Моисеев: Только женщина. Остальное – нюансы моей недолгой сексуальной жизни. У меня она началась поздно – в 27 лет.
Соколова: Почему так?
Моисеев: Я жил в такой стране, культура была другая. И потом, я делал карьеру, всегда был на этом зациклен. Я не позволял себе душевных терзаний. Знал, что должен встать на ноги, что, кроме меня, никто мне ничего не даст. А любые отношения, все эти канканы, прогулки вокруг Большого театра, все это требует времени, украденного в результате у самого себя.
Собчак: А вот скажи, как, по-твоему, что самое главное должен знать гетеросексуальный мужчина о женщине, чтобы ее завоевать?
Моисеев: Главное – никогда не упрекать и не принуждать к сексу во время кризисных дней.
Собчак: Ух, как мы обе сразу закивали!
Моисеев: Да, не требовать от нее секса, если ей тяжело и она не хочет. Наоборот, надо на три дня уйти в тень. И позволить ей быть одной, чтобы она восстановилась.
Соколова: Совет неожиданный, но правильный. Мужчины панически боятся этой немотивированной смены женского настроения. Они не понимают, что физиология может иметь настолько большое значение. А что женщине стоит знать про мужчин?
Моисеев: Женщине надо понимать, что у мужчин тоже бывают критические дни. После того как у женщины проходят критические дни, они наступают у мужчины.
Собчак: Почему?
Моисеев: У него зажим начинается. От того, что наше общество плохо воспитано. У мужчин есть момент брезгливости... Дайте ему паузу. И все будет ОК. Надо стараться относиться друг к другу с пониманием и уважать то, что дано нам природой.
Соколова: Гигиенический компромисс?
Моисеев: Всякий. Тогда вам будет всегда интересно.
Собчак: А как завоевать мужчину?
Моисеев: О, это очень просто – надо позволить ему иногда быть слабым. Вот с женщинами – сложнее. Ей надо позволить быть стервой. Эти две позиции диаметрально разные, как Северное и Южное полушарие.
Соколова: Ролевые игры?
Моисеев: О да! Скажи ему: «Ты – ох...ительный, котик!» Понятно, что он не котик, а людоед! Но ты должна ему рассказать, что он котик!
Соколова: То есть залог успеха – врать откровенно, без стеснения?
Моисеев: Конечно! Ты должна ему все время гнать, иначе он расслабится. И все время придумывать новую игру. Ты кидаешь ему таблетку, снотворное. Или сексуальную витаминку – стоять, б...я! И на подушку! «Моя подушка, любимый, сшита из моих снов, а в этих снах ты делаешь со мной такое! Хочешь покажу?»
Соколова: Но это же full-time job! Времени больше ни на что не остается!
Собчак: Да уж, тут не до интервью. Тут целыми днями интертейнмент надо обеспечивать. Турецкая анимация отдыхает.
Соколова: «Я тучи разведу руками...»
Моисеев: Только так, а иначе ничего не будет! Девочки, мне за 50, а моим... друзьям немножко за 20. Значит, нужно учиться разговаривать на их языке.
Соколова: Мимикрировать...
Моисеев: Возьми браки, где она младше, он старше, или наоборот. Почему они держатся? Они говорят на одном языке: полдня на его языке, полдня на ее.
Собчак: Сколько же мы получили от тебя ценнейшей информации! Тебе надо вести кружок для телок!
Соколова: С тобой, наверное, девочки советуются?
Моисеев: Да, постоянно! Все мои подруги. Вся наша общая тусовка.
Собчак: Боря, я хочу прямо сейчас с тобой посоветоваться.
Моисеев: Слушаю тебя.
Собчак: На днях встретил меня случайно один человек – хороший знакомый. Поговорили о делах. Я стала прощаться – а он вдруг смотрит на меня и так сочувственно говорит: «Ребенка тебе, Ксюша, пора родить!» Я буквально застыла. А потом стала думать – зачем он это сказал? Хотел обидеть? Не похоже – мы давно и хорошо знакомы. Или просто «добра желает» и по причине отсутствия воспитания не понимает, что это бестактность и хамство. Такая хреновая народная мудрость. А главное, не понятно, как на такое отвечать. Как ни ответь, будешь дурой выглядеть.
Моисеев: Не будешь. Если еще раз спросит, просто попроси его тебе в этом деле помочь.
Собчак и Соколова (хором): Гениально! Борис Моисеев – наш кумир! Теперь чуть что, будем тебе звонить!
Моисеев: Девочки, welcome!
Александр. С комплексами
Собчак: Александр, я начну с банальности.
Цекало: Давайте.
Собчак: Мы хотим поговорить с вами о комплексе Наполеона. Каково большому прекрасному человеку существовать в маленьком теле?
