - Желающих исповедаться жду ежедневно в клубе после восемнадцати часов.
Как таковой церкви в роте не было. Ею служил клуб, где в будние дни шли занятия, а в выходные проводили торжественные мероприятия. В воскресенье стулья вытаскивали, и разворачивали иконостас. Священник ставил походный алтарь. Исповедь принимали здесь же.
Я понапрасну просидел в клубе три вечера. Никто исповедоваться не пришел. Воскресную службу я начал без смирения в душе. Этому способствовал и тот факт, что вел я ее один. Предшественник не озаботился созданием в роте хотя бы малого причта . Не было даже пономаря. И это при таком количестве верующих! Из личных дел следовало, что православных у нас три сотни. Сейчас они стояли передо мной, наблюдая, как священник корячится.
Приготовив Святые Дары, я вознес молитву и обратился к пастве.
- Есть здесь исповедники?
Ответом мне было молчание.
- В таком случае причащать некого.
Я взял потир и осушил его до дна, после чего смачно закусил просфорой.
- Ни х...я себе! - воскликнул сержант в первом ряду.
Командир роты метнул на него взгляд, и сержант вжал голову в плечи. Я притворился, что не расслышал. После службы контрактники отправились в город, где растеклись по злачным местам. Накануне они получили денежное содержание, так что гулеванили от души. О чем мне сообщил утром владыка.
- Опять твои отличились! - сказал сердито. - Трех амеров отмутузили. Один из них - в госпитале. А ты в это время пьешь вино и просфорой закусываешь. В храме!
- Оставшиеся от причастников Святые Дары священник обязан употребить сам, - сообщил я.
- А то я не знаю! - рассердился полковник. - Но где сказано, что он должен делать это на виду у всех, да еще демонстративно? Гляди, Кап, допрыгаешься! На Куру сошлю.
Я мысленно перекрестился. Кура - пустынная планета на краю галактики считалась последней дырой. Туда ссылали залетчиков. Служить там было тоскливо, народ деградировал и спивался. После Куры попасть в нормальную часть было нереально.
Утро началось с физической подготовки. Контрактники выстроились у полосы препятствий помятые. Их лица их несли следы вчерашнего удовольствия. Некоторые обзавелись фингалами. Командиры взводов развели бойцов по стартовым позициям. Пары пошли. Мы с командиром роты наблюдали, как они нехотя бегут по мосткам, лезут по лестницам, прыгают в отверстия в щитах - словом, изображают штурм космического корабля.
- Ползают, как сонные мухи! - буркнул командир роты.
Я был точно такого же мнения. Внезапно заметил у стартовой позиции сержанта-матерщинника. В паре с другим контрактником он ждал своей очереди. Колебался я недолго. На мне была такая же, как и на контрактниках, полевая форма, а наперсный крест я оставил в штабе. Устав позволял не носить его на тренировках. Я подошел и дал знак партнеру сержанта отойти в сторону. Сам встал на его место.