Цекало: По кайфу.
Собчак: Это чувствуется. Мне кажется, что вы, Александр, очень любвеобильный и нравитесь женщинам...
Цекало: С чего это вы решили, что я нравлюсь женщинам? Вот вам я нравлюсь? А вам? Не уверен.
Собчак: Мне кажется, многие восхищаются не только вашим талантом и чувством юмора, но и вами, как мужчиной. Вы любимец женской аудитории Первого канала. Такой красивый, статный...
Цекало: Что выросло, то выросло.
Собчак: Давно замечено, что мужчины невысокого роста испытывают слабость к рослым женщинам...
Соколова: Это называется «итальянская пара».
Цекало: Или тот самый комплекс Наполеона. Не могу сказать, что я как-то особенно от него страдаю. Моя нынешняя жена почти такого же роста, что и я. Хотя, как вы знаете, так было не всегда.
Собчак: А много у вас было больших женщин?
Цекало: Нет. Маниакального пристрастия к какимлибо физиологическим параметрам у меня не было. У меня была Лолита, но поводом для наших отношений послужил отнюдь не рост. Мне нравился ее голос, я писал ей песни, а потом мы решили вместе ехать пробиваться в Москву.
Собчак: Но ваш успех на сцене был именно в вашей комической контрастности. А как вы справлялись с этим в жизни?
Цекало: Что касается сцены, то дуэт вообще не планировался. Я должен был быть режиссером и продюсером шоу, но надежды на музыкантов не оправдались, группы не получилось, и мы решили петь вдвоем. На первых двух фонограммах вообще не было мужского голоса. На съемках нашего первого клипа мы забыли рубашки. Так возникли костюмы, в которых мы работали два года – фраки на голое тело, которые придали нам известный шарм.
Собчак: Так Александр вырулил на знакомую ему тропиночку – образование дуэта «Академия».
Цекало: А почему нет? Мне этот дуэт близок и дорог.
Собчак: Не увиливайте от темы. Мне интересно, существует ли для вас фетиш женского роста?
Цекало: Говорю же, нет. Для мужчины вообще, по-моему, не очень достойно подсчитывать количество женщин того или иного роста. Это вопрос комплексов. Если вы так хотите знать, у меня комплексы, безусловно, были. Рост, внешность и прочее. Но с приходом популярности у любого человека часть комплексов снимается.
Соколова: Абсолютно правильно. Более того, популярность очень часто является этих самых комплексов прямым результатом.
Собчак: С тобой трудно не согласиться.
Цекало: В моем случае неприятные ощущения по поводу роста и полноты с приходом популярности перестали иметь значение.
Соколова: Потому что вас стали по телевизору показывать и все девчонки стали давать?
Цекало: Я имел в виду скорее внутренние ощущения.
Соколова: Извините за резкость. У нас просто в прошлый раз был Николай Фоменко, который пенял нам на то, что мы с нашими героями слишком вежливы – никаких жареных фактов, провокационных вопросов, изюминки. Вещи, говорит, боитесь своими именами называть. Колонка все же про секс. Вот мы и стараемся, провоцируем.
Цекало: Попробую войти в вашу тональность.
Соколова: Как вы считаете, физические несовершенства помогают чего-то добиваться в жизни?
Цекало: Смотря кому. Зависит от наличия мозгов.
Соколова: Да, уродливый идиот – это, пожалуй, безнадежно.
Цекало: Мне помогали. Когда я учился в школе, у нас в классе был красивый парень.
Собчак: Как Ваня Ургант?
Цекало: Нет, Ваня Ургант красивый только по сравнению со мной. А Витя Король был абсолютно красив – высок, рус, длинноволос, ладно скроен, – в общем, все девчонки были его. Но так было до поры до времени. Потом девочки подросли, а я тем временем стал играть на гитаре в музыкальной группе. Оказалось, что играть на гитаре и складно излагать свои мысли для покорения девочек важно. Пришлось научиться делать то и другое. Парень я был смекалистый и еще в пионерском лагере заметил, что вокруг человека с гитарой все кучкуются.
Собчак: Боже мой, как все просто!
Цекало: Люди вообще довольно примитивно устроены. Так я победил Витю Короля. В себе. И сделать это было не так уж сложно. За исключением внешних данных все необходимые в том возрасте мотивы для самоутверждения у меня были – я был юрок, ловок, спортивен, гибок, играл хорошо в футбол, баскетбол, на гитаре. Но я стеснялся своей фамилии. Это как раз было одним из комплексов-хотений, о которых вы говорите. Помню, например, такой случай. Я пришел к отцу и сказал: «Папа, мне не нравится моя фамилия». Он спросил: «А какая нравится?» Я сказал: «Мне нравится фамилия Матросов».
Соколова: Господи, бедные мы – советские дети!
Цекало: А папа мне сказал: «Попробуй сделать что-нибудь такое в жизни, чтобы кто-нибудь захотел твою фамилию». И я услышал его.
Соколова: А помните момент, когда впервые ощутили гордость за фамилию Цекало?
Цекало: Я думаю, это момент прихода популярности. Когда я уезжал из Киева в Москву, родители меня не отпускали, они не верили, что я там чего-то добьюсь. В открытую они мне, конечно, ничего не говорили. К тому времени я уже закончил эстрадное отделение Циркового училища и параллельно Инженерный институт в Ленинграде. Родители были очень недовольны тем, что я выбрал эстрадную карьеру. Мы какое-то время даже не общались. У меня не было денег, я был нищим в прямом смысле, жил в подвалах. И делал наш дуэт. И вот в 1990 году происходит «Новогодний огонек» Первого канала. Потом «Что? Где? Когда?», и вдруг целая серия передач с нашим участием. Кабаре-дуэт «Академия» оказывается везде! У меня было ощущение, что горб, который я всю жизнь таскал на спине, вдруг раскрылся и из него выросли крылья. Мне захотелось позвонить родителям и сказать: «Папа! Я сделал что-то для фамилии нашей!» Кстати, недавно я узнал, что она означает. Фамилия Цекало происходит с Западной Украины – так называли манок у егеря, один из манков, и он производил такой звук – «цик, цик, цик», – и получилось Цекало.
Собчак: Сейчас я – упорная девушка – изящно поменяю тему. Расскажите-ка, Александр, о своих манках.
Цекало: Манках для чего?
Собчак: Не для птичек, естественно, для девушек. У каждого мужчины – особенно такого интересного, как вы, – есть арсенал приемов, которые он использует для завоевания девушек. Кто-то начинает, например, рассказывать анекдоты, острить и каламбурить, потому что знает: разговорный жанр – это его сильная сторона. Кто-то играет на гитаре или фокусы смешные показывает. А кто-то в театр девушку ведет. А какие манки у вас – популярность, материальная составляющая?..
Цекало: Ой, я не знаю. Я уже слишком взрослый дядечка, чтобы показывать эти фокусы.
Собчак: Слушайте, у вас же еще не климакс. Эта история актуальна в любом возрасте. Вот я, например, никогда не выбрала бы в качестве площадки для завоевания мужчины дискотеку, потому что знаю, на дискотеке у меня шансов нет никаких – танцы в клубе – это не моя история. Мне нужно темное тихое место и два часа времени, задушевный разговор, алкоголь, колбаска...
Соколова: А мне – прямой eye contact с жертвой. Я – королева eye contact!
Цекало: Ну вы сейчас начнете глумиться...
Соколова: Очень возможно, вы такой серьезный сидите. Давайте мы вас развеселим, нальем что-нибудь.
Цекало: Знаю я вас и как вы ваши манки заряжаете.
Соколова: Вполне нехитрые. Стаканчик красненького, скабрезная шутка, ласковый взгляд... А у вас – у вас какие?
Цекало: Популярность я не использую. Мне 46 лет.
Соколова: Да ладно!
Цекало: Да, и я разное повидал. У разных людей в разное время наступает такой момент, когда человеку никакие манки не нужны, а если они есть, он не хочет их применять, потому что это будет нечестно – это будет охота, а ее не хочется, хочется увидеть кого-то, для кого ни достаток, ни популярность, ни вес, ни рост не имеют значения. Я сейчас говорю очень банальные вещи, и, наверное, многие известные люди, которые давали вам интервью, уже скулили подобным образом...
Соколова: Да у нас тут вообще один бесконечный скулеж! «Я пожилой человек, все знаю, все видел...» Фоменко вот тоже говорил: я старый, никто не дает, в общем, кокетничал. Васильев Андрей туда же, мол, я старенький, от женщин активных устал. Ладно, оставим манки, продолжим про комплексы. Скажите, Александр, вам случалось самоутверждаться за счет женщины?
Цекало: Мне кажется, каждый мужчина всю жизнь самоутверждается за счет женщины. Вся жизнь – это покорение.
Соколова: Любой мужчина?
Цекало: Для любого мужчины покорение женщины это элемент самоутверждения.
Соколова: Но человек, за счет которого кто-то самоутверждается, всегда страдает.
Собчак: Самоутверждение – это попытка выглядеть лучше в собственных глазах за счет кого-то. Чтобы самому таким образом возвыситься, нужно унизить...
Цекало: По-моему, не совсем так. Помните кино «Список Шиндлера»? Когда Шиндлер объясняет, почему нужно заплатить деньги, чтобы из лагерей отпустили несколько сот евреев. Его собеседник спрашивает – зачем тебе это? Какие основания? А для Шиндлера этот жест – императорская привилегия. Он смотрит на себя в зеркало, ищет лики римских императоров и понимает, что, спасая евреев, он самоутверждается за их счет. То есть он над ними возвысился, сохранив им жизнь. И это хорошая форма самоутверждения.
Соколова: Во-первых, прекрасен переход от женщин к обреченным на смерть евреям. Иногда действительно прослеживается что-то общее. Особенно в отечественной культуре. Во-вторых, прежде чем Шиндлер начал спасать евреев, он заработал денег на системе, которая стала их уничтожать.
Цекало: Мы все существуем в той или иной системе. И большинство наших шагов, как правило, действительно продиктованы какими-то радостями или комплексами, оставшимися с детства. Получив этот опыт, мы взрослеем, обзаводимся манками и со всем этим сложным инструментарием приближаемся к другому человеку. Да, мы стараемся самоутвердиться – часто за счет унижения или подавления. Но не всегда. Если человек умен, если ему доступно благородство и сострадание, он в конце концов понимает, что секрет счастья – это не топтать другого, а самому научиться приносить жертву – финансовую, временную, любую. Когда не покоряешь человека, а просто спокойно понимаешь, что сделал хорошее дело и тебе за это ничего не надо. Это тоже элемент самоутверждения. И в этом ничего дурного нет. У меня был такой случай. Я увидел по телевизору, что человек попал в аварию, просили помочь. Я взял и помог, абсолютно анонимно. А потом девочка, которой я помог, меня нашла, меня кто-то сдал – было ужасно приятно. Девочке было 16 лет, ее сбила машина, ей выбило все зубы. И я вдруг представил себе эту девочку, и как ее в школе заклюют.
Соколова: Вспомнили себя?
Цекало: Отчасти. Хотя зубы у меня, к счастью, были. Эта девочка пришла с мамой и показала новые зубы, которые ей вставили. Было очень приятно. И я могу честно признаться, что помог девочке не только чтобы сделать доброе дело, но и чтобы посмотреть на себя со стороны.
Соколова: Вам вообще свойственно проявлять великодушие?
Цекало: Я несколько раз в жизни «страданул» и теперь очень закрыт. Было несколько историй, после которых я не просто закрылся, но построил железные ворота – такие как в гаражах.
Соколова: Вас часто обижали в жизни?
Цекало: Не думаю, что чаще, чем других. Зависит, как к этому относиться. Я, например, недавно кундалини-йогой заниматься начал. Это жесткая, довольно тяжелая форма йоги.
Собчак: В плане физических нагрузок?
Цекало: Там есть элемент преодоления и истязания. Момент преодоления боли и дискомфорта, который возникает во время физического упражнения. Ты подавляешь в себе это, и после медитации наступает состояние, при котором, если кто-то, например, извне на тебя набрасывается с плохими новостями, ты спокойно говоришь: все в порядке, сейчас разрулим.
Собчак: Меня в вас, Александр, вот что удивляет. Мы с вами оба в шоу-бизнесе. Вы – артист. Сейчас вы не даете концертов, не снимаете клипов. Вы занимаете высокую менеджерскую должность и ведете некоторые передачи. Но артист – это же безумно тщеславный человек. Чем вы теперь кормите ваше тщеславие?
Цекало: Я понял замечание. Безусловно, выскоблить из себя человечка, который сидит внутри и болезненно жаждет внимания к себе при выходе на сцену, практически невозможно. Для кормежки этого ненасытного капризного гнома, который звенит бубенцами и больно бьет по внутренним органам, необходимы растущие популярность и слава. Это – родом из детства. Но, как мне кажется, я оптимизировал процесс. Эта тварь меня больше не кушает. Есть ТВ-программы, которые я веду. Я играю спектакль с Гришковцом, и это для меня громадная отдушина. Это не средство заработка. Это идет на корм тому, который внутри.
Соколова: И что, вам удалось его как-то утихомирить?
Цекало: Он стал маленький, раньше был больше. Занимал почти все тело. Сейчас сидит где-то между левой почкой и селезенкой, в кишках засел Первый канал. Под печенью – Гришковец, под сердцем – дама сердца. Моя жена. Любимая. Я недавно женился.
Собчак: По-моему, в этой анатомии Первый канал занимает куда больше места, чем любимая.
Цекало: Возможно. Но постепенно баланс перераспределяется. Даже ворота стало можно слегка приоткрыть.
Соколова: Которыми вы от мира защищались? Гаражные?
Цекало: Нет, не гаражные. И не ворота. У меня теперь скорее как в Венеции, в старых гостиницах. Такие ставни с дырочками...